Мифы о сотворении мира начинаются с одного. Господь или тот, кому предначертана больным разумом жрецов его роль, неожиданно просыпается посреди громадного ничего и ни с того, ни с сего решает создать мир. Зачем — непонятно, должно быть, чтоб не было скучно. Тецуо не помнит ни одного мифа: они, как и прочие сказки, остались где-то в закоулках приюта и не доставались из недр памяти… а вообще не доставались.
Но высшим силам плевать: они захотели бога, они бога и создают. Оказывается, для этого нужно немного: всего лишь столкнуть какого-нибудь неудачника с другим, которому, впрочем, не повезло ещё больше. У одного было хоть что-то, похожее на жизнь (а ещё имел скрытый дар, появившийся чёрт знает по какой причине), второй же ничего, кроме лаборатории — храма своего и пробирки непрочной — не видел. Конечно, понятно, кто больше годится на роль нового Создателя и Разрушителя — тот, кто сам видел самое глиностное нутро несовершенного мира…
…но вот только никто не учёл, что юный божок не очень хочет создавать. Он получил силу, что выделяла его на фоне «гнили», «пакости» и «дряни» — проходимцев, друзей и семьи, какой у него никогда не было. Кто-то сообразил, что пора сматываться и либо дал дёру из Нео-Токио, либо умудрился помереть под летящим камнем или разрушенным зданием. Кто уж именно стал палачом: сам господь или его приспешник — понять трудно, да и бесполезно.
Вот и остаётся только, что закрыть глаза и либо присоединится к пению, почти церковному, либо надорвать горло в крике и развеселить божество. Последнее нравится ему пока гораздо больше.
Но когда голосов станет слишком много, когда сольются они в один зов… бог откликнется. И изменится его могучее тело, поглотив весь мир…
…или же наконец дав начало новому.