— И так, если все всё поняли, то собрание студсовета объявляется закрытым. Рассчитываю на плодотворное сотрудничество в этом году.
Студенты скребут ножками стульев по паркету, поднимаясь с насиженных мест. Тихо переговариваются, выходя из аудитории, но до Пака доносится обрывок раздраженного диалога, между учащимися:
— Нет, ну ты видел? Клубу тхэквондо опять выделили больше финансирования, чем литературному кружку.
— Ага…
Сонхва диалог фиксирует, но никак не реагирует. Студенты иногда странны в своих рассуждениях, и он как президент это знает. В клубе тхэквондо — пятьдесят человек, а в литературном всего двадцать. У института огромная библиотека, а также множество книг жертвуются издательствами и различными меценатами, а он до сих пор не принес хоть каких-либо значимых грамот. В отличии от того же клуба тхэквондо, где буквально спартанская выправка и ежегодное призёрство на национальных соревнованиях. Но это как обычно предпочитают игнорировать.
— Чхве Сан, задержитесь пожалуйста, — Пак обращается к парню, что тихо переговаривается с главой клуба фотографов, а по совместительству лучшим другом — Чон Уёном. — Нужно обсудить несколько вопросов.
— Конечно президент.
Когда все наконец-то покидают аудиторию, Сонхва устало откидывается на спинку стула. Начало нового года, шефство над первогодками и прочая бурная деятельность, что лежит на плечах всего студсовета, вытягивает из него все силы. Но Пак сжимает зубы и терпит, потому что положительная характеристика при выпуске сама себя не напишет. Ему нужен и красный диплом, и рекомендации талантливого руководителя, поэтому он в очередной раз тянет лямку. Которая имеет как свои плюсы, так и свои минусы. Но слава богу последний год.
Потом выпуск.
Чхве Сан — глава клуба тхэквондо, является постоянным камнем преткновения на собраниях. Третьекурсник, иногда остёр на язык, но предельно вежлив, имеет хорошую успеваемость и посещаемость, и всего один долг за прошлый семестр. Помимо увлечений тхэквондо — неплохо танцует. Проколота бровь, волосы цвета воронова крыла и хитрые лисьи глаза. Очаровательные ямочки на щеках при улыбке. Подтянут, красив и сексуален.
Приближается хищной походкой к столу президента и замирает рядом. Собран, как пружинка Джека-в-коробке, готовый выпрыгнуть в момент, как только крышку приоткроют. Ждёт пояснений зачем его оставили.
Пак ослабляет осточертевший за сегодняшний день галстук, и вжимается лбом в живот Сана. Младший хмыкает и осторожно запускает свои пальцы в аккуратную укладку Хва, моментально разрушая её. Но в целом-то на сей факт плевать. Сонхва только оплетает тонкую талию своими руками, прижимаясь ближе. Какое-то время они молчат.
— Что Вам потребовалось, господин президент? — Сан скользит пальцами по шее, чувствуя, как мышцы старшего расслабляются. Пак что-то бурчит неразборчиво ему в футболку, но слов не разобрать. — Сомневаюсь, что мой живот сможет быть достойным собеседником. Если ты хочешь, чтобы я тебя услышал, то говори со мной, а не с моими частями тела, Хва-я.
Сонхва вздыхает, но от чужого живота отстраняется.
— Я немного пожаловался твоему животу на литературный клуб, который пожаловался на финансирование клуба тхэквондо. Ничего важного.
Сан расплывается в улыбке и наклоняется к старшему, чтобы поцеловать. Замирает в паре сантиметрах от лица, позволяя президенту выполнить свой ритуал — быстро проверить закрыта ли дверь, прислушаться к шагам в коридоре — и податься на встречу. Это действие немного раздражает, но за почти год отношений, Сан вроде как привык? Он понимает насколько важна репутация Паку, но у них уже как бы не перепих на пару вечеров. Чхве даже с радостью бы съехался, лишь бы проводить побольше времени вместе со старшим. Но пока предложений не поступало. Как собственно и официального предложения о начале отношений.
Несмотря на это, Сан точно знал, что они были единственными друг у друга.
Так в чём же дело?
— Это единственное зачем ты меня оставил? — Сан смотрит внимательно на бледное лицо председателя, и начинает осторожно массировать чужие виски. Сонхва прикрывает глаза и рвано выдыхает, наслаждаясь лаской.
— Нет. У тебя есть планы на вечер?
— Уён предлагал сходить в бар, подцепить кого-нибудь.
— А как тебе вечер в обнимку на диване за просмотром твоей любимой дорамы? Правда подцепить ты там можешь только меня, зато стопроцентно.
По Сонхва не понятно, ревнует он или нет, но Сан знает точно, что любому предложению друзей предпочтёт предложение старшего. Хотя конечно вся эта мишура со скрытием отношений уже достала. Надо бы поговорить.
Но в ответ Чхве только улыбается.
— А у Вас деловая хватка, господин президент.
В комнате темно, душно и пахнет сексом. Два тела, переплетённые на белых простынях, выглядят как половинки пазла — дышат в унисон и стонут от удовольствия, что жидким огнём растекается по венам, от каждого глубокого толчка Сонхва в жаркое нутро Чхве. Сан жмурится до цветных точек перед глазами, мажет по плечу Пака губами и прижимается ближе. Какой это по счету заход? Третий? Пятый?
Конечно же дорама была позабыта сразу же, как только они переступили порог квартиры президента. Жадные друг до друга, они едва успели разуться, как бросились навстречу. Хотя казалось — не виделись только пару дней, но так соскучились, что не передать словами. Сан был готов начать прямо в коридоре (у Пака по всей квартире идеальная чистота, да и плевать в общем-то), но старший подхватил его под ягодицами, вынуждая обхватить свою талию ногами, и отбуксировал в сторону спальни, укладывая на кровать и нависая сверху. Избавлял от одежды, выцеловывая смуглую шею, позволяя себе лёгкие укусы, потому что знал, что младшего это подводит к пропасти. Долго и нежно растягивал, заставляя метаться по кровати, а потом брал как хотелось — то нежно и медленно, задыхаясь от удовольствия, то быстро и уверенно, гранича с лёгкой грубостью и заставляя Чхве срываться на невнятный скулёж. Сонхва знал на какие точки давить и пользовался этим, вынуждая сознание Сана подернуться дымкой от удовольствия. Невыносимо хорошо.
Когда они окончательно устали, Сонхва бережно очистил Сана и притянул в свои объятия, мягко целуя в затылок. Младший муркнул по кошачьи и переплёл их пальцы, забываясь сладким сном.
Утром — завтрак, ленивые поцелуи и совместный душ. Оба стараются держать себя в руках и у обоих это не получается. Поэтому по итогу оба мчатся на остановку, запрыгивая в почти отходящий автобус, лишь бы не опоздать к началу занятий. Чхве то простительно, а вот президенту…
Сан встает рядом в транспорте (близко, но не так, как хотелось бы), крутит головой по сторонам и всё время натыкается на милующихся парочек. Одни держатся за руки, другие стоят практически слипшись, третьи без зазрения совести целуются. Вспоминает про разговор, который так и не состоялся, по причине обоюдной занятости более приятными вещами, и вздыхает. Момент конечно упущен, но не навсегда же?
Младший хмурится всю оставшуюся дорогу, и это не укрывается от Сонхва.
— Тебя что-то беспокоит.
— Нет, все в порядке.
— Это был не вопрос, — они замирают недалеко от входа в парк перед институтом, и на этот раз уже Сан нервно оглядывается по сторонам, что бы их никто не заметил. Чертыхается про себя — кажется он заразился этим от Пака.
Президент же смотрит внимательно на младшего, пытаясь понять, что случилось за такой короткий промежуток времени, ведь Сану никто не звонил и не писал, пока они были в дороге. Что могло испортить ему настроение?
— И всё же?
Сан думает, как корректнее задать вопрос, но сдается и выпаливает первую попавшуюся формулировку:
— Почему мы не держимся за руки?
Бровь Сонхва ползёт вверх.
— Мы обсуждали это.
— Да, я помню, — Сан махает рукой в сторону. — Но это было давно. Я понимаю твои опасения в самом начале — подпортить репутацию случайными связями, не то чем можно потом гордиться. Но мы вместе почти год, и я думал, что уже можно перестать скрываться.
— Сан, не всё так просто… — телефон старшего тренькает смс-кой и Пак переключает своё внимание на гаджет. Быстро прочитывает текст и мрачнеет. А потом бросает Чхве. — Позже договорим, хорошо? Меня ждут в совете.
И, не дожидаясь ответа, уходит в институт.
Сан смотрит в спину удаляющемуся президенту, грустно усмехается, ерошит свои волосы и выдыхает.
— А надо ли договаривать, если совет всегда важнее?
Пак торопится в институт, так как секретарь прислал информацию, что неугомонный клуб литературы подал жалобу в деканат о несправедливом распределении финансов, и теперь декан хочет поговорить с ним до начала занятий. Сонхва торопится, продумываю защитную речь до мелочей, потому что распределением занимался не он один, и руководствовались они логикой и заслугами каждого из объединений. Проблем возникнуть не должно.
И то, что они не держатся за руки с Саном сейчас большой плюс — его не могут обвинить в предвзятости. Или каких-либо поблажках клубу тхэквондо. Сонхва беспокоится не только о своей репутации, но и о репутации младшего, считая, что если их роман вскроется, то первые камни полетят в спину Чхве. Это своего рода защита. Конечно, Сану надо об этом будет рассказать, как еще один довод «почему нет». И в конце концов Пак учится последний год, поэтому после выпуска можно съехаться. В голове Сонхва это кажется блестящим планом.
По итогу разговор с деканом проходит спокойно, и ни один из аргументов не требуется. Литературным клубом сейчас руководит студент, который умудрился достать всех в институте, привязываясь и оспаривая абсолютные мелочи, так что у руководства нет сомнений, что решение по финансированию было принято правильно, но на жалобу надо отреагировать. Встреча можно сказать для галочки.
Пак расслабленно выдыхает.
Правда декан сообщает, что приближаются очередные межинститутские соревнования, и все спортивные кружки должны бы в них поучаствовать. Хва кивает, понимая сколько бумажной волокиты предстоит, и говорит, что всё подготовит. Декан хлопает его по плечу, утверждая, что знает хороший уровень самоорганизации студсовета, поэтому рассчитывает на Пака. На том и расстаются.
Учебный день затягивает и Сонхва не успевает глазом моргнуть, как видит, что наступил вечер. С ребятами из совета они проделали огромную работу, а Чхве за весь день умудрился не попасть в зону видимости. Пак вздыхает и смотрит на часы, по времени — у Сана сейчас тренировка с клубом на территории спорткомплекса, и старший решает зайти к младшему. Занесёт бланки на участие, подождёт и заберёт его домой. На этом и останавливается.
За тренировкой клуба тхэквондо всегда интересно наблюдать и Пак замирает в дверях, глазами выискивая родную макушку. Внезапно замечает на тренировке и друга Чхве — Чона, и удивляется. Сан обнаруживается как раз возле него, что-то объясняя. К Чону старший не ревнует, знает, что у того любовь с главой клуба музыки — Хонджуном, а потому просто ждёт, когда Сан его заметит. Кто-то из членов клуба сообщает о появлении президента и Сан поворачивается, хмурясь.
Такое выражение лица удивляет.
Обычно лицо Сана рядом беспристрастно, но на глубине любимых карих глаз, мелькает радость. Однако в этот раз и выражение лица, и взгляд не выражают ничего хорошего. Старший замечает это, но обсудить сейчас возможности нет, поэтому записывает себе это в темы для разговора вечером.
— Господин президент? Чем обязаны? — голос Сана вежливый, в нём сквозит отстранённость, и Сонхва это не нравится. Он разглядывает юношу напротив, пытаясь угадать, что произошло, но бесполезно — Сан отводит взгляд. Старший делает очередную заметку и протягивает бланки для регистрации на соревнования, поясняя:
— Скоро будут соревнования, и декан просил клубы поучаствовать. Ваша дисциплина присутствует, поэтому я принёс заявки.
— Срок для заполнения? Сегодня присутствует не вся группа, а я хотел бы опросить каждого.
— Завтра к вечеру желательно сдать, потому что соревнования через неделю.
— Хорошо, я понял, — кивает Чхве и протягивает руку, забирая распечатанные бланки. Их пальцы соприкасаются, и Сан поспешно одергивает руку, словно ошпарившись. Пак вновь хмурится. — Это всё?
Президент понижает голос, быстро оглядевшись по сторонам. Никто не обращает на них внимания, тренировка идёт полным ходом.
— Что случилось, Сан?
— Всё в порядке.
— Но ты шарахаешься меня.
— Я соблюдаю субординацию, господин президент.
Обращение режет слух, и Пак еле сдерживается, чтобы не поморщится.
— Встретимся вечером?
— Нет, у меня посиделки с Уёном, так что не смогу.
— Хорошо, — Сонхва кивает. Он знает про приоритеты Сана, и немного удивлён. Но понимает, что Чхве — не принцесса в башне, и может общаться со своими друзьями сколь угодно. Он доверяет младшему, а утренний разговор просто придётся отложить. — Сообщи, как вернёшься домой.
Чхве еле дергается от этих слов и тихо бросает:
— Ага.
Смс Сонхва так и не получает.
На следующий день заполненные заявки клуба тхэквондо заносит зам Сана, сообщая, что глава ушел сразу же после окончания лекций. Пак хмурится, но бланки забирает. Проглядывает мельком на корректность оформления, но не зацикливается — Сан не страдал такими проблемами. Кивает и говорит, что как только что станет известно по месту, им сообщат. Зам кланяется, покидая кабинет, оставляя президента наедине со своими мыслями.
Может у младшего внезапные дела?
Он пишет сообщение, но то остаётся непрочитанным.
Это заставляет нервничать.
Они пересекаются через день в столовой, но Сан, когда замечает пристальный взгляд, отводит глаза, возвращаясь к разговору с Чоном. Пак не подходит — кругом полно людей, и некого винить в этом кроме себя, ведь это он установил такие правила. Он хочет выловить Чхве после тренировки, но тот на неё не приходит. А когда он интересуется у зама где глава, тот только разводит руками сообщая, что тот приболел и ушел в общежитие. Пак стискивает зубы. Общежитие — это опять не то место, где он может появится спокойно.
Пишет очередную смс, которая снова остается непрочитанной, как и десять до неё. Сонхва отказывается верить в то, что младший решил всё прекратить не поговорив.
«А ты сам-то много разговаривал?» — в голове проносится мысль, и Пак поджимает губы, понимая, что не далеко ушел в таком поведении. Но младшего он без разговора не отпустит.
Он находит его в библиотеке и Сан вздрагивает, когда президент отодвигает стул, усаживаясь рядом. Чхве занял самый отдалённый стол между стеллажами, и не думал, что Пак его здесь найдёт. И более того, решит поговорить.
Хва стучит пальцами по столу и смотрит угрюмо. Сан ёжится.
— Ты не отписал мне, когда я тебя просил.
— Я не отписал потому что не вернулся тогда домой. Условие не было выполнено.
— И ты не читаешь сообщения от меня. Не ходишь на собрания, посылая зама и пропуская тренировки. Что происходит, Сан?
— Я пропустил тренировку по причине плохого самочувствия, — Чхве не отрывает глаз от книги перед собой. Тон звучит спокойно. Но что-то всё равно заставляет напрячься. — Не хожу на собрания и не читаю сообщения потому что готовлюсь к пересдаче долга. Профессор назначил дату в которую готов меня принять.
Всё звучит до ужаса логично, но так обидно. Хотя вот для сообщений оправдание слабовато.
— С собраниями ладно. Но сообщения? Ты хочешь всё закончить? — слова даются тяжело, но Пак спрашивает о наболевшем.
Чхве перелистывает страницу.
— Что закончить, господин президент? — фразы бьют больно и в самую цель. — Простите, но, Вы, сами должны понимать, что это невозможно — прекратить то, чего в принципе нет. И если у Вас всё, то я должен продолжить готовиться к пересдаче, чтобы не принести проблем совету своей неуспеваемостью. Как видите я забочусь о своей репутации. Как только я закончу, то вернусь к собраниям. А по поводу соревнований не волнуйтесь — наш клуб в отличной форме, мы выложимся на полную.
Слова про репутацию слишком ядовиты, но Пак может только кивнуть. Библиотека не лучшее место для выяснения отношений, хотя хочется утащить младшего за руку из этого помещения и наконец-то во всём разобраться. Пак сам загнал себя в эту ловушку.
Ему же из неё и выпутываться.
Дни до соревнований пролетают быстро, Пак ходит задумчивый, переваривая короткий разговор с Саном. Тот пересдал предмет на твёрдое «хорошо» и действительно вернулся на ежедневные собрания. И если для всех ничего не изменилось, то Хва разницу видел отчетливо. По крайней мере в упорно отводимых глазах.
Было тошно.
Сонхва пробирается между учащимися, чтобы занять место на трибуне для лучшего обзора. Сборная по стрельбе из лука уже закончила свой этап, став серебряными призёрами, и остался только клуб тхэквондо, что тихонечко разминался в углу. Пак приземляется рядом с Уёном и Хонджуном, что похожи на слипшиеся пельмешки — ладони крепко сцеплены, а сам Чон лежит головой на плече Кима, практически вжавшись в музыканта. Когда Хва усаживается рядом, фотограф скашивает взгляд, здороваясь:
— Господин президент.
Сонхва кивает, а сам разыскивает макушку Сана в толпе участников. Чхве собрал команду и видимо говорит ободряющую речь — остальные члены клуба обступили его и периодически кивают. Пак жалеет, что не может быть ближе — обнять и приободрить, сказать элементарные слова поддержки и коснуться губами виска, в успокаивающем жесте. Он знает, что Сан справится, но ему так хочется.
Объявляют о начале дисциплины и зал замирает.
Пак хорошо знает возможности Сана, но отточенные движения, гибкость и плавность сильного тела завораживают. Дисциплина не боевая, но достаточно зрелищная и Сонхва внимательно следит за каждым действием Чхве, затаив дыхание. Пока не слышит сбоку.
— Надо утащить Санни сегодня в бар. Он в последнее время ходит поникший, нужно как-то приободрить, — Уён говорит негромко и кажется только Хонджуну, но президенту совершенно не нравится, что он слышит дальше. — Я позвал Юнхо с нами, Сан ему вроде как симпатичен. Может у них что и получится…
Ну уж нет.
У Пака — другие планы.
Дисциплина заканчивается — они занимают первое место, и Сонхва переполняет гордость. У Сана довольное лицо, его команда счастлива, а трибуны ликуют. Объявляется короткий перерыв и наступает мини-апокалипсис, студенты разбредаются по своим институтам, поздравляя участников. Сонхва тоже спускается, чтобы сказать слова благодарности за хорошую работу, но видит, как его обгоняет Уён, вставая перед Чхве.
— Санни, что ты делаешь сегодня вечером? Пойдём с нами в клуб, расслабимся?
Младший не успевает ответить, пересекаясь взглядом с Паком.
— Господин президент…
Дальнейшие слова Сана теряются в глубоком поцелуе, когда Пак дёргает младшего на себя, сжимая в объятиях. Вокруг них становится резко тихо, но Сонхва в принципе плевать, он слышит только биение своего сердца, и молиться чтобы он не опоздал с таким вот признанием. Липкий страх отпускает лишь тогда, когда он чувствует чужие ладони, сжимающие его талию, и губы что отвечают на прикосновения. Он разрывает поцелуй, заключая чужое лицо в собственные ладони и нежно поглаживает щеки, смотря в глаза напротив. В них много вопросов, но самое главное — еще больше любви и облегчения. Оставляет короткий поцелуй на кончике носа и переплетает их пальцы, разворачиваясь к обомлевшей толпе.
— Прости Уён, но сегодня Сан занят своим парнем.
И утаскивает младшего к выходу из спортивного зала.
Сан еле успевает за быстрыми шагами президента, который останавливается только тогда, когда они выходят из здания. Пак что-то набирает в телефоне и разворачивается к Сану, который явно хочет объяснений. И лучше расправится с ними сейчас, потому что Сонхва сомневается, что им захочется разговаривать, когда они вернутся в его квартиру. Но Сонхва не знает с чего начать.
На помощь приходит Сан.
— И что это было? — младший приподнимает бровь.
— Я поцеловал тебя.
— На глазах у всех?
— На глазах у всех.
— Но теперь все будут шептаться, что мы получаем финансирование из-за того, что я прогибаюсь под тебя.
— Да, и с этим мы будем разбираться вместе.
Слово «вместе» заставляет сердце Чхве забиться вдвое быстрее, но вопросы не кончились.
— А как же репутация?
— Плевать на неё.
— А если мы разбежимся через неделю?
— Я тебя не отпущу, — Пак делает шаг к Чхве, вновь сгребая в объятия. — Пока ты сам этого не захочешь. А я постараюсь сделать так, чтобы ты не захотел.
В объятиях старшего тепло и уютно. И Сан зарывается носом в плечо президента. Он так за эту неделю соскучился, столько всего передумал…
Подъезжает такси.
Пак совершенно прав — едва они переступают порог, места разговорам не остается. Он закрывает дверь сразу же вжимая в неё Сана и припадая поцелуями к такой любимой шее. Это практически безумие — они не виделись всего неделю, но изголодались так, что невозможно оторваться. Сонхва трётся бедром о пах младшего, ощущая его возбуждение и слегка рычит, чувствуя, как крепнет его собственное. Руки Чхве блуждают по торсу председателя, расправляясь с ненавистной рубашкой, что скрывает желанное тело. Чертовы пуговицы не поддаются с первого раза, дрожащим от предвкушения пальцами, и младший недовольно шипит.
— Не мог вырядится попроще? Джинсы и водолазка, например? Твоя рубашка меня бесит.
Сонхва фыркает и немного отстраняется, помогая избавить себя от оков одежды. Сан нетерпелив — скидывает обувь и тянет Пака в спальню, по пути раздеваясь самостоятельно. Нет времени объяснять…
Чхве путается в джинсах и падает на расстеленную кровать, которая удивляет младшего — Сонхва всегда держит дом в порядке, а тут внезапный хаос. Не удерживается от подколки:
— Что с вами случилось, президент? Вы даже не заправили кровать, когда уезжали на соревнования. Где же ваша выправка?
— Думаю это последствие общения с тобой. Ты плохо на меня влияешь, — ухмыляется Пак, и Сан сглатывает подступающую слюну. В глазах старшего — вязкая тьма, и в неё хочется сигануть не раздумывая. — Возьми ответственность.
Сан подползает ближе к стоящему у кровати президенту.
— Есть идея получше. Я возьму кое-что другое.
Пальцы Чхве опускаются на ремень, а губы прижимаются к животу. Он чувствует, как вздрагивает Пак, но боится поднимать глаза, потому что уверен, что спустит только от взгляда. Быстро расправляется с ремнём и пуговицей, вжикает молнией и стягивает штаны. Сонхва переступает их, отбрасывая ногой в сторону и пристально следит за младшим позволяя управлять ситуацией. Чхве прижимается губами к стояку старшего через ткань трусов.
Пак нервно всхлипывает, пока Сан оставляет ощутимые поцелуи по всей длине и хрипит задушено:
— Кажется ты собирался что-то взять, м?
Сан улыбается и наконец-то стягивает со старшего трусы, отправляя их с сброшенным ранее штанам, и благоговейно выдыхает, щекоча нежную кожу тёплым дыханием. Член старшего для него идеален — форма, размер и он безумно скучал по тому, как он ощущается внутри Чхве. Как идеально ложится на язык. Сан касается губами головки, смачивает её, облизывает и посасывает, тычась языком в дырочку уретры. Чувствует, как каждый раз член дёргается, когда младший дразнится, а потом ощущает властную хватку длинных пальцев Сонхва в своих волосах, и мычит предвкушающе, понимая, что сейчас произойдёт. Он успевает расслабить горло ощущая первый толчок бёдер — член скользит внутрь всей длинной, упираясь в глотку и Сану это нравится. Он сжимает пальчиками простынь, не обращая внимания на слезинки что скапливаются в уголках глаз, потому что ощущать приятную тяжесть на языке — восхитительно. Сонхва надолго не задерживается, понимая, что после долгой разлуки его не хватит, а потому выходит из влажного ротика с пошлым чпоком после пары толчков. Склоняется к припухшим губам и шепчет властно в приоткрытый рот:
— Повернись.
Чхве слушается моментально — поворачивается, на слегла трясущихся ногах и пригибается в спине для лучшего доступа. Слушает шуршание за его спиной, и хотя Пак нетерпелив и возбуждён до предела, он никогда не забудет о правильной подготовке своего парня.
Своего парня…
Звучит отлично.
Сан задумывается об этом на краткий миг, потому что все мысли вышибает из него палец, что проникает внутрь, начиная процесс растяжки. Пак нежен — покрывает поясницу парня поцелуями. Поглаживает дрожащие бедра и шепчет нежности. Делает всё с заботой — аккуратно добавляя пальцы, дразнится — проходясь кончиками по простате, и заставляет скулить и подмахивать, требуя большего. Когда Сан подготовлен, Пак разрывает упаковку презерватива и раскатывает латекс по члену. Приставляет головку к разработанному входу, и толкается внутрь, оставляя поцелуй между лопаток.
Сан всхлипывает от чертовски правильного чувства наполненности, и подается навстречу крепким бёдрам старшего, выбивая из того громкий стон. Двигается в такт толчкам, касается рукой собственного члена, и задыхается от подступающего удовольствия. Сонхва делает толчки глубокими, с оттяжкой, каждый раз проезжаясь по чувствительному местечку внутри Чхве. Ласкает парня пальцами везде, куда дотягивается. И постоянно осыпает любимую спину, покрытую веснушками, маленькими поцелуями. Как он и думал, надолго их не хватает, и когда Сан начинает сжимать стеночками его член, заходясь в оргазме, Пак финиширует следом. Осторожно перекладывает Чхве на чистую сторону кровати, быстро прибирается, избавляясь от презерватива, и укладывается рядом, притягивая в объятия. У Сана был сложный день, а Пак потрёпан эмоционально, поэтому второй подход они сделают только утром.
А пока — спать.
— Люблю тебя, — шепчет Сан в грудь старшего.
— И я тебя, — отвечает в макушку Пак.
Утром они практически просыпают, а потому только быстрый завтрак на бегу, и вновь запрыгивание в отходящий автобус. Сан остается на почтительном расстоянии по привычке, но Пак укладывает свою руку на талию младшего и притягивает ближе, утыкая Чхве носом в своё плечо. Сан вдыхает любимый парфюм и мурчать готов от удовольствия.
Внутри — тысячи бабочек щекочут рёбра.
Сан словно вновь влюбился.
При выходе из автобуса, Пак сразу же переплетает их пальцы и уверенной походкой направляется в сторону института, не замечая, как покраснели скулы младшего. И как на них все пялятся. Последнее его вообще не интересует, Сонхва задается вопросом, как он мог раньше без этого обходится.
Совсем дурак был.
У самого входа в здание он разворачивает к себе Чхве и прижимается ласковым поцелуем к любимым губам. Ни капли похоти, только щемящая душу нежность. Оставляет еще один лёгкий поцелуй на лбу и желает хорошего дня, получая нежную улыбку в ответ.
День, который начинается так — обязан быть хорошим.