Когда электричка отъехала от платформы и неспешно двинулась по рельсам под уютный перестук колёс, Игорь, убедившись, что в вагоне находятся только они с Жилиным, пересел на сидение рядом с ним, легко задев его плечо своим.

– Приходи ко мне завтра утром, – сказал Жилин, не отрывая взгляда от стекающих по оконному стеклу первых капель дождя.

– Лучше ты ко мне, – оказываясь в чистой, светлой квартире Жилиных, Игорь всегда чувствовал себя неловко, боясь ненароком испачкать грязными руками обои и мебель или смахнуть на пол одну из изящных хрупких безделушек, которыми были заставлены практически все горизонтальные поверхности в комнатах, поэтому избегал заходить к другу в гости, предпочитая приглашать его в свою квартиру, которая когда-то тоже была светлой и чисто убранной, но со временем превратилась в склад нужных и ненужных вещей, которые родители с маниакальным упорством скупали в магазинах и с рук в надежде, что четвёртое кресло или шестая тумбочка сделает их немного счастливее.

– Договорились, – Жилин повернулся к Игорю и заметив, что его лицо напоминает по цвету молодую нежно-зелёную листву, заботливо поинтересовался: – ты как? Ничего?

– Нормально, – отмахнулся Игорь и тут же перевёл тему: – расскажи про город, в котором ты будешь учиться.

– Я провёл там всего неделю и толком нигде не был, кроме Высшей школы МВД, – он пожал плечами, вновь вспоминая большой шумный город, в котором ему предстояло проучиться несколько лет. – Даже не знаю, что тебе рассказать.

– Хоть что-нибудь. Интересно, – Игорь неуклюжим движением лёг головой Жилину на колени и с опаской взглянул ему в лицо, чтобы удостовериться, что тот не против его перемещения.

Жилин принялся подробно рассказывать о высоких зданиях с колоннами и изящными декоративными балконами, широких проспектах, ухоженных скверах, уставленных похожими на музейные экспонаты причудливыми скамейками с ножками в виде чёрных лебедей с изогнутыми шеями. Игорь внимательно слушал, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов. Когда Жилин закончил рассказ, он успокоенно произнёс:

– Значит, там хорошо. И красиво. Я рад за тебя.

Не успел Жилин поблагодарить его за поддержку, как Игорь продолжил:

– После жизни в таком прекрасном месте тебе не захочется возвращаться.

– Захочется, – Жилин искренне надеялся, что останется верен этому мнению и после успешного окончания Высшей школы МВД вернётся в родные края, чтобы изо дня в день защищать свой город и в итоге прослыть самым честным и справедливым милиционером Союза. – Я наше захолустье ни на что не променяю.

– А меня? Вдруг ты там подружишься с каким-нибудь другим... Игорем, а про меня забудешь?

– Зачем мне нужен другой Игорь? –рассмеялся Жилин. – У меня уже есть один. Незаменимый. И незабываемый, – он легко щёлкнул Игоря по лбу.

Тот криво улыбнулся и задумчиво уставился в потолок, на котором зажглись длинные тусклые лампы.

***

Спустя полтора часа езды они вышли на своей станции. Из-за позднего времени в вагоне не было шумной толпы и поэтому Игорь перенёс эту поездку легче предыдущих, но его всё равно заметно пошатывало. Прислонившись к стене, он оттянул воротник футболки и шумно втянул ноздрями вечерний воздух. Жилин проводил взглядом растворившиеся в темноте огни электрички, с печальным гудком скрывшейся за поворотом, и похлопал Игоря по руке:

– Ну что, живой?

– Почти, – Игорь поднял голову вверх. – Городское небо пресное. Как позавчерашний хлеб. Помнишь, какие звёзды были в лесу? Там всё настоящее, а здесь – серое. Безвкусное. Бессмысленное.

– Почему бессмысленное? В городе тебе доступны все блага человечества: хочешь – иди в кино, хочешь – покупай любые продукты, хочешь – спи на мягкой кровати. А в лесу нет ничего, кроме деревьев и холодной речки. Да, пожить пару дней вдали от цивилизации даже забавно, но потом это надоедает.

– Мне бы не надоело, – Игорь зашагал к выходу со станции. – Лес не может надоесть. Там простор, чистый воздух, свобода. Круглый год бы там жил.

– Ладно, допустим, летом в этой глуши и вправду хорошо, но зимой там совершенно нечего делать. Снега по шею, холодрыга страшная. И это я ещё не говорю о сложностях с пропитанием. Зимой даже твои любимые подболотники не растут, так что придётся тебе питаться исключительно мясом убитых тобой животных, – зная, насколько трепетно Игорь относится к животному миру, Жилин специально выделил голосом последнюю фразу в надежде, что тот откажется от идеи поселиться в лесу.

– Не буду я никого убивать, – ожидаемо возмутился Игорь. – Может, зимой я вообще впаду в спячку? Как медведь.

Жилин не смог удержаться от смеха, представив уютно свернувшегося в берлоге Игоря, который распугивает своим храпом всё живое в радиусе десятка метров.

– Эх ты, фантазёр, – остановившись, он развернулся к Игорю и посмотрел ему в глаза, пытаясь наладить зрительный контакт: – пожалуйста, не твори никаких глупостей, пока меня не будет рядом.

– Мхм, – согласно промычал тот, отводя взгляд. – Я их и так не творю.

– Да ну? А кто месяц назад пытался переплыть реку на самодельном плоту из двух хлипких досок? Кто в прошлом году залез в лисью нору и застрял? Кто пять минут назад грозился уйти жить в лес? Я ещё сотню таких примеров могу привести, если ты вдруг забыл о своих подвигах.

Лицо Игоря на мгновение озарилось горделивой улыбкой, но не успел Жилин возмутиться и заявить, что считает всё вышеперечисленное весьма сомнительным поводом для гордости, как тот вдруг покладисто согласился:

– Ладно, полковник, договорились. До твоего возвращения буду тише травы, ниже воды.

– Наоборот, балда, – Жилин с силой хлопнул его по спине. – Хотя так тоже годится.

Они медленно шли по вечернему городу, который сейчас казался Жилину как никогда уютным и родным. Знакомые улицы и дома вызывали у него чувство защищённости, давая понять, что здесь с ним не может случиться ничего плохого.

Несмотря на навязчивые мысли о предстоящих сборах, он изо всех сил старался оттянуть возвращение домой, чтобы провести с Игорем ещё несколько лишних десятков минут.

– Значит, до завтра? – спросил Жилин, когда они остановились около его подъезда. – Я зайду к тебе, как только освобожусь. Утром, в крайнем случае в обед.

Игорь угрюмо кивнул и неожиданно изо всех сил прижал к себе Жилина, почти сразу же оттолкнул и ушёл, не прощаясь и не оглядываясь. Потирая занывшие от его медвежьих объятий рёбра, Жилин зашёл в подъезд. Он ещё на лестнице почувствовал запах маминого рассольника и поднимался на свой этаж, предвкушая горячий вкусный ужин. Однако он не учёл, что помимо рассольника его ожидает серьёзный разговор с матерью, которая решила, что гневная тирада по поводу позднего возвращения сына домой никак не повлияет на его пищеварение.

– Я думала, что ты повзрослел, стал ответственным, – бушевала она, с размаху ставя перед ним полную миску, содержимое которой только чудом не выплеснулось на стол. – А тебе, как выяснилось, совершенно нельзя доверять. Ты видел, сколько сейчас времени? У тебя поезд послезавтра утром, а ты ещё даже не начал собираться. Рубашки все мятые, брюки в каких-то пятнах, единственные приличные ботинки и те в грязи. Чтобы завтра же утром привёл вещи в порядок, ясно? А то опозоришь нас на полстраны и на весь университет заодно. Подумают, что в нашем городе свиньи живут, стыд-то какой! Сядь ровно! – она хлопнула сына полотенцем по спине, словно надеясь успеть перевоспитать его до отъезда.

– Ты говорила ему ровно то же самое перед поездкой на вступительные экзамены, – заметил отец и неспешно перелистнул страницу вечерней газеты, после чего обратился уже к сыну: – ну что, как там на болотах? Сырость, лягушачьи концерты и полчища комаров?

– Вроде того, – рассеянно подтвердил тот между двумя ложками супа. – Мам, я сейчас начну собираться, не волнуйся. Рубашки поглажу, ботинки начищу, даже чемодан от пыли протру.

– Ешь, не торопись, – та устало вздохнула, садясь за стол. – Потом застирай этот ужас, который ещё позавчера был приличной одеждой, погладь рубашки в поездку и ложись спать. Остальное доделаешь утром. Да, и если ты не избавишься от удочки, которая занимает всё свободное место в коридоре, я сама её выброшу. Ты всё равно послезавтра уезжаешь и тебе будет уже не до рыбалки. Кстати, тётя Маша и Нюрочка передают тебе поздравления с успешным поступлением и ждут в гости на следующих каникулах. Имей в виду, я им пообещала, что в следующий раз приду вместе с тобой.

Жилин издал равнодушное «Угу», решив про себя, что за время, оставшееся до зимних каникул, просто обязан придумать причину, которая поможет ему избежать заведомо скучного визита. Доев вторую порцию рассольника, он отправился к себе в комнату, где в задумчивости остановился напротив одёжного шкафа. После долгого путешествия и сытного ужина ему хотелось только одного – лечь в тёплую постель и проспать часов восемь-десять, но, будучи человеком ответственным, он понимал, что не сможет уснуть, пока не выполнит обещание. Поэтому он со вздохом включил в розетку утюг, а пока тот нагревался, положил на кровать лист фанеры и вытащил из шкафа несколько рубашек, которые, на его взгляд, были не такими уж и мятыми.

Когда утюг стал достаточно горячим, Жилин отсоединил его от электрического шнура и с грохотом опустил на предварительно разложенную на фанере белую рубашку. Сонно водя медленно остывающим утюгом по расчерчивающим ткань редким складкам, он мысленно составлял план на завтрашнее утро. Помимо сборов нужно было сдать в городскую библиотеку книги, которые брал ещё месяц назад для подготовки к вступительным экзаменам, и продать Гришке Стрельникову почти новую удочку, в начале лета приобретённую на базаре за бесценок и теперь стоящую без дела в тесной прихожей. С учётом того, что библиотека открывалась в девять, а предсказать вероятность нахождения дома Гришки не представлялось возможным, Жилин рассчитывал, что освободится к десяти-одиннадцати часам, после чего немедленно отправится к Игорю.

Развесив выглаженные рубашки на открытой створке шкафа, он, превозмогая усталость, застирал покрытую пятнами травы и засохшей грязи одежду, в которой путешествовал по лесу, разобрал сумку, принял горячий душ и, пожелав спокойной ночи родителям, которые вновь о чём-то спорили на кухне яростным шёпотом, с удовольствием лёг в постель, после ночёвки на земле показавшуюся ему сказочно мягкой. Из-за сильной усталости он впервые за многие годы забыл загадать время пробуждения, поскольку заснул, едва коснувшись головой подушки.

***

С трудом распахнув слипшиеся от долгого крепкого сна ресницы, Жилин попытался вспомнить, что ему снилось, но не смог. В памяти осталось лишь смутное чувство умиротворения, означавшее, что он видел во сне что-то хорошее. Лениво посмотрев на циферблат висевших на стене часов, он почувствовал, как у него внутри всё похолодело. В первую секунду Жилин подумал, что часы встали, но секундная стрелка исправно отмеряла ход времени, поэтому ему пришлось признать тот факт, что он проспал почти до одиннадцати.

Он бестолково заметался по комнате, пытаясь одновременно натянуть брюки и причесать всклоченные после сна волосы. Наскоро умывшись, глотнул из чайника противной чуть тёплой воды и, покосившись на кастрюлю со сваренной матерью на завтрак овсянкой, за несколько часов успевшей застыть и превратиться в склизкую холодную жижу, решил, что не голоден.

Он захватил библиотечные книги и удочку, завязал кроссовки неровными узлами и помчался вниз по лестнице с такой скоростью, что рисковал сбить с ног соседей, если бы те волей случая встретились на его пути.

На улице было прохладно, но стремительно несущийся по улицам Жилин этого не замечал. Миновав пару переулков, он остановился, хлопнул себя по лбу увесистым учебником истории, развернулся и побежал в противоположном направлении. Он только сейчас понял, что может зайти за Игорем и сделать необходимые дела в его компании. Проблема была лишь а том, что Игорь терпеть не мог посещать людные места, но Жилин надеялся, что сегодня, в последний день перед долгой разлукой, тот не откажется сопроводить его в библиотеку и на другой конец города, где жил Гришка.

Стрелой взлетев на этаж, где располагалась квартира Катамарановых, он зажал кнопку звонка. Несмотря на разносящиеся по лестничной площадке звонкие трели, дверь оставалась негостеприимно закрытой. Жилин был совершенно сбит с толку. Родители Игоря уже давно были на работе, но он сам должен был ждать его прихода, как они условились накануне. Он приложил ухо к двери, надеясь услышать за ней знакомые шаги, но в квартире царила тишина.

Подождав ещё десять минут, Жилин на негнущихся ногах спустился по лестнице и медленно побрёл в сторону библиотеки. От обиды и непонимания у него перехватило горло, а в носу неприятно защипало. Он знал, что Игорь порой устаёт от общения и резко меняет планы, но даже не мог представить, что тот способен игнорировать лучшего друга, который зашёл к нему попрощаться перед отъездом.

«Ну и пожалуйста. Не хочет общаться – не надо. Я за ним бегать не собираюсь. Грош цена такой дружбе, которую ценит только один из двоих» – Жилин сердито пинал попадавшие под ноги мелкие камни, чувствуя, что даже кружащий в голове рой злых мыслей не спасает его от стиснувшей грудную клетку щемящей тоски.

Путь до библиотеки, находившейся всего в паре километров от дома, показался Жилину бесконечным. Его мысли целиком занимала растущая как на дрожжах обида на Игоря. Ему самому с трудом верилось, что тот так легко передумал провести с ним последний день перед расставанием длинной в несколько месяцев, но факт оставался фактом – Игорь без предупреждения отменил встречу, тем самым поставив точку в многолетней дружбе, которая, по их расчётам, должна была длиться чуть ли не вечность. Сдав учебники сонной библиотекарше и пропустив мимо ушей её вопрос о поступлении, он направился к Гришке, надеясь, что хотя бы тот окажется дома.

Гришка открыл дверь сразу после звонка, бросив вальяжное: «Наше вам с кисточкой, товарищ студент».

– Как ты узнал? Я же не говорил, что поступил, – Жилин протянул ему удочку.

– Интуиция, отец, интуиция, – Гришка по обыкновению растягивал гласные, что всегда выводило Жилина из себя, но сегодня он едва обратил на это внимание. – Два рубля. Идёт? – оценивающе ощупав удочку, он вопросительно взглянул на Жилина.

– Идёт, – у него не было настроения торговаться, даже с учётом того, что он сам отдал за эту удочку рубль пятьдесят. – Гриш, дай закурить, – внезапно попросил он, зная, что перешедший в десятый класс Гришка смолит ещё с седьмого.

– Не здесь, – небрежно кинув удочку куда-то вглубь квартиры, Гришка сунул ему две рублёвые купюры и накинул на плечи тёплый свитер. – Идём.

Он привёл Жилина за стоявшую во дворе старую голубятню, в которой уже давно не жили голуби, но зато по вечерам любила собираться местная шпана. Гришка отшвырнул ногой валявшиеся рядом с голубятней бумажки, воровато огляделся по сторонам и вытащил из неприметной щели в дощатой стене мятую пачку «Явы» и коробок спичек. Умело раскурив сигарету, он с некой торжественностью передал её Жилину:

– Первый раз?

Кивнув, тот несмело затянулся и тут же закашлялся, зажав рот рукой.

– Ценный товар переводишь, – ругнулся Гришка и ловко выхватил у него тлеющую сигарету.

Согнувшись, Жилин упёрся ладонями в колени, надрывно кашляя и чувствуя, как по щекам текут слёзы. Постепенно ему стало легче и в физическом, и в душевном плане. Он выпрямился и поймал взгляд Гришки, с интересом наблюдавшего за ним с зажатой в углу рта сигаретой.

– И как? – прищурившись, спросил тот.

Жилин неопределённо пожал плечами и вытер слезящиеся глаза.

– Табачок крепковат, – солидно покивал Гришка. – И какого лешего ты вдруг решил выучиться этой науке? – он показушно затянулся. – Мамзелей, что ли, кадрить в своих институтах?

– Нет, просто захотелось попробовать, – сипло ответил Жилин. Противный до тошноты табачный привкус вытеснил собой все мысли и чувства, притупив обиду и боль от предательства, чего он и добивался. – Спасибо, Гриш. Я пойду. Завтра уезжаю, мне ещё вещи собирать.

– Удачи, отец, – Гришка протянул руку.

– Тебе тоже, – Жилин ответил на крепкое рукопожатие.

Уходя со двора, он оглянулся. Небрежно прислонившийся к стене голубятни Гришка, задумчиво выпускающий дым изо рта, махнул ему рукой на прощание и Жилин почему-то почувствовал себя предателем. Может, Игоря не оказалось дома из-за того, что у него что-то случилось, а он сразу решил, что с дружбой покончено, и побежал искать утешения у едва знакомого Гришки. Отвернувшись от излучающего ленивое спокойствие Гришки, Жилин поспешил обратно, намереваясь ещё раз зайти к Игорю.

Чтобы избавиться от мерзкого вкуса, оставленного сигаретой, он купил мятных леденцов и по дороге до дома съел их не меньше десятка, но табачный привкус всё равно никуда не делся. Он знал, что Игорь не выносит запаха табака, и корил себя за спонтанное решение покурить, поэтому решил сначала заскочить к себе домой и быстро почистить зубы, а уже потом пойти к другу.

Торопливо поднявшись на свой этаж, он с облегчением выдохнул:

– Игорёк! Пришёл!

Игорь сидел на коврике у двери, настороженно смотря на подошедшего Жилина. Он медленно встал на ноги, посмотрел ему в лицо и осуждающим тоном произнёс: «Ты курил».

– Извини, я сейчас почищу зубы, – виновато пробормотал Жилин, открывая дверь. – Я к тебе заходил почти два часа назад, почему тебя не было дома?

– Ездил с отцом на стройку. Устраиваться, – Игорь стащил кроссовки и, оставшись в носках, на одном из которых зияла дыра, остановился в прихожей, не решаясь пройти дальше. – Я не знал, что он договорился на сегодня.

– И как, устроился? – невнятно спросил Жилин из ванной, где тщательно водил по зубам щёткой с порошком.

– Вроде. Завтра первая смена, – без особой радости в голосе сообщал Игорь.

– Вот и хорошо, поздравляю, – Жилин увёл его на кухню и чуть ли не силой заставил сесть на стул.

Присев на краешек стула, Игорь плотно сдвинул колени и требовательно спросил, уставившись в пол:

– Почему ты курил?

– Гришка Стрельников угостил. Я ему удочку продал, он и предложил это дело обмыть, то есть обкурить, – Жилин даже удивился тому, как легко соврал лучшему другу, утаив тот факт, что он сам лично попросил у Гришки сигарету. – Если честно, мне не понравилось. Один раз затянулся и всё.

– Воняет, – с осуждением буркнул Игорь и покосился на кастрюлю на плите.

– Есть хочешь? – перехватив его взгляд, Жилин с радостью перевёл тему и распахнул дверцу холодильника. – Как насчёт яичницы с колбасой? Ещё есть холодная овсянка, но её я ни есть, ни предлагать не осмелюсь.

– Давай овсянку, – стеснительно попросил Игорь, ковыряя пальцем прореху на шортах. – Холодную.

– Точно? – с сомнением спросил Жилин. – Это ведь даже страшнее подболотников.

– Мне хочется, – настойчиво сказал Игорь. – Сто лет не ел.

Жилин попытался переложить застывшую клейкую субстанцию на тарелку, но потерпел неудачу и поэтому поставил кастрюлю прямо на стол и вручил Игорю большую ложку. Тот по-хозяйски придвинул к себе кастрюлю и, нагнувшись над ней, принялся с аппетитом поглощать кашу.

– Может, хоть вареньем полить? – Жилин с нескрываемым ужасом смотрел, как Игорь ложка за ложкой отправляет в рот сероватую скользкую жижу.

Игорь покачал головой, тщательно выскребая кастрюлю, и Жилин занялся приготовлением завтрака или, скорее, обеда для себя. Кинув на разогретую сковороду пару кусков колбасы, он залил их яйцом, посолил и посыпал сверху зелёным луком.

– Спасибо, – Игорь бухнул практически дочиста выскобленную кастрюлю в мойку и принялся оттирать её предварительно посыпанной содой тряпочкой для мытья посуды.

– Не за что, – Жилин переложил готовую яичницу на тарелку. – И всё-таки, я с трудом могу поверить, что тебе на самом деле понравилась холодная овсянка.

– Понравилась, – поставив чистую кастрюлю на плиту, Игорь сел на стул, неестественно прямо держа спину, и чинно сложил руки на коленях.

– Сядь нормально, ты же не на торжественном приёме, – фыркнул Жилин, с аппетитом принимаясь за еду.

Игорь неуверенно поёрзал на стуле, но в итоге предпочёл остаться в той же позе:

– У тебя тут как в музее. Чисто, аккуратно. Вдруг я что-нибудь испорчу?Испачкаю?

– Не испортишь, – терпеливо ответил Жилин, которому порядком надоело, что Игорь заводит этот разговор каждый раз, оказываясь у него дома. – Даже если ты что-то испачкаешь, это не будет большой проблемой.

Игорь нагнулся и начал завязывать вечно развязанные шнурки кроссовок.

– Пойдём гулять? – спросил он, не поднимая головы.

– Мне нужно собираться, – внезапно на Жилина нахлынуло осознание того, что он покинет родительский дом уже завтра утром, заставившее его на мгновение почувствовать, как внутри всё холодеет от страха перед неизвестным будущим. – Хотя не думаю, что это займёт много времени. Давай я быстро сложу вещи и пойдём.

– Тогда не мешаю. Ухожу, – пояснил Игорь, поднимаясь. – Во сколько за тобой зайти?

– Зачем же сразу уходить? – Жилин понял, что боится оставаться наедине с траурной тишиной, предшествующей скорому прощанию. – Если хочешь, можешь пока полистать журналы, – предложил он, споласкивая тарелку из-под завтрака.

– Хочу, – Игорь с готовностью вскочил со стула и отправился в ванную мыть руки.

Жилин прекрасно знал, что тот не сможет устоять перед внушительной подшивкой журнала «Вокруг света», который его отец выписывал уже много лет. Родители Игоря читали неохотно, поэтому все имеющиеся в их квартире книги и журналы можно было пересчитать по пальцам. Сам Игорь тоже никогда не проявлял особого интереса к чтению, но приходя к Жилину, с благоговением листал журналы о дальних странах и незнакомых городах, замирая над каждой страницей и жадно впиваясь взглядом в цветные фотографии.

Держа на весу вымытые руки, Игорь вошёл в комнату и с вожделением устремился к письменному столу, на котором Жилин успел разместить кипу журналов.

– Годится? Или ещё раз вымыть? – он повертел непривычно чистыми ладонями перед носом у Жилина.

– Порядок, – едва взглянув на его руки, Жилин снял со шкафа небольшой чемодан и чихнул от пыли. – Занимайся журналами, а я буду собираться.

Игоря не надо было просить дважды. Осторожно опустившись на стул, словно тот мог рассыпаться под его весом, он с несвойственной ему аккуратностью подцепил ногтем уголок страницы лежащего перед ним журнала и погрузился в мир недоступных для него, но манящих, как и всякий запретный плод, путешествий по земному шару.

До звона в ушах вслушиваясь в тихий шелест переворачиваемых Игорем страниц, Жилин меланхолично чистил ботинки, складывал в чемодан рубашки, выдвигал ящики в поисках нужных мелочей, стараясь закончить со сборами как можно скорее и при этом ничего не забыть.

Наконец он с грохотом захлопнул крышку чемодана и позвал:

– Всё, мы можем идти.

Увидев промелькнувшее в глазах оторвавшегося от журнальных страниц Игоря мимолётное сожаление, Жилин предложил:

– Если хочешь, приходи по выходным и читай журналы, сколько хочешь. Думаю, отец не будет против.

– Не, – Игорь ненароком скрипнул стулом и настороженно замер. – Какой смысл? Тебя же здесь не будет. Да и твоим родителям я не особо нравлюсь. Вот вернёшься, тогда и почитаю, – кинув прощальный взгляд на раскрытый журнал, он вышел в прихожую и начал с грохотом обуваться.

***

Выйдя из подъезда, Игорь зашагал в сторону центра города. Жилин не стал спрашивать, куда он его ведёт. Ему было всё равно. В своих мыслях он ещё несколько дней назад попрощался с городом и теперь, идя по знакомым улицам, чувствовал даже не грусть, а лёгкую отстранённость. Ещё не успев уехать, он уже представлял своё возвращение домой на зимних каникулах, когда всё вокруг засыпет белым пушистым снегом, а морозный воздух будет щипать лицо, не давая стоять на улице без движения, но он, сойдя с электрички, всё равно непременно остановится на несколько минут, чтобы полюбоваться заснеженным, будто сказочным городом.

– Есть монетка? – услышав тихий голос Игоря, он отвлёкся от своих фантазий и обнаружил, что они стоят перед фонтаном, расположенным на центральной площади.

– Зачем тебе? – Жилин пошарил в карманах, но нашёл только две рублёвые купюры, полученные от Гришки. – Нет, похоже, я потратил всю мелочь на леденцы. Причём зря, потому что от вкуса табака они всё равно не спасли. Хочешь? – он протянул Игорю остатки мятных конфет.

– Надо кинуть в фонтан монетку, – Игорь закинул в рот леденец. – Тогда мы снова сюда вернёмся.

– Но мы и так вернёмся сюда даже без всяких монеток, – смотря на тонкие струйки воды, с тихим плеском вылетающие из большого каменного цветка, установленного в центре фонтана, Жилин откашлялся и произнёс, обращаясь не то к Игорю, не то к самому себе: – Я скоро приеду. Четыре с половиной месяца – это не так уж и много.

– За эти месяцы может случиться что-нибудь плохое, – из-за набитого карамелью рта слова Игоря прозвучали невнятно и менее трагично, чем ему хотелось.

– Например? – Жилин присел на парапет фонтана, ожидая, пока Игорь спешно проглотит леденцы, сводящие на нет всю серьёзность момента.

– Метеорит упадёт, конец света наступит, наш город разрушит ураган, – начал монотонно перечислять он, загибая пальцы, – мне на голову свалится кирпич, на тебя нападут в тёмной подворотне, случится ядерная катастрофа...

– Что за чушь? – Жилин заставил себя рассмеяться, пытаясь отогнать тревогу, неизбежно наполнившую его сердце после мрачных предположений Игоря. – Я тебе гарантирую, что ничего подобного не произойдёт ни в ближайшие месяцы, ни вообще когда-либо.

– Ты не можешь знать наверняка, – Игорь встал на парапет и поднял голову, подставляя лицо солнцу, начавшему медленно клониться к закату. – И я тоже. Существует лишь два варианта развития событий: либо что-нибудь случится, либо нет. Предугадать невозможно, – замычав незнакомый Жилину мотив, он принялся раскачиваться вперёд-назад, а потом внезапно спросил: – как ты думаешь, я сейчас прыгну в фонтан или нет?

– Даже не думай, – развернувшись, Жилин дёрнул Игоря за руки и стащил его с парапета. – У меня нет ни малейшего желания вылавливать оттуда твою намокшую тушку и сушить её весь оставшийся вечер.

– Предугадать невозможно, – замогильным голосом повторил Игорь и, вырвавшись, перепрыгнул через парапет, оказавшись почти по колено в мутной воде. – Видишь? – с весёлым отчаянием спросил он, обернувшись к Жилину.

– И зачем ты это сделал? – вздохнул Жилин, с неодобрением смотря на Игоря.

– Я хотел доказать тебе, что ни в чём нельзя быть уверенным, – он проигнорировал протянутую руку Жилина и выбрался из фонтана самостоятельно. – Ты думал, что я туда не прыгну, а я разрушил твои надежды.

–Дурилка, – покачал головой Жилин. – Ладно, пойдём ко мне, попробуем тебя высушить.

– Не надо, – Игорь отжал намокший край шорт и вылил воду из кроссовок. – И так высохну. Лучше пойдём на наш чердак.

Этот чердак они обнаружили ещё лет восемь назад, когда после школы бесцельно бродили по чужим подъездам, поднимаясь по лестницам и рассматривая чужие двери. Тогда они поднялись на последний лестничный пролёт и Игорь из любопытства потянул на себя тяжёлую чердачную дверь. Та неожиданно поддалась и беззвучно открылась, явив обезумевшим от радости юным исследователям небольшое помещение с низким потолком и круглым оконцем в стене. Игорь моментально предложил занять пустующий почём зря чердак и Жилин, успешно победив кратковременные муки совести, одобрил его не совсем законную, но интересную идею. Первым делом Игорь сбегал домой и принёс здоровенный навесной замок, который повесил на дверь чердака, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что у ранее бесхозного помещения появились хозяева.

Спустя несколько дней чердак обрёл уютный и обжитой вид, став для двух друзей убежищем от всего остального мира. Они проводили здесь дождливые дни, уютно устроившись на невесть откуда принесённых Игорем мешках с соломой, поедая сорванные во дворе кислые яблоки и усиленно фантазируя о далёком будущем, которое в те времена казалось им безоблачным и, несомненно, счастливым.

Каким-то чудом запертое помещение ни разу не заинтересовало ни жильцов подъезда, ни коммунальные службы, и двое друзей без зазрения совести начали считать чердак своей собственностью. При этом они старались поддерживать чистоту в своём убежище, добросовестно подметая пол и смахивая с потолка паутину.

Со временем они стали подниматься на чердак всё реже, главным образом из-за того, что теперь чувствовали себя довольно некомфортно в небольшой комнатке, в которой уже невозможно было встать в полный рост.

Впервые за два года Жилин ответил согласием на предложение Игоря навестить незаслуженно забытый чердак, на котором они провели немало беззаботных часов, играя в придуманные ими самими игры и делясь друг с другом секретами.

Провозившись несколько минут с ржавым замком, Игорь с силой потянул на себя натужно заскрипевшую дверь и кивком головы предложил Жилину войти. Нагнувшись, чтобы не упереться головой в потолок, он переступил порог и поморщился от запаха сырости, затем подошёл к пыльному окну, служащему единственным источником света, и пальцем вывел на нём замысловатый узор.

– Здесь так тесно. Неужели мы так выросли за последние годы? – в усмешке Жилина проскользнула нотка грусти.

– Угу, – Игорь пнул мешок с соломой и запах плесени стал ещё гуще. – Выросли. А чердак остался прежним.

Жилин подобрал валявшийся на полу обточенный осколок зелёной бутылки и вспомнил, что когда-то давно они смотрели сквозь него на солнце. Поднеся к глазу предварительно обтёртый краем футболки кусочек зелёного стекла, он посмотрел на окрасившегося в цвет молодой листвы Игоря, позеленевшие стены, мешки с соломой и деревянные ящики, в которых они когда-то хранили свои мальчишечьи сокровища: рогатки, засушенные растения в спичечных коробках и разный хлам, найденный на городской свалке.

Раздавшийся снаружи раскат грома заставил его выпустить стёклышко из пальцев и обернуться к окну. Не обращая внимания на звон, с которым зелёный осколок приземлился на пол, он задумчиво смотрел на мгновенно потемневшее небо, тускло виднеющееся сквозь пыльное окно.

– Во сколько ты уезжаешь? – Игорь подошёл к Жилину и легко коснулся плечом его плеча.

– В шесть. Проводишь меня до вокзала?

– Нет, – неожиданный ответ Игоря отозвался в сердце Жилина болезненным уколом.

– У тебя смена? – спросил Жилин, надеясь, что отказ Игоря был обусловлен серьёзной причиной, а не банальной ленью и нежеланием рано вставать.

– Смена в десять, – Игорь протёр ладонью стекло, стерев узор, нарисованный Жилиным несколько минут назад, и на чердаке стало немного светлее. – Но проводить тебя не смогу, – помолчав, он, запинаясь, признался: – если я не увижу, как ты уезжаешь, мне будет казаться, что ты ещё здесь. И не будет так одиноко.

– Ты слишком драматизируешь мой отъезд, – Жилин потёр затёкшую из-за невозможности выпрямиться шею.

– Кроме тебя у меня никого нет, – Игорь повернулся к нему лицом и прислонился спиной к узкому подоконнику.

– А родители?

Игорь грустно усмехнулся и махнул рукой:

– Чужие люди. Им нет до меня дела, а мне – до них. Уже давно.

Жилин промолчал, не зная, как его поддержать. Устав стоять с низко опущенной головой, он присел на корточки и с облегчением расправил плечи. Громко стукнув коленями о дощатый пол, Игорь опустился рядом и, зажмурившись, с силой упёрся лбом в плечо Жилина.

– Я почти смирился, – прошептал он. – Только не забывай меня, хорошо? Не забывай, что я тебя жду.

– Я не смогу тебя забыть, даже если захочу, – Жилин обхватил его ледяную руку своей горячей, словно желая её согреть.

– Посидим ещё, – попросил Игорь и Жилин не смог ему отказать, зная, что это их последняя встреча перед его отъездом.

За окном медленно разливалась темнота, неумолимо погружая во тьму маленький чердак. Жилин и Игорь неподвижно сидели на полу, прижавшись друг к другу. Все слова были уже сказаны, а обещания – даны, поэтому они молча пытались оттянуть момент расставания и впитать в себя ощущение равновесия, которое им годами дарило общество друг друга.

– Пора, – Жилин поспешно, будто боялся передумать, вскочил на ноги и ударился головой о потолок, забыв о его небольшой высоте.

– Осторожнее, – буркнул Игорь, поморщившись от резкого звука удара. – Мозги отшибёшь – нечем учиться будет. Не шучу, – зачем-то пояснил он.

– Ну да, без мозгов меня точно отчислят, – с мрачной усмешкой признал Жилин, потирая макушку. – Ты идёшь?

– А смысл? Мы уже попрощались, – Игорь пристально разглядывал свои кроссовки, не успевшие высохнуть после прыжка в фонтан.

– Мы можем попрощаться ещё раз у моего подъезда. Или у твоего, – Жилин услышал в своём голосе отчаяние и устыдился своей неспособности разорвать невидимую нить, связывающую его с Игорем.

– Мы сделаем только хуже, если будем без конца прощаться. С каждой минутой прощания мне становится всё грустнее, – задумчиво, словно умудрённый годами старец, изрёк Игорь, по-прежнему неподвижно сидевший у холодной стены.

– Ладно, – Жилин почувствовал покалывание в носу и уголках глаз, но так и не смог понять, чем оно было вызвано – отказом Игоря продлить прощание на несколько минут или самим расставанием. – До встречи, Игорёк, – кинув прощальный взгляд на низко склонённую лохматую голову, Жилин тихо пошёл к двери.

– Пока, – еле слышно выдохнул тот, не поднимая головы.

Затворяя за собой скрипучую дверь, Жилин прислушался и ему показалось, что он слышит тихий сдавленный вой. Хотя, может быть, это был просто шум ветра.

***

Жилин пришёл домой аккурат к ужину. Витая в своих мыслях, он машинально съел то, что мать положила ему на тарелку, с серьёзным видом покивал в ответ на её наставления, перепроверил чемодан и приготовил одежду на утро.

Маленькая стрелка часов едва преодолела цифру девять, но Жилин, который от волнения всё равно не мог ни на чём сосредоточиться, подумал, что самым лучшим решением будет как следует выспаться перед дорогой, тем более, что ему предстоял непривычно ранний подъём.

Заглянув в комнату родителей, он несколько секунд помялся на пороге, пытаясь придумать достойную прощальную речь, но в итоге смущённо поскрёб пол подошвой и выпалил: «до свидания, товарищи родители. Не поминайте лихом».

– Сынок, может, проводить тебя утром на электричку? – мать встала из-за швейной машинки, поспешно подошла к нему и окинула придирчивым взглядом: – так, уши и шею немедленно вымыть, волосы как следует причесать, ногти подстричь...

– Мне кажется, ты опоздала с его воспитанием на пару лет, – заметил отец, начавший читать вечернюю газету по второму кругу. – К тому же наш сын, как мне кажется, не такой уж и грязнуля, а уж по сравнению с его ближайшим другом Катамарановым – просто воплощение чистоты.

– Я больше чем уверена, что наш сын был бы менее неряшлив, если бы не проводил с ним так много времени, – покачала головой мать.

– Шею сейчас вымою, провожать на электричку не надо, – вставил Жилин, опасаясь, что разговор опять сведётся к обсуждению и осуждению Игоря, которого мать откровенно недолюбливала. – Поспите подольше, вам же на работу только к восьми, а я встану в пять.

– Мать, смотри, а сын-то у нас – просто воплощение заботы, – отец усмехнулся и пригладил большим пальцем пышные усы. – Получается, не зря мы его воспитывали, точнее, пытались.

– Я же не спорю, – мать тепло улыбнулась. – Хороший сын получится, только немного неряшливый. Но это легко исправить обычным мылом.

– Так я пойду? Хотел сегодня лечь пораньше, – промямлил смутившийся от похвалы Жилин.

– Подожди, – отец протянул ему камешек, позавчера найденный Игорем на дне реки. – Тебе это нужно или можно выбросить? Валялось в моей сумке, которую ты одалживал для прогулки.

– Да, нужно, спасибо, – Жилин практически выхватил у него находку, недоумевая, как он мог забыть про прощальный подарок друга.

– Это что, булыжник? – мать удивлённо приподняла бровь. – Видимо, тебе следовало поступать на геолога.

– Поздно. Набор уже окончен, поэтому придётся мне стать честным советским милиционером, – Жилин с гордым видом приставил руку ко лбу.

– Иди спать, будущий дядя Стёпа номер два, гроза бандитов, – отец взлохматил ему волосы и подтолкнул к выходу из комнаты.

– Я приготовлю тебе бутерброды в поездку и положу в холодильник. Утром не забудь взять их с собой. И вымой, наконец, шею, – напомнила мать.

Выполнив её указание, Жилин лёг в постель и закрыл глаза, приказав себе проснуться ровно в пять утра. Волнение перед завтрашним отъездом не давало ему заснуть, заставляя прокручивать в голове худшие варианты развития событий: он опаздывает на электричку и в итоге не успевает сесть на отправляющийся из соседнего города поезд или поезд задерживается и он пропускает общий сбор в Высшей школе МВД, назначенный перед отправкой студентов в колхоз, или он вдруг узнает, что в списки поступивших его фамилию внесли по ошибке и на самом деле он провалился на вступительных экзаменах, а значит, учиться в желанном месте ему не суждено.

Жилин провёл без сна практически всю ночь, то и дело проваливаясь в тревожную дремоту, наполненную мрачными тенями и непрекращающимся ощущением тревоги. С трудом дождавшись пяти утра, он встал, стараясь не шуметь, заправил кровать и оделся, после чего быстрым вороватым движением схватил лежавший на столе камешек, подаренный Игорем, и сунул его в карман брюк.

***

На улице было тихо, безлюдно и холодно. Не спуская сосредоточенного взгляда с циферблата наручных часов, Жилин быстро шагал к железнодорожному вокзалу. По собственным расчётам, он должен был оказаться на платформе за пятнадцать минут до прибытия электрички, но сразу после выхода из дома начал волноваться, что машинист может что-то перепутать и приехать ещё раньше.

Купив билет на шестичасовую электричку и два раза уточнив у билетёрши, не приходила ли она раньше положенного, Жилин сел на одиноко стоящую на платформе скамейку и поставил рядом с собой чемодан. Солнце ещё не успело прогреть остро пахнущий утренний воздух, но напряжённо вглядывающийся в ту сторону, откуда должна была прибыть электричка, Жилин не чувствовал холода. Ему казалось, что время тянется невыносимо медленно. Нервно притопывая, он мысленно просил машиниста не задерживаться, потому что чувствовал, что может сойти с ума от томительного ожидания, если электричка опоздает хотя бы на одну минуту.

Увидев появившуюся вдали быстро растущую серую змейку состава, он с облегчением вскочил на ноги, но поднявшееся было настроение опустилось спустя считанные секунды. Вопрос с электричкой был решён и теперь его мысли вновь вернулись к Игорю. Жилин запретил себе поворачиваться и пытаться найти глазами друга в расчёте на то, что он, вопреки своему обещанию, всё-таки пришёл его проводить.

Подойдя к краю платформы и смотря прямо перед собой, он дождался, пока электричка остановится, и только тогда стремительно обернулся, чтобы увидеть пустой перрон, на котором кроме него самого стояла только пара-тройка бабушек с большими матерчатыми сумками, видимо, собирающихся ехать на дачу. Отвернувшись, Жилин шагнул в тамбур. Он прекрасно знал, что верный своим словам Игорь не придёт, поэтому понимал, что разочарован только своими ложными надеждами.

Устроившись на сиденье, он прикрыл глаза и открыл их, только когда почувствовал, что электричка тронулась. Смотря в окно на быстро проносящиеся дома, вскоре сменившиеся густым лесом, Жилин с удивлением думал о том, что детство, когда-то казавшееся ему вечным, закончилось, и его ждёт взрослая самостоятельная жизнь, наполненная новыми заботами и радостями.

Он вытащил из кармана камешек и вгляделся в пересекающие его полосы и крапинки. Ему показалось, что на какое-то мгновение он увидел два тощих мальчишеских силуэта, которые вновь превратились в бесформенные белые пятна, стоило ему моргнуть. Жилин сжал камень в ладони и улыбнулся. Он не знал, как сложится его жизнь, но надеялся, что она будет счастливой и долгой.