У хозяина в доме слишком много вещей. Ни прыгнуть никуда нельзя, ни побегать толком. Не то, чтобы Бургерпэнтсу так уж хотелось, он уж не котёнок. Но хозяину насолить — святое дело, и Бургерпэнтс солил бы, если бы от вещей не воняло так, что хоть нос зажимай. Он не самый умный кот, но даже он смог осознать простую связь — если что-то серое, значит, оно обязательно будет вонять цветами, туалетными водами (чай, не теми, куда он по глупой молодости язык совал), и один хозяин знает, чем ещё.
Сам он в Бургерпэнтсе души почему-то не чает. Когда домой приходит, то есть так поздно, что любой нормальный кот спать должен, то обязательно зовёт сначала дурацкой кличкой «Пэнтси». Умей он уши зажимать, обязательно бы зажимал, но приходится идти сразу, а то орать будет сильнее прежнего. Бургерпэнтс не пытается вырваться, когда хозяин берёт его на руки, когда гладит, когда шепчет какие-то глупости, которые на запах так похожи на серую дрянь…
И уж конечно Бургерпэнтс и подумать не мог, что хозяин принёс штуку, от которой не пахнет. Бургерпэнтс тогда впервые себе позволил лапу вытянуть и ощупать. Можно и усами, конечно, но они так тщательно ощупывали воздух серого запаха, что перестали ощущать что-то ещё.
Форма у этой штуки… Необычная. Чем-то похожа на какие-то коричневые вытянутые стволы, которые в какой-то момент ещё и делиться начинают. Только они листьями не заканчиваются.
От этой штуки тоже не пахнет. Надо бы запомнить, как она называется.
Вообще, эта штука принадлежит хозяину… Но Бургерпэнтсу хочется, чтобы эта штука стала и его тоже. Да и хозяину насолить в самый раз…
Нет. Он ведь уже не котёнок. Да и хозяин наверняка заставит и эту штуку пахнуть противным серым, если Бургерпэнтс позволит себе такую выходку. Пусть у него останется вот такой островок без всякого запаха.
Ну и пусть хозяин порадуется. Бургерпэнтс и не против.