Чу Ваньнин всегда был равнодушен к детям. Точнее, как...
Он им не нравился.
И это было нормально, правда. Чу Ваньнин был старым, жутким человеком, нелюдимым и сварливым - какое дитя будет тянуться к кому-то подобному? Завидев Старейшину Юйхэна, детвора в дружном порыве ныкалась за материнской юбкой или кидалась за угол дома, воровато выглядывая уже из своего укрытия. Любое дитё было любопытным по отношению к заклинателям: а как иначе, это ведь заклинатели! Однако, если к другим совершенствующимся ребятишки тянулись, от Чу Ваньнина они держались как можно дальше.
Так что, можно сказать, дети и Чу Ваньнин негласно соблюдали одно-единственное правило.
Быть порознь.
...Ваньнин все еще не понимал, как Сюэ Мэн, Ши Мэй и Мо Жань в свое время прекратили ему следовать...
Так уж вышло, что в городке, куда Бессмертного Бэйдоу занесло заданием, пропадали дети. Обжитый трудолюбивыми фермерами уголок находился рядом с лесами, так что, к сожалению, потерявшаяся детвора тут была не в новинку: раз в год, или даже полгода, а в чащобе бесследно исчезал хотя бы один ребенок, сунувшийся туда по ягоды. Наверное, потому-то сперва местные и не стали бить тревогу, просто погоревали.
Но есть разница между одним пропавшим ребенком - и пятью исчезнувшими за раз.
Дело было довольно распространенным, но серьезным. Может, лесная нечисть пробудилась с голодухи, а может, дело и вовсе в пришлых чужаках, что не считались ни с людскими, ни с небесными законами. На такое задание с учениками идти было не очень удобно: все же, если замешаны были именно люди, стоило разбираться с ними уже умудренному битвами человеку. Так что Чу Ваньнин не посчитал зазорным взять эту миссию прямо из рук Сюэ Чжэнъяна, при этом оставив учеников на попечении мадам Ван.
Бессмертный Байдоу и дети действительно плохо сочетались, однако за пропавших ребятишек заклинатель переживал искренне и всей душой.
Лес около поселения был густым, темным... древним. Громадные деревья тянулись к небесам, и при взгляде ввысь казалось - синеву перекрывает массивная паутина, так причудливо переплетались между собой изогнутые ветви. Чем дальше Чу Ваньнин заходил в чащобу, тем сильнее зеленела от мха кора древесных гигантов, тем меньше света падало на землю, что постепенно переходила в камни.
И нигде - нигде - не было и следа человека.
Чу Ваньнину пришлось признать: дело тут явно не в людских злодеяниях и не в темных заклинателях. Детвору утащило в темноту чащи что-то иное.
Вопрос лишь - что именно?
Он не ощущал темной ци либо демонической. Не было резкого холода или странных звуков, что присущи призракам и заблудшим духам. Не было ничего.
Старейшина Юйхэн упорно шел дальше.
Дети не могли просто исчезнуть прямо в воздухе, верно? И не могли не оставить ни единого следа, так ведь?
Да, именно так!
Но где же эти следы?..
Чем темнее становилось вокруг, тем активнее ворочалось в груди Чу Ваньнина жуткое предчувствие. Что-то было тут не так: в тишине окружающего его леса, в зловещем скрипе ветвей над головой, что так напоминали насмешливый старческий смех. В какой-то миг всё, что окружало Чу Ваньнина, стало лишь сумраком и тишью. Казалось, что самым громким звуком тут было дыхание заклинателя.
Неправильно, как же неправильно!
Обычно Чу Ваньнин использовал бы талисманы, чтобы разогнать мрак, но в этот раз что-то упорно нашептывало призвать Тяньвэнь. Это было нечто глубинное, интуитивное, продиктованное не здравым смыслом, но звериными инстинктами. "У тебя должен быть шанс дать отпор", вот что шептало в подсознании обычно спокойного и собранного Бессмертного Байдоу. "Ты должен атаковать быстро и решительно", продолжало увещевать чутье.
Это было так странно!
Чу Ваньнин никогда не руководствовался исключительно ощущениями и предчувствиями. Да, несомненно, это важно для любого заклинателя, но все же - все совершенствующиеся в первую очередь полагаются на здравый смысл и свои познания. Интуиция не столь необходима там, где правит хладнокровие.
И все же, именно интуиция сейчас руководила обычно собранным Чу Ваньнином.
Он чувствовал, знал - тут, в лесной глубине, было нечто страшное, нечто древнее. Оно наблюдало за ним прямо сейчас, спокойно и снисходительно. Его не пугало сияние божественной ивовой лозы, что обвивала руку заклинателя.
Всегда уверенный в том, что сможет дать отпор противнику, сейчас Юйхэн Ночного Неба смутно осознавал, в насколько проигрышной ситуации он находится. Надо было всё же взять с собой учеников, но чем бы они тут помогли?..
"Многим", укоризненно шепнуло подсознание, заставив заклинателя вздрогнуть.
То, что забрало детей, теперь присматривалось к заклинателю, неосмотрительно сунувшемуся в самое сердце леса в одиночку.
Чу Ваньнин понятия не имел, что это такое, но знал - он не должен показать страх. В противном случае, его сожрут с потрохами, прямо тут, прямо сейчас.
Тишина давила на барабанные перепонки, заставляла сердце сорваться с размеренного ритма в дикий галоп. В глубине души зарождался липким склизким комком страх.
И в тот момент, когда это отвратительное ощущение чужого присутствие стало практически невыносимым, кроша выдержку Чу Ваньнина в пыль, всё внезапно... исчезло.
Сперва появились звуки. И это были не неуверенные трели птиц или шебуршание выползающего из укрытия зверья, нет.
Это был жалобный плач.
Бессмертный Байдоу подорвался с места, едва заслышав тихие всхлипы неподалеку. Он запоздало ощутил, как противно липнет ткань одежд к спине, а пряди волос - к лицу; запоздало осознал - он взмок от холодного пота за то время, пока сила, что обосновалась в этой чаще, решала его судьбу. Мужчина кинулся к корням раскидистого крепкого дерева, полностью зеленого от покрывающего его мха, чтобы увидеть среди глубоко разрывших каменистую почву корней детей, жмущихся друг к другу в поисках тепла и поддержки. Свет Тяньвэнь выхватил из мрака их лица: зарёванные, бледные, перепачканные в грязи. Увидев взрослого, неожиданного оказавшегося в лесу, перепуганная детвора, не раздумывая, кинулась к нему, словно перепуганные птенцы под мягкое пузо курицы-наседки.
Впервые за долгое время дети не боялись Чу Ваньнина, а видели в нем спасение.
К деревне их маленькая группа вышла уже глубокой ночью, вызвав ажиотаж: золотое сияние Тяньвэнь привлекло внимание бессонных от беспокойства жителей, и те высыпали к воротам городка. Тишь ночи была нарушена радостными криками, спугнувшими цикад и сверчков. Уставший как физически, так и морально, Бессмертный Байдоу передал разревевшихся от облегчения детей их родне, благодарно устроившись на постой в гостевой хижине.
Как хорошо, подумалось Чу Ваньнину, что свернулся по привычке клубком на жестковатой кровати. Как же хорошо, что он нашел всех, что все были живы и здоровы, хоть и перепуганы. Как хорошо, что неведомый хозяин леса не позарился на жизни и души детей, а удовлетворился их страхом...
Утром Старейшина Юйхэн покинет это место, возвращаясь на Пик Сышен. Главное, как он полагал, было убедить благодарных жителей, что нет нужды в напутственных подарках: он успел услышать парочку оживленных разговоров местных, которые обсуждали, что было бы лучше дать в дорогу уважаемому заклинателю.
Как же Чу Ваньнин не любил прилюдное выражение благодарности, кто бы знал...
Возможно, мелькнула у мужчины сонная мысль, ему стоило бы уйти раньше, чем деревня пробудится ото сна?..
...уйти раньше не вышло.
Утром Чу Ваньнина разбудил стук в дверь: на пороге мялся неожиданно пребывающий в смятении старейшина поселения. За его спиной виднелись фигурки двух детей в поношенной, явно великоватой одежде с чужого плеча.
Старейшина Юйхэн лишь глупо моргнул, пытаясь осмыслить то, что осторожно говорил ему старейшина.
В лесной чаще пропало без вести пять детей.
...но вернулось вместе с заклинателем - семеро.