За спиной у бегущего под стимулятором Сильвы послышался новый звучный рык — уже какое-то время за сорвиголовой гнались две тени, и, по всей видимости, к этой игре в догонялки присоединился ещё один их теневой товарищ. Пребывавший в явном меньшинстве Октейн лишь усмехнулся под маской: хотя действие стимулятора заканчивалось, что повышало шансы противников догнать его, у Октавио уже созрел план, как разобраться с ними. И как любую другую идею, что посещала бедовую голову Октавио, ему не терпелось воплотить свой план в жизнь как можно скорее.
— Ну что, bastardos, ещё не выдохлись? — бросил Октейн через плечо, в ответ получив лишь злобное шипение, — Ничего, сейчас я вам устрою перекур!
Действие адреналинового стимулятора закончилось, и тени, почувствовав, что их жертва уже не ускользает от них, прибавили ходу. Сильва же на бегу достал из поясной сумки осколочную гранату и, как только между ним и тенями оставалось метра три, со смехом выдернул чеку и бросил гранату под ноги. Взрыв раздался через мгновение; взрывная волна подтолкнула бегуна в спину, а напоровшиеся на снаряд тени с криком растаяли во тьме Каньона.
— ¡La victoria es mía! * — воскликнул Сильва, когда остановился, и в порыве вскинул кулак вверх, — Передавайте своим amigos, что значит иметь дело со мной!
* Победа за мной! (исп.)
Сильва относился к числу людей, которые за словом в карман не лезут, но за гранатами — вполне, поэтому его рука вновь скользнула в сумку на поясе, чтобы показать, что он во всеоружии, однако пальцы нащупали лишь его адреналиновые шприцы. Октавио с чувством выругался по-испански: неужели это была последняя? Когда они успели закончиться? Патронов у него было в достатке, однако гораздо веселее было отбиваться от теней с помощью гранат. Вероятно, в этом сумасбродном веселье и заключалась причина, куда подевался весь запас…
Что ж, решение было принято быстро: поиск припасов хоть и являлся для Октавио не самой любимой частью матча по причине отсутствия хоть какого-то состязательного элемента (если, конечно, вы с союзниками по команде не бежите к только-только приземлившейся капсуле с припасами), однако выбора у испанца оставалось немного. Не желая терять ни секунды, Сильвы побежал на поиски хоть какого-то ящика или хижины, где могли бы найтись столь желанные гранаты.
Первым на пути Октейна оказалось длинное ветхое строение у небольшого ручья. Глянув мельком в незастеклённые окна дома, Сильва увидел трепыхающиеся на лёгком ветру огоньки красных свечей, которые отбрасывали дрожащие тени на стены. Признаком присутствия кого-либо в хижине сорвиголовой не было замечено, и этого было для него достаточно, однако Октавио явно стоило внимательнее смотреть под ноги, ведь там на земле расположился так хорошо знакомый ему по множеству матчей электрический узел.
Вовремя заметив его, Сильва догадался бы, что на полу за дверью лежит точно такой же, и, стоит Октавио открыть дверь, как он кажется в электрической ловушке, подготовленной, по всей видимости, одной его хорошей знакомой. Но то ли присущая ему невнимательность, то ли вдруг скрывшее луну облако сыграли с ним злую шутку, поэтому, распахнув дверь, первое, что Сильва почувствовал, был ощутимый удар током.
Октейн хотел с чувством выругаться, но вместо этого смог издать только что-то между стоном и кряхтением. В глазах помутнело, и парень, потеряв равновесие, рухнул на деревянный пол. Хотя сердцебиение отдавало в уши, Сильва услышал, как дверь в хижину захлопнулась, а затем последовал смех — беззлобный, но звучащий так, словно над ситуацией, в которой Октавио оказался, забавляются.
— Надо же, кто это у меня тут? Какая неожиданная и приятная встреча, mon ami, — вслед за этим Октавио услышал приближающиеся шаги и попытался перевернуться на спину.
— Ваттс?.. — Сильва снял очки, надеясь сквозь пелену в глазах увидеть знакомую оранжевую куртку, однако вместо этого увидел лишь красно-чёрную мешанину.
— Ты угадал. Почти, — мягко ответила его собеседница, склонившись прямо к его лицу, и Октавио, проморгавшись, наконец смог разглядеть Натали.
Это была Ваттсон — но одновременно это была и не она. Волосы девушки сменили цвет с блонда на чёрные, кожа стала бледнее, хотя на ней всё так же угадывался ветвистый шрам, а прежде голубые глаза приобрели какой-то неестественный оттенок. Костюм девушки был выполнен в красно-чёрной гамме, и на комбинезоне можно было заметить рисунки летучих мышей. Отдельное внимание привлекали к себе губы — та Натали, с которой был знаком Октавио, была слишком застенчива, чтобы пользоваться настолько вызывающей красной помадой, но он бы соврал, если бы сказал, что эта помада её не красит. Сильва подумал бы, что Натали нарядилась к Хэллоуину, но, заметив длинные белые клыки в приоткрытом рту девушки, у него возникли сомнения — уж больно реалистично они выглядели для костюма.
— Почти? Что значит «почти»? — в недоумении спросил Октавио, одновременно чувствуя какую-то нереальность происходящего. Может, его так сильно ударило током, что у него разыгралась галлюцинация, раз его хорошая знакомая видится в образе вампирши — к тому же такой привлекательной? А может он переборщил со стимуляторами? С ним такое уже бывало и не раз, но последний шприц он использовал ещё во время пробежки с тенями…
— Какие мы любопытные, — промурлыкала девушка, склонив голову набок, — Разве ваш высокий друг-робот не рассказывал вашей большой дружной компании, что вы в этом измерении совсем другие?
Октейн призадумался: вроде бы Патфайндер действительно что-то такое рассказывал, но Сильва, как это часто бывало, не слушал, так что не мог быть уверен на сто процентов.
— В любом случае, это не важно, — продолжила Натали и уселась к парню на бедра, заставив Сильву сильно удивиться от такой то ли наглости, то ли непосредственности — но удивление было на редкость приятным.
— Раз ты угодил в мою ловушку, то я тебя так просто не отпущу, — произнесла Ваттсон и облизнула нижнюю губу.
— Так и что же ты от меня хочешь? Объединиться? Припасы? Просто если бы ты хотела убить меня, то давно прострелила бы мне башку, а не разводила тут светскую беседу.
— Ох, Октавио, ты прав только в одном — я действительно не хочу тебя убивать, по крайней мере, пока, — захихикала Натали и склонилась к округлившему глаза Сильве, — Потому что, Октавио, я очень голодная.
До Октейна не сразу дошёл смысл сказанного, но когда он понял, было уже поздно: глаза Натали хищно сверкнули, и она метнулась к его левому запястью, после впилась в него своими длинными клыками. Сильва громко выругался, но скорее от неожиданности происходящего, чем от боли или страха. Стараясь не обращать на тянущее болезненное ощущение в левой руке, Октавио потянулся к «Ведомому», который висел у него на поясе, чтобы отбиться от вампирши — теперь сомнений в том, кем является эта Ваттсон, не было. Однако, когда Октейн попытался навести ствол на девушку, ему помешали: Натали выбила револьвер из его рук, а шальная пуля, выпущенная случайным нажатием спускового крючка, устремилась в соломенную крышу хижины.
— ¡Mierda! Ваттс, ты что, блять, творишь?! — воскликнул Октавио, когда «Ведомый» отлетел на несколько метров от них.
— Пули тебя всё равно не спасут от меня, и я сомневаюсь, что у тебя припасен осиновый кол в кармане, — рассеянно пробормотала Натали, отрываясь от его запястья, по которому до сгиба локтя стекала тёмно-красная кровь, а на коже Сильва мог разглядеть следы от клыков девушки в виде двух идеально круглых отверстий. Он пару раз сжал кулак, чтобы проверить дееспособность руки, а потом посмотрел на Ваттсон. Она, всё так же восседая на нём, без стеснения смаковала — иначе описать это было нельзя. Кровь Октавио размазалась по подбородку девушки, и у Сильвы проскочила шальная мысль, что вкупе с красной помадой на её пухлых и мягких (он ощутил это во время укуса) губах это выглядело по-своему возбуждающе. Он даже почувствовал, как по коже к низу живота побежали мурашки, а в голове возмущённо зазвучал внутренний голос, чьи интонации по какой-то неведомой Сильве причине напоминали Аджей, и Октавио пытался прогнать это не очень приятное сравнение из головы:
«Сильва, ты совсем дурак? Она буквально пытается тебя убить, высосать всё до последней капли, а ты лежишь и разглядываешь её, Сильва, БЕГИ!»
Но к чему Октейн точно редко прислушивался, так это к инстинкту самосохранения. Да и к тому же им полностью овладел интерес, к чему всё это приведёт.
«И нежелание прогонять её с себя. Mierda, у неё такие мягкие бедра».
Ваттсон тем временем сняла с руки перчатку и вытерла подбородок пальцем, чтобы потом его облизнуть. Она издала тихий стон, и её губы растянулись в блаженной улыбке.
— Даже не думала, что ты настолько вкусный, — произнесла она, с хитрым прищуром глядя на Октавио, — Наверно, дело в стимуляторе? В любом случае, разом выпивать всю кровь из тебя — это такое расточительство! Хочу насладиться тобой по чуть-чуть.
— Эй, эй! — Сильва резко отдернул руку, когда Натали вновь потянулась к ранее укушенному месту, но она оказалась очень быстрой — Октавио даже позавидовал ей. Она мягко перехватила его руку, приблизила лицо к слабо кровоточащей ране и провела по ней языком — медленно, отчего у Октейна по телу пробежала горячая волна, а в штанах стало становиться теснее. Даже при всей опасности ситуации зрелище сводило его с ума.
Это не осталось незамеченным — его приставший член уткнулся во внутреннюю сторону бедра Ваттсон, и Октавио уже готовился стыдливо (на самом деле, не очень) объясняться, что это не то, о чём она подумала, однако девушка ухмыльнулась.
— Кажется, тебе начинает нравиться.
— Amiga, ты ёрзаешь на мне уже минут десять, мне не может не нравится.
— Да, и это удивительно — ведь я совсем недавно прокусила тебе руку, — она вдруг наклонилась к нему, и между их лицами осталось лишь несколько сантиметров, — Ты самая необычная моя жертва, и мне совсем расхотелось тебя убивать, хотя и просто так не хочется тебя отпускать.
— И что мне нужно сделать в обмен на свою свободу? Дать выпить только половину себя, а не полностью? — Октавио усмехнулся, а Натали тем временем стянула с его лица акулью маску, после чего коснулась своими губами его. Сильва оцепенел, но лишь на мгновение — он ответил на поцелуй, чувствуя на языке солёно-металлический привкус собственной крови, которая осталась на губах девушки. Он не понял, чем ей так понравился вкус его крови, но ему было, честно говоря, всё равно — Октейн целовал красивую девушку, и ни о чём более думать не мог.
Не обращая внимания на ноющую боль в руке, Сильва обнял Ваттсон за талию, а она в игривом порыве прикусила его нижнюю губу — клыки она спрятала, но тяга кусать никуда не делась. Её рука скользнула вниз по груди к прессу парня, после чего она прервала поцелуй и прильнула к его шее. Октавио затаил дыхание: он не знал, вопьется ли Натали в него сейчас — всё-таки укусы на шее могли доставить куда больше проблем, чем на руке, где кровь практически остановилась, поэтому, возможно, разумнее было бы оттолкнуть от себя девушку, однако от этого чувства неопределённости и возможной опасности Сильва тоже получал удовольствие.
Но Ваттсон лишь нежно потерлась кончиком носа об его кожу, и хотя Октавио был поклонником более жёстких ласк, он всё равно ощутил новый прилив возбуждения. В шортах стало совсем тесно, и Сильва нахально потёрся об её бедро напрягшимся от возбуждения членом.
— Какой ты нетерпеливый, — тихо хихикнула Натали, но намёк поняла: она скользнула вниз, кончиками пальцев провела по его стояку, после чего крепко сжала его, и от этого у Сильвы сбилось дыхание.
— Чёрт, chica…
Удовлетворённая реакцией испанца, Ваттсон расстегнула ширинку и освободила член Октейна из одежды. Во взгляде, который Натали бросила на него, Октавио увидел шальные огоньки. Он понимал, к чему всё идёт, но всё равно испытал бурю эмоций, когда Ваттсон, обхватив его член у основания, облизнула головку. Те нотки здравомыслия, которые изредка посещают даже Сильву, окончательно исчезли в момент, когда девушка погрузила его член в рот больше, чем на половину. Без капли стеснения и стыда Натали смотрела парню прямо в глаза, не переставая ласкать его, что заводило Октавио ещё сильнее, хотя ему уже казалось, что он достиг высшего предела возбуждения.
Октейн протянул руку к голове девушки и стянул с неё капюшон, чтобы запустить пальцы в её волосы. Он хотел контролировать глубину проникновения, чтобы не закончить раньше времени, однако Натали успела взять его член в рот по самое горло, вызвав у Сильвы сдавленный стон. Он почувствовал приближение оргазма, поэтому отчасти обрадовался, когда Ваттсон выпустила его член из своего рта, чтобы перевести дыхание.
— Думаю, теперь ты ни капельки не жалеешь, что столкнулся в этом матче со мной. Понял? Ни капельки!
«Чёрт, она не только выглядит похоже, но и шутит так же».
— А ну-ка пойдём сюда, la señora vampiro*, — Октейн резко сел, взял Натали под руки и встал, потянув её за собой. Рядом с ними находилась деревянная столешница, производившая впечатление более-менее устойчивой для того, чтобы выдержать Ваттсон. Октавио мягко подтолкнул Натали к ней, и та, подтянувшись, уселась на неё. Прильнув к девушке за поцелуем, он начал расстегивать на ней комбинезон, который пусть и сидел на Натали отлично, но Сильве не терпелось посмотреть на то, что под ним.
* Госпожа вампирша (исп.)
Расстегнув молнию, Октейн задрал водолазку, обнажая аккуратную бледную грудь Натали. Краем глаза он заметил тень смущения на лице Ваттсон — подумать только, она сама это всё устроила, а теперь ещё и стесняется! Октавио был уверен, что, если бы не вампирская бледность, щёки девушки просто полыхали бы румянцем.
Сильва припал к её груди, лаская языком соски, и крепко сжал мягкие бёдра девушки, и от его действий с губ Натали сорвался стон наслаждения. Она нетерпеливо заёрзала, когда Октавио играл с её влажным соском пальцами, и он решил расстегнуть комбинезон до конца, догадываясь о желаниях Ваттсон. Однако оказалось, что молния заканчивалась чуть ниже пупка, поэтому Сильва вопрошающе посмотрел на девушку. Натали, разгорячённая лаской, раздвинула ноги шире и из-под полуопущенных ресниц бросила взгляд, который можно было назвать не иначе как похотливым.
— Не стесняйся делать то, что считаешь нужным, — произнесла Ваттсон, и эта фраза полностью развязала Октавио руки. С энтузиазмом он порвал на ней комбинезон, обнажая низ живота и лоно девушки. Его губы растянулись в ухмылке, когда он увидел, что на теле Ваттсон отсутствует нижнее белье, после чего Сильва опустился на колени, чтобы его голова оказалась ровно между ног девушки. Языком он прикоснулся к набухшему от возбуждения клитору Натали, отчего та вздрогнула и застонала — сначала тихо, но по мере того, как Октейн ласкал её половые губы и клитор, а также проникал языком внутрь, стоны Натали становились менее сдержанными. Она закинула ноги ему на плечи, которые то и дело дрожали от умелых ласк Сильвы. Когда он обхватил губами её клитор и стал посасывать его, стоны Натали стали особенно громкими, и Октавио решил, что время переходить к самому приятному.
Поднявшись, Сильва положил руки на бедра Натали и подтянул её к себе, чтобы дразняще провести головкой члена по её влажным половым губам, а потом наконец войти. Ваттсон задрожала в его объятиях от удовольствия и крепко обхватила его ногами, побуждая войти глубже. Она жадно поцеловала его, но поцелуй быстро прервался её стоном, когда Октавио вошёл на всю свою длину. Он начал совершать амплитудные толчки, постепенно ускоряясь, заставляя Натали извиваться и едва ли не кричать от наслаждения. Сильва прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям, чувствуя, что близок к окончанию, равно как и Ваттсон, судя по тому, как она сжимала его внутри. Ещё несколько толчков — и Натали с криком затряслась от накрывшего её с головой оргазма, заставив Сильву кончить сразу вслед за ней.
— Ты превзошёл… все мои ожидания, — выдохнула Ваттсон, когда Октавио освобождался из её объятий. Польщённый похвалой Сильва оставил лёгкий поцелуй на её губах, и припал спиной к стене, чтобы перевести дыхание и застегнуть шорты.
«Твою же мать, ну и приключение», — проскользнуло в запутанном ворохе мыслей, который творился у него в голове. От попыток собраться Октейна отвлекла Ваттсон, которая, закинув ногу на ногу, позвала его по имени, отчего он поднял взгляд на неё.
— У тебя есть совсем немного времени на то, чтобы уйти до того, как мне захочется утолить жажду. А поверь, мне захочется очень скоро, поскольку мне так нравится твоя шея — так бы и куснула, — говорила Натали мягко и даже с нежностью, но улыбка убедила Сильву в том, что она говорит вполне серьёзно, поскольку вампирша вновь выпустила клыки.
После, когда Октейн бежал по ночному Каньону Кингс в поисках так нужные ему гранат, он пытался осознать, а что, собственно, вообще с ним произошло в той хижине. У него было много вопросов, однако в одном Сильва был уверен точно: спокойно смотреть на Ваттсон, которую он знал вне измерения теней, он не сможет ещё очень долго.