Гандам по понятным причинам не знает даже, что и думать, когда в десять вечера на пороге возникает Сония с самой яркой улыбкой, которую он видел. Ему не остаётся ничего другого, кроме как поправить шарф и отойти, изо всех сил пряча краснеющие щёки.
У Сонии под глазами тёмные круги, а волосы связаны в неаккуратный высокий хвост. На улице довольно холодно, всё-таки время уже позднее, вот она и надела тёплую и удобную розовую пижаму — рубашку с короткими рукавами и длинные брюки. На груди — символ, который Гандам не узнаёт, но он более чем уверен, что это связано с какими-нибудь обрядами.
— Прошу прощения за то, что появилась без предупреждения, — медленно и чётко говорит она, словно тренировалась перед зеркалом целый час или даже больше. — Я просто не могла больше себе в этом отказывать! Согласитесь ли вы на то, чтобы я могла остаться с вами на ночь?
Чам-Пи почти весело пищит на плече, когда Гандам с горящими от смущения ушами пытается подобрать хоть какие-нибудь слова. Он не должен даже задумываться о том, почему такой вопрос вообще возник. Но его разум до сих пор не может понять, что происходит, а потому и внятного ответа Гандам пока дать не способен.
Она смотрит на него с едва-едва скрытым волнением в больших светло-зелёных глазах. Руки её резко сжимаются в кулаки, пока она осторожно покачивается. Ещё немного, и он увидит в её взгляде звёзды…
— Королева Тьмы желает разделить комнату со мной и Тёмными Ангелами? Очень хорошо, — наконец скрипит он с ухмылкой. — Вы — не простая смертная, в отличие от остальных на этом жалком острове, так что можете избежать вреда. Быть может, это раскроет ваш истинный потенциал!
Она победоносно вскидывает кулак в воздух и радостно пищит. Гандам кивает, и она скачет в его комнату, да так быстро, что длинный хвост прыгает вместе с ней. Сан-Ди и Мага-Зи следуют за ней с блеском любопытства в глазах и присаживаются к ней на колени, когда она опускается на кровать и открывает сумку.
— Мне рассказали о торжестве, которое я никогда ещё не отмечала, — признаётся она, пытаясь отыскать что-то в переполненной сумке. Она так старается, что аж кончик языка показывается наружу. — В Новоселике мы не празднуем Рождество, но у нас есть кое-что довольно похожее по духу… Мне показалось это довольно весёлым, так что мне хотелось бы отметить это с вами.
Гандам кашляет в кулак, выкидывая из головы саму возможность появления непристойных мыслей. В принципе, именно этого и следовало ожидать. Особенно после того, как он увидел, как Тогами носится с коробками с украшением. Ибуки даже попыталась подойти к самому Гандаму, чтобы попросить о помощи — развесить гирлянды и мишуру — но к счастью, Цумики умудрилась запутаться и Ибуки немедленно подскочила к ней, дав шанс сбежать.
Сам Гандам, как и Сония, никогда Рождество не отмечал, да и не очень-то хотел. Праздники обычных смертных, за исключением дней рождения, не имели для него смысла. Да и то последнее касалось только его животных, но это не то же самое, что и для людей.
Он просто не видел в этом смысла. Празднование дней, почитавшихся у простого люда святыми, сбивало его с толку, а участие — так и вовсе ниже его достоинства. Он не собирался поклоняться какому-то идолу и без толку стоять в толпе у пластикового дерева, только чтобы узнать, что внутри цветастых кубиков под ним… одна мысль об этом вызывала у него смех.
Но от одного взгляда в блестящие глаза Сонии хочется оставить своё мнение при себе. Она выглядит такой счастливой оттого, что находится рядом с ним, и ему очень, очень не хочется разрушать эту атмосферу. После небольшого обдумывания «за» и «против» он понял, что один раз, тем более с ней, отпраздновать, в принципе, можно. Но только ради того, чтобы удовлетворить её любопытство. Да и его собственный опыт, наверное, получится тоже неплохой.
— Я тоже не праздновал такое раньше, — говорит он, и Сония кивает в понимании. Даже после признания она не перестаёт улыбаться. — Мы проведём ночь и отметим канун нового года вместе. Вы желаете этого?
Она сияет. От неё едва-едва не отлетают искорки света абсолютной радости. Гандаму неосознанно хочется прикрыть глаза, но в последний момент решает этого не делать. Его только-только окрепшая уверенность пошатнулась, но раз уж он на своей территории, да и за окном уж больно темно, подыграть не помешает.
— Мы оба впервые проникнемся «духом Рождества»! — пищит она радостно, чуть ли не вибрируя на месте. — Я связала кое-что для Тёмных Ангелов по такому случаю!
Она вытаскивает из сумки четыре миниатюрных колпака Санты и в мгновение ока надевает их на Сан-Ди и Мага-Зи. На каждом колпачке — маленькие картинки, и все — разные. Одного взгляда на них достаточно, чтобы понять, что Сония очень усердно трудилась над ними, чтобы передать характер каждого Ангела, которому они и предназначались.
Польщённый Гандам прячет румянец в шарфе. Всё больше и больше происходящее кажется ему смешным и нелепым, но он не может не согласиться с тем, что Ангелы очень рады новым украшениям, которые, к тому же, вполне идут им.
— Я… не ожидал от вас такой внимательности, — только и отвечает он, смотря на то, как Джам-Пи и Чам-Пи подползают к Сонии, чтобы взять свои колпачки. — Чем бы ещё вы хотели заняться?
Когда Сония отводит взгляд от Ангелов в колпачках, он кладёт руки на колени и невинно улыбается Гандаму. Сами Ангелы тут же туда взбираются и устраиваются поудобнее. Гандаму кажется, что Сония всё больше и больше превращается в Королеву Тьмы. Потрясающее зрелище.
— Хм, — склоняет она голову в задумчивости. — По правде, я не знаю, что ещё нужно делать, помимо развешивания украшений… о! В одной из коробок с фильмами, которые Тогами посчитал интересными, я нашла один, который привлёк меня больше всего. Если желаете, мы можем посмотреть его вместе!
Она снова роется в сумке, и вытаскивает коробку с фильмом, который, по логике, Сония и должна была выбрать. Гандам всё равно не ожидал, что она возьмёт ужастик на рождественскую тематику. Впрочем, именно на такое Сония и должна обращать внимание, а не на однотипные «счастливые» картины, которые крутят без остановки в течение всего декабря.
Гандам посчитал, что особого вреда от просмотра такого кино не будет, тем более если учесть, что оно не обещает быть радостным, а значит — скучным. Он принимает из её рук коробку и быстро-быстро просматривает переднюю и заднюю части корпуса. В честь Рождества Монокума расщедрился на то, чтобы каждому выдать телевизор, чтобы смотреть всё, что захочется. Им очень повезло, что они смогли найти целую библиотеку фильмов в хранилище, ведь им так и не удалось поймать хоть какой-нибудь канал.
— Очень хорошо, — говорит он, вставляя диск в привод телевизора. — Посмотрим, достоин ли этот фильм нашего времени.
На полпути к кровати он останавливается, задумавшись над тем, имеет ли он вообще право сидеть рядом с ней. Сония тут же замечает его нерешительность, и с невинной яркой улыбкой хлопает по пустому месту.
— Конечно! — кивает она, ставя сумку на пол. — Присаживайтесь скорее!
Гандам кивает, выключает свет и садится туда, куда указала Сония. Он берёт пульт и меняет громкость до нужного уровня. Похоже, фильм этот совсем не новый, а значит, большую часть времени будет громким и тёмным. Не то, чтобы Гандам был против.
Сония наклоняется к нему. Она смотрит на экран с почти неприкрытым волнением, когда на экране наконец-то появляется меню после скучной рекламы. От такой близости Гандаму неловко, но… приятно. Если Сония не считает, что с ним что-то не так, значит, ему тоже не стоит.
Сам фильм повествует о девушках, которым названивал таинственный похотливый незнакомец. В какой-то момент он начал угрожать им, и эти угрозы начали сбываться: одна девушка пропала без вести, другая — убита, а затем… затем начался настоящий ужас. Самому Гандаму фильм не показался особенно интересным, но он смог увидеть в нём то, что хотел донести режиссёр.
Гандам соврал бы, если б сказал, что его не легко напугать, но он не может слишком долго держать взгляд на экране. Он смотрит Сонии в глаза, видит её волнение и любопытство, и ждёт, когда она будет смотреть уже на него. Гандам не может сказать, почему ему интересно именно это, а не события фильма.
Сония для него — загадка. Она ярко отличается от всех остальных людей, с которыми его когда-либо сталкивала жизнь. Пусть фильм и кажется довольно нескучным, Гандам радуется, что всё своё внимание обращает на Сонию. Вникать в сюжет уже поздно, и если бы Гандам попытался, то наверняка запутался бы.
Когда фильм подходит к концу, Гандам всё-таки решает посмотреть хотя бы ещё чуть-чуть, осознав, что Сония наверняка захочет обсудить его, когда он кончится. Гандам вздрагивает гораздо сильнее, чем должен, но он всё ещё может держать в себе всё остальное.
Пока он не вздрагивает так сильно, что случайно толкает Сонию, которая так от него и не отодвинулась. Та поворачивается к нему с вопросом в глазах, бросив внимательный, но быстрый взгляд, но тут же переключается на фильм вновь.
Потом она кладёт свой палец на его и улыбается уголком рта. Он не уверен, должен ли отвечать на незаданный вопрос, но поднимает руку и переплетает свои пальцы с её. Его щёки горят.
Она снова прислоняется к нему, но на этот раз кладёт голову на плечо. Гандаму интересно, зачем, ведь она уже знает, как он нервничает. Но Сония казалась такой счастливой, что ему не хотелось портить этот момент. Судя по всему, до конца фильма оставалось совсем чуть-чуть, но Гандам твёрдо уверен в том, что пока он чувствует тепло её руки, то с ним всё будет в порядке.
— Восхитительно! — восклицает она, прижимаясь щекой к плечу. — Вышло лучше, чем я ожидала, пусть и было достаточно много клише. Но это не делает фильм плохим!
— Было… интересно, — отвечает он, краснея ещё больше, когда Сония смотрит на него с дерзкой улыбкой. — В чём дело?
— Вы смотрели на меня почти весь фильм, — отвечает она с лёгким румянцем на щеках. — Вы хотите сказать, что это было интересно или я ошибаюсь?
Он кашляет, злясь на себя за то, что думал, будто ему сможет сойти это с рук.
— Ну, то есть…
— В таком случае… — она краснеет ещё сильнее и снова наклоняется к сумке. На этот раз оттуда появляется несколько веток омелы. — Вы знаете, что это значит?
Гандам кашляет снова, едва-едва успевая сглатывать слюну. В глазах его — неверие. Судя по всему, Сония и без его ответов всё знает, но Гандам боится даже подумать о том, чтобы заниматься чем-то подобным с ней…
— Под ней целуются, — только и говорит он, облизывая губы. — Ещё одна традиция простых смертных, которую мне не понять, но…
— Можно поцеловать вас?
Она не юлит, но смотрит с лёгким беспокойством и искренней мольбой.
Гандам кивает в согласии.
Сония осторожно переносит уже заснувших Тёмных Ангелов на подушку у изголовья кровати, убедившись, что они не будут толкаться и не разбудят друг друга. Закончив, она берёт омелу, и та покачивается над ними, пока Сония прислоняется к нему.
На ладонях выступает пот. Гандам закрывает глаза, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Он давно понял, что ему хорошо рядом с Сонией, но такое происходит впервые. Он давно ощутил, как в нём начала расцветать влюблённость, но он и не думал, что Сония ответит взаимностью, какими бы хорошими не были их отношения.
Их губы соединяются.
Губы Сонии мягки на ощупь и слегка отдают вкусом персика. Может быть, она воспользовалась бальзамом для губ или просто поела фруктов перед тем, как прийти. Гандам двигается чуть ближе, чтобы прижаться крепче, и их носы соприкасаются кончиками. Улыбку на её лице невозможно не заметить, и он понимает, что улыбается в ответ также ярко.
Казалось, что всё прошло слишком быстро, когда Сония отстраняется, чтобы вдохнуть немного воздуха. И только тогда Гандам понимает, что он тоже задержал дыхание.
— Это… — выдыхает она, потирая губы. — …хорошая традиция, в которой стоило поучаствовать. Но, должна признать, мне кажется, что она не понравилась бы мне так сильно, если бы я сделала это не с вами.
Не решаясь заговорить, он зарывается в шарф и кивает, снова беря ее за руку в и пытаясь успокоиться. Его сердце приятно болит от желания — кажется, любовь к Сонии резко охватила всё его существо…
— Хотели ли бы вы посмотреть ещё один фильм? — хихикает она, перебирая пальцами Гандама и целуя его в висок. — Если хотите, то… может, поцелуемся снова, когда он кончится?
И Гандаму не остаётся ничего другого, кроме как кивнуть.