Вечная жизнь

Антону впервые за последние пятьдесят лет своей жизни приходится самостоятельно забирать почту с порога дворца. Обычно газеты вместе с купонами на бесплатные круассаны в кофейне при покупке осенних напитков приносил к завтраку — восьми вечера — дворецкий. Тот своей должности лишился вместе с жизнью, когда Шастун оказался не в духе из-за чтения собственных же дневников прошлого столетия. Девяностые выдались тяжелыми, как, впрочем, и любое другое десятилетие вампирской жизни. Тяжелыми, одинокими, мрачными и совершенно бездушными. Так что Антон и его клыки нашли краткое утешение в сочной сладковатой крови дворецкого вместо ужина.

Вампир листает газету за завтраком. Заостряет внимание на колонке с резюме. Какая-то девушка пишет, что по выгодной цене пострижет домашних питомцев. Антон думает о том, чтобы завести себе колли в качестве приманки для молодой крови. Читает дальше — резюме дворецкого. Вампир внутренне ликует потому что дела по дому — дворцу — его совершенно не радуют. Он не хочет грузить на свои плечи всю эту работу. Выделяет ручкой резюме и думает завтра вылезти из своего гроба пораньше чтобы соблюдать правила культурного тона и не звонить по рабочим делам позже шести вечера.

Собеседование на должность Антон проводит прямо от ворот дворца. Интересуется предыдущим местом работы, и, в общем-то, не видит причин для того, чтобы продолжать поиски ведь Арсений его вполне устраивает.

— Что будет входить в мои обязанности?

— Разбирать почту, контролировать работу садовников, доставку еды. Следить за территорией и дворцом. Я могу уезжать, вы — нет. У вас будет своя комната — несколько, если захотите. Можете пользоваться всем, что имеется во дворце. В общем-то, следить за ним лучше, чем за своим.

— У меня нет своего дворца, — Арсений едва слышно усмехается, поворачивая голову в сторону Антона.

— Представьте, что есть, и следите за моим в сотню раз лучше.

— А что стало с предыдущим дворецким?

— Я его съел, — легко пожимает плечами, мол «и такое здесь случается».

Арсений, думая, что Антон шутит, смеётся, вампир же в лице никак не меняется.

— Для вас не является проблемой то, что покидать работу у вас возможности не будет?

— Нет, совсем нет.

— Что, никакой личной жизни?

— Моя личная жизнь имеет значение для этой работы?

— Всего-то хочу предупредить, чего вы можете лишиться.

— Что насчет оплаты?

— Двести тысяч в месяц вас устроит?

Арсений едва слышно давится воздухом и быстро кивает головой. Двести тысяч элементарно за то, чтобы следить за дворцом — это благословение Богов, думает Попов. Ведь прежде ему за плату вдвое меньше приходилось пахать так, что врагу не пожелаешь и плюсом к тому, терпеть маленьких спиногрызов хозяев, которые только и умеют, что везде гадить.

— Замечательно.

Они заходят внутрь дворца, и Арсений запрокидывает свою голову, чтобы внимательно рассмотреть высокие потолки. Следующее, на что падает его взгляд — на огромный портрет Антона, расположенный прямо по центру у лестниц в центре холла. Написанная в стиле позднего академизма. Арсений мысленно усмехается — у богатых, конечно, свои причуды, но какой человек захочет повесить огромный портрет себя в холле? Вероятно, до чёртиков самовлюбленный человек. Антон, конечно, к таковым не относится, но и от подарка отказаться не мог, а избавиться от него уж тем более. Можно, конечно, спрятать картину в подвале, но ему нравится смотреть на неё и видеть в себе человека.

— Можете выбрать себе любую комнату на втором этаже. Осмотритесь пока что, а я пойду вздремну, — вампир шагает к лестнице.

— Дневной сон?

— Мой обычный распорядок дня слегка отличается. Я предпочитаю бодрствовать ночью, так мой мозг работает продуктивнее. На вас это никак не скажется. Разве что завтрак нужно подавать к восьми вечера. Чашку кофе и пару тостов. Об остальном вечером.

Антон заходит в свою комнату, захлопывая дверь и оказываясь в полной темноте и тишине. Плотные шторы всегда задёрнуты, создавая в помещении иллюзию вечной ночи. Он залезает в свою холодную постель прямо в одежде, с головой укрываясь одеялом, не способным его согреть.

Арсений себе выбирает первую же комнату от лестницы. Вид из окна в ней оказывается волшебным — спокойное небо и далекий густой лес, а перед ним аккуратно стриженый газон. До семи часов вечера он осматривается, гуляет вокруг дворца и по его коридорам, заглядывая во все открытые комнаты. На одну из них он тратит чуть больше времени, чем на все остальные. За такой дверью скрывается библиотека, и он внимательным взглядом изучает огромные книжные полки, ликуя, словно маленький ребёнок.

Оглядывается на наручные часы и бежит на кухню, готовить тосты с кофе к завтраку Антона. Тот оказывается в столовой ровно в восемь вечера, как по будильнику. Арсений, взглянув на лицо вампира, не замечает каких-либо изменений. Он даже не стал чуть бодрее после сна. Антон не произносит ни слова, Арсений тоже боится заговорить.

— Насчёт доставки еды, — всё же начинает вампир. — Её привозят утром во вторник в изотермической сумке. Моё питание, в связи с диетой, довольно специфично, так что вскрывать не советую, с содержимым стоит быть осторожнее. Оставите подпись в графе о том, что получили сумку и положите её в холодильнике на кухне. Только и всего. Готовлю я сам, поэтому на вас только завтраки. Касательно вашего питания — можете заказывать доставки продуктов, еды, всё, что угодно, я покрою расходы. Есть ли у вас вопросы ко мне?

Арсений слегка переминается с ноги на ногу, потому что вопросов у него, на самом деле, масса.

— Ту картину, что висит в коридоре на втором этаже и ту, что в холле писал один и тот же человек?

— Верно, — кивает вампир, откусывая тост.

— Неплохая реплика «песни ангелов».

Реплика настолько неплохая, что сам Бугро сейчас от недовольства в гробу перевернулся, думает Антон, но говорить о том, что это оригиналы, не решается.

— Разбираетесь в искусстве? Никто так волшебно не писал ангелков, как Бугро, верно? — интересуется Антон, слабо усмехнувшись.

— Да, действительно. Я видел библиотеку…

— Можете проводить там свободное время, если вы об этом.

— Благодарю, там такое количество старых изданий, это честь для меня.

— Я потратил на коллекционирование этих экземпляров целую жизнь, — целую вампирскую жизнь, умалчивает Антон.

Арсений свою работу выполняет отлично, Антон, с тем, чтобы не съесть нового дворецкого, тоже справляется неплохо. Они пересекаются на антоновском завтраке и изредка встречаются взглядами в библиотеке. Попову подобное в новинку — его предыдущие работодатели были более разговорчивы, Антон же привык держать все слова при себе.

Они крайне редко беседуют. Скорее, даже, обмениваются дежурными фразами и только. А неловкое молчание ощущает лишь Арсений, ведь Антон к тишине привык и диалоги ведёт лишь со своим внутренним «я» и дневниками. Вечная жизнь, так уж вышло, не подразумевает под собой отличную память.

В один из дней Арсений, сидя в кресле библиотеки, резко захлопывает книгу и тем самым привлекает к себе внимание Шастуна, что уже по привычке вписывает последние события в дневник. Вампир глядит на дворецкого нечитаемым взглядом, тот теряется в пространстве, судя по всему, и сверлит своим голубыми глазами дыру в полу замка.

— Подайте хоть один признак жизни, окажите любезность, — просит его Антон, порядком настораживаясь.

— Простите, я в восторге от прочитанного, — опоминается Арсений. — Прошу простить, если отвлёк вас от дел.

Вампир едва слышно смеётся и мотает головой, мол «всё в порядке». Вновь заносит ручку над бумагой, но они так и не встречаются, ведь Арсений продолжает говорить. Видимо, его впечатление оказалось столь сильным, что спешит вырваться наружу и под руку попадает Антон, который даже не пытается прервать, наоборот, заинтересованно слушает. Впитывает в себя каждое арсеньевское слово, заворожено слушая и устремив взгляд в горящие человеческие глаза.

Антон оказывается искренне рад и до чёртиков счастлив. По его древним органам искрой пробегает медленно тлеющий огонёк, опаляя. Что-то под его рёбрами приятно дребезжит, словно старая повозка и ему это так нравится, что он начинает спрашивать Арсения о прочитанном регулярно. Следом они переходят и к обыденным диалогам «о жизни и погоде».

И вампира уже не согревают зажженные свечи и даже кровь юных особ не питает в той степени, в которой его насыщают обычные беседы с Арсением. Тот готовит ужин для двоих, к которому Антон не притронется из-за своей особой диеты, и говорит о своём детстве. И вампир впервые за несколько сотен лет чувствует себя хоть немного, но человеком.

— Можно задать нескромный вопрос?

— Попробуйте.

— Откуда у вас столько денег на содержание дворца? Ни разу не видел, чтобы вы работали.

— О, поверьте, я каждый день тружусь не покладая рук, — не представляете даже, какую тяжелую войну я веду с собой, чтобы вас не съесть. — Но, в общем-то, мои предки оставили щедрое наследство, — лжёт Антон, прекрасно понимая, что обычному человеку понадобится потратить ни одну жизнь на то, чтобы заработать хоть на половину такого строения, в котором живёт он.

;

На заднем дворе, оказывается, вполне уютно встречать закаты ранней осенью. Арсений постарался — вытащил на газон деревянные шезлонги. Вампир скрещивает руки на груди, откидывая голову на подголовник, в то время как дворецкий кутается в плед, ведь на улице довольно холодно.

— Вы не замёрзните? — интересуется дворецкий, глядя на то, как антоновский плед так и лежит нетронутым.

— Меня одолевает тревожность, — внезапно для себя признаётся вампир.

Антон не врёт, он раздумывает об этом порядка недели и всё никак не может прийти к логическому завершению. Что-то в его вампирском нутре каждый раз содрогается при виде Арсения, как небо от осенней грозы. Что-то в его вампирской натуре безбожно надламывается каждый раз, как взгляд натыкается на арсеньевскую улыбку и всё это для Антона так ново, что он беснуется подобно мелкому демону в Аду, не находя себе места.

— Я могу заварить для вас чай с ромашкой, он успокаивает.

«Вы и представить не способны, как этот кошмарный чай возбуждает мои и без того хрупкие нервы, когда его аромат в воздухе мешается с вашим».

— Нет.

Арсений недолго размышляет и приходит к, вероятно, самому глупому варианту, к которому только мог прийти.

— Тогда, если позволите, обниму вас. Объятия тоже дарят успокоение.

— Не позволю, — Антон отрицательно мотает головой.

«Они приведут меня или вас к верной смерти. А учитывая моё проклятие на вечную жизнь, проигравший очевиден».

— Может, мне стоит оставить вас одного? — предполагает дворецкий.

— Да, этот вариант меня устроит.

Арсений не произнося больше ни единого слова, покидает Антона. Стоит вампиру только услышать закрывающуюся за дворецким дверь, он сразу же даёт себе мысленный подзатыльник и щипает за бок.

— Что ты за идиот? Просто выгнал его? Что на тебя нашло вообще, мистер неприкосновенность? Тебе помочь хотели, клыкастый ты паразит, — недовольно ворчит себе под нос вампир. — Так, всё, заткнись, раздражаешь меня, — он встряхивает своей головой и золотистые кудри развиваются на ветру, приходя в беспорядок.

Также один из минусов вампирской жизни — внутренние конфликты и диалоги с самим собой, хотя вампир, прочитав немало книг, пришел к выводу, что подобным страдают все одинокие и отвергнутые.

;

— Составите мне компанию в Брашове? — внезапно интересуется вампир за завтраком и тут же решает объясниться. — Я получил приглашение от старого приятеля на днях.

— Если вы хотите, чтобы я составил вам компанию, я это сделаю.

Антона это порядком отрезвляет, напоминая о деловых отношениях, пусть и все их библиотечные беседы смахивают на вполне дружеские диалоги. Вампиру возвращают почву под ноги, нагло вырывая из фантазий подобно сорняку. Тем не менее, он с такой же наглостью настаивает на том, чтобы Арсений поехал с ним.

Дворецкий, в общем-то, не противится. Ему нравится мысль о поездке в Румынию, особенно то, что Антон согласился посетить прославленный замок Дракулы, пусть даже и отнёсся к этому весьма скептически.

Приятель Антона живёт в доме прямо напротив лютеранской церкви, в которой когда-то сожгли, словно ведьм, тридцать двух вампиров. Шастун бежал от Румынии, как от языков пламени, его приятель напротив — перебрался поближе, словно желая умереть вместе с сожжёнными. Антон смерти не боится, но и умереть таким образом тоже не вызывает в нём интереса.

Пока Арсений внимательно осматривается вокруг, пытаясь запечатлеть в памяти осенний Брашов, Антон стремительно шагает вперед, словно ждёт какого-то нападения.

— Давно он у тебя работает? — вампир ускоряет шаг, стараясь поспеть за Шастуном.

— Почти год.

— Выдерживаешь как вино? — усмехается мужчина.

— Чертовски боюсь его съесть, — шумно выдыхает вампир, наконец останавливаясь, чтобы обернуться в сторону Арсения.

— Я бы съел, — пожимает плечами приятель.

— Держи клыки при себе, иначе я их выломаю, — произносит Антон, крепко стиснув челюсти.

— Ух, какой грозный. Я поел утром, можешь не переживать за сохранность своего дворецкого. Пойду проведу ему экскурсию.

И Антон не успевает и слова сказать, как мужчина удаляется, демонстративно мучая Шастуна. Кладёт ладонь Арсению под лопатки и слегка подталкивает, направляя за собой и практически шепчет на ухо интересные факты о строении. Антон стоит на месте как вкопанный, наблюдает за тем, как нагло уводят из-под носа его дворецкого и злобно скрипит клыками, пока в голове проносится уже сотый вариант того, какие пытки можно применять к вампирам.

Под конец своей экскурсии они подходят к винной лавке и Антон, не выдерживая, остаётся на улице, жадно глотая осенний прохладный воздух. Он нагло подслушивает, как вампир предлагает Арсению попробовать пару сортов вина и даже собирается оплатить все его покупки.

— Куда делся Антон? — опоминается Арсений, оглядываясь и понимая, что он вместе с ними не зашёл.

— Решил подышать воздухом, судя по всему, — пожимает плечами вампир. — Хотя бы его не придётся делить со мной, — смеётся он.

— О чём вы?

— Прозвучать может ужасно, но он вами жадничает, — вновь смеётся он. — Вы не подумайте, я всего-то хочу подружиться с вами, раз вы всё время проводите с моим другом, но ему, судя по всему, эта идея совершенно не нравится.

— Не замечал подобного за ним, — мотает головой Арсений.

— А разве кто-то наберётся смелости сказать о своей ревности вслух? — вампир пожимает плечами. — Так какое вино вам понравилось больше?

Антон сутулится в спине, опираясь о перила, крепко их сжимая и зажмуриваясь, что даже не замечает, как металлические прутья с хрустом ломаются в его ладонях.

Когда они покидают винную лавку, Шастун оказывается всё также на своём месте, кривовато улыбаясь, и наблюдает за тем, как ладонь его приятеля всё ещё находится под лопатками Арсения. Мужчина улыбается Антону в ответ и делает пару быстрых шагов навстречу, оказываясь рядом. Они не говорят друг другу ни слова, но то, что Арсений самостоятельно выпутался из хватки антоновского друга, порядком вампира успокаивая.

— Ваш друг полная ваша противоположность. Меня прежде никто так не выматывал разговорами, — уже на подходе к дому шепчет Арсений почти на самое ухо Антона.

— Да, он любит поболтать, — вампир едва слышно усмехается, глянув на своего друга через плечо. Антон видит, как тот саркастично закатывает глаза.

— Не то слово.

Этой ночью Арсению долго не удаётся уснуть. Он всё раздумывает о словах антоновского друга и его ревности. Откуда ему испытывать что-то такое к Арсению? Возможно, тот год, что Попов работает во дворце Антона, сильно их сблизил, однако, сам Арсений этого не чувствует. В нём мешаются чувства, как масляные краски на палитре – он чувствует, будто Антон ему очень близок и запредельно далёк одновременно.

;

В день их возвращения из Брашова, когда за пределами дворца господствует осенняя гроза, Арсений не может уснуть. Ему страшно, он вздрагивает от каждого громкого звука. Накидывает на свои плечи халат и идёт к библиотеке, будто это его личная крепость. Замирает на пороге, заметив Антона с книгой в руках на диване посреди библиотеки.

— Гроза не даёт уснуть?

— Так вы коротаете свои ночи? — Арсений нападает вопросом.

— Вроде того.

Антон кивает на кресло рядом с диваном, призывая дворецкого присесть.

— И что же, страшитесь грозы?

Арсений чувствует себя глупым ребёнком, живя с таким страхом, но вместе с тем ничего с собой поделать не может – гроза звучит так, будто на Земле открываются врата Ада.

Он берет в свои руки книгу с полок, возвращается на место в кресле и читает порядка двадцати страниц. Потом меняет положение в кресле так, что голова его оказывается на подлокотнике, а сам он подгибает колени к груди, будто сворачиваясь калачиком. Перехватывает книгу удобнее, и продолжает читать. Еще около десяти страниц, как насчитывает Антон. Дворецкий убирает книгу на журнальный столик, кутается в свой халат, сонливо чмокает губами и засыпает.

Вампир продолжает заниматься делами, делая записи в дневниках, а потом замечает, как нос Арсения краснеет и тот начинает тихо им шмыгать во сне. Антон мысленно цокает «ну что за человек?» Но, тем не менее, приносит плед, укрывает им Попова и возвращается к дневнику.

Этой же ночью Антон оставляет на страницах блокнота новую запись «Могут ли мёртвые ощущать фантомное тепло?»

;

Антон не помнит, чтобы плакал хоть раз за всю свою жизнь. Так вышло, что она у него уж слишком длинная и иммунитет у него выработался как к душевным терзаниям, так и к неожиданным поворотам судьбы. Ничто не способно вызвать у него даже малейшую влагу на ресницах.

И когда Арсений осторожно и боязливо касается своими губами уголка губ Антона, тот каменеет. Зажмуривается и старается сохранить в памяти этот момент, ухватиться за него покрепче судорожно дрожащими кончиками пальцев и застыть так навсегда, подобно статуе. Так провести свою вечность Антон готов: с ощущением горячих уколов поцелуя, даже не столько на своих губах, сколько на груди в области сердца, поражённого многолетней въевшейся коррозией.

По его щеке скатывается горячая слеза, которая обжигает не меньше поцелуя. Вампир готов взорваться прямо сейчас, как атомы при большом взрыве, что сжимались-сжимались, и вдруг им стало так тесно, что они образовали свою вселенную, чтобы каждый нашел в ней свое место. Так и он сейчас находит свое место во всем этом мире, чувствуя на своих губах чужие, а на щеке горячую бусину слезы. Такую чужую и родную одновременно, что вампир готов осколками распасться прямо на полу дворца.

Арсений отстраняется также медленно, как и приблизился и какое-то время не открывает глаз – Антон бы услышал движение его век, но сейчас слышит лишь сумасшедший ритм человеческого сердца.

— Так холодно… - совсем тихо произносит Арсений и Антон чувствует его дыхание на своих губах.

Вампиру, возможно, мерещится, но его тело пробивает мелкой дрожью.

— Я должен признаться вам кое в чем.

— Не должны.

Антон, наконец, слегка приоткрывает глаза и вопросительно прогибает бровь.

— Я чувствую, что мне не нужно это знать, - Арсений опускает голову, чуть ею мотая, но от вампира не отступает.

Антон понятливо кивает, но сам при этом не понимает ничего.

— Я знаю, что вы храните тайну, которую людям знать не стоит. И мне её знать тоже не стоит.

Так они всё и оставляют. И о поцелуе вспоминают лишь в своих головах, не решаясь его обсуждать. Антон чувствует, как их отношения медленно заходят в тупик. Арсений чувствует скованность в своих словах, будто боясь сказать лишнее, а Антон не знает, как его успокоить. И всё это приводит к тому, что в один из дней дворецкий ставит вампира перед фактом – свою работу он прекращает и возвращается домой.

Ещё несколько недель после этой новости и пустоты во дворце Антону не лезет в горло кровь, а потому и его человеческий облик порядком разрушается. Его тело ссыхается, щёки становятся впалыми, а под глазами появляются мертвенно-фиолетовые синяки. Из своего гроба он практически не высовывается, а почту забирает лишь раз в неделю, бросая её в одну кучу на столе в столовой.

Антон вновь занимается самокопанием, причём таким, что проще было бы выкопать голыми руками себе могилу и зарыться в ней, чем дойти до сути проблемы.

Он шарит пальцами между газет и находит среди них белый конверт. Писем он не получал давно, а увидев в левом углу «Арсений Попов», ощутил, как под рёбрами вновь дребезжит древняя повозка, но уже не так радостно как прежде.

Вампир усаживается на стул прежде, чем открыть конверт. Он разворачивает лист бумаги, исписанный аккуратным почерком, и читает его залпом. Антон становится на порядок спокойнее, когда Арсений пишет о своих ощущениях и жизни за пределами дворца, ведь вампир впервые чувствует себя не одиноким в своём самокопании.

Антон отвечает на письмо не сразу, не знает, как подобрать слова, зато почти наполовину исписывает свой нынешний дневник мыслями и чувствами, переполняющими его.

Отвечает вампир лишь спустя неделю - предлагает вернуться во дворец, пишет, что без Арсения стало пусто. С тех пор он чувствует себя на порядок спокойнее и наконец-то выпивает пакет крови из своих запасов, ощущая прилив сил.

«Вы ощущаете пустоту в своём доме или в своём сердце? Если вам необходимо моё присутствие — приезжайте сами» - на написанных словах Арсений чувствует себя куда увереннее, чем на тех, что произносят вслух.

Антон взбудоражено шагает от одного конца библиотеки к другому и так по кругу на протяжении получаса. Действительно ли он думает, что Антон ощущает пустоту в своём сердце? Можно ли вообще чувствовать органы в мёртвом теле? Всерьёз ли Арсений считает, что в нём нуждаются настолько, что бросят всё и поедут к нему? Да, чёртов Дракула, Антон нуждается в нём больше, чем в чем-либо ещё сейчас и всё последнее столетие.

;

— Вам нужно быть готовым, — с порога предупреждает вампир, выглядящий, как промокший бездомный котёнок – на улице ливень, а он долго не мог найти нужный дом.

— К чему?

— К тому, что я могу раздавить вас в своих объятиях.