У Неона нет глаз, но это не значит, что он слеп. У Новы их не видно тоже — у него так, шарик космический вместо головы. Почему именно он, Неон не спрашивает никогда — это вообще не его дело. Но никто не жалуется.
Потому что им хорошо, когда можно просто сидеть напротив и смотреть почти в упор, зная, что он не отвернётся. Неон по-другому смотреть и не умеет. Жаль только, что он не знает, как умеет смотреть Нова — устало, в пол, словно перед ним всё ещё сидят студенты, которым нет до него дела, с радостью, в потолок, как в небо… или прямо в лицо. С каким чувством Нова будет смотреть в экран, Неон и не знает.
Если глаза — зеркало души, то ему лучше, чтобы никто туда и не смотрел. У Новы в глазах наверняка плескался бы космос, а у Неона — взрывы, кровь и смерть. Они не идут ночному небу (они вообще ничему не идут), и Неон почти рад, что на экране ничего, кроме радара, не увидишь.
Да и к чему глаза, когда их руки соединены неразрывным канатом, а пальцы сплелись крепче морского узла?
Когда Неон смотрит Нове в шлем, ему кажется, что он плывёт по ночному небу. А это, пожалуй, самое главное.