***
Эту историю Старому Дубу рассказал Ветер, прилетевший с Долины как-то зимним вечером. Устало свернулся на толстой ветке, вздохнул:
— Почему люди такие странные, а, Дуб? Почему они гонятся за чем-то далеким, но не видят того, что лежит у них прямо под носом?
— Потому что иначе скучно жить. Или потому что ищут от добра добра. Или просто потому что это — люди! — Дуб усмехнулся: — Ты снова за кем-то подглядывал?
— Не то чтобы подглядывал, — смутился Ветер. — Так, пригляделся слегка к одному мальчику.
— Ну-ну, знаю я тебя! Рассказывай уже! — и Дуб слегка качнул веткой, на которой так уютно улегся Ветер.
— Интересно? Тогда слушай! Его зовут Герт. Однажды вечером он вернулся домой и нашел наскоро состряпанную записку от любимого…
— Постой! — совсем невежливо перебил Дуб, недовольно скрипнув. — Откуда вернулся? Что за любимый? Что за записка, в конце концов?!
— До чего ж ты непонятливый! — присвистнул Ветер, но все же начал рассказ заново. — Итак, его зовут Герт…
*
Сколько себя помнил, Герт обожал Кая. С самого детства следовал за непоседливым мальчишкой как привязанный, ревностно оберегая от чужого внимания и от тех неприятностей, куда так любил вляпываться Кай. При таком раскладе совсем не удивительно, что у Кая не было другого выхода, кроме как ответить Герту взаимностью, ведь других кандидатов тот давным-давно разогнал. Собственно, казалось, что Кая все устраивает: его боготворили, вламывали в кузне за семерых, лишь бы только удовлетворить любой каприз ненаглядного, прислушивались к малейшему перепаду настроения.
Вот и в тот вечер Герт в кузне задержался: поселковский староста попросил выковать изящную решетку для камина. Парень расстарался, ведь староста всегда платил хорошо, да и за срочность сверху накидывал.
Герт направлялся домой в самом радужном расположении духа, мечтая, как завтра повезет Кая на ярмарку, как тот выберет себе обновы, как засветятся радостью его голубые глаза. Кузнец улыбнулся, сжимая в кулаке мешочек с монетами. Только для начала нужно вымыться! Да и поужинать бы не мешало.
Но свет в доме не горел, дым из печной трубы не поднимался к небу. Герт ускорил шаг, чувствуя, как от тревоги холодеют пальцы. Прямо на пороге кое-как чиркнул огнивом, зажег стоявшую на полке лампу и тут же наткнулся взглядом на криво оборванный клочок бумаги. По неровному почерку обычно аккуратного даже в мелочах Кая становилось ясно, что тот писал записку впопыхах.
«Я уехал. Искать меня не нужно. С ним мне будет лучше.»
Вот так просто, и никаких объяснений. Герт одеревенел лишь на первые несколько секунд, а затем рванул прочь из дома, чтобы найти, остановить, удержать. Ноги сами понесли его к дому старосты: ни для кого в поселке не было секретом, кто владеет самыми быстрыми конями в округе.
*
Выслушав Герта, староста задумчиво огладил бороду:
— Коня, конечно, я тебе дам. Самого быстрого! Но, сынок, может, к лучшему, что Кай ушел?
— Почему ты так говоришь? — парень недоуменно нахмурился. — Уж я ли его не люблю? Уж я ли не забочусь?
— Ты, Герт, ты — да. А он? — староста пытливо заглянул в глаза гостю.
— Найду его и спрошу! — рыкнул Герт, сжимая кулаки.
— Упрямец! — добродушно качнул головой староста, ничуть не испугавшись этого рыка. — Бери Пегаса.
*
Герт знал каждого коня в поселке как родного. Каждый из них периодически наведывался в кузню, где парень бережно проверял копыта и подготавливал каждому четвероногому гостю подковы по размеру. Посельчане шутили, что хмурый кузнец коней любит больше, чем людей. Впрочем, кони отвечали ему взаимностью.
Вот и Пегас, учуяв Герта, радостно всхрапнул и переступил ногами, словно предвкушая длительную прогулку.
Этот конь полностью оправдывал свое имя. Когда он шел галопом по бескрайней степи, не обращая внимания на снег, ветер, ночь, освещаемую только полной луной, казалось, что за могучей спиной вырастали крылья. Однако ближе к утру, когда горизонт уже начал светлеть, из сил выбился даже Пегас, перешел на шаг, тяжело дыша.
— Прости, родной! — Герт ласково огладил взмокшую шею коня. — Сейчас мы придумаем, где можно передохнуть.
Парень огляделся без особой надежды на удачу, однако в тот рассветный час боги решили ему улыбнуться: едва видимый глазу, в небо поднимался светлый дымок.
— Пегас, наверное, там должна быть хижина. Как считаешь? — и удовлетворенно кивнул, когда конь одобрительно фыркнул и, не понукаемый всадником, сам двинулся в ту сторону.
На требовательный стук дверь приоткрылась, и в узком проеме мелькнуло заспанное лицо молодого парня. Глаза удивленно распахнулись, сна в них как и ни бывало, как только хозяин увидел, кто разбудил его в столь ранний час:
— Герт?
— Да, это я. А ты кто? — сколь ни старался, но не мог понять гость.
— А я Миль, травник. Живу тут отшельником, но на ярмарке часто тебя вижу. Ох! — спохватился паренек, распахивая дверь. — Входи скорее, ты, верно, устал.
— Устал, — согласно кивнул Герт. — Можно мы у тебя передохнем чутка? С Пегасом, — заметив удивленный взгляд, он отступил в сторону, чтобы Миль увидел коня.
А тот ахнул от восторга, разглядывая грациозное животное.
— Какой красавец! — перевел взгляд на Герта: — Располагайся пока в доме, а я устрою… — запнулся на непривычном имени: — Пегаса.
Миль метнулся в прихожую, сунул босые ноги в валенки и поспешил к коню, хрупая снегом при каждом шаге. Осторожно взял того за поводья и повлек к небольшой сараюшке:
— Пойдем, мой хороший, мой красивый. Там у меня сено свежее, отдохнешь! Я тебе зерна насыплю, а хочешь, морковки дам. Или яблок. Хочешь яблок? У меня есть в подполе!
Пегас снисходительно поглядывал на бормочущего мальчишку, неторопливо переставляя уставшие ноги.
Устроив на отдых коня, уже скоро Миль хлопотал вокруг нежданного гостя, наливая в огромную глиняную плошку пшеничную похлебку, заваривая травяной чай, от душистого аромата которого по телу разливалось тепло.
*
Герт с удовольствием оглядывал скромное, но уютное жилище: деревянные стол и лавки, льняные занавески, сияющая белыми боками печь, плетеные из соломы половики. Везде, на каждой полке, в каждом уголке — чистота и порядок. Было очевидно, что хозяин души не чает в своей хижине. А уж попробовав похлебку, парень чуть язык не проглотил — до того было вкусно. Так увлекся горячей едой, чувствуя, как согревается нутро и прочищаются мысли, что не сразу заметил, что Миль уже не суетится, а сидит напротив и вопросительно поглядывает на гостя. Но молчит, ничем не тревожа.
Благодушно улыбнулся, кивнул:
— Спросить что-то хочешь?
— Хочу! — Миль порозовел щеками, но взгляда не опустил. — У тебя что-то случилось? Как ты оказался в степи зимней ночью?
Герт предвидел, что именно об этом спросит гостеприимный хозяин, поэтому от ответа не ушел, а выложил всю историю, разве что не вдаваясь в слишком интимные подробности их отношений с Каем. Миль заметно погрустнел, но не удержался от еще одного вопроса:
— И что ты теперь намереваешься делать?
Герт заметил перемену в настроении парня, однако причины не понял, решил не заострять на этом внимания, а просто ответил:
— Найти его и вернуть.
Миль смотрел на свои руки, а казалось — старался разглядеть что-то внутри себя. Наконец кивнул собственным мыслям и сказал:
— В таком случае тебе понадобится много сил. Ты сейчас ложись спать, а поутру поедешь. К тому времени и Пегас отдохнет. Я расскажу тебе, как добраться до ближайшего города, а там ты уже сам сориентируешься. Я больше нигде не бывал.
Миль слабо улыбнулся, смутился, снова внезапно стал суетливым и принялся готовить постель для гостя.
*
А потом дни понеслись каруселью. Каждое утро Герт просыпался от умопомрачительного аромата свежезаваренного травяного чаю, плотно завтракал и отправлялся на поиски Кая. Миль нарисовал некоторое подобие карты, на которой по вечерам парни отмечали очередную точку, где Кай так и не нашелся.
Насколько бы поздно ни возвращался Герт, Миль всегда его ждал. Выскакивал на крыльцо, заслышав стук копыт. Обтирал горячие влажные бока Пегаса свежим сеном, уводил в сараюшку, кормил, поил, и только убедившись, что конь устроен, входил в дом. Герт даже шутил, что хозяин ждет Пегаса больше, чем его. Действительно шутил. Несмотря на внутренний раздрай от неудачных поисков, ему было радостно бывать в этой маленькой хижине, где так вкусно пахло травами. Где его ждали.
Он чувствовал, что Миль ждет. Видел, как тот смотрит на него, когда думает, что Герт занят. Но ответить на эти взгляды не мог. Не смел. Хотя иногда, где-то глубоко-глубоко внутри, хотел, чтобы Кай так и не вернулся.
*
Однажды утром Герт спал непозволительно долго — никто не спешил его будить. Даже удивительно. Парень потянулся, протер глаза и понял, что Миля нет. Странно — он ничего не говорил вечером о своих планах. Хотя — Герт досадливо взъерошил волосы — он почти ничего не говорил о себе. Только лишь выслушивал самого Герта. Стыдно — даже не интересовался тем, как проходили дни у гостеприимного парнишки.
Но не успел Герт измаяться от угрызений совести, как дверь в дом распахнулась, и припорошенный снегом Миль переступил порог. Не разуваясь, не снимая тулуп, парень устало опустился на лавку.
— Я видел Кая, — выдохнул.
— Откуда ты знаешь, что это именно Кай? — единственное, что смог выдавить из себя оглушенный новостью Герт.
— Я же видел вас на ярмарке. Я часто бывал в вашем поселке. Даже в кузню к тебе ходил, оградку на кладбище родителям заказывал. А после того визита… — Миль вздохнул, отвел глаза и продолжил: — Стал ходить к тебе постоянно. За мелочами всякими. То замок, то гвозди, то ножницы. Ты не помнишь меня, потому что не замечал никого вокруг, кроме Кая. Но я все равно ходил и ходил. Придумывал, что еще можно заказать. То кормушки для птиц, то цепочки, на которые удобно травы подвешивать.
— Миль…
— Погоди, я сейчас закончу, — неловко улыбнулся парень. — Так вот. Я в наш город ходил, относил лекарственные сборы в аптеку. Там около лотка с украшениями и увидел их. Кай не один был. Я отозвал его в сторону, рассказал, что ты его ищешь. Спросил, где он теперь живет. Он не ответил, Герт, сказал, чтобы ты не искал, сказал, что не вернется больше. Но я знаю, как для тебя это важно. Я проследил. Вот! — подвинул к себе их импровизированную карту и нарисовал на ней жирную точку. — Я верю, что ты сможешь убедить его. Разве от тебя можно отказаться?
Герт вглядывался в темно-карие глаза, почти черные, чувствовал, как проваливается в них, как в омуты. Но ему пора было ехать. Пора!
Он повторял это про себя пока одевался, пока смотрел, как Миль набирает в флягу горячий чай в дорогу, как выводит из сараюшки Пегаса, как подносит коню на прощанье кусочек сахара.
— Что бы ни случилось, Герт, мой дом всегда открыт для тебя! — и улыбнулся.
А у Герта почему-то защемило сердце.
*
— Пегас, кажется, я идиот, — доверительно сообщил коню Герт, склонившись к холке. — Куда я еду? Зачем? Услышать, что я не нужен, я не такой, как Каю бы хотелось? Уезжаю от того, чьи глаза сияют, когда смотрят на меня.
Парень рассмеялся от того, как затряс гривой Пегас, словно подтверждая слова хозяина. И так ему стало легко и весело, как будто он освободился от тяжкой ноши, которую тащил за собой столько времени непонятно зачем.
— Поехали домой, дружище!
Пегаса даже подгонять не пришлось, он несся галопом по степи к хижине, где ему снова протянут на теплой ладошке вкусный кусочек сахара.
Миль выскочил из дома, встречая, словно сидел у окна и ждал возвращения кузнеца. Герт на ходу спрыгнул с коня, в пару шагов приблизился, положил руки на плечи парню, заговорил сбивчиво:
— Поехали со мной в поселок, Миль. Поехали. Там кузня, там лес рядом, будешь собирать свои травы. Ярмарка совсем недалеко. А староста! Миль, я познакомлю вас! Мировой мужик, вот увидишь. Все хорошо будет. Веришь?
Миль кивнул, сверкая своими невозможными глазищами, нерешительно сжал ладонь Герта и потянул того в хижину…
*
…Ветер замолчал. Дуб нетерпеливо качнул веткой:
— А что было дальше?
— Дальше… — задумчиво протянул Ветер. — Они задернули шторы, а подглядывать я не стал.
Старый Дуб вздохнул:
— Это была хорошая история. Надо будет наведать их весной, договорились? А пока давай спать. Вот и снег пошел. Устраивайся поближе к стволу, там теплее.
Ветер немного повозился, укладываясь поудобнее, свернулся клубочком и уже через несколько минут засопел, тихонько присвистывая.