Получив водные звёзды, Винкс со специалистами возвращались назад. Набу на этот раз сидел не в камере, как пленник, а вместе с остальными в качестве полноценного члена команды. Нужно было поговорить с Лейлой и извиниться, и это было очень сложно, потому что, не открыв правды, убедительно оправдаться он бы не смог. Но оправдаться надо было. Но поскольку он не находил слов, решил отмолчаться.

А вот Ривен, хотя и пытался молчать, правда пытался, просто не умел этого делать. Они с Музой знатно поскандалили. Ривен не начинал ссору, он сидел в углу, посматривая изредка в сторону остальных, и о чём-то думал. Но фея музыки явно хотела продолжить тот разговор, что они начали возле Красной Башни. 

— Так и не скажешь, почему явился? — спросила она, подойдя к специалисту. Тот закатил глаза, огрызаясь:

— Сказал. Скука. Это всё, или я обязан письменный отчёт в трёх экземплярах подать?

Фея вспыхнула:

— Почему-то раньше мысль об этом путешествии тебя не привлекала!

— Да, я подумал, что уже достаточно сделал за это время и могу отдохнуть, представь себе!

— Но в итоге ты, такой уставший, в Красном Фонтане не остался.

— Да, нотка мазохизма в этом есть. У тебя всё? — оскалился Ривен.

Муза топнула ногой:

— Ты невыносим!

— Ты не лучше!

— Бесчувственный чурбан!

— И ты раньше этого не замечала? С прозрением! — Ривен развёл руками. Фея ушла, разозлившись на него. Специалист смотрел ей вслед прищурившись, с явной неприязнью. Может, Набу чего-то не понимает, но зачем встречаться с кем-либо, если не питаешь тёплых чувств? Или это один из заскоков переменчивого, как море, Ривена?

Набу осторожно подсел ближе к нему.

— Плохое настроение?

— И не только у меня, — хмыкнул парень в ответ и прикрыл глаза. — Плевать.

Путь обратно не занял много времени, и к концу дороги Ривен умудрился стрясти с Набу контактный номер. В свою очередь юный маг его цель не спросил, но уже спустя день оказался приглашён в клуб. Там были и Винкс, и их парни, и Набу чувствовал себя немого неловко.

Лейла жалась к Музе, увлечённо ей что-то объясняя, остальные разбились по парам и… Набу немного волновало, что он как бы… был в паре с Ривеном. Ладно, он его и пригласил, и, скорее всего, это дружеский жест, и волшебник просто что-то себе надумал, учитывая сквозящий в связи с тем, что все вокруг встречаются, романтический контекст. Но Набу не мог не думать об этом. Особенно, когда специалист посматривал на него своим сосредоточенным, тяжёлым взглядом.

Нервировало. Волновало. Беспокоило.

И да, он приоделся — а что такого? Надо всегда быть на высоте. Это почти не связано с тем, что его пригласил именно Ривен. Самую каплю…

— Ты немного напряжён, — замечает специалист.

— Разве что немного…

— Что-то в семье? — спрашивает Ривен, и Набу морщится.

— Можно и так сказать…

А ещё он идёт не по плану. Он сказал себе, что, если его невеста окажется нормальной, он выполнит, что от него требуется. Но идёт всё куда-то не туда…

Причина его замешательства смотрит на него внимательно, а потом бесцеремонно хватает за руку и утаскивает на танцпол. Сердце подпрыгивает, горячая ладонь специалиста приятно обжигает кожу, и Набу перестаёт адекватно воспринимать происходящее.

— Расслабься. Мы тут вроде как именно для этого, — подмигивает ему Ривен.

Совет классный, правда, ещё бы удавалось расслабиться рядом с тем, кто вызывает столько смешанных чувств, было бы отлично. Но можно… можно хотя бы на полчаса забыть и забить на всё остальное.

Можно было бы.

Муза наблюдает за ними с невероятной злостью. Набу думает, что, возможно, Ривен пригласил его, чтобы её побесить, но нет. Ривен вообще не смотрит на неё и действительно… действительно уделяет всё своё внимание волшебнику. Следит за его реакциями, вслушивается в слова, задумывается иногда, глядя на него. Нет. Здесь что-то другое, и Набу не знает, смеяться ему или плакать.

Он вовремя замечает телохранителей и успевает извиниться, прежде чем сбежать. В итоге его ловят и… У него происходит неприятный разговор с родителями.

— Эта твоя выходка была просто безответственной, — говорит отец, глядя на него с безграничным укором во взгляде. Набу ёжится — ему очень неуютно.

— Я хотел хотя бы познакомиться со своей невестой до свадьбы, — упрямо бурчит он, сложив руки на груди.

— Веками до тебя было без этого, и всех всё устраивало, — говорит недовольно мать. — Одному тебе не нравится.

— Всем не нравилось, но все молчали и оправдывали эту чушь! — взорвался Набу.

— Уж не тебе выступать, — осаждает его отец, и парень чувствует стыд, послушно замолкая. — Ладно, поскольку ты всё же с ней познакомился… возвращайся к ней.

Разумеется, Набу сказал, что был в клубе с ней. Если бы узнали, что он был с Ривеном, его бы точно убили на месте.

Да, он солгал, но теперь может вернуться к ребятам, у которых опять были какие-то проблемы с Валтором.

Ривен сбрасывает сообщение, что они в том же клубе, и Набу отвечает: «Да, спасибо, мне очень надо поговорить с Лейлой». Ему нужно предупредить заранее, чтобы Ривен не обижался, что в первую очередь Набу подойдёт к ней. Потому что охранники, без которых его не пустят, обязательно в подробностях расскажут о том, что увидят.

И он подсаживается к Лейле довольно удачно, улавливая последние слова Блум про второй шанс.

— Можно мне тоже второй шанс? — спрашивает он у неё, неловко улыбаясь. Он видит Ривена немного поодаль, у бара, и махает ему рукой. Ривен махнул в ответ.

— Эм, да, я тебя слушаю, — Лейла приподнимает брови.

— По поводу моего поведения…

— И, наверное, ещё вот этих ребят в чёрном, — кивает фея.

— Это… охранники. В общем… Лейла, дело в том, что я… ты, возможно, знаешь… родом с Андроса. И моё настоящее имя — Набу.

— Набу? — хмурится девушка, и тут у неё в голове что-то щёлкает. — Ты!..

— Да, я твой жених. И я взбунтовался, узнав, что родители заключили помолвку за нашей спиной. Я хотел узнать, что за ужасную невесту мне выбрали родители…

— И она оказалась настолько ужасной? — смеётся Лейла.

— Совсем нет. Ты довольно милая. И вы… вы все классные, знаешь? Но ты была в опасности, я подумал, что было бы неплохо за тобой присмотреть, вот и… Извини, что следил за тобой.

— Ладно, замяли, — фыркает девушка. — Так ты…

— Я бы хотел быть вашим другом, если это возможно, — неловко улыбается юноша. — А остальное… зависит от наших родителей.

Хорошо, что король и королева Андроса решили отменить эту глупую свадьбу.

Плохо, что родители обвинили в этом Набу. Но посчитали, что у него ещё может что-то начаться с принцессой, а потому не были против, чтобы он мотался в Магикс время от времени.

Хоть что-то хорошее.

***

Во сколько вы оцениваете человеческую жизнь?

Кто-то скажет, она бесценна. Кто-то — что не стоит ничего. И каждый будет по-своему прав. Независимо от того, стоит жизнь ноль или целую бесконечность, если речь зайдёт о группе людей, ни бесконечности, ни нули не складываются. У вас не будет семи бесконечностей или четыре нуля. Будут те же ноль и бесконечность — такова математика, она точна и бездушна, казалось бы, она даёт наиболее точные ответы.

Так почему некоторые считают, что одна жизнь менее ценна, чем, например, десять других? Ноль равен нолю, а бесконечность — бесконечности, в плане ценности один человек строго равен двум. Или трём. Или ста. Или миллиону. Так почему тогда некоторые считают, что правильнее уплатить одну жизнь взамен многих других?

Глупо и странно.

Ривен и Лейла сидят в каком-то тёмном баре, у них нет ни сил, ни желания видеть в этот день радостные лица остальных Винкс и специалистов. Потому что такое ощущение, что они не видели, как уплачивается та самая цена. Как умирает человек, чтобы жили другие. Они продолжают колдовать и веселиться, ходить на свидания, выступать на сцене, и Ривен знает, что Лейле непросто на это смотреть. Непросто делать вид, что она тоже переступила и забыла случившееся. Что она такая же неблагодарная тварь, как и все они.

Ривен ненавидит неопределённость, но он чувствует себя подвешенным с того самого момента, как его лучший друг умер. Растворился в лиловых цветах, словно и не существовал никогда.

Ривен видел смерть раньше. Трикс на первом году обучения устроили в Магиксе настоящий ад, и видят боги, Ривен насмотрелся всякого. И трусливых, и благородных, и даже несколько обычных, нелепых смертей. Смерть тянула руки к его друзьям и возлюбленной, и, видимо, решила уж кого-то да точно ухватить когтистыми пальцами и утянуть за собой в призрачный мир.

Почему-то, блять, не повезло с ней встретиться именно Набу.

В момент, когда его друг закрыл глаза навсегда, Ривен будто лишился почвы под ногами. Он не знал, что ему делать: плакать, кричать, драться, убиться самому, — он чувствовал так много, но в то же время это казалось столь малым, что он просто потерялся и всё ещё не мог себя найти. Разве он бы просто скорбно смотрел? Разве он был бы парализован своей болью настолько? Ривен не умеет стоять на месте, не умеет не делать ничего, но с тех самых пор он застрял именно здесь, в вязком отсутствии, в ёбаной неопределённости, не дающей и шагу ступить в сторону с дороги, по которой идут остальные, толкая его в том же направлении, как грёбаный мяч. Инерция выбрасывает вперёд, но внутри — стазис, и ощущается он… примерно, как смерть.

Иронично, не правда ли?

Злая ирония, но судьба иной Ривену не припасла.

Прошёл уже целый год, как не стало Набу. И, собственно, поэтому Лейла тут с ним.

Их обоих бесит, что вся их компания будто бы забыла то, что произошло. Но скандалить кажется неуважением к умершему, и они стараются обходиться без этого. Просто встречаются время от времени там, где их никто не найдёт, и высказываются друг другу.

Ривену всё время кажется, что ему бы говорить поменьше. Но слова льются из него, а Лейла слушает и, кивая, изредка что-то вставляет. Его не покидает ощущение, что должно быть наоборот. Что её это всё задело сильнее, что она имеет намного большее право громко возмущаться и кого-то осуждать, что закрыть бы ему хлебальник и послушать о том, что чувствует она. Но Лейла молчит, а внутри Ривена всё кипит так сильно, что уж он молчать не может. Поэтому сценарии их встреч не меняются. Кроме, разве что, этой.

Сегодня говорить не хотят оба. Они просто пьют — немного, будто бы надеясь, что горечь алкоголя поможет заглушить горечь, разъедающую всё нутро, но это просто иллюзия. И они это знают.

Годовщина смерти. Такое же было ещё в день рождения Набу. Ему могло исполниться девятнадцать, но уже не исполнится никогда.

Слишком молод, чтобы умирать.

«А ещё умереть мог бы я».

О да, Ривен опять думает только о себе. Посмотрите, насколько он эгоцентричен — даже в такой ситуации, даже сейчас он думает лишь о себе, и чувство несправедливости, острого несоответствия делает только хуже.

— Иногда я думаю, что он сделал это специально.

Ривен хмурится. Вот, наконец Лейла заговорила сама. И начала определённо откуда-то издалека… Или, напротив, сказала самую суть, но в это верить не хочется. Не хочется даже думать об этом. И Ривен молчит, примерив на себя её роль, а Лейла продолжает, выждав немного:

— Может быть, я так себя утешаю. Но не такая я уж была и дура, знаешь? В последнее время что-то было не так. Когда я услышала о Чёрном даре, я заволновалась, потому что знала, что смерть грозит Набу. Я… не видела в нём желания жить. Совсем. Редко, когда удавалось разглядеть его настоящего.

Она говорила и говорила, а Ривен чувствовал, как застой внутри разбился, словно стакан, который швырнули в стену.

В чём разница между самоубийством и самопожертвованием? Кажется, Ривен это выяснит довольно скоро.