Кошек Поттер любила. А одну конкретную — Миссис Норрис — ещё и жалела. Равно как и её хозяина. Какой больной на всю голову извращенец вообще придумал, что в школе, полной малолетних и неумелых, но наглых, глупых и самоуверенных волшебников, должен быть завхозом и уж тем более отвечать за наказания старый сквиб? У него и так среди волшебников жизнь не сахар, а тут дети всех мастей и возрастов. Заносчивые аристократы, самоуверенные магглорожденные, нахальные полукровки — все они, как выясняется на практике, к сквибам относятся одинаково отвратительно. К кошкам… Ну, к кошкам — это сложно сказать, но к кошке одного конкретного сквиба относились и того хуже.

Одним словом, некоторой небезызвестной второкурснице по фамилии Поттер было очень жалко Миссис Норрис. О, даже не так! Она была зла, возмущена до глубины души и готова с особой жестокостью убить того гада, который посмел сотворить такое с беззащитной кошкой!

Но, надо сказать, сделано было грамотно. Даже чересчур. И с неоспоримым изяществом. Не будь этой надписи, все бы подумали, что просто ученик решил не просто исполнить давнюю мечту (а пнуть Миссис Норрис считалось храбрейшим поступком, и сделать это мечтали многие), а зайти немного дальше, измучить кошку и погрузить завхоза в огромное горе. Особенно страстно лелеяли эту мечту гриффиндорцы. Некоторые даже отваживались. На пинок, конечно. А теперь на гриффиндорцев, а также на хаффлпаффцев и равенкловцев никто не подумает. Все будут искать наследника Слизерина, таинственного, жестокого, очень опасного.

А… даже на слизеринцев никто не подумает. Их родословную, большинства, по крайней мере, можно до тридцатого колена проследить, и если бы там были какие-то Слизерины, то они бы уже разорались об этом на всю страну.

В общем, подумала Поттер об этом, да и забыла. Учёба, достающие первокурсники (достали, сил нет, а спрятаться нигде не получается, хоть вой, хорошо хоть компромат у Колина воровать получается пока что), рыжий лентяй и тупая заучка, почему-то лезущие без повода постоянно, защита от тёмных искусств, которую в этом году опять приходилось изучать самостоятельно по заброшенным классам… в общем, дел хватало.

Второй раз она возмутилась и разозлилась, когда месяц спустя поняла, что мистер Филч всё ещё ходит весь чёрный, Миссис Норрис всё ещё нет, а в больничное крыло вдобавок загремел с теми же симптомами студент. То, что это оказался мелкий приставучий Криви, ситуацию приятнее всё равно не делало.

Девочка, конечно, быстро выяснила, что зелье сварят сразу, как поспеют мандрагоры, покупать готовое школа «почему-то» не будет, у мистера Филча денег попросту нет, потому что его зарплатой является сама возможность проживания в школе и питания за счёт школы (какой ужас), а родители Колина — не волшебники, поэтому им даже ничего не сообщили. Ну и, вишенка на торте, директор и деканы понятия не имеют, что делать. Никто не имеет. И узнавать, похоже, не собираются.

Тогда девочка жмотиться не стала — на свои деньги купила нужное зелье и попросту выдала мистеру Филчу, а Колину влила сама, придя его навестить в больничном крыле. Мистер Филч готов был на руках её носить и прощать ей всё, что только можно и нельзя, а Дамблдор полчаса распинался, какой она добрый мальчик. На невинный вопрос, что мешало директору и преподавателям сделать то же самое, если уж нельзя выделить деньги из средств школы, директор просто перевёл тему. Джастина спасала уже декан его факультета, так что свои кровные тратить не пришлось. Джастин деньги декану вернул, хоть она и отнекивалась. А Колин ей не отдал ни кната. Обидно было. Тем более что мелкого приставучего папарацци она спасать вообще не хотела, просто было бы странно, если бы она купила зелье только для кошки. Её бы не поняли. Но, впрочем, это была довольно малая цена за результат. Как же. Филч счастлив и готов покрывать все её шалости, пусть её ни на чём до сих пор не ловили, вся школа считает её героиней, и не потому, что она кого-то там в детстве умилила до смерти, а за дело… ах да, они считают её героем. Лучше бы девочкой считали, но это уже мечты, излишне несбыточные. Ну и директор посрамлён. И МакГонагалл. Так им и надо.

А в конце рождественских каникул… впрочем, об этом стоит рассказать подробнее.

***             

— Смерть… Разорвать… Убить… Ну твою ж мать… — Последнее — особенно зло, но при этом ещё как-то обречённо.

Этот голос, змеиный, шипяще-свистящий, Поттер слышала ещё с Хэллоуина. Змея ползала внутри стен замка, очень хотела есть и спать, но однозначно не хотела никого убивать. Ею кто-то управлял, кто-то отдавал приказы, и ей от этого было очень, очень плохо. Он ведь понимал, что происходит, но сбросить чужую волю до конца не мог. Он был силён, но…

Девочка слышала этот голос часто, но никак не могла ни ответить, ни даже показать, что она что-то слышит — вокруг всё время были люди.

Но вот однажды людей рядом не было. По крайней мере, она так думала.

— Кто ты? Где вход в Тайную Комнату? Я не наследница Слизерина, но я могу попробовать тебе помочь. Кто тобой управляет?

И, как ни странно, она получила подробный ответ:

— В подземельях, в покоях декана… изображение змеи с зелёными глазами — скажи ей, и она откроет… На кухне, тоже змея, скажи ей… В лесу, там нора, но она для меня… В кабинете директора…

— Всё-всё, спасибо, я поняла. Я постараюсь пройти через кухню. А…

— А управляет мной призрак, вселившийся в рыжую девочку. Она маленькая, с факультета Годрика… Помогает ему старик… директор… со Старшей палочкой… Империо… Они всё время в школе… Прости… Я не могу… Больше не могу…

Продолжать сопротивление империо он тоже больше не мог.

Однако, вот как. Веками искали — а стоило только спросить. А сколько интересного вдруг выясняется… Что такое старшая палочка, Поттер не знала, но личности управляющих угадывались легко. Она не была совсем уж наивна, она понимала, что директор не всеблаг. Она, конечно, не понимала, зачем ему это, но понимала, что, если делает, значит, зачем-то оно ему надо. Вот что она совсем не понимала — так это что делать с единственной, кроме неё самой, рыжей младшекурсницей Гриффиндора.

Но тут она заметила девочку, и все мысли из головы вылетели.

Она её видела раньше, но так, мельком. Первокурсница, Равенкло, странная, не от мира сего. Собственно, за странность она её и заметила среди толпы.

Девочка стояла буквально за углом, из коридора, где Поттер говорила со змеёй, виднелся только край мантии, и лишь потом показались белые волосы. Она стояла и странным взглядом смотрела на пару хорошеньких туфелек, приклеенных к потолку.

Не успела Поттер поднять палочку, как девочка обернулась и сказала:

— Не надо. Я никому не скажу.

— А где гарантии?

— Могу поклясться. Магией. Или чем ты скажешь? Хм, прости… Можно называть тебя первым именем, или лучше Жасмин?

Жасмин от неожиданности выронила палочку. Впрочем, быстро подняла и направила на девочку ещё увереннее.

— Откуда ты знаешь?

— Астральные феи сказали. Они умеют говорить с мозгошмыгами.

Поттер, естественно, не поверила.

— А ты не умеешь? — скептически спросила она.

— Нет. И они не хотят со мной говорить. Поэтому я не могу научиться.

Девочка говорила так искренне, что даже язвить расхотелось.

— Тебя как зовут?

— Луна. Лавгуд. Не бойся, все считают меня сумасшедшей. Даже если бы я кому-нибудь рассказала, мне бы всё равно никто не поверил. Правда, — как бы извиняясь, — поэтому я не смогу никому рассказать, что ты Жасмин. Мне не поверят. Но я могу всегда называть тебя Жасмин, и никто не удивится.

Жасмин как-то мгновенно успокоилась.

— Ну, ты всё равно скажи. И что я девочка, добавить не забудь. Когда я вырасту и всем всё докажу, тебя тоже перестанут звать сумасшедшей. Давай дружить?

Эту простую фразу Жасмин раньше видела только в книгах, и ни разу не слышала в реальности. Сказала — и сразу же поразилась тому, как глупо это прозвучало.

Но — она просто не могла не сказать этого единственному человеку, который увидел в ней девочку.

— Давай, — согласилась Луна.

Постояли. Помолчали.

— Это твои туфли? — спросила наконец Жасмин.

— Да.

— А что они там делают?

— Стоят.

На потолке. Стоят.

— А кто их туда поставил?

— Нарглы…

— Финита, — неуверенно попробовала Жасмин. Ничего не получилось. — Это заклятие вечного приклеивания, наверное. Почему ты говоришь, что нарглы, если это наверняка твои однокурсники постарались?

— Ну они же не сами. Они просто не умеют сопротивляться нарглам.

— А что делают нарглы?

— Заставляют людей делать плохие вещи. Нарглы — плохие.

— Ладно. Но, всё-таки, давай я поговорю с твоими однокурсниками? Просто проведи меня в вашу гостиную, а дальше я сама разберусь?

***

— Пойдёшь со мной в Тайную Комнату?

Стоит сказать, она давно не могла решиться. Было страшно. А Луне — почему-то ни капли.

***

— Финита! Финита Инкантатем! Финита Максима!!

Последнее слово — вообще наобум. Как вообще две девочки могут перебить заклятие призрака самого лорда Волдеморта и Дамблодора со Старшей — она всё-таки прочитала, что это — палочкой? Никак, наверное. Но они старались. Василиск старался тоже. И у них, как ни странно, что-то получилось.

— А как вас зовут? — спросила воспитанная Жасмин.

— Никак. Придумайте мне имя.

— Салазар. Его зовут Салазар, — заявила Луна, пока Жасмин думала над именем, которое могло бы понравиться василиску.

— Ты понимаешь змеиный? — удивилась она.

— Нет. Но ты ведь об этом сейчас думаешь.

— Хорошо, — сказал змей как-то обречённо. — Меня зовут Салазар.

— А вы понимаете английский? — опять удивилась Жасмин.

— Да, понимаю.

Она только кивнула.

— Мы можем вам чем-то помочь?

— А вы как думаете? — спросил он как-то одновременно строго и скептически, и — всё ещё — ужасно обречённо.

— Ну… — задумалась Жасмин.

— Мы так не сможем, — печально вздохнула Луна. — Мы всё-таки всего лишь девочки, школьницы, наши нарглы ещё маленькие, нежные и неопытные, наши нарглы ещё слабые, понимаете? Мы правда… не сможем…

И она вдруг заплакала.

— Луна?...

Жасмин снова сообразила, что Луна снова слышала лишь шипение, снова ничего не поняла, но почувствовала то ли мысли, то ли что, и что-то увидела своим потусторонним взглядом.

Она что-то увидела. Что-то такое, что сейчас сидит на полу и плачет. Жасмин… оставалось только поднять её, наложив левиосу на одежду, и усадить на кольца василиска. Пол же холодный. Змей тоже не слишком тёплый, но на нём сидеть менее вредно для здоровья. Наверное. По крайней мере, он быстрее согреется теплом тела.

— Чего мы не сможем? — спросила Жасмин у василиска.

— Убить меня.

Это было сказано так, что девочка сама чуть не села на пол — ноги подкосились.

Потом вдруг поняла.

— Чтобы вы больше никому не навредили, да?

— Я не должен. Я не хочу. Я клялся защищать школу, а не… вот это. Я не могу.

— Но должен же быть другой способ!

Жасмин всё же была совсем юной девочкой. Ребёнком. Ребёнком, несмотря на все жизненные проблемы, верившим, что всё может быть хорошо. Что можно найти приемлемый выход из любой ситуации.

Маленькая наивная Жасмин.

В тот раз разговор этот ничем не закончился. Змей сразу понял, что тут он смерти не найдёт, а девочки уж тем более не настаивали.

— Можно Жасмин будет жить у тебя? — спросила Луна, наплакавшись, успокоившись. Тоже поняла, что стоит перевести тему.

— Луна! — удивлённо воскликнула Жасмин.

— Я её убью, — мрачно сказал змей.

— Ладно, — сказала Луна. — Я просто подумала… тебе же не нравится жить с мальчиками…

— Жить с кем? — удивился змей.

— Да… долгая история. Так получилось, что никто не верит, что я девочка. Все считают мальчиком. Не спрашивай, как так получилось. Я пыталась объяснить, но… я много раз пыталась. Правда. Но декан запретила мне даже одной жить.

— Какой разврат! — зло прошипел Салазар.

Жасмин покраснела.

— Ну, я прячусь, как могу. Но… мне очень страшно, понимаете? Я не знаю, что мне делать.

— Я тебя убью, понимаешь? — сказал Салазар. — Он заставляет меня убивать учеников. Любых. Они все. Директор. Призрак. Девочка.

— Я… поняла.

— Держитесь от меня подальше. Правда. Идите сейчас к себе и держитесь от меня подальше.

Девочкам пришлось согласиться.

Они старались так и делать, да. Но — Луну несколько раз видели с Жасмин. И василиск стал целенаправленно охотиться на неё.

Жасмин знала, что Джинни Уизли к ней очень неравнодушна. Собственно, этого сложно было не заметить. И логично было предположить, что, увидев рядом со своим «мальчиком» Луну, Джинни увидит в ней конкурентку.

Жасмин просто не ожидала, что в отношениях с призраком Джинни имеет право голоса.

Луна — со своими мозгошмыгами, нарглами, крукиками и астральными феями — знала о приближении василиска заранее. Она убегала. Она убегала, находила жасмин, прижималась к ней и говорила:

— Поговори с ним, пожалуйста, я знаю, он придёт в себя, ты сможешь…

Обычно, правда, Жасмин была в людных местах, а управляемый василиск людных мест избегал, и уговаривать его прийти в себя не требовалось. Но несколько раз ей приходилось прятать Луну за себя, использовать финиту, закрывать глаза и шипеть:

— Салазар… Ты же наш Салазар, пожалуйста, вспомни об этом…

К счастью, этого обычно хватало, пусть уговоры каждый раз становились всё длиннее и длиннее.

Салазар называл их обеих сумасшедшими. Жасмин не согласиться не могла. Они все знали, что когда-нибудь всех слов мира не хватит, чтобы остановить его, чтобы заставить злые чары пасть хотя бы ненадолго.

Но — они не знали, что ещё они могут сделать.

Всё началось, когда Луна принесла Жасмин странную чёрную тетрадку. Она пряталась от однокурсниц — а вернулась с добычей.

— Жасмин, посмотри. Там очень много нарглов, и они все вылезли из Джинни Уизли. Я видела, — пояснила она.

Странная чёрная тетрадка была пуста, и чернила в ней исчезали.

— Может, её просто уничтожить? — предположила Жасмин, быстро проверив её на эти два факта.

— А как? — с наивным видом спросила Луна, и Жасмин пришлось выяснить, что никак. Тетрадка не горела, не рвалась и даже не мокла, а кидаться заклинаниями типа авады обе девочки ещё не умели, и проверить их действие не могли.

Жасмин зло нарисовала в тетрадке недовольную рожицу. Чернила исчезли. Но, прежде чем она успела закрыть тетрадь, появились снова.

«Со мной можно пообщаться.»

— Вот Уизли тоже, видимо, общалась, — сделала вывод Жасмин, помня, что призрак давал рыжей право голоса.

Но Луна уже написала:

«Кто ты?»

И задумчиво сообщила:

— Он кусается.

— Что?

— Когда пишешь. Он кусается. И нарглов подсаживает.

Понимать Луну Жасмин уже научилась. Но не бояться за неё — за первого в жизни друга и просто близкого человека — нет. И вряд ли когда-нибудь научится. Поэтому она предложила:

— Давай тогда я буду писать, а ты мне скажешь, когда нарглов станет слишком много.

И, не дожидаясь ответа, взяла перо.

Дневник тем временем вывел:

«Меня зовут Том Реддл. А тебя?»

— Ему безопасно говорить настоящее имя?

— Думаю, нет. Ему это не нужно, он и так может кусаться.

«Меня зовут Жасмин.»

«А можно спросить? Как к тебе попал этот дневник?»

Жасмин посмотрела на Луну.

— Джинни Уизли просто выкинула её. Плакала.

«Её выкинула Джинни Уизли.»

«Понятно.»

Что дальше писать, Жасмин не знала. Но, подумав, решила пойти напролом.

«Зачем ты через Джинни заставлял василиска на всех нападать?»

Девочка, конечно, не видела, но готова была поспорить, что этими чернилами Том Реддл поперхнулся.

«Как ты это узнала?!»

«Я много чего узнала. Так зачем?»

«Это не я! Это она сама! Я не смог полностью подавить её, я вынужден был подчиняться!»

«То есть, ты утверждаешь, что это сама Джинни Уизли натравливала на всех василиска, а ты только помогал на змеином говорить?»

Жасмин, конечно, Джинни не любила, но не любила она абсолютное большинство окружающих, а поверить в то, что маленькая первокурсница хочет и может убивать людей, не могла. Да и, если не смог подавить, почему просто не сделал вид, что не может ничем помочь?

«Да.»

«Ладно, допустим. А каким боком к этому директор относится?»

«Я его ненавижу!»

Стоило бы поинтересоваться причинами такой бурной реакции, но Жасмин решила отложить это на потом. Пока же она спросила:

«Тогда почему ты помогаешь ему держать империус на василиске?»

«Что?»

«То.»

«Я сам его держу.»

«Василиск так не считает.»

«В смысле?»

«Я спрашивала.»

«Ты издеваешься?»

Жасмин уже знала, что в магическом мире много кого принято не спрашивать. Призраков, домовых эльфов, а теперь вот и василиска. Понимать это было неприятно. Тем более, что Луну тоже относили к тем, кого никому не хотелось спрашивать.

«Я спрашиваю. Ты до сих пор не ответил.»

«Василиск подчиняется мне как наследнику Слизерина.»

— Так он под империусом или подчиняется наследнику? — с наивным и искренним видом спросила Луна. — Его нарглы танцуют и запутались?

Жасмин была полностью согласна. Но написала не это.

«Василиск так не считает.»

«Ты сумасшедшая дура.»

«Он под империо, подчиняется директору. Кажется, у него приказ — подчиняться тебе. Ты же дополнительно держишь его под своим империусом, хотя это заклинание должно быть достаточно слабым. Кто-то из вас, из вас троих, приказал ему убивать учеников. Зачем директору это?»

«Ты сумасшедшая дура», — повторил дневник.

— Мне кажется, мы от него ничего не добьёмся, — сказала Луна. — А у тебя уже многовато нарглов.

— И что мне с ними делать? — растерянно спросила Жасмин.

— Ну, ты хорошая и сильная. Они от тебя сами уйдут, им такие не нравятся. Но больше их тебе не надо.

— Ладно…

На самом деле девочка ничего не чувствовала. Но если Луна говорит, что что-то не так — значит, стоит поверить и сделать как она скажет. Хотя бы из уважения к Луне.

— Так что давай сделаем так: ты будешь писать в дневнике, а у меня он будет храниться. Тогда у нас будет поровну нарглов.

— Ты же говорила, что, когда не пишешь, они не лезут, — удивилась Жасмин.

— Ну, теперь, когда ты уже что-то написала — лезут.

— Ладно.

***

Они ещё несколько раз пытались разговорить Тома из дневника, но у них ничего не выходило. Кажется, он как прозвал Жасмин сумасшедшей дурой, так мнения и не менял. У Луны получалось лучше — она даже вызнала, что он Том, Том Реддл, молодой Волдеморт. Что он управлял василиском, что он в шестнадцать лет убил девочку, что он сейчас хочет убить Гарри Поттера — Жасмин было очень смешно.

Но однажды — однажды — дневник заметила Джинни Уизли. И после этого он пропал.

Девочек это ужасно беспокоило, но не могли же они прийти и потребовать. Жасмин пыталась его украсть, но безуспешно — Джинни даже ночью клала его под подушку. И проснулась при попытке вытащить. Хорошо, что Жасмин была в своей мантии-невидимке, которую кто-то послал ей на прошлое Рождество.

И так прошло несколько недель. Было тепло и ясно, запоздалая в этом году весна наконец вступила в свои права, небо голубело, облака белели, и казалось, что ничего ужасного случиться попросту не может.

Луна плела венки из травы и весенних цветов, и Жасмин зачаровывала их на прочность и носила.

Наверное, если бы она была мальчиком, она бы в Луну влюбилась без памяти.

***

«Её труп будет пребывать в Тайной Комнате вечно!»

Их разогнали по гостиным, пересчитали. На Гриффиндоре недосчитались Джинни Уизли.

Но это бы ладно.

Как только стало можно разойтись по спальням, Жасмин накинула мантию-невидимку и бегом побежала в гостиную Рейвенкло.

Она не знала, зачем она это делает, но знала, что ей это необходимо. Наверное, те самые астральные феи постарались.

И — в гостиной Рейвенкло как раз недосчитались Луны.

Дальше она понеслась в Тайную Комнату.

Она стояла на пороге уже почти привычного длинного зала. Всё было как обычно: тусклое освещение, обвитые змеями колонны, и ничего, совсем ничего, что указывало бы на чьё-то присутствие. Жасмин побежала вперёд — там, вдалеке, ей вдруг померещилось что-то живое.

И она не ошиблась: между стоп статуи, которую василиск называл Мерлином, лежала ничком маленькая светловолосая фигурка.

— Луна, — прошептала она в ужасе.

Она перевернула девочку. Та не окаменела — надежда на спасение была.

— Луна, пожалуйста, очнись…

Она была готова молиться хоть всем её астральным существам, на коленях умолять их заставить её хоть немного открыть глаза.

— Она не очнётся, — насмешливо произнесли рядом.

Из-за колонны вышла Джинни Уизли. Сейчас она была похожа на ведьму из сказок: растрёпанная, ярко-рыжая, с блестящими глазами и выражением злого торжества на лице.

О, как же Жасмин ненавидела её сейчас!

— Если она не очнётся, — тихо сказала девочка, — ты умрёшь в страшнейших мучениях.

Лицо Джинни исказилось от гнева.

— Знаешь, Гарри, — почти едко сказала она, — я мечтала о тебе с тех пор, как научилась читать. И что? Ты выбрал сумасшедшую лахудру и носишься с ней, как с принцессой. Я больше не хочу на это смотреть.

— Сумасшедшая лахудра здесь одна, — неожиданно спокойно произнесла Жасмин, — и это ты. Кто тебе виноват, что у тебя ни манер, ни внешности, ни чувства такта, ни чуткости? Говори, как её спасти, или твой поганый язык больше не произнесёт ни одного оскорбления ни в чей адрес.

— Не смей…

— Круцио, — всё так же спокойно сказала Жасмин.

И тут произошло странное: Джинни не закричала, не начала биться в судорогах. Она просто упала на пол без движения. Жасмин успела удивиться — с тем, как она хотела её боли и страданий, заклинание просто не могло не сработать. Но тут на том месте, где только что стояла Джинни, прямо утопая ногами в её ногах, появился парень в слизеринской мантии, полупрозрачный, но — Жасмин не сомневалась — это ему совсем не мешало.

— Том Реддл, я полагаю? — холодно осведомилась она.

Том Реддл поднял палочку Джинни.

— Предпочитаю «Лорд Волдеморт».

— Знаю. Итак, что тебе нужно от нас с Луной?

— Ваши души, конечно, — ответил Реддл так, как будто выбирал яблоки на рынке. — Ваши силы, ваша магия. С ними я смогу воплотиться полностью, стать снова живым.

— Логично, — кивнула Жасмин. — А одной только Джинни тебе не хватит?

Она не надеялась договориться мирно. Вряд ли такое прокатило бы с Волдемортом. Но попробовать всё же надо было.

— Она слишком мала и слаба. А вот ты, Гарри Поттер… Впрочем, я совсем забыл. Я же так хотел задать тебе один вопрос.

— И какой же?

— Как так вышло, что маленький беспомощный ребёнок смог победить величайшего тёмного волшебника?

— Понятия не имею, — просто и честно ответила Жасмин. — Меня больше интересует кое-что другое.

— М?

— Как ты собираешься нас убивать, если ты почти что призрак? Да, ты поднял палочку, но у призраков не может быть магии. До сих пор ты пользовался силами Джинни. А теперь что?

— Какая-то милая дурочка по имени Жасмин — не знаешь такую на факультете? — сказала мне, что это империус Дамблдора заставляет моего ручного василиска подчиняться моим приказам. Я проверил это. Не знаю, зачем старой скотине это нужно, но если держит — почему бы мне этим не воспользоваться? — Том очаровательно улыбнулся. Затем повернулся к статуе. — Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки!

— Это статуя Мерлина, — насмешливо сказала Жасмин, и только потом поняла, что сказал он это на змеином языке.

— Почему — Мерлина, если это Тайная Комната Салазара Слизерина?

— Он был его учителем, — повторила Жасмин слова василиска.

Но тут гигантское лицо Мерлина пришло в движение. Раскрылся каменный рот, и что-то в нём зашевелилось, начало выползать наружу. Жасмин запоздало поняла, что это василиск, Салазар.

Салазар, который под империусом, который ничего не соображает, который сейчас сожрёт и её, и Луну, и Джинни.

Первое, что сделала Жасмин — оттащила Луну глубже между ног статуи, а сама встала так, чтобы защитить своеобразное укрепление.

Василиск упал на пол.

— Салазар, — сказала она. — Ты же наш Салазар. Пожалуйста, очнись, у тебя же получалось это раньше!

— Салазар? — Том Реддл удивлённо изогнул бровь.

— Мы его так назвали, — пояснила Жасмин. — В честь Слизерина.

— Вы сумасшедшие, — констатировал Том.

— Растерзать… убить… — шипел Салазар.

Жасмин плотно закрыла глаза. Она слышала, как василиск подполз к ней, она по запаху поняла, что над ней повисла его пасть.

— Салазар, прошу тебя, вспомни нас с Луной. Вспомни, это мы назвали тебя Салазаром…

Её лба вдруг коснулось что-то тёплое, и от неожиданности она выронила палочку. Она тут же рухнула на пол, начала судорожно шарить по нему руками.

Но палочки не было. Единственное, что она нашарила — что-то вроде тетради. Она поняла, что это дневник Реддла. Всё так же слепо она выставила его перед собой, как щит, и василиск дёрнулся, и по её рукам потекло что-то горячее и липкое. По воплю Реддла она поняла, что Салазар прокусил дневник.

Она поняла, что он очнулся.

— Салазар! — обрадовалась она.

И вдруг услышала:

— Убей.

— Что? — от удивления она даже перестала искать палочку.

— Убей меня. Я не продержусь дольше минуты. Убей меня, умоляю тебя об этом.

— Но…

— Палочка твоей проницательной подруги у неё в волосах. Свою потом найдёшь, она далеко укатилась. У меня есть лишь одна предсмертная просьба.

— Да?

— Воспитай моих детей.

Удивляться этому было некогда. Были проблемы намного важнее.

— Но я не могу тебя убить. Пожалуйста, не надо, пожалуйста…

Она и сама понимала, что это глупо. Но она так не хотела никого убивать. Тем более — своего второго в жизни настоящего друга, пусть они и встречались не так уж часто.

Салазар начал делать странные движения. Судя по звукам — тоже шарился по полу, хотя было странно представлять себе василиска за таким занятием.

Наконец, он замер.

— Империо! — прошипел он как-то невнятно.

И Жасмин вдруг стало легко и хорошо…

Её рука сама нашарила палочку в волосах Луны. Сама поднялась. И её губы сами прошептали:

— Авада Кедавра.

***

Когда странные ощущения кончились и всё затихло, она осторожно открыла глаза.

Напротив неё лежал Салазар. Во рту у него была палочка Джинни. И он был абсолютно, безнадёжно мёртв.

Жасмин было настолько плохо, что она даже не заплакала. Она и не знала, что так бывает. Она встала. Забрала все палочки и тетрадку с дырой внутри. Почти не обратила внимания на вдруг из ниоткуда взявшегося феникса — и вспомнила о нём, лишь когда поняла, что не донесёт Луну и Джинни до больничного крыла в одиночку. Какой бы тварью ни была последняя, она не хотела её убивать. Она не хотела больше никого убивать. Передала Джинни фениксу, попросила отнести в больничное крыло. Тот исчез, затем вернулся без Джинни. Луну она ему просто так не отдала — держала в объятьях, пока сама держалась за его хвост. Их тоже доставили в больничное крыло. Какой исполнительный феникс.

***

Она вернулась в комнату на следующее утро — порыдать в одиночестве, тишине и спокойствии.

И — нашла в дальнем углу кладку больших снежно-белых яиц.