невыполненные обещания, новогодняя ночь и острые блюда

Хан с силой зажмурил слезящиеся от напряжения глаза и потёр их пальцами из стороны в сторону. Они слегка болели от долгой работы перед экраном ноутбука, который он только что выключил.

На часах было уже половина одиннадцатого.

Хах, забавно, — думалось ему, — через полтора часа наступит следующий год, а он даже этот вечер просидел за работой.

Устало собрав вещи, Джисон не спешил покидать офис. Он пристально оглядел пространство вокруг, словно желая зацепиться за деталь внутри и остаться еще на подольше, но так и не найдя искомое, всё-таки вышел на улицу. До дома было минут двадцать пешком.

Тридцать, если заходить в закусочную рядом с многоэтажками.

Порывы ветра забирались под не слишком теплое пальто, а снег покрывал асфальт, ресницы Хана и смартфон, на экране которого уже высветилось 22:57.

Парень глубоко вдохнул холодный воздух и постарался ускорить шаг, на сколько это было возможно при таком встречном ветре. В своей голове он прокручивал прошедшие события и пытался понять, как же так вышло, что уже пролетел целый год!

Быть молодым бизнесменом оказалось совсем не из лёгких. Не упоминая трудности построения своего дела на протяжении последних, уже двух, лет, стоит сказать, что ресурсов (не только, кстати, денежных), было затрачено огромнейшее количество.

Последние месяца три Хан то ругался с поставщиками, то начинал каждое утро с ужасом от прочтения новостей о курсе валют, то почти рычал вслух, видя очередную статью очередного эксперта-экономиста, который пророчил мировой дефолт в скором времени.

Подлая мысль закралась в его замерзшую голову: не нужно было открывать бизнес в такое неспокойное время.

Джисон сморщил нос и тут же ее отогнал как назойливую муху. Какое еще нахуй неспокойное время? Оно вообще когда-то было спокойным? Да и мало ли что там было кому не нужно? Он живет всю свою жизнь ради того, чтобы стать кем-то. Чтобы создавать, совершенствовать, чтобы называть что-то собственным творением. Ему абсолютно точно нужно.

На первом курсе универа, ему казалось, что это тяга к искусству, поэтому он немного сочинял лирику, наигрывая мелодии на старенькой акустике. Однако, приближаясь к окончанию юридического, он понял: то, что ему нужно — предпринимательство.

Парень улыбнулся, вспоминая годы учебы с теплотой. Его не сильно удерживала вся эта университетская эстетика, больше привлекали бизнес-конференции, съезды, презентации стартапов и много чего еще подобного. Но всё же была какая-то прелесть в той стабильности, которая зависела не от тебя. Расписание устанавливаешь не ты, условия тоже.

Это и раздражало Хана, и расслабляло одновременно.

Сегодня он отправил порядка 50 электронных писем, часть из которых была очередными запросами сотрудничества. Его небольшая, но очень слаженная команда, трудилась также в поте лица даже 31 декабря. Джисон весь день шастал по собственному кабинету из одного угла в другой, пытаясь донести кому-то на проводе, почему они не могут подтвердить перенос доставки на новый год, почему предоставленных документов недостаточно для утверждения договора, почему банк решил именно в этот день приостановить все транзакции, из-за чего полетела куча связанных процессов. Да, это определенно не было похоже на уныло-стабильный университетский день несколько лет назад.

Он отпустил своего помощника и бухгалтера с управляющей уже в восьмом часу вечера, пообещав им не задерживаться хотя бы в новый год так долго. Хан снова не сдержал обещание.

Вывеска закусочной блеснула желтым среди вихря мокрых хлопьев.

Одна часть джисонова мозга просила его прекратить наконец думать о работе, а другая перекручивала одни и те же разговоры взад и вперед, как заклинившая пластинка, думая о том, почему же в такое неспокойное время не нужно было открывать бизнес?

Вместо этого он открыл стеклянную дверь закусочной, разглядев свет за ней.

Почему это заведение вообще работает в такие часы?

— Добро пожаловать! — юноша с улыбкой Джисон даже при желании не смог бы разглядеть, дежурной или искренней - проговорил фразу. Из динамиков слышался музыкальный джингл закусочной, сделанный под какой-то слишком плохой ремикс Марайи Кэри. Дверь захлопнулась за спиной Джи, обдавая его спину последним противным порывом ветра и беспокоя колокольчики на входе.

— Здравствуйте, — Хан прошел вглубь заведения, изучая подвешенное за крафтовые веревки меню в виде черных дощечек. Не находя совсем ничего, что хотелось бы съесть — дело было совсем не в позициях, Хан просто потерял аппетит полгода назад — он опустил уставший взгляд на юношу за прилавком, который протирал что-то тряпкой, стараясь не быть слишком назойливым, — должно быть, не весело работать в такую ночь?

— Почему же? Мы всегда рады гостям, — Джи даже прищурился, пытаясь найти неискренность в его взгляде и искусственность произнесенных фраз, — в такое время не так много посетителей, но каждого из них наше заведение готово принять с любовью, — заметив, что его гость оглядел столики, не увидев на них ни единой души, проговорил кассир.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, — Хан поднял вверх уголки губ, — но неужели Вам здесь не одиноко?

Кассир облизнул губу, раздумывая над ответом несколько секунд.

— Иногда так спокойнее. За окном сейчас метель, а здесь уютно. Редкие ночные посетители не преследуют злых умыслов, а я смотрю на то, как ночь появляется за стеклами, а затем растворяется в первых солнечных зайчиках, — он и не надеялся на столь личный и развернутый ответ.

— Не любите беспокойства?

— А кто их любит?

Действительно, кто? И почему вообще сейчас, за полчаса до нового года, Джисон после очень долгого рабочего дня разговаривает с парнем из закусочной, словно бы ему не с кем поболтать больше.

Смешно. А ведь Хану реально не с кем. Поговорить, отпраздновать новый год, провести ночь, посмотреть салют, сходить в эту пресловутую закусочную. Давние друзья разъехались на праздники со своими партнерами, обещая слать сообщения, а его собственное "партнерство" закончилось едва ли полгода назад.

"Зачем мы с тобой вместе? Пожалуйста, проясни этот момент. Я вижу тебя реже, чем собственных родителей, хотя они живут в соседнем городе, а ты со мной в одной квартире, Джи. Ты абсолютно повернулся на своей работе, при этом даже не имея профита с этого. Сколько вы заработали за этот месяц? А потеряли?.."

Нет, нет, он не хотел вспоминать эти слова. От них было тяжело, холодно.

От противно зеленых стен закусочной было легко. От взгляда парня за прилавком — тепло.

— Так Вы всё же определились с выбором? — в воздухе витал аромат кофе, должно быть, парень недавно пил его, чтобы взбодриться на ночной смене, — подумалось Джсиону.

— Нееет, — протянул Хан, — не могли бы вы посоветовать мне ваше любимое блюдо из всего этого, — он взглядом обвел темные подвешенные дощечки над головой продавца, — в честь праздника?

— О! Хм, наверное, если Вам по душе острое, я бы порекомендовал—

— Нет, нет, только без острого, пожалуйста! — Джисон выставил ладони вперед в отторгающем жесте.

— Таких критериев не было, Вы же спросили, какое мое любимое? — он слегка наклонил голову в сторону и перевел взгляд на кассу, возле которой красовалась мини-версия меню.

— Так Вам, — Джи опустил взгляд ниже шеи молодого человека, ища бейджик с именем.

— Минхо, — с улыбкой подсказал тот, на одежде не было видно ни одного опознавательного знака.

— Минхо, — мысленно прикасаясь к каждой букве языком, повторил Джисон, — так Вам нравится острое?

— Только если это не язык моих постоянных посетителей, пытающихся отвратительно флиртовать со мной каждую неделю, — Минхо криво усмехнулся.

От такого неожиданного откровения, Джисона пробрало мурашками, он усмехнулся в ответ громче, чем нужно было.

— Обещаю, что не стану флиртовать с Вами, если завернете, — он бросил взгляд на наручные часы, поднося руку с циферблатом ближе, — если просто принесете мне какой-нибудь сладкий кофе и что-то с мясом, — он слишком приветливо улыбнулся для своего предыдущего обещания не флиртовать и положил на стойку явно больше наличных, чем полагалось.

— Здесь слишком много даже для нашего самого сладкого и большого кофе и самого крупного элитного стейка, — пересчитывая купюры, спокойно объявил Минхо.

— Тогда Вам стоит всё же взять Ваше любимое острое блюдо и, возможно, присоединиться ко мне, — на часах было уже без пятнадцати минут полночь, домой Джисону идти уже не было никакого смысла — и желания — там пусто.

Нет ни елки, ни еды, ни алкоголя, ни жизни. А здесь безвкусные обои на стенах, фигурки деда мороза, свисающие с люстр, тускло поблескивающие столешницы и протертые диванчики. И Минхо. Здесь была жизнь.

Юноша застенчиво улыбнулся на предложение гостя и собирался было отказаться, однако внимательный взгляд глаз напротив остановил его.

— Не нужно соглашаться, если Вам действительно не хочется этого, согласитесь, если Вам было бы приятно провести эту ночь в компании кого-то, кто интереснее этих ужасных обоев на стенах, — Хан подмигнул самым ненавязчивым образом из всех, что у него имелось, однако получилось все равно заигрывающе.

— Вы обещали не флиртовать, кстати, как Вас—

— Хан Джисон, — слишком привык представляться полной формой собственного имени, тут же осекся и протянул руку, — для Вас, Минхо, просто Джисон.

В последнее время накопилось слишком много обещаний, которые он так и не выполнил. Но, кажется, этот раз был самый приятный. В темно-зеленой радужке блеснула искра, когда Минхо пожал протянутую руку.

— Я принесу латте и передам заказ нашему повару, Хан Джисон, поэтому лучше Вам пока выбрать себе столик, — он слегка наклонился вперед, перегибаясь через стойку и почти шепотом проговорил, — вон тот в углу, рядом с декорацией колесницы, обычно бывает очень уютным, — Хан понимающе улыбается и, кивнув несколько раз, уходит к указанному столу.

Минхо появляется с двумя крупными кружками в руках уже через несколько минут и Джисон теперь может разглядеть его намного внимательнее.

Фартук, что был накинут до этого, был переброшен через стойку, а сам молодой человек был одет в серый свитшот. На его фоне очень выделяющимися и даже вычурными смотрелись грязно-желтые кружки с кофе Джисона и горячим шоколадом Минхо.

Хан не смог нормально рассмотреть глаза, потому что освещение в этом заведении, мягко скажем, оставляло желать лучшего, а еще потому что темная челка скрывала половину взгляда парня.

Черты лица были приятные, но в то же время угловатые. Нос немного раскраснелся из-за сквозняка от больших окон, а ресницы порхали, когда взгляд был направлен в дымку остывающего напитка. Минхо грел пальцы об кружку.

Рассматривание прервал звонок настольного колокольчика с кухни и парень скрылся за желтой текстильной занавеской (здесь всё такое безвкусное?), ведущей в другое помещение.

Хан отхлебнул крупный глоток, чему-то улыбаясь.

— Ты работаешь здесь только в ночные смены? - он отчаянно хотел узнать этого парня, стараясь не задевать сразу слишком личные темы. Минхо поставил перед ним тарелку с горячим стейком и напротив собственную миску с токпокки.

— Да, как я уже сказал, так спокойнее, но иногда меня просят выйти днем, не могу отказать, — парень застенчиво улыбнулся, — не припомню, чтобы мы переходили на ты.

Джисон чертыхнулся себе под нос и тут же начал сбивчиво извиняться.

— Прости, я сегодня совсем не свой, а ты очень привлек мое внимание, поэтому я немного путаюсь в том, в чем не должен, — Джисон закатил глаза, вторя своим же словам.

— Был тяжелый день сегодня? — Минхо выглядел действительно заинтересованным для человека, которого оторвал от работы какой-то незнакомец и предложил провести новогоднюю ночь вместе.

— Да. С моей работой, пока что, каждый день тяжелый, если честно, но я не жалуюсь, это мой собственный выбор, — он немного подумал и добавил, — ты первый человек за сегодняшний день, и, кажется, даже неделю, с которым я поговорил не на повышенных тонах, — даже через чёлку было видно, что брови Минхо поднялись вверх в удивлении, — черт, прости, я снова обратился на ты!

— Не переживай так об этом, все в порядке, вероятно, мы примерно одного возраста, нам изначально было бы удобнее обращаться друг к другу на ты, — он легко рассмеялся на испуг Джисона и мысленно оценил его старания уважать личные границы, — твоя работа, кажется, сильно выматывает, — он немного размял запястья в нервном жесте.

Хан немного застыл, слыша звуки смеха Минхо. Какого черта в этой отвратной закусочной вдруг стало теплее, чем в его собственной квартире?!

— Ты прав, это забирает много сил, но я вижу себя в этом, мне хочется этого. Даже когда я захожу в свой офис с огромным количеством бумаг и счетов, сначала одолевает мощная грусть. Но потом я оборачиваюсь назад — и в прямом, и в переносном смысле — вижу свою команду, вижу, каких мы добились результатов за эти два, — он глянул на наручные часы, — да, уже два года, и мне хочется весь день разбирать эти бумаги, распределять задачи, решать вопросы этими часовыми разговорами по телефону, только чтобы дело моей жизни процветало, — Минхо поджал губы, внимательно наблюдая за парнем.

— Выглядишь очень увлеченным, рассказывая о своей работе.

— Ох, думаю, это потому что для меня это не просто "работа", а даже скорее путь поиска себя, — Джисон сморщил лоб и свел вместе брови, как будто жалея о сказанном, — боже, это звучит так пафосно, не слушай меня!

— Ты забавный, — Хо хихикнул, сощуривая взгляд и опуская голову в сторону, как в тот момент с меню. Джи отвел взгляд, будучи смущенным (непонятно, чем)

— Что насчет тебя?

— Меня?

— Ты живёшь чем-нибудь? Есть ли места, где бы ты хотел побывать? Или места, где ты хотел бы работать? — Джисон снова поморщился, оглядывая этот "великолепный дизайн". — Это ужасное место не в счет.

— Черт, ну и почему же оно ужасное? Ты оглянись вокруг, вон там висит картина, на противоположной от стойки стене. Это не просто какая-то мазня из ближайшего супермаркета. Где-то год назад здесь останавливался известный художник, путешествовавший в этой части страны. Ему так понравился вид и атмосфера, что он написал собственное видение этого места. А вот этот комод, что слегка смахивает на украденный из какой-то усадьбы древних господ, его мы тащили сюда вместе с Сынмином — это наш повар — потому что какой-то идиот выставил его прямо возле помойки, он ведь был в таком отличном состоянии! А видишь те книжные стеллажи недалеко от картины? Все эти книги приносят нам наши постоянные клиенты, если хотят чем-то поделиться. Это лишь малая часть, но я люблю это место больше всего на свете.

Джисону сравнительно легко было признать, что все эти вещи имеют смысл, собственную красоту, своеобразный блеск. Но еще легче было признать, что сильнее всего в этом небольшом странном пространстве сиял именно Минхо.

Он продолжил слушать рассказы и байки об этой удивительной закусочной, наслаждаясь тягучим и сладким голосом парня, словно бы это он пил горячий шоколад, остатки которого были заметны немного на рукавах свитшота и на губах Минхо.

История про театралов, приехавших в город на гастроли, давших Минхо автографы за чудесное обслуживание, история про пожар на кухне, после которого всё же удалось заставить начальство выделить деньги на новую технику, история про ссору собачников, забронировавших половину кафе для встречи и поэтесс, занявших вторую половину, устроивших вечер чтений.

Все истории как бы пронеслись мимо него, ловя только образ молодого человека. Вот он своей теплой улыбкой принимает стопку автографов, а вот его мокрый фартук летит прямо на очаг возгорания, чтобы избежать слишком сильных последствий, а здесь уже юноша хмурит брови и втягивает щеки, пытаясь развести в стороны глав союза поэтесс и клуба собачников, дабы они оставили закусочную в целостности после этой "битвы"

— Хан? Ты меня слушаешь? Думаешь, смогли бы мы стать такой удивительной закусочной без такого бэкграунда?

— Ты такой красивый, — Джи так задумался, что даже не понял, как озвучил собственные мысли, — черт, я не это хотел сказать, в смысле, да, безусловно не смогли бы, ты так интересно рассказываешь, все эти ссоры, театралы, пожары, кстати, ты не пострадал во время пожара? Давно это произошло? — Хан тут же затараторил, сильно смущаясь своим внезапным признанием.

— Спасибо, — Минхо искренне смутился, отвечая то ли на первый комплимент, то ли на второй, — пожар был несколько месяцев назад, у меня остался лишь маленький шрам на запястье от горячей сковородки, что упала на меня с верхней полки, когда я вошел на кухню, но все в порядке, — заверил он, подворачивая рукав и показывая белое пятнышко, совсем незаметное рядом с сеткой вен.

— Я рад, — с улыбкой ответил Джи.

Впервые за эти годы Джисон смог, действительно смог повторить то чувство, что испытал два года назад, заходя в только что арендованный офис с голыми стенами и ледяной от сквозняка мебелью. Тогда он бродил из угла в угол, как завороженный, и рассматривал каждую пылинку. Ему нравилось. Он был влюблен в этот офис. И он поклялся, что здесь будет его компания, здесь он добьется успеха, здесь он станет самим собой.

Минхо отводил взгляд, дергал ногти на пальцах, бегал глазами, поправлял волосы, пока говорил. Морщил губы и водил ими из стороны в сторону по воздуху, пока подбирал слова. Шумно втягивал воздух, чтобы закончить слишком эмоциональную фразу. Много-много моргал, когда замечал пристальный взгляд Хана и тер за ушами, чтобы успокоить нервы.

Можно ли влюбиться в человека, которого знаешь 20 минут?

Джисон не давал никаких обещаний (он еще не научился их выполнять). Теперь каждый день на стойке Минхо, рядом с витриной десертов, красовались белые сухоцветы. А на ночной смене был один постоянный посетитель, который слишком любил флиртовать, но границ никогда не пересекал.

Команда Хана не могла нарадоваться пошедшим в гору продажам и расцветшему лицу руководителя.

Минхо первый решит взять Хана за руку в одно из их бесчисленных свиданий и в тот день Джисон позволит себе слишком многое за те два месяца, что они были знакомы. Февральский ветер целует своей зябкой остротой холодные пальцы, а Хан целует Минхо, сам не зная, как прекратить, ведь не может оторваться.

Они долго не начинают встречаться, этим вечно подначивают Джисона друзья Минхо, заставляя последнего краснеть и закрывать уши ладошками — не себе — Джисону. Сынмин кричит что-то про "твой ненаглядный пожаловал" с кухни, стоит Хану только появиться на пороге закусочной, а Минхо задергивает желтую занавеску, широко улыбаясь.

Джи и без этого всё прекрасно понимает, но ждет подходящего момента, чтобы наконец предложить, и делает это с роскошью, отводя своего уже парня в какой-то популярный ресторан. Чтобы, естественно, смотреть, как молодой человек в бархатном блейзере недовольно морщит нос, зацепляя палочками еще один кусок куриной грудки.

Он шепчет что-то про "у нас в закусочной намного лучше" и Хан не выдерживает, притягивая его за талию к себе и предлагая быть вместе, пока эта дурацкая закусочная будет стоять на земле. То есть, навсегда?

Минхо не показывает этого, но он счастлив. Разве что ладони сжимаются в кулаки, а глаза на секунду жмурятся, затем вновь раскрываются широко с параллельно слетающим с губ: "Хан-а, ты не шутишь?".

Смешно, ведь Хан действительно не готов шутить на все темы, что относились к его Минхо. Теперь уже его.

Они целуются слишком по-разному для парочки. Джисон губы облизывает и долго погружает язык внутрь, чтобы разгорячить. Минхо же прикусывает кожу везде, где придется, вытягивает зубами чужой язык, царапает кромкой эмали щёки и сильно сжимает плечи сидящего прямо перед ним Джисона. У которого от всего этого кружится голова.

Хан переезжает в квартиру, ближе к работе, а для Минхо выделяет отдельную комнату там, чтобы не нарушать его личное пространство.

Минхо спит в постели Хана всегда, тем более когда тот на работе, прижимая светло-зеленые наволочки ближе к носу. Он ни разу не ночевал в той части квартиры, что, вообще-то, предназначалась лично для него.

Он ведет носом по расслабленной шее своего парня, напевая под нос какую-то мелодию и, как обычно, будит его на работу. Джисон в ответ сонно улыбается и утыкается в плечо Минхо, не произнося ни слова.

Хан до последнего будет тянуть с одним секретом, раскрывая его в результате на день рождения Минхо.

Теперь эта закусочная целиком и полностью принадлежит его жениху. Ой, это тоже был секрет, упс?

"пока эта закусочная будет стоять на земле"

В любом случае, те отвратительные обои давно переклеены на свежие сиреневые с отливом. Дурацкие свисающие деды морозы с люстр ушли в небытие кладовки, на смену которым повешены блестящие стеклярусы, сочетающиеся с той замечательной картиной, что еще больше вписалась в нынешний интерьер. Владелец больше не жалеет денег на ремонт техники, бронь существует только для отдельных столиков или всего заведения, на выбор. А мебель теперь вся напоминает комод в углу, занимающий почетное место для хранения важных вещей.

Там, среди коллекции автографов для Минхо, вырезок из рецензий критиков, фотографий со знаменитостями и прочих достижений, стоит рамка с фото владельца заведения, где он обнимает своего мужа, известного бизнесмена, что уже намеревается добраться до мировых топ-рейтингов предпринимателей.

Джисон больше не задерживается на работе и уходит даже раньше своих коллег, ведь дома его ждет пара глаз, которые он не оставит надолго никогда. Минхо больше не работает в ночные смены. Он больше не ищет спокойствия. Ведь это глупо, учитывая, что встретил любовь всей своей жизни в новогоднюю ночь в обшарпанной закусочной?

Ладно, Минхо не ищет спокойствия не поэтому. А потому что найти его проще простого - повернуть голову в сторону лучшего человека в его жизни.