Девятый олень Санты

Главная городская улица сияла ярче всех рождественских ёлок в мире вместе взятых. От количества ярких огней, украшающих буквально каждый её сантиметр, в глазах словно рассыпались звёзды. Белоснежный снег, неуспевший расстаять с утра, отражал весь свет, сгустками собранный в качестве украшений домов, магазинчиков у дороги и небольших новогодних лавок, деревьев и даже людей, одиноко или группами прогуливающихся по улочкам города, отчего ночь становилась светлее и намного живее.

Стоящий неподалёку парень с гитарой напевал успевшие надоесть с начала декабря песни, а образовавшийся круг из подвыпивших ребят выкрикивал слова, иногда попадая в нужные. Леви чуть заметно скривился от предложения присоединиться и замотал головой; засунул руки в карманы лёгкой зимней куртки, накинутой поверх домашнего свитера, не согревающего даже в плюсовую погоду, опустил голову вниз, выдыхая пар изо рта в тёмный мягкий шарф, который он всё-таки успел натянуть, и наблюдал за мелькающими бликами ярких огней разных цветов на мокрой от кашицы перемешаного машинами снега брусчатке. Даже пожалел, что выскочил на улицу, не одевшись теплее и не захватив хотя бы шапку. Но он так быстро хотел сбежать оттуда, что даже не вспомнил об этом.

Его неожиданно грубо хватают за локоть, заставляя резко вскинуть голову, а руку — заныть от пронзившей её боли, тормозят перед дорогой: по ней на высокой скорости проносятся больших размеров ярко-красные санки, запряжённые двумя светлогривыми лошадками вместо полагающихся девяти оленей. Сидящий внутри на шикарном кресле Санта-Клаус в традиционном коротком красном пальто и окружении четырёх звонко посмеивающихся детей машет им рукой в грузной красной варежке и широко улыбается, приговаривая басовитое: «хо-хо-хо».

Леви таращится на проезжающие санки и провожает их застывшим взглядом, благодарно кивает на все шутливые предупреждения с ярко выраженными намёками о том, что смотреть нужно перед собой, а то так можно пропустить всё на свете и не заметить самого главного, да ещё и быть сбитым в такую замечательную ночь в праздничный фарш каретой Санты от очередного, но, кажется, теперь точно последнего и стопроцентного кандидата в будущие парни от своей взбалмошной подруги, которая сейчас наверняка восседает в его тёплом и привычно уютном доме над тарелками наструганных на скорую руку салатов и бутылочкой шампанского, а может, уже и чего покрепче за счастье разгуливающих по ночным улочкам города — жаль, не под ручку — молодых людей.

Задумываться о том, подруга ли она ему вовсе, Леви стал буквально после того, как, придя уставший домой после тяжёлого дня, в который с радостью поменялся со своим напарником и вышел на работу в свой законный выходной, загрузив себя работой до самого вечера, обнаружил у дверей разодетую в жуткий костюм эльфа Ханджи с грузным мужчиной, у которого от мистического существа были только огромный прямой нос и добрые глаза, а макушку головы украшала явно детская красная шапка Санты.

Или, может, даже раньше, когда его подруга слишком часто стала интересоваться личной жизнью Аккермана и настойчиво знакомить с парнями, ни один из который даже близко в его вкусе не был. Этот громила не стал исключением — кажется, Ханджи действительно отбирала их всех на свой отвратительный вкус, — и Леви, уже представляя, как будет жалеть об этом весь оставшийся вечер, впустил двух чудаков, для которых слов «нет» и «усталость» не существовало совершенно, на порог своего дома, хотя очень хотел пройти мимо и закрыть перед радостно-удивлёнными лицами дверь.

Ханджи всё лепетала о том, что Леви такой неприхотливый, иногда скучный и даже занудный, местами слишком прямолинейный, но всё же очень хороший и добропорядочный парень, расхаживая по кухне в его домашних тапках и попутно жалуясь на то, что Аккерман даже не стал украшать празднично дом, а мужчина, представившийся как Эрвин-Санта-Клаус-в-моём-мешке-нашлось-бы-место-для-такого-замечательного-подарка-как-ты-Леви-Смит, будто совсем не замечая недовольного взгляда серых глаз и сведённых у переносицы тонких бровей, помогал горе-хозяйке накрывать на стол и, почти облизываясь, поглядывал в сторону Леви, измотанного за день настолько, что сил удивляться чему-либо вообще не осталось. Мешок, к слову, у Эрвина действительно был. Огромный и ужасного грязно-красного цвета. Леви не сразу заметил его за широкой спиной владельца, но совсем не удивился, когда оттуда он, широко улыбаясь и явно гордясь собой, достал и вручил ему букет помятых роз и безобразно безвкусный чайный сервиз с изображёнными на нём цветами. Леви думал, что это совместный подарок, но оказалось, что это всё только от Эрвина, любезно осведомлённого в том, что Леви невероятно посчастливилось в такой семейный праздник отмечать ещё и день рождения.

Весь вечер Леви довелось слушать глупые шутки и неуместные пожелания напившейся почти в хлам подруги, ловить на себе неприятные до отвращения взгляды недоСанты, терпеть неловкие подкаты и отказывать ему в порывах налить ещё шампанского в так и нетронутый бокал. Идея о прогулке была единственным неплохим предложением от этого Эрвина, и Леви ухватился за неё, пока Ханджи не развезло окончательно до глупых конкурсов и безумных идей.

— ...Вот так забавно мы с ней и познакомились, представляешь? — Леви вставляет очередное «угу» на этот незамолкающий монолог неплохо накидавшегося мужчины, который этого даже не ждёт, и как типичный мультяшный герой продолжает говорить заплетающимся языком. — Так вот, о чём я? О!.. Я очень рад, Леви, что познакомился сегодня с тобой. И, кажется, буду благодарить Ханджи всю оставшуюся жизнь, ведь я перед ней теперь, получается, в долгу. Неоплатном.

Леви не сразу замечает, что его собеседник останавливается посреди дороги. Его упорно тянут за рукав и прижимают огромными руками к себе, дыша перегаром в лицо. Аккерман вовремя выставляет перед собой руки и теперь уже жалеет о том, что вышел с ним гулять и не оставил его где-нибудь у высокого сугроба возле дороги. Эрвин сильно промахивается, мажет губами почти у самого уха, целуя холодный морозный воздух, второй раз не целится, немного сбавляя желание растерянного Леви опрокинуть его на лопатки за наглое вторжение в личное пространство и всё-таки бросить в ближайший сугроб, — замирает с широко распахнутыми голубыми глазами, внимательно рассматривая искажённое в отвращении лицо, и вдруг заторможенно выпаливает: — Леви! Ты ведь замёрз совсем. Почему ничего не говоришь?

Леви в удивлении вскидывает брови вверх, раздумывая, как же Эрвин это понял и почему наконец-то заметил, почти радостно ожидает, что они направятся обратно домой, но лицо мужчины светится от пришедшей очередной «хорошей» идеи, когда он замечает вывески миниатюрных магазинчиков и лавок.

— Ты погоди, я сейчас. Возьму тебе глинтвейн, согреешься! — мужчина, подскальзываясь по пути, бредёт к очереди у навеса, где пару ребят на виду у покупателей варят заветный напиток, не слушая криков о том, что Леви не пьёт алкоголь в любом его виде.

Аккерман поднимает голову к безоблачному тёмному небу, звезды на котором совсем потерялись из-за яркой подсветки города, глубоко втягивает ноздрями воздух, что пахнет пряностями и сладкой выпечкой, пытаясь утихомирить внутреннее раздражение.

— Выглядите слишком расстроенно для человека, гуляющего в такой хороший зимний вечер и чудесный праздник, — раздаётся сбоку, а Леви почти не удивляется, что не услышал приближающихся шагов. — Неудачный день или испорченное по чьей-то вине настроение?

— Всё вместе, — выдыхает Леви и наконец поворачивает голову в сторону обратившегося к нему парня.

Перед ним в буквальном смысле слова стоит олень в человеческий рост на двух ногах и грустно улыбается, поправляя рукой-копытом пушащиеся на лёгком ветру каштановые волосы. Невероятно милый и, наверное, жутко мягкий костюм сидит на нём очень хорошо, Леви бы даже сказал, что парню определённо идёт. Большие ярко-зеленые глаза отражают свет гирляндовых огоньков, небольшой красный нос ярким шариком сидит на кончике настоящего носа невероятно красивого парня и неплохо смотрится с румянцем на веснушчатых щеках. Небольших размеров рожки на голове оплетает тонкая слабо светящаяся гирлянда.

— Могу лишь посочувстовать. И сказать, что всё обязательно наладится, а все виновники и причины вашей грусти обязательно будут наказаны.

— Спасибо, — говорит Леви, гипнотизируя глазами милейшие ушки на голове парня по сторонам от рожек и красиво свисающие, а также мерно покачивающиеся при движениях головы фонарики гирлянды — зелёные и красные. — Только виновники не умеют читать по глазам и в упор не хотят ничего слышать.

— Ваш парень? — оленёнок кивает в сторону отошедшего Эрвина и смотрит огромными зелёными глазами, выдыхая небольшой клуб пара изо рта.

— Подосланный кандидат неравнодушной и очень обеспокоенной моей личной жизнью подруги.

— Звучит до жути грустно, — делится ощущениями парень и протягивает мягкое копыто, потом мило ойкает и стягивает его с руки зубами, прячет элемент костюма в боковом кармашке и снова выставляет руку вперёд. — Я Эрен.

— Леви, — представляется и пожимает тёплую ладонь. — Он побежал покупать мне согревающий глинтвейн, хотя я весь вечер говорил, что не пью.

— Это ужасно, — большеглазый парень опускает взгляд на брусчатку под ногами, и Леви почему-то хочется сказать что-нибудь ободряющее только для того, чтобы эти глаза не смотрели на него с такой жалостью и грустью. — Если честно, я очень хочу вас украсть, — сознаётся стоящий перед ним оленёнок, и Леви удивлённо рассматривает образовавшийся румянец на его веснушчатых щеках.

— Украсть? — неверяще переспрашивает Аккерман, а Эрен в ответ ему просто кивает, тут же приводя в движение раскидистые рожки на голове.

— С вашего разрешения, конечно же. Не подумайте ничего плохого, но Рождество — слишком волшебный праздник, чтобы проводить его в не совсем лестной компании, выслушивая без всякого удовольствия никому ненужные и в общем-то очень нудные истории из жизни.

— А ты, значит, посланник Санты, считающий своей прямой обязанностью проследить за тем, чтобы каждый человек в этот знаменательный день был счастлив? — Леви слегка ухмыляется, понимая, что, кажется, этот Эрен следит за ними уже достаточно долго.

— Что-то вроде, — кивает Эрен и широко улыбается.

Леви цепляется взглядом за эту красивую искреннюю улыбку, и оглядывается в сторону отошедшего Эрвина. Мужчина громко смеётся, подшучивая с весёлым пареньком, что его обслуживает, расплачивается и хватается руками за два больших стакана с напитком. Леви возвращает взгляд на парня в костюме оленя, что стоит перед ним, чуть наклонив голову вбок, и ждёт его ответа. Раздумывает совсем недолго. Наплевав на Эрвина и то, как он будет стоять с видом полного дурака на тротуаре с двумя стаканами, полными горячительного напитка, в попытке отыскать глазами тёмную макушку на широкой рождественской улице или поспрашивать кого-нибудь из прохожих, не видели ли они низкого мужчину в серой куртке; на то, что Ханджи, проинформированная насчёт внезапной пропажи Леви как только мужчина справится хотя бы с одним бумажным стаканом, будет звонить ему на мобильник, так вовремя случайно оставленный дома. Леви заглядывает с надеждой в глубокие яркой зелени глаза, собираясь безвозвратно потеряться сегодня в них и напрочь забыть об испорченном вечере.

— Давай, — уверенно говорит вскинувшемуся в лёгком непонимании оленёнку. — Я не против того, чтобы ты украл меня прямо сейчас. Только быстрее, пока не стало поздно.

Парень широко раскрывает свои огромные глаза и тоже оглядывается на Эрвина, что никак не может напрощаться с продавцом, осматривается вокруг и решительно направляется вперёд по тротуару, аккуратно хватая Леви за руку. Она у него жутко тёплая даже в такой мороз, и Леви совсем не хочется её отпускать. Эрен относится к его просьбе со всей серьёзностью и мчится, кажется, на всех скоростях — так, что Леви едва за ним поспевает, перебирая ногами по скользкой дороге и каждый раз упорно опуская взгляд на маячащий перед ним олений хвостик, — по сияющей городской улице, унося его подальше от несостоявшегося будущего парня и испорченного праздника.

Эрен весело смеётся, Леви понимает это, когда с лёгким удивлением прислушивается к звонкому мальчишескому голосу, что приятно разносится по ночной улице. Парень оборачивается, чтобы удостовериться, что с Леви всё хорошо, и сияет ярче от широкой и чуть смущённой улыбки.

— Сюда, — мягко говорит, останавливаясь, и ныряет в узкий тёмный проход между домами, Леви без раздумий идёт за ним.

Парни вываливаются в освещённый бульвар и замедляют шаг, останавливаясь под яркими гирляндовыми сосульками, свисающими вниз с голых веток высокого дерева. Они слегка мерцают на фоне тёмного неба, покачиваются от лёгких дуновений ветра и притягивают взгляд, выделяясь среди других различных сияющих элементов улицы. Заснеженные лавочки заманчиво сверкают своими гирляндами на спинках, но Леви морщится, представляя, как холодно будет там сидеть.

Эрен долго рассматривает праздничные украшения, которыми усеяно всё вокруг, с по-детски безумно счастливой улыбкой. Леви посматривает за сменяющимися на его лице эмоциями и, кажется, даже сам впервые искренне за этот вечер улыбается уголками губ от такой представившейся ему картины.

— У вас красивая улыбка, — неожиданно подмечает Эрен, и Леви ловит на себе внимательный взгляд огромных зелёных глаз. — Я всё хотел увидеть её, но вы были так грустны и смотрели только под ноги, не замечая всю эту красоту вокруг, — говорит, заставляя Аккермана удивлённо застыть, обдумывая услышанную информацию.

— Давно шёл за нами? — спрашивает без упрёка и даже слегка усмехается.

— С парка, — признаётся парень, а Леви вдруг саркастично хмыкает:

— Променял свою работу на это? — кивает на костюм и то, где они сейчас оказались.

— Я не привязан к определённой точке, но в парке желающих всегда больше, так что отчасти да, — объясняет Эрен и резко, очень уверенно добавляет, сбивая с толку всегда стойкого к таким вещам Аккермана: — Не жалею.

— Раз так, то спасибо тебе, — говорит Леви после секундой паузы.

Эрен счастливо улыбается ему и вдруг обеспокоенно смотрит: — Вы же замёрзли совсем.

Леви снова засовывает руки в карманы, действительно ощущая, как конечности жжёт, а туловище пробирает лёгкий холод. Выдыхает клуб пара изо рта от неожиданности, когда Эрен приближается и аккуратно цепляет ему на голову свои рожки. Мягкие подушечки на ушах мгновенно прикрывают от ветра и приятно обволакивают пушком. Леви с оленьими рогами на голове и повисшими на них разноцветными фонариками, что забавно покачиваются, удивлённо разглядывает отдавшего их ему Эрена, что стоит прямо перед ним и зачёсывает пушащиеся волосы рукой. Из кармана он достаёт второе мягкое копыто и протягивает его ему.

— А ты? — спрашивает Аккерман, собираясь отказаться и вернуть рожки хозяину, но Эрен накидывает на голову капюшон в виде головы оленя с нарисованными глазами и большим носом так, чтобы лицо осталось открытым, и гулко посмеивается. Рожки на костюмированной голове величественно распрямляются, устремляясь к небу. Леви удивляется, что не замечал этой части его костюма, пока бежал за парнем.

— Иногда люди просят надеть его, если хотят сфотографироваться с настоящим оленем, — тут же объясняет Эрен. — Некоторые остаются в восторге от рожек. Мне они, если честно, тоже очень нравятся. Так что мой костюм со всеми его вариациями — это почти беспроигрышный вариант.

— Они тебе очень идут, — серьёзно подмечает Аккерман, вызывая на лице напротив слегка смущённую улыбку, и всё-таки хватает рукой предложенное копыто, натягивает его на одну руку. Второе такое же сидит на левой руке у Эрена.

— Куда хотите отправиться дальше? — заинтересованно вопрошает.

— Домой, но его жестоко оккупировали, скорее всего, до завтрашнего вечера, — жалуется Аккерман, чувствуя, что уже хотя бы уши и одна рука начинают отогреваться.

— Тогда я предлагаю завалиться в тёплое помещение какого-нибудь уютного круглосуточного магазина.

— Идёт, — просто отвечает Аккерман. — И давай на «ты».

Эрен кивает и осматривается вокруг, соображая, в какой стороне следует искать.

— Точно! — вдруг радостно выкрикивает. — Я знаю здесь неподалёку неплохое кафе, у них подают очень вкусный чай и шоколадные кексики. Вы... Ты же любишь чай и вкусную выпечку?

— Веди, — бормочет подмёрзшими губами Аккерман и сам выкидывает вперёд левую руку, которую Эрен тут же обхватывает, согревая своей.

В помещении вкусно пахнет имбирными пряниками и кофе. Колокольчики над дверью приветственно звенят, стоит Леви с Эреном заявиться на пороге уютного кафе, впуская в отогретое помещение струйки холодного воздуха.

Они выбирают самые тёплые места в малолюдном помещении, и Эрен специально следит за тем, чтобы Леви устроился с максимальным комфортом, а тёплый воздух от обогревателя идеально и с неимоверной точностью окутывал промёрзшего до костей мужчину. Леви освобождает руку от перчатки и кладёт её рядом на стол, подмечает, что такая забота и излишнее внимание к себе даже не раздражают. Наоборот, он благодарен этому парню хотя бы за возможность уйти оттуда и оказаться в более приятном месте. И компании.

Официантка в красной шапке Санты делает комплимент Эрену как самому милому оленю, что она встречала, принимает заказ и удаляется за барную стойку, разукрашенную на новогоднюю тематику и присыпленную сверху искусственным снегом, за горячим шоколадом для Эрена и зелёным чаем для Леви. В выборе выпечки Леви решает полностью довериться Эрену и его вкусам. Парень облокачивается на собственные руки, лежащие на столе, и заинтересованно с необычной радостью в глазах рассматривает прохожих на улице через панорамное окно. Голова костюма снова теряется где-то за спиной, а каштановые кудряшки рассыпаются в разные стороны, причудливо свисая на лицо.

— Почему именно олень? — задаёт неожиданный, но давно интересующий его вопрос Леви, борясь с желанием зарыться рукой в пушистые и, скорее всего, очень мягкие волосы.

Эрен переводит на него зелёные глаза и просто улыбается: — Они славные.

«Как и ты», — не срывается с согревшихся губ, взявшихся тонкой корочкой от частых облизываний в сильный мороз. Леви обхватывает двумя руками огромную кружку, принесённую всё той же официанткой, пожелавшей им приятного аппетита и счастливого Рождества, прежде чем затеряться на кухне. Эрен мило улыбается и говорит ей в ответ кучу приятностей, вызывая приятную усмешку на лице девушки.

— Так, значит, ты — Рудольф, девятый олень в упряжке Санты? — вопрошает Леви, делая осторожный глоток чая из глубокой чашки и чувствуя, как тепло медленно и слегка болезненно распространяется по телу. Рожки со своей головы он снимает и откладывает рядом на стол.

— Да, — Эрен улыбается и тычет обратной стороной десертной ложки в красный кругляшок носа, который и свойственнен девятому оленю Санты, благодаря которому он так и прославился. — Хотя по характеру я, если честно, больше на Пренсера похож. — делится Эрен и заинтересованно кидает взгляд на Леви: — А ты?

— Виксен, думаю, — предполагает Леви и отделяет ложкой маленький кусок шоколадного кекса. Он почти тает во рту, обволакивает нежным привкусом шоколада и остаётся в памяти как нечто очень вкусное.

— Борец за чистоту? Это хорошо, — улыбается краешком губ Эрен и отпивает свой шоколад, наблюдая за почти полностью отогревшимся мужчиной. — Тогда мне бы очень хотелось быть Купидоном, если честно. Так что я ему даже завидую, но совсем беззлобно, — Эрен прячет примирительную улыбку за объёмной чашкой, а Леви вдруг вспоминает о Ханджи с её вечными попытками свести его с кем-то или познакомить и заметно кривится:

— Не нужно. Ценю умение быть самим собой, тем более, что ты мне нравишься куда больше, — уверенно выпаливает, чувствуя лёгкую боль в согревающихся конечностях.

Глаза напротив ярко искрятся красивой зеленью. Эрен слабо кивает и переводит взгляд на окно, за которым на город медленно опускаются больших размеров снежинки.

— Всегда празднуешь так Рождество? — спрашивает Аккерман, не отводя взгляда от засмотревшегося на зимний пейзаж парня.

— Да, мне нравится дарить людям такие вот маленькие моменты счастливых улыбок и радостного смеха. Это приносит мне удовольствие в какой-то степени.

Леви молчаливо соглашается. У парня действительно получается делать этот день чуточку лучше, и он впервые за вечер чувствует какое-то внутреннее спокойствие и наслаждение происходящим.

— А ты?

— Обычно я не праздную его. Работаю в эти дни, а когда прихожу домой, заваливаюсь спать или просто отдыхаю за чтением. Но сегодня после работы прямо у порога моей квартиры меня перехватила моя подруга и в мгновенье разрушила все планы на вечер, — вздыхает Леви, прокручивая недавние события в голове, а Эрен сочувствующе поглядывает на него.

— Любит этот праздник?

— Скорее, вообще каждый праздник. А сегодня так совпало, что праздника два, и она была слишком решительно настроена, чтобы их отпраздновать в компании своих друзей, в круг которых я, к сожалению, вхожу, не принимая во внимание ни моё мнение, ни даже то, что я не люблю Рождество и все свои дни рождения в одинаковой степени.

Эрен удивлённо вскидывается на него и внимательно рассматривает своими большими глазами, неверяще спрашивает:

— У тебя день рождения сегодня?

Леви винит себя за то, что так глупо проболтался, и хочет отвесить самому себе лёгкую пощёчину. Он был так измотан, разозлён на Ханджи с её выходками и в конце концов приятно удивлён после встречи сидящего напротив него парня, что совсем заболтался.

— Чёрт. Так обидно, что тебе пришлось провести этот день так. Могу я что-то сделать для тебя, чтобы он стал чуточку лучше или даже, может, радостнее? Мне очень хочется.

Леви теряется: Эрен так мило реагирует на это всё, чем вызывает слабую улыбку на уставшем лице. Парень призывно заглядывает в серые глаза, а Аккерман лишь мотает головой из стороны в сторону.

— Рождество — это день, когда сбываются мечты! А у тебя сегодня ещё есть для этого и второй повод. Жутко несправедливо, что ты проводишь эти праздники не так, как хочешь, да ещё и так грустно. Давай, любые мечты или желания, даже самые маленькие, должны у тебя быть. Ну, пожалуйста.

Леви молча рассматривает парня, так серьёзно беспокоящегося о том, что Леви несчастен в свой день рождения, вовсе не замечая, что от одного только его присутствия на лице мужчины появилась скромная, несмелая, но улыбка.

— Хорошо, в таком случае я мечтаю хорошо выспаться в остаток этого дня в тепле и уюте. Надеюсь, тебе по зубам такое желание, девятый олень Санта-Клауса? — выдыхает через лёгкую улыбку Леви, а Эрен тут же серьёзно загружается поставленной перед ним задачей и встряхивает кудряшками:

— Точно. Ты же уставший с работы, а я даже как-то совсем не подумал. Извини, пожалуйста, — виновато смотрит на него и произносит извиняющимся тоном.

Эрен оглядывается, подзывая официантку и прося принести её счёт. Леви засовывает руки в карманы в надежде обнаружить там хотя бы несколько небольших купюр, но парень тут же его останавливает:

— Позволь, это будет маленьким подарком на твой день рождения, — наклоняет голову вбок и вкладывает заработанные с фотографий деньги, вызывая у Леви странное чувство. Быть должным этому парню ему совсем не хочется, но Аккерман сдаётся под просящим взглядом его красивых глаз и даже слегка облегчённо выдыхает: из денег в его карманах лишь пару долларов железными монетами.

Леви кивает и плотнее прижимает к ушам закрывающие их меховые кружочки, возвращая рожки на голову, застёгивает куртку и заматывает шею шарфом, на правую руку надевает всё ту же перчатку в виде копыта. Эрен прощается с официанткой и желает всем немногочисленным посетителям счастливого Рождества. Натягивает голову оленя обратно и, оглядываясь на Леви, распахивает дверь, выходя на заснеженную ночную улицу. Леви поосачивается за ним, уже слишком привычно находя его руку своей. С неба сыплет густой белый снег, опадает на плечи, Эрен забавно жмурится, когда он щекотно и холодно касается лица.

— В той стороне, — тычет свободной рукой куда-то в сторону, — есть неплохой отель, насколько знаю. Не далеко. Хочешь пойти туда или мы можем поискать для тебя что-нибудь получше?

— Это дорого, я не хочу тратить твои честно заработанные деньги на него. Не заморачивайся. Если у тебя в доме тепло и уютно, я согласен спать даже на коврике в прихожей, — честно отвечает Аккерман и заглядывает в глаза напротив.

— Тепло, — заверяет его Эрен, и слегка хмурится: — Но никаких ковриков, я выделю тебе кровать в своём доме, чтобы твоё желание было исполнено в лучшем виде, — уверенно говорит и даже чуть кланяется, опуская рога.

Леви удивляется такой ответственности, с которой парень готов исполнить его маленькое желание, в котором Аккерман так сильно нуждается сейчас, но о котором он уже даже успел позабыть; засматривается на румяные веснушчатые щёки, и длинные ресницы, притрушенные снегом. Не сдерживается в порыве подойти ближе и с необычайной лёгкостью касается чужих губ, шоколадных на вкус и до безумия горячих сейчас. Это было приоритетным желанием, и исполнить его Леви хотелось больше всего в жизни с тех пор, как он заглянул в эти зелёные глаза.

Эрен забавно моргает пару раз, внимательно рассматривает приближённое лицо мужчины и глубоко выдыхает, опаляя горячим дыханием щёку. Тянется сам к желанным губам, прижимаясь ближе, и улыбается краешками губ в поцелуй, когда с его головы сползает костюм, а пушащиеся кудряшки разлетаются в стороны и падают на чужое лицо. Снег густо падает на мягкие волосы, Леви оставляет перчатку в кармане своей куртки и наконец зарывается в них, пропуская меж тонких пальцев кудряшки, откидывает их в сторону. Снова чувствует разливающуюся внутри радость и приятное удовольствие от тесного контакта с парнем, что примчался к нему на беззвучный зов о помощи, когда та была необходима. На миг даже Леви думается поблагодарить Ханджи за её очередную попытку свести его хоть с кем-то, ведь впервые в жизни это принесло какие-то плоды и Леви повстречал зеленоглазого мальчишку в костюме оленя, что отважно взялся за поднятие его настроения. С Эреном почему-то очень хочется разделить не только этот день рождения, Рождество, все последующие праздники, какие будут, но и, возможно, свою жизнь. С его разрешения, конечно же.