В городе хмуро и все, как будто, пропиталось сыростью и старостью, угрюмой и холодной. Город наполнен серыми лицами, с пустыми, безжизненными глазами и мозгами, набитыми опилками, словно те чучела в полях за городом, отгоняющие ворон и, кажется, саму жизнь, с этих и так почти безлюдных мест.
Здесь иногда светит яркое солнце, а летом даже не плохо так, зеленая листва скрывает старость усталых домов, делая город чуть ярче и, кажется, жители от этого улыбаются чуточку искренне, или как минимум стараются. Делают вид, что в их жизни все зашибись. Все это нытье, про убогость и бедность, для слабаков, а у них все обязательно в гору пойдет, только расплатятся с долгами.
Высокий мужчина, стоящий у входа в старый парк, бросает под ноги бычок последней сигареты, из помятой пачки, на сухой асфальт, ловко растирая его старым ботинком, чтобы потушить. Он выглядит уставшим и отросшие кудрявые, русые волосы противно лезут в зеленые глаза. Голова совсем плохо соображает вчерашняя встреча с друзьями все еще дает о себе знать. Антон видит супругу вдалеке и улыбается так словно, видит ее красоту впервые. Мысленно сам себе завидует и тут же проклинает, если бы не Антон, она бы здесь не жила.
Девушка вдалеке красивая, но грусть в ее глазах, добавляет возраста. Теплые каштановые, кудрявые волосы и яркое розовое платье выделяли ее среди серой массы. Она совсем не подходит этому городу, она совсем другая, куда красивее чем любая из соседок и девочек с работы. Куда умнее чем ее руководство в местной школе, где она работает классным руководителем у 3-Б.
Аня вечная причина сплетен и обсуждений, но кажется она уже совсем перестала обращать на это внимание. Все это чепуха, да и мамина булавка, в защитную силу, которой она свято верила, кажется, работает от сглаза. Антон долго смеялся, когда Аня цепляет такую же и на мужа: «Не сработает ладно, но зато мы попробовали», девушка не выдерживает и смеётся в ответ, целуя крошечную родинку на длинном мужском носу.
— Милая, меня взяли на работу. — Антон нежно целует девушку в прохладную щеку. На улице начало осени и почему-то совсем холодно стало уже в сентябре, а девушка все так же в тонком платье и маленьких старых сандалях, что покупала еще на третьем курсе, в прошлой жизни, когда не встретила Шастуна.
— Я очень рада, Тоша. — Девушка выдавливает из себя вялую улыбку, хоть и где-то в душе она радуется сильно, ведь, возможно, она сможет отказаться от ночных смен в школе, что брала вместо сторожа и наконец-то сможет купить себе новое пальто на осень, которую в этом году обещают слишком холодную. — Завод неплохое место и стабильная зарплата. Нам будет гораздо легче.
— Нет, нет милая, в магазин бытовой техники, что на проспекте. Меня взяли, Стас договорился. Это так, подработка. Ты же знаешь. — Говорит Антон стыдливо, отводит взгляд. Он не об этом мечтал сидя на последней парте в школе. Не это обещал, когда звал Аню замуж. Вся его жизнь это череда неудач в которых он винил не себя, так проще спалось и дышалось, хоть и не всегда. Вина и обиды иногда просыпались и скреблись в душе, словно старые крысы в подвале, но кажется он научился с этим справляться. — Вот-вот у корешка освободится место прям козырное, мигом долги отдам и ты с работы уйдёшь. Но пока потерпеть нужно. — Снова просит он Аню, а у девушки совсем уже сил нет ждать, когда все наладится. Она прячет усталость за короткой улыбкой. «Ему нужна поддержка», убеждает она себя в который раз отпуская ему все грехи без исповеди и раскаяний.
— Хорошо, Тоша. — Аня знала это никогда не закончиться. Так было уже сто раз и, кажется, она уже была на последнем дыхании. Жить не хотелось от слова совсем. Рука перекрывает поступление воздуха все сильнее.
Она любила Антона еще со школы, когда была скромной заучкой, с золотой медалью. Шаст тогда девушку совсем не замечал, наверное даже ее имени не знал. Пока одним лето, она не вернулась в родной городок из большой и шумной Москвы, где училась уже третий год.
Шаст тогда тоже юный был, промышлял нелегальными делами, но об этом мало кто знал, лишь только слухи ползали словно мухи по маленькому городку. Дела шли в гору и парень чуть ли не самым богатым в городе был, закрывая все свои детские комплексы понтами и деньгами, соря ими направо и налево.
Аня в те университетские годы сильно изменилась, красивой стала до не возможности. Даже в конкурсе красоты, в университет, заняла второе место. Антон ее сразу в клубе заметил, но не узнал, ни капельки, даже имя не всплыло в сознании, когда девушка рассказала, что они знакомы он был в шоке, что столько лет был идиотом. Возможно бы вся жизнь сложилась совсем не так, если бы он уже тогда открыл глаза.
Аню тогда в Москве парень ждал, простой, но добрый и умный, с красивыми глазами и странным чувством юмора. Но выбрала не того, хоть и несколько месяцев играла с двумя сразу, пока Шаст не забрал инициативу в свои руки.
Антон приехал на черной, новенькой BMW прямо под ее университет. Стоял с букетом белоснежных роз, дожидаясь ее, на лютом февральском морозе. Он в тот день покорил ее сердце окончательно и бесповоротно отшибая любые сомнения. Аня еще тогда не знала, какую ошибку она совершала.
Красивая жизнь с цветами каждое утро и дорогими ресторанами казалось чем-то обычным уже через месяц жизни в столице, лишь только вдвоем. Уютная квартира, что Антон арендовал для Ани. Бабки льются рекой и Шаст слишком беспечный от этого. Не думает о будущем и живет одним днем. Аню тоже все устраивало, мама кричала из далекой Италии, что все идет путем, нужно замуж скорей, а то уведут такого красивого и успешного. Аня привыкла слушать маму и все чаше Антону приходилось слушать ее рассказы о красивой семейной жизни и что в Москве им буде лучше вдвоем.
Антона чудом не посадили, в то жаркое лето, чудом отмазал отчим, что хоть и давно не часть семьи, но все же решился помочь. Почти все деньги, все имущество ушло на залог. Они остались ни с чем. Перспектив на будущее ноль.
Они поженились в старой тюремной церкви, через пару дней, чтобы девушка могла без препятствий навещать Антона, а еще не свидетельствовать против него, ведь она знала так много, Антон был слишком разговорчив по ночам, запивая совесть вином. В то лето Аня получила красный диплом, который даже не смогла забрать, ждала пока Антона выпустят из СИЗО. Уже тогда она не могла оставить его одного.
Мир рушился на глазах, но Аня верила в какие-то призрачные обещания, что шептал ей Антон каждую их ночь. Он, наверное, любил ее, по крайне мере ей так казалось. Она убеждала себя в этом без конца.
Воробьи на проводах, трамвайный парк, икает пивная, мигает микрокредитом банк. Первые долги и куча неприятностей. Аня продала бабушкино кольцо, чтоб заплатить первый взнос по кредиту. Красный диплом пылится на полке в отделе кадров в этой ужасной школе, а ведь ей обещали красивую жизнь. А ведь у нее был выбор, но кривая, любовная дорожка повела не туда.
Антона из-за мнимой судимости не берут на работу. Даже связи не помогают, в городе все хорошо друг друга знают и репутация парня давным давно скатилась на дно. Он много курит и периодически пьет, образуя в семейном бюджете дыру, что затягивает еще в большое дерьмо.
— Анюта, приезжай к нам на выходные. Отдохнешь наконец-то, ты ведь как загнанная лошадка там. — Давняя подружка, которая все еще не забыла ее, в очередной раз зовет в красивую столичную жизнь. Она бы и рада и столько раз разрешала сама себе уехать хотя бы на день, но ей страшно, что она останется там, бросив все.
Она уезжает из этих мест уже год как. Все находит причины то билетов нет, то Антон заболел, на работе завал и она устала, так словно ее рабочий стаж тыщу лет.
— Тыща дел, Лен. — Снова врет подруги и себе за одно. Находит массу записанных в блокноте дедлайнов без срока годности. — Я бы с радостью, да не могу, пойми.
— Анька ты гробишь себя там. — Подруга все знает. Злиться. Ругается матом. Снова словно на суде выносит приговор, честный и заслуженный. «Виновна в бездействии. Приговорена к пожизненному». — Твой Шастун уничтожил твою жизнь и не нужно оправдывать его сейчас. Не будь дурой Аня. Уезжай.
А она не может дать ответа. Мысли цепляются друг за друга и страшно представить и как же без неё девчонки с работы, куст в окне, перекуры с хохотом, МУЗ-ТВ, Nescafé. Как же без нее школа и класс. Петька только стал хорошо читать и Вероника больше не плачет после звонков. Без нее все развалиться она точно знает. Тянет все на своих хрупких плечах уже год как. Да и Антон запьет или проиграет все, как только она уедет из города.
— Ты ведь знаешь, я не могу. — Телефон летит на мягкий диван вместе с Аней, заливая экран горькими слезами она снова осознает свою беспомощность.
Ее жизнь череда когда-то не верно принятых решений. Ее жизнь работа и плохое отношение, череда оскорблений и сплетен.
Аня, кажется, любит Антона и другой причины остаться нет, но в последнее время даже любовь казалась чем-то уродливым. В них больше не было тех чувств, что преодолевали бы любые преграды. В них все почти погасло. Они словно по инерции тянулись друг к другу не знаю как можно иначе. Они друг без друга пропадут и оба это знаю почти со стопроцентной уверенностью.
Теплая рука гладит острые позвонки на девичьей спине и Аня тут же прогибается под нежными прикосновениями. Любви и ласки ей хотелось всегда и она словно дворовая кошка поддавалась под любые движения. Антон платил ей этим с полна. В нем не было жестокости по отношению к жене, он даже, кажется, все еще любил ее, как и тем летом, пару лет назад, когда они встретились. Шастун нежно целует ее пахнущий, дешевыми духами, затылок, зарываясь носом в пушистые каштановые волосы. Все совсем не идеально и картинка, что транслируется в массы, отличается о того, что есть на самом деле. Они вдвоем отличные клоуны в цирке под красивым названием «жизнь», Антона это все устраивало, а вот Аня готова лезть на стену и выть.
Безысходность.
Депрессия.
Желание умереть.
Все перемешалось в голове словно какой-то поганый коктейль от которого самое ужасное в мире похмелье. В этот раз заперевшись в ванной ей хватит сил справиться, но что будет дальше она совсем не знает. Желание все закончить росло и умереть под стоны из соседней квартиры не такая уж и плохая идея. Ее жизнь это пародия на очень плохое кино.
Переулки ночью пустые и грустные, сочатся накопившимся за лень разочарованием и болью похожих. Антон одиноко затягивается дешёвым никотином и кажется чувствую себя свободным.
На работе слишком много людей чья жизнь ему не по карману. В Коллективе находиться мучительно и противно, но он неплохо справляется. Играет в игру где он приветливый и активный мальчик, что может найти общий язык с кем угодно. Он делает кофе коллегам и каждое утро здоровается с охраной, делится последними сигаретами и всем уверенно внушает, что это временная работа и у него все наладиться. Ему здесь должны быть рады, эта работу нужна ему больше чем он ей. Бабок нет и вот-вот и Аня завоет волком, повесится рядом с мышью в пустом холодильнике.
В реальность возвращает липкое чувство вины и долга, что тянется за ним еще с прошлого года. Деньги нужны по зарез, а до зарплаты еще очень долго. Аня сказала купить слишком много, а все деньги ушли на игорные ставки в пивной около дома. Снова проиграл и в этот момент Антону, на мгновение, кажется, что он проиграл сразу, в тот же день, когда родился.
На улице сильно сыро и в тонкой рубашке на голое тело он чувствует каждое дуновение ветра, но другой у него нет и не будет. Денег нет на продукты не говоря уже о шмотках. Нужно заглянуть к матери взять пару соток до зарплаты и старые вещи деда.
Вдалеке знакомая машина, в яркой красной оболочке и, кажется, сейчас Антону снова отобьют почки за долги и связи, что тянется еще со времён сырого СИЗО и наркотиков, которыми он барижил еще со школы. Антон надеется, что его не заметят, но мигающие в его сторону дальние фары, говорят об обратном.
Они снова ждут его на углу, за светофором за пару кварталов от его дома. Снова изобьют до полусмерти и Ане придется навещать его в больнице, а он ведь не может угодить туда денег нет совсем.
Антон тщетно петляет меж клумб и урн в толпу на бегу, нырнув у ДК под парапет, который спасает его от новых побоев. И он бы дал им отпор, за всё наказал только сначала походит в спортзал. Когда-то потом он отдаст им все долги, что пока, лишь копились и спасения от них нет. Когда то потом он отомстит им и это станет их последней встречей. Он начнет новую жизнь, как и обещал.
«Ща, последний раз, потом — всё», Аня сотый обещает себе, что забросит это дерьмо. Она не будет больше, не выдержит еще одного приступа прямо посреди урока, запираясь в школьном туалете.
Она снова не выдержит запивая антидепрессанты, незаконно купленные благодаря подруге из больницы, какой-то слабоалкогольной фигней. Это однозначно плохая идея, но только так это яд действует быстрее. Без них она уже не может, подсадили и лишь с ними, ей наконец-то легче и старая квартира, где они живут с Антоном, не кажется дырой. Вся ее жизнь тогда перестает быть помойкой, где по серым полкам, разложены давно забытые мечты, где гниют все ее надежды, где вдалеке еще тлеет надежда, на что-то прекрасное. Свет в ее душе уже слишком блеклый, его почти не видно. Она угасает еще не прожив и трети отведенного ей времени.
Депрессия и суицид, ее лучшие друзья и Антон уже однажды удалось вытащить ее. Обошлось без свидетелей и скорых, она очухалась быстро, шрам на бледной тонкой коже почти незаметен. Шаст так часто целует эти тонкие запястья, боясь, увидеть там новые отметины. Внутри него давным-давно война и он глотает алкоголь, чтобы забыть себя, забыть все то дерьмо, что он принес в жизнь девушке, которая всего этого не заслуживает.
Антон уже давно запутался, в нем вечное смятение и неуверенность. Он без нее никак, но и с ней он совсем не тот кто есть на самом деле. Его слова как пепел кружатся по ветру, они уже совсем ничего не значат, совсем потеряли смысл и Аня это знала, видела его пустой взгляд.
Они бы могли давным-давно расстаться, отпустить друг-другу грехи, в последнюю ночь, умостившись на скрипучем диване под иконами, оставленными бабушкой Антона. Они бы простили друг друга, а следующим летом бы встретились на улице и даже не поздоровались, засовывая воспоминания в глубокие норы своего подсознания. Но они связаны навсегда и этот ад никогда не закончиться, это чертово колесо без остановки кружащееся вместе с ними в этом удивительном мире из дерьма и веток.
У дома напротив советское лицо и от это душно и хочется выйти в окно. Все в это городе давит и мучает и таблетки уже не спасают, картинка перед глазами снова стала ясной.
Антон нежно целует в макушку и по тело пробирают мурашки, что заставляют сердце пропустить пару ударов. Он всегда с ней такой, и они могли бы жить счастливо и красиво, с парой детишек с зелеными яркими глазами, но парню нужно другое и он снова сорвется с тормозов, когда услышит, что Аня отдала последние деньги на таблетки.
— Аня, эта дрянь она убьет тебя. — Антон нервно курит в открытое окно, знает что девушка ненавидит сигаретный дым.
— Тоша, это ведь не наркотики. —Снова оправдания. Снова слезы. Манипуляция. Антон слишком слаб перед этим.
— Я ведь могу не успеть снова. —Антон стоит перед ней на коленях, словно моля о прощении, так словно он на исповеди, словно это последний шанс прорваться в это затуманенный взгляд. Правда слишком глубокая рана. — Я ведь не смогу без тебя. — Он целует ее холодные пальцы.
Аня такая хрупкая, словно самый нежный цветок. Вьющиеся каштановые волосы аккуратно уложены назад и Антон не может налюбоваться ею. Крошечным шрамов над правой бровью и парой родимое на щеке, словно у французских баронесс, с тех странных картин, что хранятся в их старом комоде.
— Антон, у меня болит там где пластырем не заклеить. — Глаза пустые и стеклянные словно хрустальные бокалы что стоят в серванте на кухне. В ней все пустое и слова и душа, что болит и ноет, без умолку уже который год.
— Прости меня. — Тихо шепчет Антон,хоть и понимает ему не вымолить, не заслужить этого ни за что. Даже если он продаст душу дьяволу за спасение все равно будет гореть в аду.
— Ты моя главная слабость. — Остры ноготки царапают кожу за ухом парня, когда Аня аккуратно убирает его отросшую челку. Она смотрит в его родные зеленые глаза и разливается от необъяснимого чувства тепла. Она всегда будет выбирать его. Сейчас видя его на коленях перед собой, чувствуя влажные губы, на тонкой шее, она понимает, что он весь ее мир и другого она не заслуживает.
Ей давно пора сесть в машину уехать куда подальше, наконец-то убедить себя, что он без нее ее будет в порядке, но она не может. Видит его беспомощный взгляд словно у олененка из старого мультика и заставляет себя остаться, снова и снова откладывая свою жизнь, думая, что потом, у нее все будет в порядке.
Она снова обещает, но в голове ее крутиться лишь, что нада вымутить две пятьсот, на еще одну пачку таблеток, без которых ей лучше разу скатиться на самое дно.
Антон в свой выходной чуть ли не впервые за год приезжает к матери, в родной дом. На запыленных полках, в его крошечной детской комнате, все еще в укромном тайнике под книгами хранится стара пачка Мальборо и пару блокнотов. А когда-то он, писал, и даже неплохо. Красочные сценки для школьного КВН с когда-то его лучшим другом, что сейчас в Москве, в большом шоу-бизнесе, а вот Антон пошел не по той тропе. Впрочем, это было так, баловство. Сейчас, конечно, смешно. Эти их конкурсы, призы, надежды на что-то, Антон верил в какие-то странные сказки, которые он сам себе рассказывал на ночь. А потом работа, наркотики, проблемы, СИЗО, покалеченная жизнь, безработица, больная мать, два ремонта. Куда там — не до того и все мечты летят в топку.
Все еще по ночам он строчит заметки в старенький телефон в надежде на то что это когда-то кому-то будет нужно. Может быть после его смерти Аня опубликует его или старый друг вспомнит о нем и запишет концерт из его шуток.
В пьяном угаре он дает бесплатные концерты в местном баре и все забавно ревут в диком хохоте и в этот момент Антон думает, что в его жизни не так уж и много дерьма.
«Если бы могла, ушла бы давно», тихо шепчет коллега за спиной шумно попивая свой крепкий дешевый заварной кофе. Аня привыкла к дерьму и косым взглядам уже давно. «Он изменяет ей, а она дура не замечает ничего. Совсем отчаялась видимо».
Аня все знала давно и понимала, что все сплетни имеют двойное дно. Можно отрицать сколько угодно, закрывать глаза, но она увидела его однажды вводящего из клуба и совсем не одного.
Аня видела его пьяный взгляд и зацелованные, до язв губы, засосы и царапины на все руки. Сомнений не было, но в жизни все было не так просто. А затем щенячье глаза, подарки, раскаяние с мелким враньём. Антон божился, что это в последний раз и он никогда не допустит второго, никогда не обидит ее, никогда не отпустит, никогда не разлюбит, он честно отпустит всех своих шлюх.
Хлипкая лоджия, крепкий бульон. После работы в пустой, одинокой квартире дышится совсем легко. Аня находит старую пачку крепких сигарет и подпаливает лишь одну, что поможет забыться в крепком дыму. В голове лишь одно: «Ну уйдёт она. Кто тогда будет сушить его термобелье?».
Антон без Ани и дня не проживет. Он привык быть в заботе и даже не знает где храниться стиральный порошок или чай, хоть и живет в этой квартире куда дольше чем девушка. Парень без нее даже кашу сварить не может, все кастрюли страдают от его попыток помочь.
Аня каждый раз ругается, но в теплом взгляде, слишком много любви к этому большому ребенку. Его мама Майа, предупреждала девушку, еще перед смертью, что ее чрезмерная опека до добра не доведет.
В курилке он ловко делает вид, что болтает с яркой брюнеткой, снова плевать на все обещания, что стоя на коленях произносил перед Аней. Бросает в топку совесть, что давит где-то внутри на глотку и украдкой ищет его поправляя значок за семейные ценности.
— Да пошло оно все к черту. — Кружиться в воспаленном сознании Шастуна.
Арсений красивый до черта, словно когда-то продал душу дьяволу за этот взгляд, словно у средневекового произведения искусства. Антон замечал интерес к противоположному полу еще в школе, но это стыдно, да и быть геем, в маленьком городе, сравнимо самоубийству. Шастун не позволяет себе чувства, лишь неподдельный интерес и пробирающее по ночам похотью. Он мог проснуться в холодном поту и мокрыми простынями, не совладая с собой и страстным желанием.
Он часто видит Арсения в клубе, он красиво танцует и много флиртует, но к Антону никогда не подходит, хоть и их взгляды так часто встречаются и излучают «любовь» вперемешку с похотью. Шасту хотелось бы затащить Попова в туалет, хоть где-то в глубине души, он понимает, что все это не для Арсений, он слишком красив и слишком выше этих похотливых игр, но фантазия Антона красочная и увидеть Арса стоящего на коленях перед ним, его самое большое желание.
Антон часто думает о голубых, наполненных какой-то ледниковой прохладой, глазах. О том как громко смеется Арсений с его глупых шуток, стоя в подсобке на перекурах. Как нежно касается рукой его тонких предплечий, привлекая внимание, гладит нежную бледную кожу. Арсений пахнет уютной, таинственной сосновой рощей и в этот аромат хочется укутаться словно в мягкий плед. Он пахнет словно несбывшиеся мечт и желания, что Антон хранит меж старых книг на полке в своей спальне. Он открыться ему решится, но завтра так пятый год.
Затушенный бычок, заброшенный отшиб
Засушенный цветок, непрожитая жизнь
Дорога до старого коттеджного посёлка долгая и Аня успевает изрядно укачаться в старой машине, что они уже который год хотят продать. Антон все божиться, что вот-вот накопит чуть деньжат, они встанут на ноги, съездят на море, как он и обещал, а затем купят новенький ford вот прям из салона и без кредитов. Она слепо верит ему, хоть и веры в ее душе не осталось совсем. Всем говорит, что Антон идеал, просто застрял в черной полосе из старых долгов и настенных дыр. Загнанный. Одинокий. С огромными зелеными глазами. С красивой улыбкой и невероятным чувством юмора, хоть и в душе он почти погиб.
Короткая остановка и долгая затяжка. Антон почти никогда не позволял курить себе рядом с Аней, странное проявление заботы, хоть как-то, как умел и на этом спасибо.
Он тушит бычок он старый прогнивший капот машины и цепляется взглядом за спящую на пассажирском сидении жену, что нежно укутал в его старую куртку.
Заброшенный отшиб манил к себе и Антон чуть ли не впервые понимает как было бы здорово уйти из хмурости это дрянной жизни навсегда.
В закат.
Вниз.
Кубарем.
В одиночку.
Вписать вольную, Ане, что так мирно спит. Засушенный цветок, что когда-то был яркой белоснежной розой, увял в руках неумелого садовника. Антон знал, что они причина этих уставших глаз и грустной улыбки.
Непрожитая жизнь.
В компании душно, каждый пытается показать кто круче и даже Антону, который свой среди своих, теряется в пространстве и тихо ненавидит тот день, когда соглашается на эту встречу. Единственное, что его радует и дарит щеначий трепет, присутствие Арсения где-то в шумной толпе. Они обменивались нежными взглядами и обоим больше всего хочется уединиться, так как они делают на работе, в уютной подсобке, где могут касаться друг-друга, оставляя следы на коже, где увидеть их никто не сможет. Антону все сложнее держать себя в рамках и легкий дым сигарет дурманит голову, слишком сильно. Если он выпьет хотя бы каплю, точно сорвется.
Аня прижимается к тонкому предплечью мужа, пытается найти защиту в его слабом сжимании пальцев вокруг ее тонкого запястья. Ей не уютно. Ей невыносимо. Были бы у нее ее таблетки и возможно бы это спасло ее от дурных взглядов чужих друзей, но она обещала Антону бросить.
Они как будто бы договорились недавно попробовать все исправить. Вернуть веру в любовь. Снова научиться доверять.
Аня старалась.
Антон влюблялся, но совсем не в того человека.
Мягкие каштановые волосы сменились на чернявые, а карие и теплые глаза, на яркие ледники голубых радужек коллеги, который сейчас так внимательно изучает супружескую пару, на пике распада.
Антон исчезает из виду слишком быстро и Аня мгновенно теряется в шумной толпе. Дешевый виски с колой уже не греет, а без ощущения теплых пальцев Шаста совсем неуютно.
Какой-то малознакомый парень пытается утешить ее глупыми шутками, мягко обнимая за тонкую талию, абсолютно игнорируя то как девушка старается уйти. Это на грани с домогательство, но ее некому спасти.
— Антон узнает и разобьет тебе лицо. — Старый друг Шаста, наконец-то вмешался, спасая Аню от мук. Девушка бежит сломя голову, душа себя своими же слезами.
— Как только он перестанет зажимать своего голубоглазого, так пускай сразу и мчит ко мне разбивать костяшки в кровь. Я жду его. —Подслушанный смешок, заставляет Аню разбиться на части в одно мгновение. В то короткое мгновение она понимает, что потеряла Антона навсегда. Вся борьба это пустая трата времени.
Обочина в глуши кажется куда лучшим местом чем эта дурацкая вечеринка. Парад лицемерия и грустных улыбок. Потухший уголёк она давно курит в тайне от Антона, таская сигареты из его пачки. Он все еще наивно верит, что она ангел, но в ее душе уже давно правят черти. Непрожитая жизнь угасает внутри. Она утратила веру, хоть и надежда еще где-то тлеет в груди.
В больнице сыро и мерзко. Где-то кричат вечно недовольные уборщицы, а беременные женщины не желая себя сдерживать дают ответ дикими воплями.
Тонкая кожа на краешках пальцев кровит и Аня без стеснений ковыряет ее сильнее. Тело дрожит. Она не спит уже сутки от нервов. Снова череде чертовски не верных и сложных решений.
Заученный урок, заношен, перешит, но все еще не стал привычкой. Как и в первый раз в этом месте ей страшно и противно. Она ненавидит себя. Свою слабость. Свою беспомощность. Свой страх. Будь она чуточку смелее, возможно бы не делала аборт во второй раз. Задушенный росток, непрожитая жизнь.
Аня дрожит, кутаясь в старую куртку, что совсем не греет. Ей бы горячего супа и в мягкую постель, но она бежит за продуктами, на старый рынок вдалеке от дома. Все тело будет изнывать от боли и холода, а в душе разрастается черная дыра.
Антон никогда не узнает. Антону это не нужно совсем, хоть возможно ребенок бы и спас их семью, но они этого никогда не узнают.
Аня видит знакомую машину около дома и сердце пропускает пару ударов, больно где-то в ребрах, где когда-то была мышца заставляющая жить и верить.
В лобовом стекле отражение ее смерти. В лобовом стекле отражается ее отчаяние и жарко целующиеся два красивых мужчины.
С места в карьер.
Пуля в виске.
Ложь во имя чего?
— Ты такая бледная, Анюта. — Тонкие пальцы смахивают каштановые пряди с лица. Он целовал чужие губы пару минуту назад, а сейчас ковыряет старое кольцо на холодном женском пальце, вспоминая о семейных ценностях над которыми они обещали трудиться в поте лица.
Аня глотает слезы стараясь держать себя в руках, чтобы Антон ни о чем не догадался. Руки предательски, когда она чувствует длинные мужские пальцы на бедрах и руках. На кончике языка назревает скандал, а рецепторы кричат от вкуса крови.
Больно, ведь она пожертвовала всем ради него, а он предал ее, публично распял.
Нет слухов без правды, молва всегда не с проста.
— Все прекрасно, Тоша. — Лгать прямо в глаза за годы отношений она научилась отлично. Ей бы запросто дали Оскар, только вот это все не игра, а ее чертова жизнь. Она бы хотела рассказать все. Кричать в истерике. Бросить в него копье. Отомстить. Отпустить. Но она слишком испугана. Она самое настоящее дерьмо без него.
В голове пусто и страшно. Холодный ветер путает каштановые волосы щекоча бледную кожу лица. Острые ногти ранят внутреннюю сторону ладони так, что кровь медленно капает вниз, на покрытый ледяной коркой снег.
Она не выдержала издевок. Усмешек. Серой жизни. Сырости. Боли. Страдания.
Антон уходит посреди ночи, на спрашивая и не предупреждая. Он снова придет под утро с ароматом его духов на шее и парой засосов, что будет прятать под теплой толстовкой.
Аня смертельно устала.
Аня сделала то чего желала.
Измученный рывок, отложенный в мечты.
Она так давно хотела ощутить эту легкость и счастье. Ей больше никогда не придется страдать.
Белый снег медленно краснеет и хрупкое тело на холодной земле лежит совсем не естественно тлеет.
Слабый рингтон, до сих пор работающего телефона, противно жужит, но на него уже никто никогда не ответит.
Старый бомж невольный свидетель последнего вдоха. Не об это Аня мечтала, когда боялась выбрать не того.
Пропущенный звонок.
Задушенный росток.
Непрожитая жизнь.