За ночь Кагами успел несколько раз проклясть свою идею, не выспался в неудобной позе, поэтому в очередной раз открыв глаза, с удовольствием обнаружил, что уже утро и пора, наверное, вставать, негромко попросив:
- Можешь меня освободить.
Куроко завозился, обернулся, но исполнить не спешил.
- Ты всю ночь не спал? – сочувственно спросил Тайга. Руки затекли, и хотелось как можно быстрее их опустить. И в ванную. Тецуя отрицательно покачал головой. – И зачем я тогда так над собой издевался? Если ты все равно не спал.
Куроко молчал несколько секунд, потом подполз ближе, отстегнул осторожно наручники, но не шарахнулся, как ожидал Тайга, когда тот принялся разминать руки.
- Мне снились приятные сны.
Тецуя смотрел исподлобья, всем своим видом показывая, что не может похвастаться тем же. От второй бессонной ночи под глазами пролегли тени, теперь он выглядел старше. Снова не шарахнулся, когда Кагами осторожно протянул к нему руку, потрепал по волосам.
- Оставайся дома сегодня. Я прикрою. Выспись.
- В твоей квартире?.. Могу я пойти домой?
- Ты спрашиваешь меня так, будто я взял тебя в заложники, - поморщился Тайга.
- А разве это не так? Ты меня заставил. Практически шантажом, - Куроко хмурился, но руку со своих волос не скидывал, не чувствуя сейчас угрозы.
- А почему ты согласился? Ты мог позвонить в полицию, пока я спал.
- У меня не было доказательств, - после паузы ответил Тецуя, но Кагами усмехнулся, отрицательно покачал головой:
- Или кому-то из друзей. Или родителям. Спасибо, что вчера не дал натворить глупостей, - Тайга встал с кровати, направился в сторону ванной, но у двери спальни обернулся:
- По крайней мере, я еще не до конца убил в тебе хорошее отношение ко мне.
Попрощались у входа в метро.
- Домой, и все. Ложись спать, отдохни. Сколько понадобится, отдохни.
- А ты? – с подозрением прищурился Тецуя.
- А я в школу. Я чувствую прилив сил.
- Ты придешь вечером?
Кагами слышал все, что должен был, в этом вопросе: страх, отказ, кирпичную стену, которая возводилась между ними. Слышал и решил не нарываться:
- Нет. Отдохни от меня. Тебе ведь надо подумать. Вот только… Я позвоню?
Для Куроко такая нерешительность была странной, да и вообще никак с образом Тайги не вязалась, соглашаться не хотелось, поэтому бросил безразлично:
- Как хочешь.
Когда в шесть часов вечера зазвонил телефон, Тецуя решил, что это Кагами, и даже задумался, почему тренировка закончилась так рано. Но его приветствовал громкий голос Кисэ:
- Куроко-чи! У тебя все в порядке? Говорят, ты не появлялся в школе. Что ты заболел.
- Обычная простуда, - произнес Тецуя, чувствуя, как успокаивается зашедшееся было сердце. Тут же нахмурился, проигнорировав мысль о том, что мог сейчас рассказать все Кисэ, попросить… о чем? О защите? Ради чего? Прошлой дружбы, что ли?
- Слава богу… Я испугался, что Кагами-чи что-то сделал тебе, и…
- Что Кагами? – переспросил Тецуя, тут же нахмурившись. В трубке замолчали, но звонок еще продолжался. – Ты знал?..
- Аомине-чи рассказал.
- И он знал?
- Знал о чем, Куроко-чи? Всем было понятно, что Кагами-чи… относится к тебе по-особому. У тебя что-то случилось, помнишь?.. Когда ты нам звонил. Кагами успокоил, что это он. Что все в порядке, он просто не знает, как тебе сказать, и… Это все слишком сумбурно, да?.. Прости. Так ты и правда простудился, или Кагами сделал тебе что-то плохое?
- Это простуда, - произнес Тецуя, и, понимая, что больше не хочет слушать счастливое щебетание Реты, скинул звонок.
Кагами позвонил уже ближе к девяти вечера на домашний, вкратце сообщил, что в школе ничего интересного не было, как и на тренировках, и, если надо, Куроко может и завтра побыть дома.
- Ты хоть поспал? – устав слушать тишину, спросил Тайга.
- Да, - откликнулся Куроко. Свет в комнате не горел, за окнами тоже давно уже стемнело.
- Что-то случилось?
- Кроме того, что ты устроил мне ночью?
- Да. Утром ты был более разговорчивый.
Куроко помолчал, в эту секунду тишины покопавшись в своей душе, вытаскивая на поверхность то, чего и сам не замечал еще.
- Они знали. По крайней мере, Кисэ и Аомине знали, что тогда в школе был ты.
- Да.
- И ничего не сделали. Даже не сказали, - Куроко и сам не мог поверить в то, что говорит это тому, от кого его надо было защищать. – Что может быть оправдано любовью? Разве это перестает быть омерзительным только потому, что ты любишь?
- Я ничего не сделал, - напомнил Кагами, вздохнув так, что Тецуя порадовался тому, как далеко они сейчас друг от друга. – Они знали, что я смогу вовремя остановиться. Что я не сделаю тебе больно.
- Ты бы не остановился…
- Кроме того, ты же помнишь, Аомине пытался за мной следить, но ты сам стал избегать его. Понимаешь теперь?
- Что? – хрипло переспросил Тецуя.
- Они просто твои друзья. Они не могли сделать для тебя больше, чем постараться держать эту ситуацию под контролем. Но, согласись, если бы история повторилась, но уже не со мной, я бы встал на твою защиту. Потому что сейчас я могу считать тебя своим.
- Но тебе я меньше всего склонен верить.
- Я заслужу, - без запинки ответил Кагами.
- Чем? Натравишь на меня настоящего маньяка, а потом вытрешь мне сопли и скажешь: «Вот смотри, каким добрым и вежливым маньяком был я»?
- Ты же знаешь, я никому не смогу дать тебя в обиду. Даже если получается, что больнее всего сделал я. Даже чтобы подтолкнуть к себе.
Тецуе казалось, что для Кагами все происходящее было слишком просто. Как если бы он сделал ошибку, которую бы ничего не стоило исправить. Нечто сродни измены супруга: «Милая, это было один раз, и больше не повторится, давай лучше будем жить счастливо дальше, чем страдать в одиночку каждый в своем углу». Но Тецуя не находил слов, чтобы объяснить, что это не было поправимой ошибкой. И в то же время почему-то шел на поводу, ведь, натыкаясь на тупик, Тайга становился неуправляем. Но и тогда то, что им руководило, не было похоже на страх.
Кагами в течение занятий думал о том, как было бы хорошо, если бы Куроко сидел перед ним, а не за его спиной. И все-таки знать, что Тецуя пришел в школу, а значит, оправился и готов общаться, взаимодействовать в том числе и с ним, вселяло надежду. Еле-еле Тайга дождался тренировки, все-таки опасался, что Куроко сбежит домой сразу после занятий, но, переодевшись и войдя в зал, с радостью заметил там знакомую макушку.
Скрывать что-то было глупо, напротив, хотелось показать всем, что теперь у них с Тецуей что-то началось, обнять или другой легкой лаской обозначить свои права, но план провалился при подходе к Куроко – тот уже ждал во всеоружии, обернувшись к Тайге со своим щенком на руках. Тайгу тут же словно отшвырнуло на несколько метров.
- Я думала, ты его уже не так боишься, - удивленно заметила Рико. Кагами нервно улыбнулся:
- Просто это было неожиданно, - нервно улыбнулся Кагами, стараясь держаться уверенно. Тецуя кивнул в знак приветствия и направился с Номером Два на руках прямо к Тайге со своей непроницаемой физиономией – то ли мстил, то ли предупреждал, то ли так отгородился от напарника и каких-то там выдуманных им прав. Тайга попятился, но остановился. Один раз он уже страх к этой зверюге превозмог, с чего должен пасовать сейчас?
Куроко никак не отреагировал, и когда Кагами, явно колеблясь, сделал к нему шаг, потом еще один, протянул осторожно руку и коснулся загривка собаки, но тут же отдернул ладонь, с облегчением выдохнул, так же криво улыбнувшись. Куроко отвернулся, уйдя с щенком к краю площадки.
- Эй, - окликнул Хьюга, насторожившись. – Между вами что-то случилось?
- Вроде того, - признался Кагами, вытирая выступивший пот. Какие уж тут права. – Я сильно обидел его.
- Насколько сильно? – переспросила заподозрившая что-то Рико.
- Настолько, что он снова взялся пугать меня собакой.
Сейчас Тайге очень хотелось бы подкараулить момент, когда Куроко будет один, прижать его к стене и объяснить… что? Кагами должен был признать, что ключевое тут именно снова напугать, прижать к стене, но это – та же ошибка, и Тецуя вполне может после этого лишить его всяких шансов, прекратив их и так ни на что не похожие отношения, а ведь этот спор Кагами и завел именно для того, чтобы показать, насколько может быть хорошим и что не сорвется снова. Но намек был понят. И было что-то жуткое даже не столько в этой собаке, сколько в спокойном Тецуе, молча прикрывшемся от предполагаемых домогательств щенком.
Кагами дождался у школы, когда Тецуя выйдет, словно они снова собирались на дополнительную тренировку. Куроко поджал губы, старался соблюдать дистанцию, но наутек не бросился – еще один хороший признак, тем более, что сейчас Куроко не был вооружен щенком.
- Проводить тебя домой? – предложил Тайга. Темнело, вечерние улицы были почти безлюдны. Куроко отрицательно покачал головой:
- Нет. За мной же никто не охотится… Больше. Сегодня должны были вернуться родители, так что не доставляй мне дома проблем, пожалуйста, - негромко попросил Тецуя. Кагами кивнул:
- Тогда… До понедельника?
Куроко кивнул, повернулся уходить и вздрогнул, когда Кагами поймал его за руку, хотя это и было ожидаемо. Захват тут же стал мягким – Тайга просто пробежал кончиками пальцев по руке Тецуи, легко поцеловал в висок и отпустил. И вот это было действительно непохоже на Тайгу, но, наверное, вписывалось в образ «Тайга, который решил доказать, что может быть хорошим и нежным».
- Я позвоню, - пообещал или пригрозил Кагами, заканчивая этим прощание на выходные. – Но я буду скучать.
- Как хочешь, - пожал плечами Тецуя.
Тайга позвонил в тот же вечер, когда Куроко помогал родителям разбираться с сумками, на ходу придумывая какую-то невероятную историю о том, что дверь повредили, когда его не было дома, полиция здесь была и, возможно, даже кого-то уже поймала, но взломана дверь не была и отсюда ничего не вынесли. И Тецую почему-то даже немного задело, что никто не обеспокоился от вечернего звонка, хотя и видели покореженную дверь, но вскоре сказал себе, что для родителей это два не связанных между собой факта, а звонок вечером – просто кто-то из школьных друзей не записал домашнее задание.
- Знаешь, я готов даже поговорить с Кисэ и Аомине, чтобы они перед тобой извинились, да только они, узнав правду, меня к тебе больше не подпустят, - рассудил Тайга. Куроко как раз дошел до своей комнатки, закрыл дверь, чтобы ответить:
- Мне казалось, что маньяки звонят не так. В фильмах ужасов, по крайней мере, это выглядело по-другому.
- Я и не маньяк, - уверенно заявил Кагами.
- Ты грозился запереть меня в подвале.
- Когда-нибудь ты будешь воспринимать это как шутку и вообще будешь проще к случившемуся относиться. Я много думал, как поправить то, что едва не сделал. Разве превратиться для тебя из злодея в самого близкого человека – не выход?
Куроко молчал, серьезно задумавшись, но Кагами ждал, неожиданно терпеливо для него. Пришлось отвечать как есть:
- Я не знаю.
- И это снова не «нет». Даже теперь ты не говоришь «нет».
- Ты с ума сходишь, когда я становлюсь категоричен, Кагами-кун.
- Не в этом дело. Когда я остановил тебя сегодня – тебе не было неприятно. Когда я пытался применить силу – было, я видел. Но не теперь. Да и вообще… Ты не шарахаешься.
- А должен был? Или ты ожидал от меня именно этого – что я уйду в глубокую защиту?
- Нет, но защищаться от меня собакой было неожиданно… сильно, что ли. Как удар ниже пояса. Я мог бы после этого сказать, что мы квиты, но ты ведь мне не поверишь?
- Нет.
Кагами уже заметил, что Тецуя говорил с ним больше без своей постоянной, словно бы врожденной, вежливости. Со стороны могло сойти за сокращение дистанции между ними, если бы Куроко вообще теперь разговаривал с ним при посторонних.
- Я понял, кого ты мне напоминаешь. Кота… Вроде и позволяет себя гладить, но в то же время именно, что «позволяет».
- Ты против? – спокойно переспросил Тецуя.
- Нет. Мне нужен этот шанс. Я все еще надеюсь развить его до того, чтобы ты сам подставлялся под ласку и ждал ее. Хочу полноценных отношений.
Куроко нахмурился, выглянул за дверь, проверить, не торчит ли кто-нибудь у его комнаты, закрыл ее, понизив голос, продолжил разговор:
- Почему ты вообще на это надеешься?
Кагами тоже промолчал, хотя ему и не нужно было осматриваться, чтобы удостовериться, что никто не слышит:
- Потому что ты меня не отталкиваешь. Ты говорил, что испытывал ко мне симпатию до того, как я сорвался. Видимо, этой симпатии хватило, чтобы не возненавидеть меня.
Меньше всего Кагами хотел делиться этими соображениями. Куроко вполне мог счесть их бредом зациклившегося сталкера, да это и в принципе могло им оказаться, но Тайга не поверил бы, даже если в трубке раздалось «Нет». Вместо этого послышались гудки.
В шкафчике для сменки Тецуи, словно бы любовное послание, лежал небольшой конверт с ключами. Не трудно было догадаться, кто это сделал, а вот что это значит, Куроко не понимал, и пришлось идти на контакт, чтобы его молчание не было воспринято как «Согласие жить вместе». А ввиду личного характера разговора еще и притащить Тайгу в безлюдный закуток под школьной лестницей.
- Это? Твоя гарантия, что я больше не смогу тебя запереть. Теперь у тебя свои ключи.
Куроко уставился на сверток, думая о том, что теперь вернуть его не сможет. Он пытался не давать повода к нападению, вести себя осторожно, потому что казалось – лишний раз нагнуться или начать переодеваться, не заметив в раздевалке Тайгу – уже согласие или повод к более близким отношениям. Кагами все по-своему объяснял. И вернуть сейчас ключи значило бы что-то вроде: «А почему бы не оказаться вдвоем в твоей квартире, что такого уж страшного ты можешь мне сделать?».
- Ты думаешь, я пойду к тебе снова домой?
- Вы с командой часто стали бывать у меня дома, - напомнил Кагами, но по голосу ясно было, что обиделся. – Но раз ты хочешь знать – да, было бы приятно, если бы ты зашел как-нибудь в гости…
- Нет, Кагами-кун.
- … с ночевкой, - закончив, Тайга обернулся чуть ли не с вызовом, но Тецуя только отрицательно помотал головой. Кагами вдохнул, отвернувшись в сторону:
- И как я докажу тебе что-то, если ты мне так и не доверишься? Я тебя снова не понимаю. Ты говоришь, что согласился потому, что это был шантаж. Но почему тогда, выбравшись из моей квартиры, не заявил, что все было ложью? – Тайга повернулся, на лицо все прорывалась гасимая им улыбка. – А значит, мне не кажется, что это от того, что меня на тебе переклинило… Я нравлюсь тебе. Возможно, ты даже любил меня, пока я не наделал глупостей.
Теперь Тецуя обиженно поджал губы, понимая упрямство Тайги в этом, и что переубедить его невозможно никакими словами.
И в то же время именно сейчас отчетливо вспомнил, как, уже стоя у двери, надеялся, что Кагами уговорит его остаться. Почему? Боялся улицы? Остаться один? Или же заранее был согласен на что-то? И тут же неприятно резануло памятью о том, как его зажали у двери, о первых секундах испытанного страха, и это воспоминание пробежало судорогой по лицу.
А в следующее мгновение Куроко перестал контролировать ситуацию, потому что Тайга переместился так, что закрыл ему выход из закутка, сделал шаг вперед, заставив отступить, загоняя совсем уже в угол. Растерявшись, Куроко выставил перед собой руки:
- Ты ведь говорил… Никакой агрессии.
- Разве я проявляю агрессию? – непривычно мягко спросил Тайга, поймал ладонь Куроко, сжав бережно, осторожно, будто у них всегда все хорошо, просто вот сейчас поссорились и надо разбить эту стену отчуждения, потянул к себе, наклонившись. Куроко отвернулся, когда понял, что его пытаются поцеловать, но без резкости, неуверенно. Он боялся, что тогда Кагами сорвется, и тут же переспросил себя, почему боится? Ведь вырваться вполне реально. Неужели и в самом деле не хотел снова терять веры в Тайгу?
Кагами подождал, когда Тецуя также осторожно повернулся снова к нему, как-то даже смущенно глядя теперь. Тайга даже не поцеловал, сначала коснулся его губ своими, будто случайно, но когда Куроко не отшатнулся, хотя и заметно напрягся, Кагами переместил руки поудобнее – накрыв ладонями локти Куроко, и поцеловал на этот раз по-настоящему – сначала пробуя губы на вкус, потом скользнув языком в рот, хотя и чувствовал, как дернулся от этого Тецуя. Дернулся, попытался сжать губы, но словно бы сдался и принял, прикрыл глаза наконец, попытавшись расслабиться.
Кагами раздражала мысль, что дальше продвинуться он сейчас не сможет, и то, что Тецуя не ударил его при попытке, уже огромный прорыв, но лучше быстро закончить поцелуй и оставить Куроко обдумывать случившееся, осознавать, что упертый баран здесь на самом деле он. И все, это предел того, что возможно сейчас, как бы ни хотелось переместить руки на бедра и ниже, да и вовсе раздеть, сделать что-то совсем уж недозволенное тут, в пыли. Кагами знал, чем это может закончиться в лучшем случае – Тецуя будет сопротивляться, пусть и не так активно, как мог бы, а потом снова замкнется, обвинит Тайгу в изнасиловании, и тогда о каком сближении снова может идти речь?
Не без сожаления отстранился, когда Куроко уперся ладонью в его грудь, останавливая. Теперь Тецуя пытался отдышаться, глядя в пол. Говорить было не о чем. Куроко и сам понимал, что теперь может уйти беспрепятственно, да и тогда мог, до поцелуя, но остался. Ведь не потому же, что давал какое-то там обещание и должен был строить отношения.
Выждав несколько секунд, Тайга решился все-таки положить руки на бедра Тецуи, мысленно повторяя себе, что «Все, предел, дальше точно не пойду сегодня».
- Я не прошу тебя сегодня же оставаться у меня. Просто говорю, что ты можешь прийти с ночевкой, когда не будешь бояться. Если хочешь, раз уж на то пошло, можешь всю баскетбольную команду с собой притащить, но я думаю, что ты не захочешь, чтобы они видели что-то вроде того, что случилось.
Тецуя мог слышать, как бьется где-то в горле сердце. Щеки и уши явственно пылали, внутри как белье в стиральной машинке вертелось странное сочетание из страха и чего-то приятного, теплого. Уже сложнее было напоминать себе, что этот человек с ним чуть не сделал. И ощущение тяжести рук на бедрах пугало и в то же время отдавалось мурашками по позвоночнику, к загривку.
- Хочешь вернуться в класс вместе? – предложил Тайга, разрывая контакт. Видя, как может влиять на Куроко, он уже последними словами ругал себя за тот срыв, тот фарс с преследователем. Он мог бы добиться всего проще, если бы запасся терпением. Тецуя, будто бы опомнившись, вытер губы тыльной стороной, отрицательно замотал головой:
- Мне нужно зайти в туалет перед занятиями.
- Хорошо, - Тайга пожал плечами и ушел, его шаги послышались на лестнице, под которой все еще прятался Куроко.
В туалете Тецуя умылся холодной водой, чтобы как-то спрятать смущение. Вытирая лицо, он уставился на себя в зеркало, словно бы спрашивая: «Ну и что это только что было?».