Теплые лучи выглянувшего из-за облака солнца ласково коснулись лица Аджей, и она, блаженно потянувшись, устроилась поудобнее и прикрыла глаза. День стоял чудеснейший — по стрельбищу гулял легкий ветерок, а от нагретого солнцем песка веяло приятным теплом. Рядом с вальяжно устроившимся у камней медиком расположился верный Д.О.К., а по левую руку от Аджей возился с оружием Макоа. Лайфлайн ощущала себя абсолютно расслабленной и умиротворенной, но ровно до того момента, как безмятежную тишину, царившую на тренировочном полигоне, нарушил знакомый звук прыжка на батуте и последовавший вслед за ним полный восторга возглас Октейна.

— Обязательно так шуметь? — раздраженно проворчала изнеженная солнечным теплом Лайфлайн, с большой неохотой открывая глаза, чтобы неодобрительно взглянуть на нарушителя спокойствия, выполняющего очередной трюк в полете, который он пытался заснять на камеру.

— Мне даже интересно, что же ты скажешь, когда я наконец решу пострелять, — усмехнувшись, звучно произнес Гибралтар, указывая на «Крабер» в своих руках — выстрелы из этой снайперской винтовки действительно были настолько оглушительно громкими, что их можно было услышать с противоположного края арены Игр.

— Пф, я тебе и слова поперек не скажу, потому что ты, по крайней мере, занят полезными делами, а не какими-то попрыгушками, которые запросто могут закончиться переломом позвоночника, — в своей резкой манере ответила Аджей, игнорируя противоречие в своих же словах — ведь она тоже не была занята чем-то важным в данный момент. С прищуром она наблюдала за Сильвой, как будто ожидая, что тот в любой момент возьмет в руки осколочную гранату и попытается повторить свой легендарный трюк.

— Сколько ему не пыталась в голову вбить, а он себя по-прежнему не бережет и занимается теми хобби, из-за которых рискует сильно покалечиться.

— Неужели ты за столько лет дружбы с ним не свыклась с его безрассудной натурой? — с явным недоверием спросил Макоа, критично осматривая винтовку, которую приводил в должный вид.

— Я-то свыклась, Гибби, а вот кое-кто другой к этому совершенно не готов, — мрачно вздохнув, ответила Аджей. Гибралтар поднял взгляд на нее: девушка не назвала имени, но Макоа мгновенно понял, что речь шла о Ваттсон — нежная привязанность ученой к сорвиголове была очевидна уже для многих, как и то, что объект её обожания питает к ней ответные чувства. Неочевидно это было как раз для самих влюблённых.

«Ты даже не представляешь, чем это может обернуться для тебя, Нат», — подумала Аджей, не спуская глаз с Октавио, который готовился к новому, еще более впечатляющему и опасному трюку, чем до этого — ведь Сильве все время мало. Лайфлайн знала его много лет и, пожалуй, гораздо лучше, чем кто-либо ещё, и если раньше он ограничивался довольно невинными шалостями, раздражающими лишь его родителей, то сейчас Октавио увлечен чересчур рискованными вещами. Даже тот самый инцидент на полосе препятствий, после которого Октавио, не без помощи старой подруги, установил себе бионические протезы, никак на безрассудного испанца не повлиял; Аджей даже казалось, что Сильва стал еще более беспечным, словно убедив себя в том, что любую часть его тела, как бы тяжело травмирована она ни была, можно заменить.

— А я думаю, что все не так страшно, как ты себе это представляешь, — пожав плечами, заметил Макоа, и Аджей хмуро взглянула на него.

— Ты так думаешь?

— Ну да. Ты совсем не объективна по отношению к Октавио. Без обид, сестренка, — быстро добавил Гибралтар, чтобы девушка не восприняла его слова в штыки, но Аджей лишь хмыкнула, — Я считаю, что Ваттсон сможет найти подход к нему. Не знаю, как именно, но чувствую, что сможет.

— Гибби, ты не понимаешь… — Лайфлайн осеклась; ее прервало раздавшееся на все стрельбище ругательство Октейна, который неудачно приземлился после выполнения трюка. Едва нахмурившаяся Аджей успела подумать, какими бы яркими эпитетами выразить всю степень своего недовольства, Сильва уже вскочил на ноги, спешно отряхнул шорты и махнул ей рукой.

— Эй, Че, со мной все в порядке, я все еще живой! — со смехом произнес Октейн: нередко подобными фразами сорвиголова бросался на арене, когда ему в последний момент удавалось увернуться от шальной пули или гранаты, очевидно находя эти присказки забавными, в отличие от Аджей.

— Слетай проверь, все ли с этим оболтусом в порядке, — ласково погладив своего дрона-помощника по нагретой солнцем металлической поверхности, со вздохом произнесла Лайфлайн. Она с некоторым скепсисом отнеслась к словам друга о том, что с ним все в порядке, так что если от нее он и пытается скрыть свои травмы, то уж Д.О.К. точно выведет Сильву на чистую воду.

— Это было весьма показательно, не так ли? — повернулась к Макоа Аджей, и в ее голосе послышались ядовитые нотки, — Сильва — это просто катастрофа! Он не способен самостоятельно о себе заботиться, ведет себя, как капризное дитя, а свой инстинкт самосохранения он потерял вместе со своими ногами. И поверь мне, Гибби: если я не смогла повлиять на него, то ни одна живая душа по всем Фронтире не сможет!

— Думаю, что в этом-то и состоит твое отличие от Натали, — спокойно ответил ей Гибралтар, и на его губах заиграла легкая улыбка. Весь его беспечный настрой словно говорил о том, что Макоа обладает каким-то тайным знанием, разбивающим в пух и прах все аргументы девушки и доказывающим, что она нисколечко не права. Аджей показалось, что за улыбкой товарища кроется издевка, отчего тотчас вспыхнула.

— Что ты хочешь этим сказать?! — возмущенно встряхнула головой девушка, и два аккуратных пучка на ее голове качнулись, рискуя растрепаться. Несогласие Гибралтара с ее позицией Аджей восприняла болезненно, поскольку привыкла, что с ним она духовно гораздо ближе, чем с Сильвой, и он понимает ее лучше, чем друг детства.

Недовольство девушки отразилось на ее лице, однако Макоа это ничуть не тронуло — он, оставаясь все таким же невозмутимым, собирался уже ответить Лайфлайн, однако в этот же момент у девушки зазвонил телефон. Даже не посмотрев номер звонившего, Аджей с взяла трубку, но прежде, чем она успела что-либо произнести, из динамика послышался взволнованный голос Миража:

— Аджей, мне очень не хочется отрывать тебя с Макоа и Сильвой от вашей тренировки, но чем быстрее вы придете в бар, тем лучше!

— В чем дело, Элиот? — озадаченно спросила Аджей, подавив в себе желание шутливо поинтересоваться, а не хочет ли их Уитт запрячь работой в своем баре, но голос Уитта звучал слишком обеспокоенно, чтобы подобная шутка была хоть сколько-нибудь уместной. Интуиция подсказывала девушке, что случилась беда, и услышанное ею далее лишь подтвердило это:

— Чёртов Ревенант напал на Ваттс, пока она была одна на складе, и я опасаюсь, что она сильно ударилась головой. П-прошу тебя, приходи скорее!

— Окей, мы уже в пути, — Аджей положила трубку и вскочила на ноги. Информация от Миража была довольно скудной, чтобы на её основе выдвинуть хотя бы предположительную оценку травм Натали, поэтому медлить было нельзя. Сидевшему рядом Макоа было достаточно обрывков разговора, чтобы начать собираться вслед за подругой, поэтому единственным, кому хотя бы кратко следовало объяснить ситуацию, был Сильва — ни о чём не подозревающий юноша примерялся, с каким оружием ему потренироваться сегодня, когда Лайфлайн немедля спустилась по склону к нему. И спускалась она с тяжёлым сердцем — попутавшая берега консервная банка напала на её близкую подругу, и теперь ей нужно сообщить об этом своему другу, который бесповоротно влюблён в пострадавшую, ну и новость!

Но, в конце концов, Аджей было не впервой сообщать плохие новости — для неё как врача это было одновременно и рутиной, и проклятием.

***

Когда троица в сопровождении Д.О.Ка прибыла в бар, в зале царило затишье, в чём не было ничего удивительного — для клиентов заведение было ещё закрыто, и только боевые товарищи владельца могли свободно заходить сюда в нерабочие часы. Войдя в помещение, Лайфлайн ощутила лёгкий запах аммиака — очевидно, что здесь кого-то приводили в сознание с помощью нашатырного спирта. Около одного из потёртых диванов Аджей заприметила фигуры Миража и Рэйф, а затем, подойдя чуть ближе, и светловолосую макушку между ними, принадлежавшую Ваттсон.

— Ваттс! — воскликнул Октейн, обогнав Аджей с Макоа и бросившись к Натали. Элиот и Рене расступились, пропуская Сильву, и тот рухнул на колени перед сидевшей на диване девушкой с характерным звуком удара стальных протезов о паркет. На мгновение Ваттсон, прижимавшая к голове резиновый пузырь со льдом, растерялась, но после на её лице расцвела улыбка.

— Окти…

— Что этот pendejo сделал с тобой, Нат? Скажи мне, я найду его и… — гневная тирада Октавио была прервана на полуслове, когда подошедшая Аджей похлопала его по плечу.

— Твои обещании о расправе подождут, сначала я осмотрю Нат, — строго произнесла она, и Октавио, поколебавшись мгновение, подвинулся, чтобы Аджей могла приблизиться к Натали. Лайфлайн этому даже несколько удивилась: вот так просто Сильва прислушался к её словам? Кажется, когда дело касалось Натали, бедовую голову Октейна посещал здравый смысл — настоящее событие для человека, который практически четверть века и словосочетания такого никогда не произносил.

— Со мной всё в порядке, Аджей, — примирительно сказала Натали, положив руку с грелкой себе на колени, — Нет ни головокружения, ни тошноты. Даже сам ушиб не сильно беспокоит, честно.

— Я не сомневаюсь в твоей честности, но я должна исключить сотрясение мозга, — произнесла Аджей, доставая тоненький фонарик, после чего, приподняв голову Натали за подбородок, начала проверять, как зрачки девушки реагируют на свет. При упоминании сотрясения мозга Ваттсон лишь удивлённо приподняла брови, но никак не выразила своего беспокойства по этому поводу. Гораздо более эмоциональной была реакция у стоявшего рядом Миража, который тотчас схватился за голову:

— Сотрясение мозга? Всё настолько серьёзно? Чёрт, Нат, если бы я знал…

— Никто не мог знать, что Ревенант вломится к тебе на склад, Элиот, — со вздохом произнесла Рене, и звучал её голос так, словно она повторяла это Уитту уже не в первый раз — вероятно, подобный разговор состоялся между ними ещё тогда, когда они приводили Ваттсон в чувство.

— Да, но я мог предложить Натали не такое глухое место для работы, как грёбанный подвал! — Элиот продолжил сокрушаться, поэтому Ваттсон, которой в этот момент Д.О.К. замерял давление, решила положить конец его нравственным страданиям, сказав:

— Тебе не в чем винить себя, Элиот. Ревенант способен попасть в любую часть твоего бара, будь то второй этаж, подвал или даже кухня, и мало что способно предотвратить это — разве что охрана из спектров вокруг здания.

— Тогда мне следует озаботиться покупкой роботов для охраны… Точно! И Бугимена не пропустят, и слишком буйных посетителей могут разгонять, — задумчиво пробормотал Мираж, но подошедшая к нему Рэйф положила ему руку на плечо, заставив того чуть наклониться к ней.

— Даже не думай о подобных новшествах, особенно сейчас, когда в этом месяце у тебя такая маленькая выручка, — удивительным образом тон голоса Рене был одновременно и мягким, и нетерпящим возражения, отчего Элиот тотчас смутился.

«А с каких пор Рене осведомлена о финансах Уитта? Вы чё, бизнес-партнёры?» — подумала Аджей, но, тем не менее, поборола желание спросить это вслух: всё-таки задавать подобные вопросы Рэйф было чревато, а Миража она сможет разговорить в любой момент за бокалом коктейля (и даже необязательно алкогольного).

— Что ж, моя работа окончена. Всё окей, Нат, не считая, конечно, небольшой шишки, — произнесла Аджей, вздохнув с облегчением. Пока они с Гибралтаром и Октейном держали путь со стрельбища, Лайфлайн не могла не думать о том дне, когда Ваттсон пострадала из-за ищеек. Как бы девушка не старалась, но воспоминания о том, как она обрабатывает раны близкой подруги, раз за разом прокручивались у неё в голове. Всё-таки пусть Аджей и оказывала медицинскую помощь сотням (если не тысячам) пациентов, борьба за жизнь близких людей всё равно оставляла более глубокий отпечаток на душе даже у матёрых медиков. А спасать людей, которыми она дорожила, Лайфлайн приходилось уж больно часто.

— Спасибо тебе… точнее, вам, — захихикала Натали, погладив Д.О.Ка — не могла же она обделить вниманием верного помощника Лайфлайн, в конце концов! Дрон в ответ завибрировал, с удовольствием принимая благодарность.

— Видишь, Окти, со мной ничего страшного не произошло, — ободряюще сказала Ваттсон, и только сейчас Лайфлайн заметила, что всё это время Октавио был подле них. Напряжённый и взволнованный, он удерживал себя теми зачатками силы воли, которые у него всё-таки имелись, от того, чтобы лезть под руку Аджей, пока та выполняет свою работу, и только пристально наблюдал за происходящим, стараясь ничего не упустить, чтобы затем наверняка предъявить Ревенанту за каждый упавший волосок с головы Натали. Но как только Ваттсон обратилась к нему и одарила его ласковой улыбкой, Сильва тут же прильнул к ней и схватил девушку за руки. Этот импульсивный порыв выглядел настолько интимно, что всем присутствующим стало неловко — в этот раз взаимная привязанность этих двоих стала чересчур очевидной.

Но Ваттсон и Октейн были так увлечены друг другом, что не заметили, как заставили каждого почувствовать себя третьим лишним — возможно, даже Д.О.Ка, — и ничего не сказали, когда товарищи отошли чуть поодаль, чтобы дать им побыть наедине, а также обсудить произошедшее. Но Аджей, последовав за остальными, вовсе не собиралась принимать участие в беседе. Девушка погрузилась в себя, размышляя о том, что не видела Октавио таким уже много лет — таким взволнованным, таким трепетным, таким заботливым. Более того, только сейчас Лайфлайн сопоставила, что зелёная толстовка, в которую была облачена Ваттсон, на деле принадлежала Сильве. И она не акцентировала бы на этом внимание, однако Октавио крайне неохотно одалживал свои вещи другим людям, за исключением самых близких, а из по-настоящему близких у него только Аджей и была.

«Была. Теперь уже явно не только я», — заключила Лайфлайн. Возможно, она действительно была несправедлива по отношению к другу: она судила его по опыту его предыдущих отношений, в которые Октавио никогда не вовлекался эмоционально, рассматривая их, скорее, как развлечение. Аджей предполагала, что знает Сильву как облупленного, и старалась предостеречь Ваттсон насчёт его несерьёзности, когда на самом деле ей следовало взглянуть дальше того, что она привыкла видеть. И тогда бы она увидела, что Октавио к Натали питает вовсе не поверхностный интерес.

Сильва по-настоящему влюблён.

И Аджей мысленно вернулась к разговору с Гибралтаром, который состоялся часом ранее на стрельбище, после чего девушка поняла, про какое отличие говорил Макоа: пока она пытается перевоспитать Сильву, пусть и из лучших побуждений, Ваттсон просто принимает Октавио таким, какой он есть — с его привычкой сначала делать, а потом думать, неусидчивостью и беспокойным нравом. И в итоге оказалось, что если не пытаться ограничивать Сильву рамками, как это пытались делать все люди в его жизни — от родителей до девушки, которая была ему как сестра — то он сам способен на работу над собой.

Множество противоречивых чувств охватили Лайфлайн, когда она пришла к этому умозаключению, которое явилось для неё откровением. Ведомая наитием, Аджей обернулась, чтобы взглянуть на Октавио, но внезапно обнаружила, что парочки и след простыл. Окинув бар взглядом, чтобы удостовериться, что Натали и Октавио не просто переместились в другую часть зала, а действительно куда-то ушли, Аджей одернула за рукав Макоа, прервав его разговор с Элиотом.

— А куда пропали наши голубки? Кто-нибудь видел, как они уходили? — поинтересовалась девушка, но по тому, как все обернулись в сторону дивана, где они оставили Ваттсон с Октейном наедине, она поняла, что исчезновение тех двоих прошло незамеченным не только для неё. Лайфлайн взглянула на своего дрона, надеясь, что он задокументировал момент их ухода, но обнаружила, что Д.О.К. всё это время находился в спящем режиме, и даже сейчас на голос хозяйки среагировал не сразу. В таком состоянии он точно ничего заснять не мог.

— Может, Октавио решил проводить Нат до её комнаты? Ей бы поспать хорошенько после произошедшего, — предположил Макоа, но для Аджей его слова прозвучали не очень убедительно. Нутром Лайфлайн чувствовала, что дело вовсе не в том, что Ваттсон внезапно изъявила желание отдохнуть — в конце концов, разве Натали забыла бы о банальных правилах приличия и не попрощалась бы с ними? На неё не очень-то похоже.

— А может, они ушли, чтобы того-этого… Да что вы сразу на меня так смотрите? Я же ещё не сказал ничего такого! — тотчас стушевался Мираж под взглядами товарищей (взгляд Рене был особенно осуждающим), — Как будто только я один видел, как они тут сидели и миловались!

«Каждый думает в меру своей испорченности».

— Думаю, нам стоит подняться наверх и проверить, — прервала оправдания Элиота Рэйф, — Если Октавио просто проводил Натали, то мы его встретим в коридоре. Если вдруг он по какой-то причине задержался у неё в комнате…

Рене многозначительно покосилась на Элиота, и Аджей была уверена, что тот был готов провалиться под землю как можно глубже, лишь бы спрятаться от этого взгляда.

— …то мы просто в этом убедимся и не будем им мешать. Но мне кажется, что кому-нибудь из них могла прийти в голову какая-нибудь безумная идея — и вовсе не обязательно, что Сильве.

— Звучит, как план. Мы с Рене сходим — незачем подниматься целой толпой, особенно, если окажется, что Элиот был прав, — сказала Аджей, с трудом сдерживая смех от того, как Уитт краснеет не то от стыда, не то от злости. Оставив Миража на попечении Гибралтара, чтобы тот приободрил сморозившего глупость друга, девушки направились к лестнице.

В коридоре не было ни души, поэтому Рэйф ускорила шаг и вскоре оказалась у двери в комнату Ваттсон, которая, к их общему с Аджей удивлению, оказалась открыта. При этом в самой комнате не было ни Натали, ни Сильвы — из живых существ здесь был только дремавший на кровати кот девушки, который лишь бросил сонный взгляд на незваных гостей. Примечательным было и то, что в комнате не было и электрической катушки Ваттсон, что могло значить только одно: Ваттсон с Октейном действительно решили отправиться за Ревенантом по горячим следам.

— Твою ж за ногу! Но как они смогли уйти? Вряд ли у Нат есть мантия-невидимка, под которой они могли бы проскользнуть мимо нас.

— Есть у меня идея, — нахмурившись, произнесла Рене и пошла дальше по коридору, после чего, завернув за угол, остановилась.

— А вот и ответ, — мрачно констатировала Рэйф, и Аджей приблизилась к ней, чтобы посмотреть, что Рэйф имела в виду.

А в конце коридора Аджей увидела распахнутую дверь, ведущую на пожарную лестницу, расположенную на задней стене здания «Райского уголка».