Алекс никогда не признается в том, что он обожает пианино. Классическую музыку он никогда не любил, а звучание скрипки, рояля и многих других музыкальных инструментов прошлого, а то и каменного века так и вовсе клонило его в глубокий сон.
Алекса клонило бы и от пианино… если бы не один конкретный мастер игры на нём. В том, что он мастер пианино, Алекс убедился лишь после того, как он неоднократно сыграл партию на его нервах… собственными руками Алекса. Уроки управления гневом приобрели совсем иной оттенок, потому что после них Алексу постоянно хотелось что-нибудь сломать.
Возможно даже, что и лицо собственного «учителя», а то и босса, который решил, что уборщику театра тоже нужно образовываться и приобщаться к прекрасному. Мнения Алекса, который считал, что прекрасного в этом театре меньше, чем в самом загаженном сортире, никто не спрашивал.
Приставили Алекса к учителю со странным именем, или, вернее, прозвищем «Ховен». Сейчас остаётся только гадать, почему он согласился терпеть такого неотёсанного недотёпу вроде Алекса: быть может, он умудрился ощутить в нём родственную душу. Уж Алекс хорошо помнит, как улыбнулся Ховен, едва завидев его в зале… Тогда эта улыбка показалась ему хищной, но сейчас она почти родная.
Пусть сначала Алекс так и вовсе хотел свернуть Ховену челюсть, чтобы он больше так не лыбился.
А потом он начал играть… но Алекс, как водится, не очаровался этой музыкой, но, тем не менее, заикнулся. Он, конечно, всегда был мудаком тем ещё, но прерывать выступления и репетиции даже он не решался: за это вполне могли и зад надрать. Но почему он не начал буянить во время игры Ховена, он так и не понял. Тогда ему не хотелось признавать, что, вообще-то, ему понравилась его музыка.
Ховен как-то сразу это прочувствовал, судя по довольной улыбке. Алекс огрызнулся… и пришёл на следующий день снова. И на послеследующий. И снова. Он уже не может вспомнить, когда сам захотел сесть за пианино, но Ховен одобрил его затею. Пусть первые его потуги невозможно было слушать, но Ховен всегда терпел.
Ховен вообще учитель прекрасный. Да и человек хороший. Иначе нельзя объяснить, почему он соглашался оставаться с Алексом в единственный выходной. Каждое воскресенье они остаются совсем одни в пустом театре и учатся играть.
Само пианино, на самом деле, Алекс так и не полюбил. Но вот Ховена… с ним хочется играть хоть на баяне. А Алекс ненавидит баяны.