Ради любимой богини

Перед Новым годом количество молитв не становилось меньше. Се Лянь, в полной мере вернувшей себе божественный статус, за несколько столетий вновь пришлось заново учиться справляться с таким потоком прошений. Она хотела быть внимательной и гарантировать, что никто не останется обделен ее благословением, но из-за этого забывала о себе и о своей супруге. Было бесполезно пытаться дозваться до Небесной столицы, чтоб вернуть любимое божество обратно в Призрачный город, поэтому Хуа Чэн смирилась с тем, что пока она будет коротать время одна. У нее было не меньше обязанностей как у градоначальницы, но только они всегда уходили на второе и третье места, когда дело касалось цзецзе. Се Лянь так сделать не могла, Хуа Чэн уважала ее решение и любила эту черту своей жены, готовой на многое ради других людей. Только это не означало, что демоница была спокойна и не ревновала с того, что обязанностям небожительницы уделяют больше внимания, чем ей. В глубине души Сань Нян была капризной и жадной девчонкой. Поэтому, усмиряя распоясовшуюся нечисть, она рубила ятаганом налево и направо, угрожая тем, кто нарушает порядки в ее владениях. Это продолжалось бы долго, если бы демоница не услышала пароль от своей духовной сети общения, сказанный голосом единственного живого существа, которого она была рада слышать и видеть в любое время.

«Цзецзе, что-то случилось?» — она метнула в сторону ятаган, не глядя, оружие принялось само атаковать, жмуря глаз и дрожа, стоило напомнить о Се Лянь. Хуа Чэн ответила так быстро, что Се Лянь не успела даже издать звука.

«Сань Нян, я вернулась и не встретила тебя… Прости, если отвлекаю.» — неуверенно сказала небожительница, боясь, что прерывает важные дела Хуа Чэн. Сама ведь ругалась на то, что не может отвечать на молитвы, когда ее зовут по духовной сети.

«Я сейчас же вернусь домой,» — поспешила сказать Хуа Чэн, ища в одежде магические кости. Один бросок, она окажется рядом с цзецзе, остальное подождет.

Эмин, дрожа, отбивался от призраков, но делал это крайне рассеянно, ведь знал, что хозяйка сейчас разговаривает со своей супругой, к которой и клинок был неравнодушен. Ятаган вернулся в руку к Хуа Чэн, абсолютно позабывшей о том, для чего она прибыла к границам Призрачного города. Она уже собиралась выбросить кости, как взволнованный голос остановил ее.

«Нет-нет-нет, Сань Нян. Занимайся своими обязанностями. Я подожду, — быстро возразила Се Лянь, чтоб ни в коем случае не быть причиной появления новых проблем среди нечисти и призраков, — я сделаю кое-что к твоему приходу, если пообещаешь, что хорошо поработаешь сегодня.»

«Цзецзе… — Хуа Чэн позвала ее, подавив стон от нетерпения. Не важно, что могла придумать к ее возвращению принцесса, это всегда было приятным и долгожданным. Се Лянь не раз ловила ее на эту удочку, убеждая заняться обязанностями, чтоб ночью получить награду, — как скажешь, ваше высочество.»

Хуа Чэн скрыла то, что расстроилась от невозможности прямо сейчас утянуть в объятия жену, наоборот, постаралась сделать голос соблазнительным и жадным. Пусть Се Лянь не имела ввиду какие-либо ласки. Принцесса никогда не была против занятий любовью, даже если все еще сохраняла облик праведной даоски. Се Лянь часто облачалась в белые монашеские одежды, а не роскошные наряды, которые заслуживала носить небожительница. Очаровательно то, что своим привычкам она не изменяла, даже покорив новую высоту.

«Люблю тебя, Сань Нян,» — попрощалась она, а Хуа Чэн ясно услышала звук поцелуя, который был отправлен ей от супруги на прощание.

За все то время, что демоница миловалась по духовной сети общения, призраки поспешили скрыться, чтоб не получить еще больше ран от ятагана. Не вся нечисть принимала правила поведения в Призрачном городе, поэтому временами приходилось показывать, кто тут главная. Неспеша, Хуа Чэн последовала за нарушителями. В конце концов у нее было достаточно времени до того, как цзецзе будет рада ее видеть. Се Лянь может решить, что Хуа Чэн ее не послушала, раз вернулась раньше положенного, стоило услышать голос своей жены. Доказать, что проблема в самом деле ушла, когда Се Лянь с ней связалась, было бы непросто.

Дворец невероятного наслаждения мог называться теперь не только резиденцией, но и домом, когда в нем поселилась Се Лянь. Но все же особый трепет Хуа Чэн испытывала лишь к их монастырю в деревне Водных Каштанов, ведь с цзецзе любая хижина превратилась бы во дворец.

— Ты вернулась, Сань Нян! — радостно подскочила с места за столом Се Лянь, направляясь к супруге.

Хуа Чэн обняла ее крепче, сразу замечая белый след на щеке у небожительницы. Не сложно было догадаться по этому и по аккуратному пучку на затылке, чем была она занята в свободное время.

— Что у тебя на щеке? — Хуа Чэн погладила по лицу, стирая след пальцами, и поднесла их к губам, тронув кончиком яркого языка, — Мука? Цзецзе решила порадовать чем-то вкусным.

Демоница с хитрым предвкушением заулыбалась, стискивая сильнее в объятиях мягкую талию. Се Лянь выглядела так, будто не хотела раскрывать сюрприз скоро, но проницательность Хуа Чэн не знала границ, когда дело касалось ее высочества.

— Разрешишь попробовать, цзецзе?

Выбравшись из теплых объятий, Се Лянь подала на стол сладкие рисовые шарики, с опаской осматривая миску. Хуа Чэн заметила это выражение лица и неуверенность в приготовленной еде. Только вот демоницу никогда не смущало подобное, насколько бы другие боги и демоны не считали еду наследной принцессы отвратительной, Хуа Чэн всегда предпочла бы это любым деликатесам и пирам. Как и сейчас она без сомнений села за стол.

— Почему ваше высочество занимает себя готовкой? Это вовсе не обязательно, стоит только позвать слуг, — произнесла Хуа Чэн, начав сомневаться, что Се Лянь по доброй воле заняла кухню, ведь лицо ее становилось с каждой минутой все более напряженным.

— Мне хотелось самой взяться и попробовать. Скоро праздник, я хотела сделать что-то сама к тому времени, — начала говорить Се Лянь, но, видя, что Хуа Чэн хочет что-то сказать ей, поспешила продолжить, — Было много молитв о благополучии и мире в следующем году… В Призрачном городе становится шумно в праздники?

— Оу, нечисть любит гуляния. Появляется много людей, в игорном доме обычно не вздохнуть, — Хуа Чэн ответила, не оставляя попытку подобраться к рисовым шарикам, — не люблю это время.

Се Лянь не сводила глаз с тарелки и с того, как первый кусочек отправляется демонице в рот. Не стоило ждать другой реакции, кроме довольной улыбки Хуа Чэн, которая еще и жадно облизнула клыки.

— Я впервые за несколько сотен лет смогу провести праздники прилично, — Се Лянь улыбнулась уголками рта, подняв глаза к лицу супруги. Та прищурила темный глаз.

— А как цзецзе их встречала раньше?

Хуа Чэн спросила прежде, чем поняла, насколько это вопрос был неправильным. Как же могла встречать Новый год скитающаяся небожительница, зарабатывающая собирательством мусора. Это явно не тот вопрос, на который хотелось знать ответ. Хуа Чэн винила себя, нужно было понять и внимательнее следить за противным языком. Се Лянь улыбалась, как будто ничего не было.

— Во дворце был пир, на улицах шествия. Мама всегда дарила нам с сестрой конверты, когда мы были детьми, — принцесса явно начала издалека, Хуа Чэн отчетливо вспомнила то, какими были гуляния в Сяньлэ, как будто и не прошло столько сотен лет, — в монастыре было… спокойнее, это был обычный день с тренировками. Еще мы готовили угощения. Потом я возвращалась к семье.

Даже через улыбку Хуа Чэн видела, что пыталась спрятать супруга. Протянув к ней ладонь, демоница хотела остановить этот рассказ, но Се Лянь лишь усмехнулась.

— Прошлые столетия были сложными. Мне было не до того. Иногда удавалось скопить денег на праздничный ужин, заказать карася.

Княгиню демонов этот рассказ, словно вернул на землю, ведь ее принцесса не так давно не имела при себе абсолютно ничего. Посмешищу трех миров такие празднования не положены. Хуа Чэн определенно собиралась исправить это вековое упущение, уже зная, что нечисть в Призрачном городе придет в восторг, стоит ей сказать, что праздник нужен, чтоб порадовать наследную принцессу. Ее в городе любили не меньше, чем княгиню.

Се Лянь продолжала улыбаться, но за ужином разговор перешел в другое, более мирное русло. Хоть небожительнице не нужна была пища в привычном смысле, убедить ее поесть оказалось не сложно. Воспоминания о тяжелых днях как будто бы забылись, не успела догореть палочка благовоний.

— Цзецзе очень устала за день. Я скажу налить воду для купания, — Хуа Чэн собиралась ускользнуть с глаз и время, которое Се Лянь потратит на омовение, провести с пользой для своего плана, чтоб устроить по-настоящему хороший праздник.

Демоница была решительно настроена, только вот нежная рука, схватившая алую полу одежды, остановила ее.

— Сходишь со мной вместе? — мягкому тону Се Лянь невозможно было отказать сейчас, пришлось отсрочить великие планы до ночи.

Усевшись в горячей воде, Хуа Чэн прижалась к спине небожительницы. Сдвинув влажные волосы, опустила голову к плечу, пока Се Лянь словно не обращала внимания, растирая мыльный корень.

— Давай помогу, — предложила Хуа Чэн, которой от горячего пара становилось совсем лениво и сонливо, отключиться прямо здесь она не могла себе позволить. Как потом смотреть в глаза цзецзе, если ей придется нести супругу в постель. Для сильной богини войны не будет проблемой поднять ее на руки, но Хуа Чэн хотела еще пожалеть свою гордость.

Се Лянь улыбнулась, передав за спину мыльный корень, и перекинула волосы вперед, открывая спину. Демоница заводила по ней руками, растирая пену, однако быстро это перешло в шаловливые поглаживания до самой поясницы, ладони соскальзывали вперед, будто случайно. Небожительница задышала тяжелее, поймав нахальные руки и сжав пальцы. Хуа Чэн видела, как краснели уши, и только пододвинулась ближе. Се Лянь охнула, чувствуя спиной прикосновение к груди.

Заглянув в лицо принцессы, Хуа Чэн стало понятно, что ее остановили лишь потому, что нужно было притормозить с озорством. Се Лянь была не против, но привести себя в порядок после тяжелого дня было чуть важнее. Уделить внимание скучающей весь день демонице было лучше в спальне.

Там горели свечи и пахли благовония. Накинув лишь нижние одежды, Хуа Чэн несла супругу по комнате.

— Тебе не обязательно носить меня на руках, — смущенно посмеиваясь, Се Лянь все же обнимала ее за плечи, совсем не противясь тому, как ее держат.

— Почему же? Пол холодный, я не хочу чтоб ты замерзла, — возразила Хуа Чэн, а шаловливая улыбка обнажила клык.

Усадив Се Лянь на постель, демоница помогла ей высушить волосы заклинанием. Се Лянь, прикрыв глаза, тихо вздыхала, чувствуя кожей головы касания ловких пальцев, как они пропускали каждую прядь, приводя волосы принцессы в идеальный порядок.

— Сань Нян, можешь… размять мне плечи? — попросила она и, не дожидаясь ответа, стянула вниз рукав тонкого влажного одеяния. Один, потом второй. Взгляд ясных глаз из-под ресниц точно показал желание. Одежда спала не только на плечах, обнажила и спину, и грудь.

Хуа Чэн тихо простонала, проходясь ладонями по сильным плечам.

— Ваше высочество в хорошем настроении сейчас? Настолько, что решила побаловать эту верующую своим благословением, — томный голос демоницы звучал над самым ухом, пока она проходилась прохладным пальцами по светлой коже.

Хуа Чэн утянула в постель, избавляя от всех одежд, и прижалась к открытой спине, целуя тонкую шею. Принцесса негромко вздыхала, подняв ладонь и касаясь лица супруги, поглаживая ее по скуле. Се Лянь потянула ближе, подставляя под поцелуй открытые губы, и улеглась на спину, всем видом подзывая к себе. Хуа Чэн не скупилась на поцелуи, жадно проходя по смущенному лицу и снова возвращаясь к губам. Се Лянь сжала пальцы на ее затылке, постоянно направляя то выше, то ниже. По одной из таких команд Хуа Чэн опустилась к груди, чувственно лаская.

Переплетясь ногами, Хуа Чэн и Се Лянь прижались плотно друг к друг, не отвлекаясь ни на что вокруг. Мир сомкнулся в одну точку, где небожительница и демоница предавались любви. Се Лянь старалась подстроить движение руки под темп Хуа Чэн, но собственное возбуждение между влажных бедер сбивало ее с пути. Хуа Чэн кусала в плечо, плавно погружая пальцы внутрь.

Принцессе хотелось свести бедра, ее ноги дрожали, но поставленное между ними колено мешало этому движению. Хуа Чэн сбавляла темп, чуть останавливаясь и подразнивая, вновь мешая пересечь грань. Се Лянь была милостива к ней и не повторяла такую же шалость, лишь целовала грудь, не забывая о движении пальцев. Играясь и целуясь, вместе они дошли до оргазма.

Небожительница уснула, повернувшись на бок и натянув красное одеяние на плечи. Хуа Чэн не сказала ничего, лишь взяла одежду Се Лянь, прикрывая наготу. Не став будить, демоница только поправила одеяло и вышла за дверь, сильнее завязав пояс. Цзецзе нуждалась в отдыхе, а знать о том, что у жены есть планы в короткий срок устроить достойное празднование для нее, было не нужно.

Инь Юй появилась как всегда вовремя. Хуа Чэн поздно заметила, что оставила повязку в спальне, сейчас ничего не могла с этим сделать. Опустив голову, она зевесила челкой невидящий глаз, складывая руки на груди, хотелось вернуть прежнюю уверенность и боевой настрой. Однако, как дело дошло до прямых указаний, Хуа Чэн растерялась. Как она должна сделать праздник в лучшем виде, если не знает, как оно должно было выглядеть по-человечески? Се Лянь не захочет провести ночь в игорном доме с пьяницами и развратниками, как и не хотела этого Хуа Чэн. Она бы провела первый совместный Новый год лишь наедине с цзецзе, может они бы зажарили рыбу и спрятались от всего. Но принцесса хотела прилично провести праздник, так что под ее желания нужно было подстроиться.

Посланница убывающей луны не сходила с места, слушая причитания Хуа Чэн, вновь обеспокоенной из-за супруги. Хорошо, что немногие имели возможность видеть такое состояние. Инь Юй справедливо предложила исполнить несколько человеческих традиций в Призрачном городе, будто здесь обитает не нечисть, а люди.

Повезло, что Се Лянь была занята на Небесах, возвращалась домой ближе к ночи и валилась спать, не говоря уже о чем-то ином. У Хуа Чэн было все время и полный простор действий, чтоб подготовиться. Если бы не эта загруженность, то ей захотелось бы выть с того, как мало она проводит времени с супругой.

В канун Нового года Хуа Чэн поднялась на Небеса самостоятельно, предчувствия, что ее появление здесь вызовет достаточно недовольства, однако у демоницы была лишь одна цель, поэтому она зашла во дворец наследной принцессы Сяньлэ, забрав ее с собой. Се Лянь была одета в праздничный наряд, собрала волосы и ведь из Призрачного города ушла так рано, что Хуа Чэн даже не успела ее рассмотреть.

— Ох, Сань Нян, уже пора? — встрепенулась небожительница, вокруг которой были сплошные свитки и свитки, — я уже почти… Ох…

— Тебе нужна помощь? — Хуа Чэн осмотрела весь этот хаос, качая головой. Она явно недооценила тот объем работы, с которым справлялась Се Лянь. Может вдвоем у них хватит сил справиться с этим быстрее… Если только не придется что-то переписывать, почерк Хуа Чэн был так себе даже после стольких тренировок.

— Я попрошу младших служащих, не волнуйся. Я обещала, что мы побудем вместе.

Хуа Чэн постаралась игнорировать напряженные взгляды юных богов и богинь, пока Се Лянь раздавала последние указания перед уходом. Княгиня перекинула игральные кости и с удовольствием покинула это место с цзецзе.

— Мы не домой?

Се Лянь удивилась, замечая, что город все же преобразился. Пока она смотрела по сторонам, Хуа Чэн поправила меховую накидку на плечах небожительницы, запахнув посильнее. Красного вокруг стало еще больше из-за фонариков. Даже издевательские вывески «Богатство важнее жизни» и «Выгода превыше стыда» заменили на «Весна в воздухе» и «Удача приближается». Остальные пожелания Се Лянь с трудом смогла разобрать, уставившись на них и качая головой. Не узнать эту каллиграфию она попросту не могла, хотя стоило признать, что старание и упорство она видела в каждой оставленной здесь линии. Хуа Чэн ожидающе затихла, поняв, что так озадачило небожительницу. Можно было кого угодно найти и попросить вывести слова на вывесках так, чтоб не одно существо не нашло, к чему придраться, но для градоначальницы это было делом принципа. Она должно была приложить свою руку ко всему, чтоб порадовать цзецзе. Хотя в этот момент сотни мыслей заняли ее голову, вплоть до сожаления и желания поскорее избавиться от этих вывесок.

— Сань Нян делает большие успехи в правописании! — с восторгом отозвалась принцесса, сложив перед собой ладони. Она повернулась к супруге с широкой улыбкой и потянулась, чтоб оставить кроткий поцелуй на щеке. Это действие приободрило Хуа Чэн, но большее Се Лянь не могла себе позволить, пока они были на улице. Заинтересованные демоны уже косились в их сторону, приметив княгиню с женой. Было привычно, что их отношениями восхищался весь Призрачный город, не только в мире смертных ходили сотни, а то и тысячи легенд о чувствах Наследной принцессы и Собирательницы цветов под кровавым дождем. Се Лянь была уверена, что часть таких выдумок берет свое начало в Призрачном городе.

Хуа Чэн улыбалась, приобняв супругу за талию под накидкой, началось все не настолько плохо. Се Лянь шагала, чуть пошатываясь.

Улицы заполонили духи, призраки, демоны и… люди. Хуа Чэн была права, что это место собирает в себе шумную толпу. Сегодня в игорном доме она не собиралась контролировать ставки, ее демоницы справятся и без нее. Сегодня все внимание только жене.

Было больше не только гуляк, но и торгашей. Мясник Чжу зазывал громче всех, поэтому Хуа Чэн ловко отвела цзецзе подальше, чтоб не портить атмосферу видом чьей-то конечности в чане с супом. Базар напомнил Се Лянь детство. Пусть это было так давно, она могла смотреть только из кареты, но сейчас это легко сливалось с тем, что принцесса видела сейчас. Среди игрушек и куколок Се Лянь не приглянулось ничего, однако Хуа Чэн протянула ей несколько палочек с засахаренными фруктами, о которых небожительница еще не успела даже подумать. Существо в маске за соседним торговым лотком подмигнуло, Хуа Чэн поспешила увести супругу.

— Правда, я не смогу воссоздать гуляния, как в Сяньлэ, но дальше нас ждет пир, фейерверки и… — демоница поубавила энтузиазм, заметив, каким взглядом посмотрела на нее Се Лянь, — цзецзе?

Та поспешила вернуть улыбку, чтоб не сбить супругу с настроя. Было видно, сколько сил и приготовлений ушло на праздник. Демоны и призраки кружились вдоль рынка, откуда-то слышалась музыка уличных выступлений и танцоров. Се Лянь не хотела, чтоб это прошло зря, но чем дальше они шли, тем сильнее болела голова от шума и цветов. Принцесса приложила руку к виску.

— Сань Нян, есть одно место, куда я хотела бы уйти. Я очень ценю то, что ты приготовила для меня, — она качнулась прямо в объятия Хуа Чэн, поймавшей ее.

— Куда мне доставить тебя? — торопливо взяв игральные кости, она приготовилась делать бросок, склонившись ближе к небожительнице, чтоб услышать ее слова.

Позади раздались первые фейерверки. Хуа Чэн улыбнулась и кинула кости.

Даже в праздники в деревне Водных каштанов было тихо. Глубокой ночью все жители скрылись в домах, празднуя это время с семьей. Снег здесь покрыл землю, накидка Се Лянь оказалась очень к месту.

— Цзецзе хотела привести меня именно сюда?

Место наводило много воспоминаний. Пока шли дорогой к первому храму ее высочества на земле смертных, Хуа Чэн отказывалась поставить небожительницу на ноги, неся ее, как драгоценное сокровище.

Храм стал еще лучше с того момента, каким его видела Хуа Чэн в последний раз. Прекрасно было видно, что за местом ухаживают. У алтаря едва дотлели благовония, значит еще недавно кто-то приходил сюда, чтоб их зажечь. Се Лянь взяла новые и поставила их перед алтарем, Хуа Чэн повторила следом, чтоб этот год прошел благополучно.

— Мне было интересно, как изменилось это месть с прошлого визита, — Се Лянь уже не могла узнать хижину мусорной богини в этом месте. Теперь это был полноправный храм наследной принцессы Сяньлэ.

Подношения, благовония, к статуе и портрету добавилось больше изображений, Се Лянь была даже смущена таким вниманием. Особенно, когда видела рядом с собой на картине высокую фигуру в красном. Их часто рисовали вместе и все равно каждый раз это вызывало трепет, что часть ее личной жизни настолько привлекает верующих.

Се Лянь вздрогнула. На улице раздались фейерверки. Даже в этом тихом уголке слышались звуки празднования.

— Тут по-прежнему нет кровати, — усмехнулась Се Лянь, видя свернутую циновку под лавкой. Может быть это была не та самая, но можно было представить и вспомнить, как первую ночь они с Сань Нян устраивались спать рядом.

Тогда принцесса почти поверила, что встретила девицу из обеспеченной семьи, которая сбежала от строгих родителей и теперь не знала, где найти ночлег. Образованную и острую на язык красавицу Се Лянь пригласила к себе. Кто же знал, что спустя время они станут супругами. Большая удача.

Хуа Чэн расстелила циновку, пока принцесса вспоминала с растерянной улыбкой их встречу. Кольцо всегда было с ней, пряталось под одеждой на груди. Се Лянь села рядом с демоницей, намного ближе, чем позволила бы себе год назад.

— Жаль, что я сама не додумалась об этом месте, — с улыбкой пожалела Хуа Чэн. Храм и для нее самой значил гораздо больше, чем любое другое место на свете.

— Ты сделала для меня много, Сань Нян. Спасибо, — ответила Се Лянь, прижимаясь за мягким поцелуем, который не продлился долго.

— Ваше высочество сделала для меня не меньше. Я люблю тебя.

Хуа Чэн вновь соприкоснулась с ней губами, обхватив ладонями лицо. Руки небожительницы сжали плечи, а снаружи снова послышалось фейерверки, осыпающие небеса сотней искр. Лучшее начало нового года.