Этой ночью Сонии нужно забыть обо всём. Забыть о том, что они застряли в убийственной игре. Забыть о том, что те, к кому она уже успела привязаться, могут умереть следующими. И Гандам это понимает, не говоря ни о чём. Этой ночью они просто сворачиваются калачиком на кровати Гандама, как и любые другие глупые подростки. У Четырёх Тёмных Ангелов Разрушения раздолье — они свободно бегают по полу его коттеджа.
Она прижимается к нему, и почти неосознанно играет с его шарфом.
— Если вас обуревают плохие мысли, то прекратите то, что делаете, — предупреждает он, когда Сан-Ди забирается ему под одежду.
Сония хихикает и взбирается по кровати чуть выше, а затем прикладывает палец к подбородку Гандама и целует его в губы.
— Вот и всё. Это плохо или нет?
Он смеётся и целует в ответ, смахивая волосы с щеки.
— Я бы не назвал это плохим.
— А что насчёт… этого? — спрашивает Сония, хватая его за шарф и притягивая к себе. Она прижимается к его губам своими, и Гандам обнимает её за талию в ответ. Спустя пару минут она уже сидит верхом на бёдрах с почти до неприличия задранной юбкой.
Гандам гладит её косу, расплетая и смахивая в сторону. Сония нагибается так низко, что он губами ощущает её дыхание. Она целует его, и так крепко сжимает шарф, что прервать поцелуй уже не удастся. На мгновение Гандаму кажется, что она забывает о том, что ему всё ещё нужно дышать.
Сония расстёгивает его рубашку, и только тогда отпускает шарф. Пиджака на Гандаме уже нет — внутри и без того тепло, что не мешало Сонии подшучивать над ним за то, что он не хочет с ним расставаться даже здесь. Но теперь её руки бегут по обнажённой груди, и Гандам понимает, что ему позволено чуть больше. Он стягивает с Сонии пояс, и та закатывает глаза.
Когда Гандам приходит в себя, верхняя часть её платья уже лежит на полу поверх измятых юбок. Он расстёгивает верхние пуговицы её рубашки и целует в шею. Та тихо стонет от удовольствия, и с такой силой впивается ногтями в плечи, что он невольно стонет и кусает её ключицу. Собственный стон эхом отдаётся в его ушах, и он сжимает зубы чуть сильнее. В ответ Сония резко стягивает с себя блузку.
Гандаму почти хочется остановиться и рассмотреть её внимательнее, потому что хоть они, конечно, уже целовались и не раз, и не два, но это сегодня он впервые видит её нижнее бельё. Гандам кусает её вновь, и наклоняется для поцелуя, всё-таки успевая бросить на неё взгляд. Её лифчик, как ему кажется, цвета шёлка или слоновой кости. На него накатывает неловкость из-за своих дурацких трусов, и ему хочется немедленно прерваться. Но на коленях — почти голая принцесса, и отвергать её лишь из-за такой мелочи попросту глупо. Даже если это означает, что она может посмеяться над этим.
Гандам тянет её ближе, и проводит руками по обнажённым бокам и спине. Но Сония отстраняется.
— Не стесняйся, — хихикает она. — Они не кусаются.
Лицо Гандама тут же заливается краской, и он прячется в шарф. Но Сония оголяет его и целует, дрожа от едва-едва сдерживаемого смеха. Она берёт его за руку и прижимает её к груди. Сония уже поняла, что если она не возьмёт инициативу на себя, то ничего не произойдёт. Но пока она чувствует, пока она знает, что ему это нравится, она и возражать не смеет. Его тело само едва ли не говорит об этом — оно становится горячее, и ускоряется биение его сердца. Сония отпускает руку Гандама и тянется вниз, проводя по промежности брюк.
Он стонет, и она улыбается, отстраняясь. Сония смотрит ему в глаза, и видит в них желание.
— Прикоснись ко мне.
— Где?.. — его рука всё ещё лежит на груди, но он так ничего и не сделал.
Сония наклоняется к уху и шепчет:
— Везде, — она целует мочку и нежно кусает её. — Везде, где только захочешь…
Она позволяет Гандаму стянуть с себя платье. Он целует шею и ключицы, обхватывает груди, и руки его скользят по торсу и бёдрам. Укусы уже стали засосами, и Сония убирает воротник рубашки и шарф, чтобы запятнать уже Гандама.
Она кусает его так сильно, что он почти до боли впивается ногтями в бёдра. Сония благодарна ему за то, что в этот момент он не трогал грудь, но теперь она может слегка потереться о Гандама. В ответ тот хрипло стонет ей в плечо. Она расстёгивает его ширинку, и он приподнимает её, чтобы сбросить ненужные джинсы. Они сползают до колен. Сония, да и Гандам, осознают, что для того, чтобы снять их до конца, она должна двигаться, и как только всё лишнее убрано, она тянет его к себе вновь. Пока он не смотрит на её тело в поцелуях, она расстёгивает лифчик и отпускает его. У Гандама ненадолго прерывается дыхание, когда их обнажённые груди прижимаются к друг другу. Сония стягивает его рубашку.
Он снимает повязку с руки, являя шрамы от работы с животными. Ему очень не хочется, чтобы Сония это видела, но она просто проводит пальцем вниз и целует бицепс. Затем Сония тянет Гандама назад, позволяя ему нависнуть над ней.
Его рука скользит между ног, заставляя Сонию стонать от желания. Она хватает Гандама за шарф, чтобы притянуть его к себе, и тот вновь целует её. Нижнее бельё Сонии подозрительно мокрое, и Гандам оттягивает его, проводя пальцем по щёлке. Она вздрагивает от прикосновения, и приподнимает бёдра.
— Всё в порядке? — бормочет он.
— Я бы сказала, если нет, — успокаивает она Гандама, и в ответ его палец проскальзывает глубже.
«Я слишком мало смотрел порно», — смутно подозревает Гандам. Он не уверен, что делает, так что просто двигает рукой. Сония скользит вниз и направляет его в нежном ритме. Гандам тяжело дышит ей в плечо. Она не отпускает шарф, но медленно затягивает его всё туже и туже. Гандам не останавливается, даже когда ему становится тяжеловато дышать. Сония прижимается к нему так сильно, насколько возможно, и нога её зажата между его собственными.
— Сейчас, — шепчет Сония в рот.
— Что? — спрашивает Гандам, прекрасно зная, что она имеет в виду.
— Ты знаешь, что… — парирует она, туже затягивая шарф.
— Скажи. — Он пытается сохранить обычный тон, но голос звучит с придыханием из-за сужения дыхательных путей.
— Известно ли тебе, что принцесса не должна просить милостыню? — она подтягивается и приподнимает бедро выше.
— Для будущих тёмных правителей тьмы можно сделать исключение, — откровенно отвечает он. Гандам прекращает в ней двигаться, и та покачивается, смотря на него со злобой и впиваясь ногтями в ладони — таково её наказание из-за неповиновения.
Тот лишь приподнимает бровь, и Сония сдаётся. Она отпускает его руку, хватает за шарф и тянет к себе, чтобы наклониться и прошептать в самое ухо:
— Трахни меня.
Гандам редко когда слышал, чтобы с её уст слетала брань, но почему-то это звучит настолько к месту, что становится горячо. Он не успевает ничего обдумать, пока стягивает её трусики и бросает их на пол. Сония резко дёргает его боксеры, и когда они исчезают с глаз, на Гандаме остаётся только шарф. Но, похоже, Сония до сих пор довольна им.
— Карман платья, — роняет она. Гандам смущённо моргает, и передаёт ей платье.
Сония закатывает глаза, вытаскивает презерватив и бросает платье обратно в сторону. Она разрывает упаковку собственными зубами.
— Иди ко мне.
Гандаму остаётся только порадоваться, что она знает, что делать. Он никогда раньше не занимался подобным, так что теперь им обоим не нужно волноваться о нежеланной беременности.
— Ты уже делала что-то подобное? — спрашивает он, не в силах совладать с любопытством.
— Только с бананом, — улыбается она, и целует его вновь.
Гандам позволяет ей притянуть себя бёдрами и гладит её по щеке. Он так нервничает, что случайно задевает Сонию головкой, но его всё ещё не покидает чувство, что она знает, что делает, когда наклоняется и поправляет его так, как нужно.
— То есть мне просто нужно?.. — обрывает он вопрос, и Сония кивает в знак согласия. Гандам старается быть нежным, но она всё равно немного морщится. — Тебе не больно?
— Не так плохо, как меня заставили думать, — обещает она, целуя его в нос.
Спустя несколько неуклюжих толчков, они наконец-то улавливают какой-то ритм. Маленькие углубления от ногтей, которые она оставляла на плечах Гандама, сменяются огромными следами крест-накрест, рассекающими всю спину. От стонов и вдохов Сонии у Гандама перехватывает дыхание, особенно когда он понимает, что ей нравится, когда он гладит или играется с её сосками, и ему только в радость вновь и вновь касаться их.
Гандам уже чувствует, как ниже пояса нарастает напряжение. Даже волнение из-за того, что он продержался столько, сколько должен был, не может остановить его, когда он прижимается к её плечу и содрогается и стонет. Оставалось только порадоваться, что каюты звуконепроницаемы.
Сония облепляет его лицо, шею и плечо крошечными поцелуями — человек, который только что разочаровался в любовнике так себя вести не стал бы. Когда Гандам успевает поднять взгляд, то видит, что ко лбу прилипла прядь волос, а на лице расцветает широкая улыбка.
Наконец он снимает шарф, протирает шею и позволяет ему упасть с кровати.
— Что мне ещё сделать?
— Ничего, — отвечает Сония, целуя его в щёку.
Он придерживает пальцем и целует её подбородок, пока рука скользит по животу и бедру.
— А если захочу ещё?
— Тогда, думаю… — она направляет его руку вниз. — Можно сделать ещё кое-что.
Он приподнимается на локте и целует её. Пальцем Гандам скользит в неё — теперь-то он уже понимает, что ей нравится.
— Ещё один, и согни их чуть-чуть… — Гандам делает так, как она просит, и получает в награду слабый стон и поцелуй.
Рука Сонии скользит под ним, и он видит, как вздымается её грудь, а глаза жмурятся от наслаждения. Когда он устаёт, она отпускает его, и Гандам сжимает её плечо. Теперь, даже не смотря на то, что он нервничает, он целует её напряжённые дрожащие бёдра. Гандаму кажется, что он почти приручил зверя, который оставил на нём не такие глубокие следы. Но ему всё равно — ведь он уверен, что никогда более не узрит ничего прекраснее, когда Сония опускается на подушки, и во взгляде её можно прочитать, и в дыхании услышать шок и благоговение.
Они лежат, довольные, пока свет за окном окончательно не гаснет. Только тогда они понимают, что у них, похоже, остался час перед тем, чтобы принять душ, пока горячую воду не отключили. Как истинный джентльмен, Гандам уступает Сонии. Он остаётся один, будучи совершенно довольным собой. Он лежит и смотрит в потолок, пока она не выходит из ванны — мокрая, завёрнутая в полотенце.
Он смотрит, как Сония подбирает свою одежду. Но вдруг она нахмуривается.
— Что-то не так? — садится он.
— Мне… нужно взять нижнее бельё.
Гандам заглядывает за край кровати, и понимает, в чём дело. Один очень пухленький и очень счастливый хомячок свернулся калачиком в кучке из носков и трусиков Сонии.
— Чам-Пи… Мы забыли убрать их…
— Он сделал себе кроватку! — радостно говорит Сония, и Гандам радуется вместе с ней.