Если хочешь сделать что-то незаметно – сделай у всех на виду.

Гермиона не считала это правило универсальным и подходящим ко всему без разбора, но в ее случае оно оказалось кстати.

После случая со второкурсником, приготовившим зелье разрушения в гостиной факультета, экспериментировать с зельями и алхимией в спальнях и общих помещениях запретили.

Затей Гермиона свои эксперименты в пустом классе – с ее-то удачей и неумением врать – непременно попалась бы на глаза учителю и получила ворох новых проблем, которые перед поступлением были ей совсем не нужны.

В библиотеке же лишних вопросов не задавали: строгая мадам Пинс так привыкла к присутствию Гермионы, неизменно беспроблемному и тихому, что воспринимала ее ни то забытым местным приведением, ни то приметой на удачу. Сухо кивала и улыбалась одними уголками губ, встречая ее у стойки запретной секции или среди стеллажей, но всегда куда-то в сторону, будто приветствуя кого-то другого, для прочих невидимого.

И теперь мадам Пинс не задала Гермионе и вопроса о реторте и перегонном кубе у нее в руках. То ли правда не заметила, то ли предпочла не замечать, раз уж буря не грянула, и библиотечные книги – несомненно бесценные для них обеих – не пострадали от одного появления неподобающих предметов в неположенном для них месте.

Не встретив никого из знакомых, Гермиона широкой дугой обошла третьекурсников, спорящих над странным опаленным по краям фолиантом, будто взятым из запретной секции, и свернула вглубь библиотеки к стендам Травологии, которыми на ее памяти никто никогда не интересовался.

– Прости, ты не могла бы мне помочь?

Гермиона нервно дернулась, едва не уронив алхимический скарб на пол. А ведь почти смогла сделать все гладко и без приключений. Если бы только хваленая удача не вмешалась. Будто ее, как Золушку, тоже крестная фея прокляла. Или то было со Спящей красавицей?

Гермиона обернулась, не вполне уверенная, что обращаются к ней. И все же Джинни, неуютно переминающаяся с ноги на ногу и бросающая обреченные взгляды на стеллажи, заговорила именно с ней.

– Ты ведь все здесь знаешь, – продолжила она, так и не дождавшись ответа. – Профессор Стебль задала страшно сложный доклад, и я совсем не знаю, что писать.

Гермиона медленно опустила реторту на стол. Дала себе время, чтобы придумать причину для отказа, в которую Джинни поверила бы. Реторта звякнула жалобно и почти сочувственно, будто понимая, как это сложно.

– Хорошо, – ответила Гермиона наконец. – Что у тебя за тема?

После взрыва Рон бросился ей помогать, не задумавшись ни на секунду. Не стал обвинять, спрашивать или сомневаться, а просто помог. И кто она, если откажет его сестре после такого?

Гермиона помогла Джинни подобрать необходимые книги и даже осталась с ней за одним столом, когда та, кусая губы от усердия, принялась писать.

– О, а я ведь тебя отвлекла, – чуть смущенно сказала Джинни, поднимая глаза от доклада. – Может, тебе тоже помощь нужна?

– Я справлюсь, спасибо, – поблагодарила Гермиона.

– Какой-то проект по зельям? Это ведь не запрещено?

– Да так, одна факультативная работа к поступлению.

Джинни понимающе кивнула, явно не поверив и слову.

Гермиона задумалась на секунду и, решив для себя, что свидетель ей даже на руку – ведь известно, что доказательства, полученные незаконным путем и принятые не по правилам и доказательствами-то не считаются – принялась готовить эксперимент.

Заклинанием отделила остатки злосчастного зелья с платка и вновь сделала их жидкими. Аккуратно собрала во флакон из чистого серебра и, как следует взболтав, добавила в перегонный куб.

– Главное не передержать, – прокомментировала она для заинтересованной Джинни. – По крайней мере так пишут.

– Что это?

– Пока не знаю, – Гермиона наблюдала, как капля зелья из фиолетовой становится синей, густеет, распадается на несколько частей.

Одна капля, две, три, еще. Гермиона пересчитала, а потом, чувствуя, как тревога подкатывает к горлу, пересчитала снова.

Цифры оказались одинаковыми, и обе – на одну больше, чем должно быть по рецепту. Значит, лишний ингредиент все-таки был, и дело с Драко ей не привиделось.

Ох уж эти его игры.

– Так боишься завалить выпускные, что решила спалить замок, Грейнджер? – спросил Драко, присаживаясь за их стол. – Если хочешь я спрошу, оставляют ли особо одаренных на второй год, если он последний.

– Тебе-то оно, наверное, нужнее? – зло вставила Джинни.

– Что-то новенькое. Неужели группа поддержки? – поднял бровь Малфой. – Скройся, взрослым надо поговорить.

Джинни потянулась к волшебной палочке, но Гермиона остановила ее жестом.

– Все хорошо, – улыбнулась она нервно. – Иди.

Джинни поджала губы, подумала было возразить, но в последний момент передумала. Сгребла книги к докладу и, с шумом придвинув стул, оставила их вдвоем.

– И откуда ты взялся? – спросила Гермиона.

– Как староста я должен следить за порядком, – Драко откинулся за спинку стула, вытянул руки перед собой и сладко улыбнулся. – Староста, что нарушает правила и забывает о своих обязанностях – весьма фиговая староста.

Камень в ее огород или целый булыжник.

Рукав мантии закрывал его правую ладонь до самых кончиков пальцев, будто та была травмирована. Гермиона моргнула. Заметив ее взгляд, Драко небрежно убрал обе руки со стола.

– Если пришел распекать меня – лучше сразу иди вон. У тебя ведь много других важных дел сегодня?

– Кажется, ты не поняла, Грейнджер, – Драко вмиг стер шальную и нарочито вежливую улыбку с лица. Посмотрел на нее зло и честно. – Именно так, я пришел тебя распекать. Может, расскажешь, что ты творишь?

Сердце Гермионы остро стукнуло в ребра.

Чудеса. Глупостей с зельем натворил Малфой, а виноватой чувствует себя она.

Зелье! Мерлинова борода, она совсем забыла.

Гермиона взмахнула палочкой, попыталась спасти расщепленное зелье и таинственный дополнительный ингредиент, единственное ее свидетельство, но не смогла. Отвлеклась на Малфоя и продержала непозволительно долго.

Случайно или?..

Слишком уж вовремя (с большим и жирным «не») он появился, чтобы посчитать это совпадением.

Она посмотрела на Драко по-новому. С опаской и вниманием. Быть может впервые за все семь лет их знакомства.

Кто он, этот светловолосый напротив? И чего хочет на самом деле?

– И что я по-твоему творю? – спросила она после долгой паузы.

– Не знаю, но надеюсь скоро узнать, – огрызнулся он. – Преследуешь меня в коридорах, лезешь с вопросами один тупее другого, а теперь, подрядив Уизли, с которой до и парой слов не обменялась, устраиваешь алхимическое шоу с непонятными целями и результатами, – он хмыкнул, осмотрев плачевный итог ее трудов. – Битый час задабривала Уизли, чтобы она прикрыла тебя? От чего?

– Откуда ты знаешь… Стой, ты следил за мной?

– Да, Грейнджер, следил.

Гермиона почувствовала, как вспыхнуло лицо. Она не заметила слежки, не подумала, что он настолько умен, чтобы разглядеть ее неуклюжие потуги и дать им правильную оценку, да еще и поставить вопрос ребром.

Какая же она глупая.

– У тебя все на лице написано, – хмыкнул Драко. – Точно открытая книга в три страницы.

Гермиона сжала кулаки. Удивительно, как ему удается каждый раз выводить ее из себя.

– Тогда на твои вопросы можно не отвечать? – спросила она.

Дернувшись в ее сторону, точно змея в броске, Драко цепко схватил ее за запястье и сжал. Крепко и левой рукой.

– Я готов пошутить с тобой в другой раз, Грейнджер, но сегодня мне нужны ответы.

В проходе между стеллажами послышались торопливые шаги мадам Пинс. Быстрее, чем Гермиона успела сообразить и среагировать, Драко махнул палочкой, трансформируя ее реторту в миниатюрную плюшевую утку, а перегонный куб – в букет полевых цветов.

– Что это тут у вас? – спросила мадам Пинс и тут же отвела глаза, смутившись. – Библиотека – не место для свиданий, молодые люди. При повторном нарушении мне придется сообщить деканам ваших факультетов.

– Прошу прощения, мадам, этого не повторится, – лучезарно улыбнулся Драко, поднимаясь и взглядом приглашая Гермиону последовать его примеру. – Пойдем?

– Я еще почитаю, – ответила Гермиона, не двигаясь с места.

Мысль о том, что хоть кто-то на грешной земле будет думать, что у нее свидание с Малфоем, вызвало у нее приступ дурноты.

Драко зло сверкнул на нее глазами и кивнул, принимая поражение.

– Что ж, тогда встретимся потом, – пригрозил он.

– Обязательно, – ответила она в тон.

Если бы кто-то спросил Гермиону о ее нелюбимом уроке в Хогвартсе – она бы промолчала или отшутилась, но непременно подумала об Истории магии.

Книги из собрания Хогвартса и история как направление ей, безусловно, нравились, но лекции профессора Бинса – совсем нет.

И пусть она держалась, слушала внимательно и даже записывала, если настроение было особенно хорошим, полюбить по-настоящему – как любила все предметы в Хогвартсе, кроме Прорицания, от которого отказалась давным-давно и вспоминала в одних только кошмарах – так и не смогла.

– Таким образом маховик времени, попавший в руки темного волшебника, известного под именем Гриндевальд, едва не привел к непоправимым последствиям. Не помешай Альбус Дамблдор планам его приспешников вернуться в прошлое и сделать так, чтобы сам Дамблдор никогда не родился, магический мир, каким мы его знаем, перестал бы существовать, – монотонно бубнил профессор.

– А если использовать маховик во благо? – спросил Рон, сидящий на парте перед Гермионой. – Сколько смертей можно было бы избежать!

Гермиона и сама думала об этом раньше, пока не поняла, что сила маховика не безгранична. Он может вернуть человека в прошлое, дать ему время, но изменить прошлое, как ему того захочется – никогда. Всегда есть «но», которое все портит, с каждым витком и попыткой делает хуже, сложнее и запутанней. Пока не отступишься и не сломаешь – зубы или шею. И не факт, что свои.

Гермиона опробовала это на себе: на третьем курсе, забыв обо всех правилах и предостережениях, трижды хотела исправить то, что произошло между ней и Гарри с Роном, но так и не смогла.

Даже вспоминать об этом было больно.

– Или рождения такого позора как ты, Уизли, – хохотнул Забини. – Даром что кровь чистая.

Профессор будто не услышал. Гермиона давно заметила, что со слизеринцами он предпочитал не связываться, в то время как ее сокурсник, скажи подобное, потерял бы баллы и получил грозный учительский взгляд впридачу. Прямо из того загробного ничто, где профессор предпочитал прибывать большую часть своего времени, игнорируя реальность, учеников и даже собственную смерть.

– Кстати, а где Гарри? – спросила Гермиона, оглядев класс и не найдя его взглядом.

Рон пожал плечами.

– Кажется, хотел взять у мадам Помфри средство от головной боли.

– Он заболел?

Гермиона невольно посмотрела в спину Малфою, что-то скрупулезно выписывающему в тетради. Точно не конспект лекции.

Пару дней после их перепалки он ее игнорировал, но Гермиона чувствовала, что гром грянет, и тогда им уж точно придется поговорить. Но пусть это будет потом, так сильно, как только возможно.

– Спал плохо вроде.

Гермиона вспомнила собственный кошмар и поежилась.

Только бы с Гарри ничего плохого не случилось, только не с ним, после всего, что ему пришлось вынести.

Через четверть часа, за полчаса до конца лекции, дверь тихонько приоткрылась, и Гарри занял место рядом с Роном.

– Все в порядке? – спросила Гермиона, тронув его за плечо.

– Уже хорошо, – улыбнулся он в ответ и тронул ее руку в ответ.

Прикосновение вышло нежным. И пусть это длилось всего мгновение, оно показалось Гермионе почти вечностью. Долгой, приятной и теплой.

После лекции ей вдруг захотелось нагнать его в дверях, спросить о какой-нибудь ерунде, улыбнуться и сделать вид, что они все еще – или снова – друзья. Но она не смогла. Гарри вышел первым, а ее на выходе перехватил Малфой. Взглядом указал в сторону и терпеливо дождался, пока она закончит заведомо провальную борьбу с собой и подчинится.

Гермиона была ему должна за помощь в библиотеке. Она это знала и, что хуже, он тоже знал. И хотел свой долг здесь, сейчас.

– Ты добавил что-то в котел Гарри, и он взорвался, – выпалила она, едва они отошли достаточно далеко от остальных. – Не знаю, зачем тебе это, но это слишком. Малфой, кто-то мог всерьез пострадать, неужели ты своим скудным умом не понимаешь?

– Что?

– Я видела, как ты подлил что-то, когда проходил мимо и толкнул меня плечом.

– Ты видела? – Драко выглядел удивленным, и это совсем ей не понравилось. – Протри глаза, Грейнджер, или одолжи очки у своего драгоценного друга Поттера, если не поможет. Не знаю, что ты могла там видеть, но я ничего не подливал.

– Мог бы ответить честно, все равно твоими стараниями зелья больше нет. То, что в нем был лишний ингредиент, теперь не доказать.

– Так вот что ты там делала.

– А ты будто не знал.

– Сумасшедшая, – кинул он остро.

– Знаешь, мне все равно, что это было, – сказала она, не давая ему сказать еще какую-нибудь гадость. – Но не смей лезть к нему снова.

Малфой сделал шаг к ней и за ним – еще половину, угрожая, нависая и заставляя ее отступить к стене. Гермионе стало не по себе, и она подчинилась.

– И зачем мне это? Боги, Грейнджер, ты никогда не видишь то, что прямо на виду? – спросил он, качнув головой. – Если бы я хотел что-то подлить, то скорее уж тебе, чем ему.

Стройный поток ее мыслей будто тоже налетел на стену. На полном ходу.

– Да шучу я. Мерлин, расслабься, – закатил глаза Драко.

Гермиона посмотрела на него снизу вверх. Зачем он врет, что ничего не подливал, если она сама видела лишний элемент в формуле? Откуда ему еще взяться?

– Что с твоей рукой? – спросила она.

– М-м-м, уже о моем здоровье беспокоишься?

– Ты ведь правша, а пишешь левой, и прячешь другую в рукаве.

– Не знаю, о чем ты, Грейнджер, – Малфой улыбнулся, и в улыбке его читалось что-то нехорошее. – Но если еще раз увижу, как ты рыскаешь вокруг или строишь теории заговора… Я за себя не отвечаю.

Вновь не дав Гермионе среагировать, он протянул к ней руку и осторожно заправил прядь за ухо. Чистой и здоровой правой рукой. А потом ушел.

Победителем.