— Добрый день, аджума, давайте я Вам помогу.

— Ох, Сонхва, я буду тебе благодарна.

Уён открывает глаза и переводит взгляд во двор, замечая высокого омегу, что в очередной раз помогает старшему поколению из их дома. Пак вообще такой — то животное какое с дерева снимет, то старушку переведёт через дорогу, то малышей конфетами угостит. Весь такой воздушный и утонченный — шифоновые блузы, целомудренно расстёгнутые на одну пуговицу только в самую лютую жару, уютные джемпера и объемные свитера с огромным воротом в холодное время года. Круглые очки в тонкой оправе. Пленительные глаза, скромная улыбка и волосы цвета воронового крыла, Чон кажется не вспомнит видел ли хоть раз Сонхва с другим цветом волос. Минимум колец, и скромный гвоздик в ухе. Ухоженные руки с длинными пальцами, которые Уён как альфа хотел бы зацеловать и облизать, будь обладателем данных рук кто угодно, кроме того Пак Сонхва.

Одевается скромно, вид всегда имеет доброжелательный, интонация в разговоре — самая учтивая.

Что до скрежета зубов раздражает альфу. В отличии от всех остальных, кто попадает в зону действия флюидов Хва, он не очарован. Он верит, что омега не так прост, как кажется, а всё это — одно сплошное прикрытие. Он как-то попытался поделится этим со своим другом, так тот у виска покрутил.

— Зачем ты вешаешь на него свою боязнь несоответствия? — Минки удивлённо посмотрел на Уёна. — Сонхва хороший, состоит в студенческом совете, идеальная посещаемость и один из самых высоких баллов на экзаменах. При этом является активистом и весьма творческой личностью. Но не зазнаётся. От него в восторге и учителя и другие курсы, кто с ним сталкивался.

— А я тебе говорю, что здесь не всё так чисто. Не может быть он таким идеальным. — Бурчит Уён впиваясь цепким взглядом за столик где расположился омега. При всей популярности Пака очень странно что обедает он всегда один.

— То есть ты признаешь, что Сонхва идеальный? И просто очкуешь пригласить его на свидание, потому что он откажет такому раздолбаю?

— Да. — Механически кивает Чон и тут до него доходит что сказал Сон. — Эй!

Минки ржёт на весь кафетерий, чем привлекает к их столику чужое внимание. Чон косится на Пака и видит, как тот заинтересовано смотрит в сторону альф. Они сталкиваются взглядом лишь на мгновение, но этого хватает Уёну, чтобы скривить лицо в ответ на доброжелательную улыбку и поспешно отвернуться.

Ему плевать, что подумает Пак.

Чон пинает под столом Сона и шипит:

— Хватит ржать.

Минки ойкает и потирает ушибленную голень.

— Я все равно не понимаю, чем тебе не нравится Хва. Я бы за ним приударил.

— Смотри не приубейся. — Фыркает Чон, но Сон оставляет комментарий без внимания.

— Но Пак видимо занят. Хотя никогда не видел его в компании с альфой, если это не касалось учёбы.

— Или он по омегам. — Предполагает Чон.

— Даже если и так, никто не видел Сонхва в компании кого-то.

— Вот! — Почти торжествующе Чон тычет в Минки пальцем, на что второй морщится и бьёт друга по руке. — Разве это не выглядит подозрительно?

— Подозрительно чем? Тем, что омега посвятил себя образованию, не отвлекаясь на мелкие интрижки? — Минки разочарованно качает головой.

Господи, его друг в этом маниакальном преследовании Пака когда-нибудь окажется в полицейском участке. И Хва будет абсолютно прав заявив на него за преследование. Чон словно помешался — постоянно строит вселенские заговоры предполагая самые страшные вещи. Начиная с того, что Сонхва монах и заканчивая тем, что тот якудза под прикрытием.

Минки даже жаль Чона. Уён не осознаёт, насколько он в Сонхва заинтересован.

Впрочем, пока он не строчит докладные в полицию или деканат, можно не париться. Сон надеется, что однажды Чон соберёт свои яйца в кулак и наконец-то пригласит Сонхва на свидание. И хоть Минки не уверен, что Пак согласится, но хотя бы они расставят все точки над и.

Уён вновь переводит взгляд во двор, отмечая, что омега уже скрылся в подъезде, а значит скоро поднимется на этаж. Они с Паком соседи по лестничной клетке, и Чон хотел бы найти причину доколебаться, но Сонхва ни разу не давал повода. Пак образцовый, что аж тошнит.

Альфа никак не может найти подтверждения своим подозрениям. И адекватных причин их возникновению. Какая в целом ему разница до этого омеги с идеальной репутацией? Не замуж же его звать. От последней мысли Уён криво улыбается сам себе и поднимается с пола лоджии. Лето выдалось убийственно жарким, поэтому всё свободное время Чон старается проводить на своеобразной прогулке по балкону. По крайней мере, здесь есть хоть какой-то воздух.

Он проходит на кухню и слышит, как хлопает соседняя входная дверь, за стеной раздаются шаги и включается какая-то легкая музыка. Омега вернулся домой и сейчас будет заниматься обедом, а потом учёбой. И после поедет в приют на дежурство.

Уён морщится — он знает расписание Пака лучше собственного и это слегка нервирует. Может пора забить на всё большой и толстый? В конце концов у альфы отпуск на работе впервые за долгое время, его ждут клубы и свободные омеги, и это в тысячу раз лучше, чем пытаться найти погрешность в снобе за стеной. А потому у него есть план.

-Сан? Привет. Не хочешь заскочить сегодня в гости?

Друг с работы заскакивает ближе к вечеру, и с порога начинает расспрашивать про восхитительного омегу, что столкнулся с ним в дверях. По описанию внешности, влюблённым глазам, и времени на часах Уён понимает, что Чхве нарвался на Сонхва, и кривится словно съел лимон. Очень сухо объясняет про недотрогу-ботаника, который прям искрится своей идеальностью и просит сменить тему, старательно игнорируя потухший взгляд второго альфы. Они перемещаются в гостиную, врубают геройское кино и наслаждаются марафоном по любимым фильмам с холодным пивом, иногда лениво отпуская комментарии. Всё-таки жара рубит неимоверно и так как у Сана завтра выходной, он остаётся у друга, заваливаясь на подготовленный футон. Уён хмыкает, отмечая слабость друга перед алкоголем и желая спокойной ночи, решает отправится на балкон, где духота уже сменилась ночной прохладой. Не очень существенно, но вполне приемлемо. Чон упирается лбом в прутья решетки и прикрывает глаза, наслаждаясь лёгким ветром.

Из медитативного состояния его выводит скрип шин по асфальту, и он открывает глаза, чтобы увидеть машину, которая точно не принадлежит ни одному из тех, кто живёт в доме. Машина дорогая и тонированная, а потому Чон гадает, кто же мог ошибиться адресом. И он едва успевает подобрать с пола челюсть, когда видит, как из машины с пассажирского места, выходит Сонхва.

Тот самый Пак Сонхва с непогрешимой репутацией.

Что переводит через дорогу бабушек и снимает котиков с деревьев.

Который должен быть на дежурстве в приюте.

Который выглядит сейчас, как олицетворение похоти — обтягивающие кожаные штаны, кроп-топ на который наброшена майка в крупную сетку, километровые стрелки, стильная укладка и губы, выделенные матовой помадой. Кольцо в губе, цепочка с которого цепляется за серёжку в ухе. Уён сглатывает и голодно бегает взглядом по Паку. У того оказывается узкая талия и подтянутый живот, весьма рельефные руки и бёдра. А еще, ни при альфах сказано, весьма видимый бугорок в штанах, хотя со с второго этажа разглядеть такое вообще странно. Чон сглатывает судорожно, пока Пак разворачивается к своему невидимому собеседнику в машине и бросает раздраженно:

— Да, Хон я не забуду выпить таблетки. Цикл сбивается и это нормально, не волнуйся так. — А потом добавил чуть раздраженно. — Хон, мне пора домой, пока никто не засёк меня в таком виде. Я отпишу тебе завтра, мамочка.

В машине что-то ответили, но Пак лишь цокнул и закатив глаза, аккуратно закрыл дверь пассажирского сидения. Пока он шел до двери в подъезд, Уён видел, что его слегка пошатывает, что альфа предположил, что омега пьян. Едва он услышал, как подъездная дверь закрылась, он подскочил к входной двери, чуть не наступая в темноте на Сана, что спал в позе звезды. Через глазок Уён видел, как Сонхва всё так же пошатываясь миновал его дверь и сейчас застыл у своей бормоча что-то под нос. Чон еле слышно приоткрыл собственную, чтобы уловить чужие чертыханья и запах жасмина, что заполнял этаж.

У Пака началась течка, и это поясняло куски разговора что он слышал.

Но не поясняло вид Сонхва вообще.

А еще его запах…

Он был таким тягучим, забивался в ноздри и заставлял его естество альфы шевелится.

Поэтому что бы совсем не ополоуметь Уён поспешно закрыл дверь, дабы не пускать внутрь квартиры такой искушающий аромат. Некстати вспомнились слова Минки про «пригласить на свидание» и Уён остервенело мотает головой, пытаясь сбросить туман в сознании, что вызван чужим запахом.

Этого еще не хватало.

Однако тряска не помогает, и Уён влетает под холодный душ, хотя раньше неустойчивостью к запахам не обладал.

Это всё алкоголь.

Точно он.

По итогу Чон дрочит в душе, потому что стояк и не думает опадать, но кончает лишь, вспоминая образ Сонхва, что запечатлел минут тридцать назад. Это выбешивает и Уён рычит, ударяя в кафельную стенку кулаком.

Грёбанный Пак.

Интересно, какие игрушки он использует во время течки?

Уён старается не углубляться в размышления, потому что только что кончивший член вновь заинтересованно дёргается. Он вытирается насухо, прислушиваясь к смежной стенке, но наталкиваясь лишь на тишину в соседней квартире, бредёт спать. Опустившись на подушку с восторгом осознает, что был прав, подозревая Пака. Он не такой, как все о нём думают или отзываются.

И Чон выведет его на чистую воду.

Зачем это нужно самому альфе, он не понимает, но с довольной улыбкой Уён проваливается в сон.

Утро встречает его приятными ароматами с кухни, и Уён вспоминает что дома есть Сан. Чхве вообще слишком нежный для альфы — нет, маскулинности у него не отнять, гон стабильный, да и член некоторым альфам на зависть. Но он весь такой комфортный, что будь Сан омегой, Уён точно бы женился. Ну или будь Чон омегой — точно б дал.

Кажется, его понесло не туда…

Грёбанный Пак.

Уён не понимает причем тут Сонхва, но память услужливо подсовывает вид омеги вчера во дворе, и альфа загоняется — он такого Сонхва хочет взять, или хочет такому отдаться?

Чон промаргивается и выползает на кухню, где Сан соорудил нехитрый завтрак из блинчиков и яичницы.

Вот только муки у Уёна не было.

— Мне твой сосед одолжил. — Пожимает плечами Чхве. — Который омега и красивый. А еще пахнет умопомрачительно жасмином.

Точно. У Сонхва же течка.

Как он чужому альфе-то дверь открыл в таком состоянии.

Видимо он произносит это вслух потому что Сан удивленно смотрит на Уёна.

— О чем ты? Сонхва в полном порядке, только немного бледный. Он спокойно запустил меня домой и вынес все что мне требовалось.

— Не только муку?

— Сахара и молока у тебя тоже не оказалось. — Фыркнул Чхве. — Хоть яйца были.

— Обижаешь. — Отбрил Чон, и комната наполнилась дружным смехом.

Позавтракав, Сан попрощался и умчался домой кормить своих питомцев в виде двух соседей по квартире, на что Чон только кивнул. Оставшись один, он походил по кухне, продолжая прислушиваться к звукам через стенку, но не услышав ничего, разочаровано фыркнул. Он был готов поставить руку на отсечение, что вчера Пак возвращался домой в предтечном состоянии, однако от Сана с утра не пахло, а ведь он заходил в квартиру к омеге. Недолго думая, и до конца, не понимая зачем ему всё это, Чон быстро сходил в магазин за мукой и молоком и теперь топтался у входа в квартиру Пака.

Собравшись с мыслями, силами и яйцами он нажал кнопку звонка.

Ждать пришлось не долго и буквально через пару секунд дверь распахнулась, являя миру уютного омегу. Сонхва был слегка заспанным, в свободной толстовке и домашних штанах, неизменных очках и с повязкой на голове. Он смотрел на альфу в лёгком недоумении, пока сам Чон разглядывал Пака очень пристально, пытаясь найти во вчерашнем горячем омеге хоть намёк на это софтовое чудо.

Софтовое чудо?

Уён раздраженно рычит от собственных сравнений, впихивает купленое в руки Сонхва и возвращается на лестничную клетку к своей двери.

— Спасибо за продукты.

Пак кивает заторможено, упираясь взглядом в спину альфы, до момента пока он не скрывается за дверью.

Дома Чон впечатывается лбом в стену и сползает на пол.

— Какой дебил.

Уёна раздражают нестыковки, он не понимает, что происходит и начинает наблюдать за Паком еще пристальнее, благо отпуск позволяет это делать. Но Сонхва действительно посещает приют в качестве волонтёра, подрабатывает в книжном и бариста в кофейне за углом, ходит на летнюю практику в университет, и всё так же снимает бабушек с деревьев и переводит котиков через дорогу.

Или как там было?

Пак по-прежнему выглядит целомудренно, и кажется способен покраснеть, услышав слово «Жопа». Ни одного намёка на кожаные штаны, кроп-топ или стрелки за время слежки обнаружено альфой не было. Но Чон не хочет всё спихивать на больное воображение.

Но по ходу придется.

Минки звонит как-то вечером пятницы и приглашает посетить одно закрытое мероприятие в клубе, что держит его знакомый. Чон измотан бесполезной слежкой, а потому соглашается, уточняя дресс-код. Минки сообщает что если Уён наденет что-то что будет подчеркивать его сексуальность, то однозначно будет иметь успех, а всё остальное не имеет значение. Чон хмыкает и обещает не опаздывать.

Альфа действительно появляется вовремя, выбрав обтягивающие джинсы и футболку без рукавов, но с широкими вырезами, через которые хорошо открывается обзор на подтянутое тело. Обычно он имеет успех в таком виде. Чон здоровается с Минки, приветствует Юнхо и падает за столик в вип зоне заказывая себе лёгкий коктейль. Душа просит романтики, член приключений, но Уёну интересно на какое мероприятие его позвали. Когда он слышит, что здесь будет, то удивлённо распахивает глаза.

— Это что, свингерская вечеринка?

Юнхо отпивает из своего бокала и морщится.

— Фи, как грубо. Это просто вечер встреч для секса по интересам.

— И чем это отличается от свингерской вечеринки? — Упорствует Чон. Он конечно планировал сегодня снять омегу на ночь, но когда у тебя плещется азарт охоты, то и награда вкуснее. Тот факт, что омеги тут на всё согласны снижает его интерес.

— Ну, во-первых, никакого секса кроме, как в специально отведенных местах. Во-вторых, тебе не обязательно прям трахаться, ты вполне можешь найти себе собеседника. — На это заявление Уён насмешливо выгибает бровь, но Юнхо игнорирует его. — В-третьих, это может оказаться интересным опытом.

— Это похоже на бордель. — Бурчит Чон в бокал с коктейлем.

— Здесь платят только за вход. — Юнхо пожимает плечами. — Согласись, намного лучше трахаться в специальной комнате с презервативами и смазкой, нежели в вонючей кабинке туалета.

— Но всё-таки, в чём прикол?

— Ну, тут больше шансов найти кого-то подходящего по темпераменту, чем получить нежданчик в виде бревна, а потом полвечера изображать из себя героя-любовника. И альфы, и омеги занимая комнаты оставляют слова-маячки на двери. По ним и собираются пары.

— Уж точно «секс по интересам». — Хихикает Чон. — Ладно. В какой стороне ваши комнаты?

Юнхо махает рукой куда-то за барную стойку и Чон, выпивая залпом бокал, отправляется в указанном направлении. В голове лёгкость, но музыка чертовски долбит по ушам, а потому оказываясь в фиолетовом коридоре, где звук глушится толстыми стенами, Уён облегченно выдыхает. Чон скользит взглядам по табличкам на комнатах, отмечая насколько интересные маячки могут оставлять другие партнёры. Минуя череду дверей альф, он останавливается на одной табличке что гласит: «Омега. Вытрахаю из тебя всю душу или напою до беспамятства». Звучит заманчиво, и альфа усмехается, забирая листок с двери и поворачивает замок.

Едва он отпускает ручку, на его талию опускаются чужие ладони и до боли знакомый голос выдыхает в затылок:

— Какая встреча, Чон Уён.