Меттатон вечера любит. Не так сильно, как день, конечно, пусть вечерние выпуски и шоу набирают самые высокие рейтинги. Сейчас главное не это. Поверхность с её неповторимыми закатами и восходами звёзд до сих пор впечатляет его, пусть даже оконные стёкла немного умаляют их красоту. Те, кто уже ушёл, могут полюбоваться ими сполна. Смурена, например. Меттатон всегда отпускает её одной из первых. За ней уходит Бургерпэнтс, а он сам с Напстой могут сидеть тут чуть ли не до последних звёзд. Самые важные планы в первую очередь положено знать лишь самым близким.

А Бургерпэнтс со Смуреной узнают обо всём попозже. Этим же вечером, а то и ночью. Просто они не очень любят обсуждать тонкости работы ещё и у домашнего очага. А для Меттатона это домашний очаг и есть.

— Как дела у Смурены? — спросил Меттатон после недолгого молчания, когда все планы уже более-менее составлены, а остаться ещё хочется. До нового вечера ещё слишком далеко — целых двадцать четыре часа сна, работы и многих-многих других мелочей.

Имя, присоединившееся к семейному древу Блуков, смутило Напсту. Даже спустя несколько месяцев свадьбы одно упоминание возлюбленной колотило душу. У Меттатона с Бургерпэнтсом примерно то же самое, только совсем по-иному. Бедный кот тоже краснеет, когда босс нет-нет, а и назовёт его тихо по настоящему имени. Он сам улыбается, но пока откладывает мысль куда-то вглубь души.

— У нас всё хорошо… — только и кивает с улыбкой Блук. Меттатона такой ответ не совсем устраивает, ему, конечно, хочется услышать чего-то большего, за что можно похвалить братца. Но Меттатон докапываться не будет, ни к чему лезть не в свои отношения, своих-то с головой хватает!

Блуку хочется спросить в ответ, как поживает Бургерпэнтс, но Меттатон, уловив незаданный вопрос, уже отвечает:

— У нас с Бурги тоже.

Другого ответа можно и не ждать. Время ссор давно осталось позади. Напстаблук всё понимает, но Меттатон до сих пор не может признаться даже ему в том, чем же оно сменилось.

— Не будем заставлять их ждать, — улыбается он. — До встречи, Блук. И приятного тебе вечера.

— Тебе тоже… — кивает он.