Псина была старая и порядком потрёпанная жизнью. Людям она не то чтобы не доверяла… Но ничего особо хорошего от них уже не ждала, поэтому убежище выбирала себе из тех, что людям обычно не по душе. Тем не менее, в приглянувшемся ей заброшенном доме человек всё-таки жил. Правда, очень странный человек.
Он был из тех, что не пахнут. Обычно такие всё время держатся поближе к другим людям, но этот был один. И один он был давно, все чужие запахи успели из него выветриться. У него были резкие, дёрганные движения, но часто он подолгу замирал и мог не шевелиться часами, хотя вроде не спал. Говорил он тоже рвано и торопливо. Иногда с ней, иногда вроде бы сам с собой. Собаки он вначале испугался, но быстро успокоился и не стал прогонять.
— Дороти, — заявил он ей. — Ральф знает, как зовут собак. У одних хозяев Ральфа была собака.
Ей было всё равно, как он будет её называть. Дороти, так Дороти. Позже человек решился к ней подойти и, увидев, что она не возражает, протянул руку. Он похлопал Дороти по голове. Легонько, едва касаясь. Но не погладил — будто не умел. Так обычно делают совсем маленькие люди. Этот был большой, но часто вёл себя как маленький и несмышлёный детёныш.
Например, он боялся грозы. Дороти проснулась от всхлипываний и долго разглядывала его, дрожащего в углу, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Наконец вздохнула, встала с тёплого нагретого местечка, подошла и втиснула голову ему под мышку. Человек вначале вздрогнул, потом обхватил её обеими руками и притянул к себе. Старая Дороти прожила долгую жизнь и знала, как успокаивать малышей. А этот ещё и совсем замёрз, не оставлять же его одного.
Однажды человек принёс горсть мелких тёмных камней и рассыпал перед ней.
— Для Дороти, — сказал он. — Еда. Ральф знает, что любят собаки. Маленькие круглые камешки. Хрум-хрум!
Не увидев понимания в её глазах, он сунул один из камней в рот и попытался его раскусить. Что за глупый детёныш! Он наверное совсем голодный с такими-то познаниями.
Когда-то Дороти была отличной охотницей, ей не составляло труда добывать себе пищу в пригороде, где не особо-то разживёшься на мусорках. Она легко ловила что крыс, что кроликов, и только подкрадывающаяся старость заставила её сменить место обитания — в городе всё-таки еду добывать проще. Сейчас это было кстати: люди не питаются крысами, а вот найти остатки их еды в мусорках легче лёгкого. Особенно если рискнуть и наведаться на улицы, где много кафешек и ресторанов. Дороти повезло, и она нашла еду, которую удобно было унести с собой.
Человек поначалу не понял её, но она настойчиво подталкивала коробку ему в руки. Прокормит она и двоих, от неё не убудет. Нельзя же оставлять всё вот так… Наконец человек сообразил, но повёл себя совсем не так, как она ожидала.
— Дороти говорит, что это для Ральфа..? Дороти принесла… Ральфу еду?
Он внезапно всхлипнул раз, другой. А потом разревелся в голос, обняв её и зарывшись лицом в её шерсть. Куда сильнее, чем во время грозы. А Дороти волновалась и никак не могла понять, что же она сделала не так.
Есть он так и не стал, хотя Дороти ещё не раз приносила ему то одно, то другое. Надеясь найти то, что наконец придётся ему по душе. Зиму она уже твёрдо решила провести в этом доме. Холодно ведь будет — глупого большого детёныша должен кто-то греть.