Гадалка

Среди запутанных закоулков улиц есть одно место, о котором знают лишь немногие из горожан. Если сойти с оживленного проспекта вниз, потом у дорожного столба повернуть налево и пройти еще ровно десять шагов в темноту узкого пространства между домами, то можно найти то, что совершенно не ожидаешь встретить в таком шумном и бездушном городе. Назвав пароль и отбив правильный ритм по двери, можно попасть в мир, в котором царит магия. Тяжелая железная дверь, ведущая в подвальное помещение, распахнется и впустит вовнутрь кого бы то ни было. Каждого посетителя у порога лично встречает предсказатель и провожает к деревянному столу, на котором располагается большой стеклянный шар, вокруг которого раскиданы карты таро и драгоценные камни. Но не только стол и атрибуты на нем создают магическую атмосферу в помещении, все вокруг так и пропитано духом волшебства, всюду развешаны амулеты, магические заклинания на разных языках, а из темноты блистают острые ритуальные ножи — это только маленькая частица того, что при входе в подвал бросается в глаза. Внутри комнаты царит полумрак, только стол с магическими атрибутами освещен как следует, а за пределами этой небольшой комнаты все пространство и вовсе окутывает непроглядная темнота. Завершает и объединяет все разрозненные элементы в одно целое молодой хозяин помещения. Этот брюнет выглядит совсем не таким, каким рисуют и показывают предсказателей судьбы в фильмах и аниме, он отличается от них. Он яркий и любит улыбаться, разговорчивый и красивый, словно модель, а не простая гадалка. Его красота также выглядит особенной: мягкие контуры губ и глаза, излучающие свет, прямые брови и подтянутое тело — будто бы он был рожден, чтобы стать звездой и ярко сиять на ночном небосклоне. На его лбу повязан длинный шелковый шарф, весь расписанный узорами в коричневых и зеленых цветах, на шее висит парочка амулетов, а руки украшают плетенные браслеты, он одет в свободные штаны и белую футболку. Брюнет подходит к столу и садится в кресло, посматривая на гостя через маленькие прозрачные шарики, валяющиеся на столе.

— Это не место для шуток, неужели по цене непонятно? Зачем вам это?

— Хочу поверить в чудеса.

— Их не бывает. Чудес на свете не бывает.

— Тогда я ухожу.

— Не возвращайтесь.

***

— Ты сегодня злее, чем обычно, неужели снова попался грубый клиент? — парень усмехается и приобнимает своего лучшего друга в знак приветствия.

— Просто нет настроения.

— У тебя его нет уже очень и очень давно, будь добр, смени свою дежурную улыбку на настоящую.

— Не хочу, мне и так хорошо.

— Прекрати, Минхек, тебе это совершенно не к лицу.

Высокий парень с укором смотрит в сторону друга, а после удаляется на кухню. Там он берет две бутылочки темного бархатистого пива и, возвращаясь, ставит их прямо на стол, отодвигая надоевшие ему камни и собирая карты таро. Он пихает брюнета в сторону стула, а сам присаживается напротив и открывает им бутылки. Они сидят и долго смотрят друг на друга, минут с семь, а может с десять, потом, тяжело выдохнув, начинают пить и разговаривать, только ради того, чтобы разрушить эту звенящую тишину.

— Зачем ты приходишь ко мне так часто?

— Не хочу, чтобы ты проводил все свое время в одиночестве.

— За меня не волнуйся, я не пропаду, мне хорошо платят.

— Минхек, тебе пора выйти отсюда, тут даже дышать невозможно, не то что жить.

— Не хочу, просто не хочу.

— Ты не виноват, в том, что произошло. Я буду повторять это до тех пор, пока до тебя не дойдет.

Че не хочет, чтобы Минхек продолжал прожигать свои дни подобным образом, не желает, чтобы плакал и грустил. Так нельзя. Жизнь никогда не идет ровно, в ней всегда есть свои взлеты и падения. Конечно, иногда эти падения настолько болезненны, что оставляют шрамы, которые даже спустя годы никак не могут затянуться. Они гноятся, сочатся кровью и мерзкой жижей, но не заживают, причиняют боль и заставляют чувствовать невыносимую муку, которую невозможно описать словами, ее можно ощутить только пережив тоже самое. Боль от утраченных возможностей слишком сильно впивается и сжимает пальцы на шее Ли, он день за днем пытается их расцепить, но те только еще сильнее давят, перекрывая кислород с бешенной хваткой. Если бы Хенвон только мог успокоить внутреннюю истерику Минхека, то все было бы совсем иначе. Но он не может.

— Скажи мне, чем я могу помочь, и я все сделаю. Только скажи.

— Спасибо, Хенвон, но мне не о чем тебя попросить.

— Я переживаю за тебя слишком сильно, слышишь? Прекрати винить и мучить себя, неужели ты не видишь в кого превратился? Клиентов ты можешь обмануть своей фальшивой улыбкой, но не меня, Минхек, пожалуйста, хватит. Прошло достаточно времени для того, чтобы попытаться отпустить это и начать жить.

— Знаю. И именно поэтому не могу себя простить. Так много времени прошло, а я до сих пор не могу сделать того, что обещал. Помимо этого, я еще так часто вспоминаю, как держал его руку и говорил, что все исправлю, а он просил лишь остаться рядом и не уходить. Но я ушел. Я не могу простить себе этого, просто не могу.

— Я не прошу тебя делать невозможное, просто сделай шаг навстречу жизни, хотя бы маленький. Прекрати бояться и цепляться за счастливое прошлое, оно ушло и больше никогда не вернется. Не нужно губить свое настоящее, не режь его осколками прошлого. Ты же никогда таким не был.

— Я обязан.

— Глупый ты у меня, — Че лохматит волосы брюнету и прижимается к нему вплотную, — ничего, я от тебя не отстану. Ты мне слишком дорог, и я собираюсь отбить тебя у этого подвала.

— Ты бросаешь вызов этому месту?

— А ты против?

— Против.

***

— У вас была нелегкая судьба, но, к сожалению, это только начало. Вам предстоит пережить еще немало испытаний, прежде чем все пойдет так, как вам хочется. Но поверьте, когда вы достигнете момента долгожданного счастья, все эти неприятности растают как дым, вы о них и не вспомните. Главное стойко снесите все, что уготовлено на вашу долю, ведь помимо тяжелых испытаний будут и светлые моменты, появятся те, кто за считанные дни станут поддержкой и опорой в вашей жизни. Вот увидите, так все и будет, главное не забывайте обращать свой взгляд к свету, и тогда вы все преодолеете и найдете свое место в жизни. У вас яркая и очень интересная жизнь, главное никогда не сдавайтесь.

— Я как раз и пришел за тем, чтобы предотвратить ужасные события, что ждут меня в будущем. Я хочу, чтобы вы разрушили их и лишили силы.

— Я всего лишь раскладываю карты и смотрю в стеклянный шар, изменить события, которые сотканы из миллиона различных мелочей и обстоятельств, я не силах. Я поясню, для вас эти события могут быть горькими и несправедливыми, но для других людей, в них будет иной смысл, эта ситуация поможет им измениться и открыть для себя нечто новое. С моей стороны было бы достаточно некрасиво рушить ту красивую паутину событий, что так усердно плела судьба, никто не знает, чем это обернется — ситуация может стать в разы хуже и именно вам придется за это отвечать.

— Тогда зачем же мне нужен этот сеанс?

— Разве в тяжелые времена вас не будут греть мои слова о том, что все не напрасно? Что каждая выстраданная минутка окупится и впереди вас будет ждать все только самое наилучшее? Знаете, почему я предсказываю судьбу? Потому что хочу давать людям надежду, а также советы и предупреждения о дальнейших событиях, ведь это очень важно — иметь время для моральной подготовки перед ударом судьбы. Те прекрасные события, что я вижу в вашем будущем, действительно произойдут, но, к сожалению, их, конкретно в вашем случае, нужно выстрадать.

— А ваше счастье тоже идет таким сложным путем?

— В моем будущем его не предполагается.

— Вот как. Тогда расскажите мне поподробнее о том, что меня ждет. Я хочу быть во всеоружии, когда наступит роковой день, если его нельзя избежать, то уж точно можно минимизировать урон.

— Вы правы, — Минхек улыбается и раскидывает камни по столу.

Проводив очередного клиента и захлопнув за ним тяжелые двери, Минхек уныло осматривает пространство вокруг себя и хмурится, ему не хватает вещей. Он берет деньги и выскакивает на улицу. Ли выбежал даже, не вспомнив о том, что за окном уже поздняя осень, но возвращаться за пальто не стал, не заболеет же он. Внутри него царит самая настоящая полярная зима и вьюга заметает каждый, даже самый дальний, закоулок его души. Когда-то он бурно возражал и кричал о том, что все это бред и неважно насколько тебе плохо, физически ощутить холод внутри просто невозможно и точка. Но как оказалось это вполне возможно, он чувствует его каждый день. Иногда ему настолько больно от этого, что кажется, еще чуть-чуть и он покроется инеем и превратится в ледяное изваяние. Обычно влюбленные описывают свои трогательные чувства влюбленности бабочками в животе, что щекочут их изнутри и создают просто невообразимые ощущения, если говорить о его чувствах на их манер, то у него внутри царит самый лютый холод, настолько, что если приложить теплые ладошки к этому самому месту, то они вмиг станут ледяными. Конечно, он осознавал, что проблему просто так решить нельзя — это же не физическое чувство холода, от которого можно спастись, одев теплый свитер и завернувшись в плед, но как бы это не было глупо Ли все-таки пробовал и такое. Минхек наливал кружку горячего чая и ставил ее на живот, прямо в самый эпицентр холода и ждал, ему так важно почувствовать хотя бы маленькую частичку тепла, пусть это и нелепо. Он грустно улыбался, смотря на свою любимую кружку, купленную пару лет назад на распродаже и беззвучно умолял ее растопить ледники внутри него, причиняющие страшную боль. От чая, ему казалось, что вьюга успокаивается и снега тают, но буквально через пару минут, все возвращалось на свои места. После брюнет устало выливал содержимое кружки и садился в кресло, стоящее в углу, закусывал губы и рассматривал множественные амулеты вокруг себя. Эти вещицы совсем не бесполезное барахло для антуража, во всяком случае не для него. Это нечто большее — его защита. Защита от всего на свете: от боли, мук совести и грусти, а самое главное — от самого себя. Когда Ли смотрит на эти мерцающие в полумраке безделушки, то забывается и блаженно улыбается, ведь каждая из этих вещиц имеет свою уникальную историю. Например, кулон со смолой достался ему совершенно бесплатно от милой маленькой девочки на улице, она играла около магазинчика своего отца, а, увидев его, подбежала и настойчиво говорила о том, что это подарок. Брюнет как только не возражал, говорил что ему не нужно, и что наверняка это стоит больших денег, но в итоге даже сам владелец небольшой торговой лавки сказал ему забрать данную вещь себе. Он до сих пор так и не понимает зачем он ему нужен, но может пока что не пришло время, чтобы это понять? Возможно в будущем этот кулон проявит свою силу и расскажет о своем предназначении, а пока что он красуется рядом с большими страусиными перьями и набором кинжалов. Следующей вещью, на которое падает внимание брюнета, оказывается небольшая деревянная шкатулка, в которой парень хранит свои немногочисленные украшения. Там лежат кольца с драгоценными камнями, парочка бус из жемчуга и еще сережки, они не несут особой ценности, но дороги как память, о том, кем он являлся раньше. О той жизни, которую хочет вернуть и исправить, но не может. Эти мысли пронзают его словно разрядом тока, а после холод внутри занижается до критической отметки. Лучше бы он все-таки взял пальто и укутался в теплый вязанный шарф, ведь сейчас ему действительно холодно. Минхек не спеша бредет сквозь запутанных улочек и осторожно заглядывает за каждый угол, опасаясь столкновения с кем-нибудь знакомым на улице, он совершенно не готов к такой встрече. Не хочет говорить ни с кем, кроме, пожалуй, Хенвона. Шатен стал единственным человеком, от чьего присутствия в своей жизни Ли никак не смог отказаться. Просто потому что остаться совсем одному ему слишком страшно, тогда вездесущая темнота подвала поглотила бы его и забралась в самое сердце, он уверен в этом. Так всегда и бывает, сколько бы не храбрился, сколько бы не строил стен вокруг своего сердца — ничего не поможет, если ты наедине со своими демонами. Они ведь сильны и умны, их не потопишь в воде, не открестишься и не убьешь. Его страхи, сомнения, неловкие моменты, угрызения совести — все это вместе сливается в черных существ, что мучают его днями и ночами напролет. Брюнет соврет, если скажет, что присутствие друга избавляет его от этих существ, они всегда с ним, шастают где-то рядом, просто не показываются. Он слышит их мерзкий шепот и сходит с ума, они все говорят ему о том, насколько он слаб, о том, что сбежал и о том, что лучше бы ему никогда не выходить на свет, если не хочет, чтобы из-за него снова кто-то пострадал. Минхек не желает это слушать, он знает, что виноват, ему не нужно об этом напоминать. Именно поэтому, чтобы не никогда не забывать, в нерабочей зоне, там, куда не могут дойти любопытные посетители, Ли развесил фотографии того, кого не следовало бы. Там висит по крайней мере около ста различных снимков, некоторые из них были сделаны относительно недавно, а каким-то уже пару лет. Стоит только Минхеку остаться одному в своем подвале, как он сразу же идет на кухню, наливает горячий чай в кружку и, прижимая ту к животу, сидит и рассматривает в тысячный раз подряд каждый снимок. Он особенно любит тот, на холодильнике, где его любимый человек улыбается и смотрит в камеру, на нем желтый кашемировый кардиган и белая футболка с надписью, которая гласит, что все будет хорошо. Брюнет грустно улыбается, все сильнее сжимая в руках кружку, потому что именно в такие моменты боль становится невыносимой. Что он только не делал, чтобы прогнать этот чертов холод, но он не оставляет его ни на минуту, будто бы навечно теперь стал его спутником.

Ли подносит окоченевшие пальцы к лицу и выпускает изо рта теплый воздух, чтобы хоть немного согреться, а после заходит в магазин. В этом месте почти всегда безлюдно, довольно редко он встречает здесь других посетителей — это ему и нравится. Тут он не боится, ходит, расправив плечи и не торопясь выбирает, что можно купить из представленного широкого ассортимента. На первых полках лежат всякие засушенные чучела мелких ползучих тварей и не только, Минхек всегда очень быстро пробегает эту часть магазина и стремится в противоположную сторону, где лежат необходимые ему амулеты для защиты. Он краем глаза замечает неулыбчивого дедулю-продавца и, махнув в знак приветствия тому головой, углубляется и теряется меж стеллажами. В этот раз парень хочет купить себе что-то для защиты от злых духов и черной магии, у него есть парочка таких вещиц, но дополнительная помощь ему совсем не повредит. Ли хватает с полки три разных амулета и уверено двигается в направлении кассы, пока не замечает, как на него смотрит странный покупатель. На том кепка, надвинутая аж до носа и черная маска, скрывающая нижнюю часть лица. Минхек пытается рассмотреть худощавого парня получше, но после решив, что это не его дело, покидает магазин, поспешно оплатив покупки и попрощавшись с дедулей.

— Не натвори глупостей, — владелец лавки смотрит в сторону оставшегося покупателя, — я не хочу видеть, как он страдает.

— Я тоже не хочу этого, поэтому и пришел сюда. Поможете мне?

— Если пообещаешь спасти его.

— От кого?

— Нет у человека врагов, кроме него самого.

***

— У тебя скоро места для прохода не останется, может хватит? — Хенвон цокает языком, рассматривая новые приобретения своего друга.

— Этого все еще недостаточно.

— Ты же понимаешь, что это не поможет, прекращай. Послушай меня, Минхек, хотя бы один раз.

— Я слушаю тебя изо дня в день.

— Но не слышишь же! Хватит вести себя так, будто бы ты убил человека и прячешься от полиции! Ты вообще в своем уме? Зачем ты променял свою светлую и уютную квартиру на этот сырой подвал? Хватит, слышишь меня, ты уже достаточно себя наказал, хватит. Я прошу тебя.

— Меня все устраивает.

— Ты хоть видишь себя со стороны? Ты отчетливо понимаешь где живешь и почему? Зачем ты самолично загоняешь себя в такие условия, послушай, ты сделал для него больше, чем кто-либо другой. Остановись, зачем ты уничтожаешь себя этим чувством вины. Даже Кихен тебя никогда ни в чем не обвинял, так почему ты так коришь себя?

— Он слишком хороший, никогда бы не упрекнул меня. Такие прекрасные люди не должны страдать. Пусть все говорят, что переломные моменты необходимы, что они воспитывают характер, но не слишком ли это жестоко? А я ведь мог это предотвратить. В моих руках сила предвидения. А я ничего не сделал. Даже не попытался.

— Да откуда тебе было знать, что на него устроят покушение? Откуда ты мог знать такое? Боже, Минхек, он публичная личность, а там такие заговоры происходят, в которых мы никогда не сможем что-то противопоставить. Мы с тобой всего лишь обычные люди, у нас нет ни связей, ни богатых покровителей, ни денег. Как бы мы не хотели спасти его и укрыть от всех бед — это невозможно в нашем положении. Ты сделал все возможное, чтобы помочь ему восстановиться. Ты ведь помнишь сколько ночей не спал, вытирая его слезы, помнишь, как держал его за руку и убеждал, что все будет хорошо? Он же ценил это все, так почему ты продолжаешь убегать ото всех и от него самого в том числе? Зачем ты закрылся здесь и винишь себя в произошедшем? Ты ведь любишь его, сильно любишь. Я же вижу.

— Знаешь, я каждый день просыпаюсь и засыпаю с мыслью о том, что научился перемещаться во времени и пространстве. Я четко вижу, как возвращаюсь в тот день, бегу к нему, предупреждаю и защищаю. И не будет потом никаких грязных скандалов, не будет лжи и боли, не будет ничего страшного. Он как прежде будет самой востребованной моделью, а я его верным фанатом. Он не будет лежать месяцами в больнице, ожидая пока стянутся переломы, а я не брошу квартиру. Он не будет выглядеть сломленным и истощенным, а я смогу вновь любоваться его красивым лицом без чувства вины и слез, застывших в глазах. Но знаешь, что самое ужасное в этом? Я не могу вернуться в тот день, чтобы не делал и как бы не старался. Я обречен жить в этих мыслях, прокручивать их снова и снова. Вот я бегу к нему, вот мы укрылись, вот все хорошо и так по кругу до бесконечности. Возвращение в реальность губит меня, понимаешь? Я не могу смириться с тем, что мог предотвратить все это.

— Минхек, ты не мог знать, что такое произойдет с ним!

— Я должен был знать, должен! Я же вижу человеческие судьбы, вижу, что у каждого на душе, да все что угодно вижу. Но этот дар бесполезен, если он не дал мне возможность защитить того, кто мне так дорог. Я действительно мог предотвратить это все. Ты не представляешь, что я испытываю, просто смотря на то, каким он стал сейчас. Эти впалые щеки, бинты, потухшие глаза — для меня нет большего наказания, чем это. Если бы мой личный ад существовал, то это был бы непрекращающийся день нападения на него. Я не могу смириться с этим, просто не могу. Не хочу.

— Послушай, он же тоже волнуется за тебя. Может хотя бы с ним поговоришь? Не прячься больше. Достаточно. Зачем тебе все эти фотографии, когда он сам может прийти к тебе. Твой побег причиняет ему еще больше боли, ты же знаешь, как он сильно нуждается в тебе. Кихен по-настоящему любит тебя.

— Я не достоин его любви.

— Это не тебе решать, ты не вправе распоряжаться его чувствами, — Че недовольно причмокивает губами, — я же вижу, что тебе тоже очень трудно без него. Не будь таким упрямым.

— На той фотографии он всегда так нежно улыбается мне. С любовью. Я помню тот день, мы пошли в лес, жарили зефир на костре и громко подпевали старым песням. Он столкнул меня в воду, и я промок до нитки, а после ему стало настолько стыдно за свой поступок, что он ухаживал за мной целый вечер и укутывал в плед, чтобы я не замерз. Но я все никак не мог согреться и продолжал дрожать, тогда он подсел ко мне, обнял со спины и прижал к себе. Кажется, мы сидели так неприлично долго, я забылся в его теплых объятиях, а он просто смотрел в мои глаза и мягко улыбался. Этот лес, озеро, костер, его улыбка, желтый кардиган — это синонимы счастья для меня. Я хочу назад в тот день, Хенвон, очень хочу.

— Минхек, будет проще, если ты примешь все как есть и будешь жить дальше. Для вас двоих так будет проще.

— В тот день мы были так счастливы, а спустя всего лишь неделю все изменилось. Это событие навсегда изменило меня и мои чувства, я не могу жить так, как прежде. Мне так больно, Хенвон. Очень больно. Я не понимаю, как мне это изменить.

— Для начала ты должен принять, что те ужасные события произошли и в этом нет твоей вины.

— Я такой бесполезный. Единственное, чего я хочу — это вернуться назад, туда, где все было хорошо.

Брюнет смотрит еще некоторое время вперед, а после забирается с ногами на стул и утыкается в них лицом. Че слышит негромкие всхлипы и понимает, что тот снова плачет, но не бежит успокаивать его и прижимать к себе, дает время вылить всю ту боль, что так сильно терзает изнутри. Он даже с некоторым облегчением выдыхает, видя, что Минхек плачет, ведь еще совсем недавно тот и этого не мог, просто замкнулся в себе и не реагировал на внешние раздражители. Ему было абсолютно не важно кто с ним рядом и где он находится, все внимание было направлено в эпицентр скандала, последующего за нападением. Кто-то решил якобы докопаться до правды, ложь сочилась из всех щелей, журналисты делали все возможное, чтобы только успеть оторвать кусочек внимания от доверчивых горожан. Он слышал тысячи кричащих голосов, цеплялся за них, за всю ту грязь, которую они извергали из своих мерзких ртов, за всю ту черноту, которую был не в силах контролировать. Ему так хотелось выбежать в толпу и притягивать каждого злопыхателя к себе и кричать ему в лицо, что только есть мочи: «Хватит, пожалуйста, хватит! Неужели вы не видите, что убиваете его, неужели вы настолько черствы и бездушны?». Брюнет читал и изучал все, что говорят люди вокруг и охранял от всего этого Кихена, не давал ему даже отдаленно видеть желтую прессу или статьи в интернете, он показывал лишь то, что могло бы придать сил для предстоящей борьбы. Пусть Ю никогда и не говорил о своих глубоких переживаниях, но ведь Минхек такой же, ему оно и не надо, он понимает. Между ними есть невидимая нить, которая связывает их каким-то невообразимо особенным способом. Ли читал, что такая связь есть у близнецов, они чувствуют друг друга на расстоянии, грустят в одно и тоже время или же наоборот радуются. Брюнет же всегда чувствовал, что Кихен думает о нем, в такие моменты он постоянно писал ему смс-ки и спрашивал почему тот так громко думает. Это было одним из их маленьких, но очень важных повседневных ритуалов.

Минхек так и не набрался смелости рассказать Ю о своих переживаниях и объяснить дальнейшие действия, с одной стороны он понимал, что это важно, но с другой, никак не мог решиться на этот шаг. Блондину и так есть, о чем волноваться, например, о сорванных контрактах и показах, отмененных в связи со скандалами, съемках для модных журналов и навязчивых репортерах, которые сутками напролет дежурят около больницы и то и дело под разными предлогами пытаются зайти в палату. А тут еще и Минхек со своими сожалениями и глупыми рассказами о том, что все бы отдал лишь бы только вернуться в тот день. Нет, так не пойдет. Он сидел, сжимая холодную руку Кихена, убирал непослушные волосы с его лба, чтобы те не загораживали обзор, и обещал, что все исправит. Все обязательно исправит.

— Ты мне веришь, Кихен?

— Верю, — блондин с измученной улыбкой смотрел в глаза Минхеку.

— Я стану настолько сильным, что поверну время вспять. Я стану тем, кто спасет тебя. Я не позволю тебе так сильно страдать. Уберегу тебя. Мы вернемся в тот день, в тот сказочный день, где только ты, я и красивое озеро.

— И зефирки.

— Я серьезно.

— Минхек, это глупости.

— Ты не понимаешь.

— Понимаю. Но все же — это глупости.

— Кихен.

— Твои силы не сберегли меня от беды сейчас и не сберегут в будущем, это ведь не конец света, всего лишь стечение обстоятельств. Минхек, мы же вместе, разве этого мало? Оставь остальное, просто будь со мной. Мы ведь не изменились.

— Изменились! Неужели ты не видишь, как мы изменились, Кихен! Я изменился, ты изменился, да весь этот чертов мир изменился! Я не могу так жить, не могу и не хочу, слышишь?! Кихен, послушай меня, я все верну, только дай мне время. Я все верну, — Ли вскакивает с кровати и отходит в другой конец комнаты, к выходу.

— Минхек, подойди ко мне, — блондин на больничной койке смотрит на него с жалостью.

— Нет.

— Пожалуйста, я ведь не могу встать и сам подойди к тебе.

— Нет! — по щекам Ли льются слезы, которые он вытирает рукавом белой рубашки.

— Не уходи от меня.

— Я должен, — брюнет разворачивается и выходит за дверь, чтобы через мгновение осесть за ней, плотно подперев ее спиной, и сжаться в комок, глотая горькие слезы, — я все исправлю, вот увидишь.

Хенвон не ожидал увидеть на пороге своей квартиры заплаканного друга, но и препятствовать не стал, всего лишь отошел от двери, позволяя пройти в прихожую. Такие, как он, просто молча подставляют свое плечо и внимательно слушают все, о чем им говорят. Именно поэтому они и являются лучшими друзьями. Такому, как Минхек, необходима искренняя поддержка в моменты радости и грусти, нужен добрый и внимательный человек рядом, который поймет и примет его сторону, чтобы не случилось. Хенвон не собирается давить на Ли, от этого только станет хуже, ведь если тот не готов для разговора, лучший выбор для них — это подождать. Но ожидание тянулось чрезмерно долго, молчать в компании друг друга на протяжении недели стало абсолютно невыносимым. Шатен разрушает тишину как-то вечером за чаем, спрашивает о погоде, о том, как тот проводил день и о всяких других мелочах, о всем, чем угодно. Только бы брюнет прекратил молчать. Конечно, есть то, о чем Че и не собирается говорить — о Кихене. Через день их беседы стали постоянными, но непродолжительными, в них всегда царила ужасная обреченность, они словно были пронизаны страхом и болью. Слова, мысли, поступки Минхека стали слишком неразборчивыми, а действия максимально нелогичными. Вскоре это все и вовсе достигло своего апогея — Ли переселился из большой, уютной квартиры в маленький подвал на окраине города и стал работать предсказателем судьбы.

— Минхек, если ты не откроешь эту чертову дверь, я снесу ее к чертям!

— Нет!

— Ты с ума сошел?! — Че долбится в железную дверь подвала и орет во весь голос.

— Хотя бы ты мне об этом не говори.

— А что я еще могу сказать? Ты что такое сказал Кихену? Я считал, что не имею права вмешиваться в ваши отношения, но твою мать, что ты такое сказал парню, лежащему в больнице со множеством переломов?

— Я правда намерен это сделать.

— Сделать что, Минхек? Открой уже эту гребаную дверь! — шатен со всей силы ударяет ногой в дверь, оставляя на мягкой обивке небольшую вмятину.

— Я обращу время вспять, — Ли открывает дверь, впуская туда лучшего друга, — не важно, что я наговорил и натворил, этого попросту не произойдет, потому что я верну все.

— Минхек, поговори с ним, слышишь? Это так не делается!

— Не могу.

— Зачем ты так с ним и с собой? Зачем ты сделал это с вашими отношениями в самый тяжелый для него момент?

— Я не могу видеть его таким. Ты смотрел в его глаза? Заметил ли ты кровь на нем и множество бинтов? А то, насколько он истощен и слаб? Я не могу простить себе это, не могу. Ты думаешь мне позволено находиться с ним? Как я могу поддержать его, если мне стыдно даже подходить к нему. Как я могу продолжать эти отношения, если мне попросту дышать трудно рядом с ним? Как ты не поймешь, если я пробуду с ним еще самую малость, то никогда, слышишь, никогда себе не прощу того, что допустил это. Это все моя вина.

— Эй, иди сюда.

Че ждет пока Минхек приблизится на довольно близкое расстояние, затем обнимает и молчит. Стоит и поглаживает упрямого брюнета по спине, утыкаясь носом в его плечо.

— Ты ни в чем не виноват. Пойми меня правильно, я просто очень сильно переживаю за вас. И еще, я верю в тебя. Правда верю.

— Спасибо, — Ли обнимает друга в ответ, — для меня это очень важно.

— Пожалуйста, встреться с ним.

— Не говори мне об этом, умоляю, не говори.

***

Минхек все утро сам не свой, расхаживает по жилищу из стороны в сторону, не находя покоя. На днях, в магазинчике дедули он заказал одну раритетную вещичку за очень большие деньги. Она не была какой-то особенной, и к тому же совершенно не имела магических свойств, просто для поддержания атмосферы подходила идеально. Никому на самом деле не интересно каким путем брюнет получает информацию, главную роль на себя берет атмосфера. Каким бы это парадоксальным не казалось, но так устроен любой человек, каждому интересно заглянуть за завесу тайны и желательно, чтобы это произошло как можно более красочно и только тогда клиент останется довольным и придет снова. Приходящим к нему нужна магия, им не понравится тот факт, что Ли не нужно никаких подручных средств, чтобы узнать тайны прошлого и будущего, а всего лишь нужно настроиться и захотеть это увидеть. Раньше, когда дар только проявился, Минхеку было невероятно сложно отделять данное умение от жизни, он не хотел знать заранее, кто хороший, кто плохой, какие беды его поджидают, ведь в этом нет совершенно никакого смысла, лучше узнавать все постепенно, в свое время. Ли приложил действительно много усилий для того, чтобы научиться контролировать свой дар и не давать ему вырываться без спроса, пусть на это он и потратил непозволительно много времени, но зато добился нужного результата и больше не страдал от мигрени, которую ему дарили сотни голосов в голове. Со временем контроль его шестого чувства настолько въелся в него, что стал привычкой, он почти не обращал внимания на тревожные знаки от подсознания, а вскоре и вовсе перестал их чувствовать. Тогда это его совершенно не трогало, ведь чужие потаенные мысли и секреты были плотно заперты в темных углах, а Минхек наконец-то мог греться под лучами теплого солнца на улице, не боясь ничего. Это было достаточно давно, но теперь, когда решил заниматься гаданием профессионально, то сразу уяснил одну вещь — он продает не только свои знания, ему необходимо их красиво подавать и самому соответствовать антуражу. Ему нужно было создать подходящую атмосферу, которая бы расположила бы людей к сокровенным разговорам и настроила бы на нужный лад. Конечно, есть те, которые ожидают увидеть что-то экстраординарное, но он не собирался вешать в своем итак мрачном и сыром подвале черепа животных и украшать все в черных тонах, совсем нет, наоборот он добавил много ярких красок и развесил везде десятки различных талисманов. В середину небольшой импровизированной приемной он поставил круглый стол и разложил на том магические артефакты, которые якобы помогают ему увидеть то, что скрыто за семью замками в человеческой душе. Ему совершенно не сложно увидеть, что же там скрывается под маской у кого-то, информацию добыть очень легко, а вот рассказать ее совсем нет. Особенно, когда он видит ужасные события, те, от которых его кожа покрывается мурашками и волосы встают дыбом. Ли каждый раз пытается рассмотреть подобные ситуации со всех сторон, перепроверяет детали по нескольку раз, словно не хочет мириться с ними, но в итоге, сдается и рассказывает об этом клиенту. Не потому что хочет навредить или расстроить, а, чтобы дать время подготовиться, дать им всем то, чего был лишен сам. Минхек работает, не жалея себя, а все лишь только потому, что хочет перейти на следующий уровень, хочет настолько развить свои силы, чтобы с помощью них совершить невозможное. То, на что не способен никто в этом мире. Но если раньше никто такого не делал, пожалуй, кроме супермена, то не значит, что это все выдумки и такие вещи невозможны. Просто никто не обладал настолько сильным желанием и силой. А у него это есть. Есть вера и возможности. Есть то, за что стоит побороться. Пусть в него почти никто не верит, пусть вся вселенная против — неважно. Пока он жив будет стремиться к этой цели и когда-нибудь ее обязательно добьется. Брюнет старательно убеждает себя в этом изо дня в день.

Минхек все еще ходит из стороны в сторону, но теперь уже думает о своем дорогом Кихене. Он прекрасно понимает, что сделал в тот день, тогда, в палате. Но никто не задумывался даже каково ему самому. Его ведь не спросили, как он. Мало кому интересны его чувства, а они же есть, их настолько много, что они переливаются через край, переполняют и затмевают все на свете. Они сильнее его и логичных путей решения проблемы. Ему ведь самому в разы больнее не видеться, не держать за руку, когда так безумно хочется быть рядом. Многие заявляют ему, что он просто запутался ведь как можно любить человека, но при этом же и одновременно говорить, что не можешь больше находиться рядом. Это же глупо. Это же так несерьезно. Но для Минхека все не так. Это все очень серьезно. В доказательства его неправоты приводили всякие мелочи, подмечали что он делает не так до бесконечности, и все твердили о том, что нужно скорее вернуться и прояснить ситуацию. Но не нужно. Минхек уверен, что Кихен понимает. Именно поэтому он до сих пор так и не появился перед ним. Он ждет. Он верит ему тогда, когда никто больше не верит. Ю с самого начала по-доброму шутил над его даром, называл глупой гадалкой и трепал волосы на макушке. Ему было все равно на то, какой странной силой обладает его парень, главное быть вместе и поддерживать друг друга, остальное теряло смысл, становилось совершенно не нужным, на фоне такого большого и сокровенного чувства как любовь. Блондин частенько говорил о том, что даже если Минхек, совсем как халк, превратится в огромного зеленого монстра, то даже тогда это все будет не важно, просто потому что это он. Такой смешной и любимый, вечно улыбающийся парень, а остальное не играет роли. Главное, что они подходят друг другу и ценят каждое мгновение, проведенное вместе. Их довольно-таки странно свела судьба, они встретились не на фотосессии Кихена, не в уличном кафе или где-нибудь в парке, а на перекрестке. Они шли навстречу друг другу, но стоило им только переглянуться, как Ю резко схватил брюнета за рукав куртки и увел за собой. Правда, сделав это по инерции, он не знал, что сказать дальше, даже зачем потащил незнакомого парня с собой не понимал. А вот для Ли это был единственный в его жизни шанс заговорить со своим кумиром, фотографии которого он собирает в отдельную папку, для него совершенно не важно для чего его потащили, что хотят сказать и хотят ли вообще, главное, что этот момент он не упустит. С первого слова все сразу же закрутилось, они поняли, что обязаны были встретиться и неважно, что да как, просто им судьба быть вместе. С того дня они практически не расставались, а Че все удивлялся как это Минхек смог заполучить своего кумира в распоряжение, смеялся над ним и частенько подкалывал, хотя весь пик его острот Ли услышал после того, как драгоценный друг застукал их во время секса. Вот тут уж Хенвон не останавливался несколько месяцев подряд, постоянно придумывая все более и более скользкие шуточки, не забывая гаденько хихикать из-за угла, так, для безопасности. Хотя по чуть-чуть его глупые смешки изжили себя, наверное, потому, что увидел, как горят глаза Ли, когда они вместе с Ю. Хенвон прекрасно понимал, что к чему и поэтому позволил себе отдалиться и уйти куда-то на второе, а может и более дальнее место, лишь бы только не мешать этим двоим наслаждаться друг другом. Смотря на них, таких искренних в своих чувствах, он понимал, что такое любовь и что она действительно существует. Может она совсем не такая ванильная как в книгах, но не менее невероятная. То, каким образом они проявляют свои чувства выглядит слишком мило и трогательно, в каждой мелочи, в каждом движении навстречу друг к другу царит нежность и чувственность. Они все делали по-своему, по-особенному. Даже простое касание рук было каким-то другим, наверное, все выглядело так потому что они очень долго искали друг друга, а найдя, старались наполнить каждое мимолетное мгновение сокровенными чувствами, которые наконец-таки дождались своего часа. Эти двое были до ужаса трогательными и романтичными. Такими, как будто бы в их мире существуют только они одни. Смешные, ворчащие, обиженные, но с горящими глазами и искренне любящие.

— Бегу! — Минхек слышит громкий стук в дверь и спешит открыть ее, дедуля из магазина ненавидит ждать и берет за это дополнительную плату, — сейчас открою!

— Ваш заказ, — курьер проходит в помещение, нисколько не церемонясь и с силой вручая коробку в руки опешившему Ли.

— А где дедуля?

— Я за него.

— Я вас видел в магазине в тот день, это же вы там были, правильно?

— Хочешь сказать, что до того дня ты меня больше нигде не видел?

— Что?

— Коробку поставь.

— Что?

— Невозможный, — парень в черной кепке и маске, закрывающей почти все лицо, подходит к брюнету и забирает коробку, после чего относит ее на стол и начинает распаковывать, — проверь состояние товара.

Минхек молча подходит ко столу, рассматривает огромный сиреневатый кристалл и ставит его на подставку, которая украшена под стать ему. Это точно произведет впечатление даже на самых требовательных клиентов. По сути, конечно, это просто дорогая лампа, но он никому об этом не расскажет, включит подсветку и будет говорить о том, что ему якобы рассказали духи. Впрочем, как обычно.

— Минхек, может хватит?

— Что?

— Минхек, прекрати. Не думаю, что мой голос так сильно изменился за это время, — курьер снимает кепку и маску.

Предсказатель какое-то время смотрит на нежданного гостя, а после быстро выбегает из подвала, не забыв громко захлопнуть за собой дверь. Он бежит так стремительно, как только может, не выбирая особого направления, просто хочет где-нибудь спрятаться от этого наваждения. Ли петляет меж запутанных улочек города и только через пятнадцать минут испуганно оборачивается и оглядывается по сторонам.

— Бу! — раздается над ухом Минхека, — его рядом нет, можешь не волноваться.

— Это ты меня сдал?! Я же просил тебя. Я верил тебе.

— Это не я, расслабься, но я знаю кто. Скажем так, я твое месторасположение не выдавал, но был в курсе, что он придет за тобой. А когда увидел, как ты мчишься вдаль, то сразу понял, что час пришел и побежал за тобой. Тебе, с такими данными-то, на соревнования по бегу записаться стоило бы.

— Почему не предупредил?

— А надо было?

— Хенвон, я серьезно!

— Я тоже.

— Тебе пора поговорить с ним, и хватит все время оглядываться по сторонам, ради всего святого! Ты головой-то подумай! Он физически не мог бы за тобой угнаться, просто вспомни о его состоянии.

— Я не узнал его голос, — Минхек сползает по стене кирпичного дома и оседает на грязный асфальт, — хотя узнал, но просто не хотел признавать, что он принадлежит настолько истощенному человеку. Это просто не мог быть мой Ю. Этот чрезмерно худой и болезненный парень не мой Кихен. Ты ведь знаешь, у моего Кихена есть милые щечки, маленький животик и накаченные ноги. Нет, я просто не хотел допускать мысли, что это может быть мой дорогой Кихен.

— Он, знаешь ли, не на курорте был.

— Это я довел его до такого состояния. Наврал ему и оставил одного. Не справился, а он устал ждать. Он пришел, чтобы сказать, что устал меня ждать? Хенвон, скажи мне, зачем он пришел?

— Сам спроси.

— Не будь таким жестоким.

— Минхек, сейчас действительно хватит, — Че хватает под руку брюнета и тащит в сторону подвала, — он ждет тебя. Прекращай. Вам нужно поговорить.

— Я не могу, клиент придет через пятнадцать минут.

— Не ври мне.

— Не вру.

— Тогда я очарую и заколдую посетителя сам, а ты в это время будешь разбираться с тем, чем давно пора.

— Мне страшно, Хенвон, — Ли вырывает руку из захвата и останавливается на полпути, — я же предал его получается.

— Хочешь сказать, что, если не пойдешь к нему, то исправишь ситуацию?

— Думаю нашу ситуацию уже никак не исправить.

— Думать — это не твое, так что завязывай с этим, просто пошли.

Ли аккуратно открывает дверь, ведущую в подвал, и еще раз напоследок оборачивается на стоящего неподалеку Хенвона, долго-долго смотрит тому в глаза, ища в них поддержку, а после, тяжело выдыхая, захлопывает ее за собой. После того, как шок отпустил из своих колючих объятий, ему стало намного легче соображать, да и попросту дышать. Проходя в свое жилище Минхек первым делом включает свет и осматривается, чтобы не упустить из виду блондина, но в голове уже роятся сотни мыслей о том, что он опоздал. Пришел слишком поздно и Кихен устал его ждать — никак иначе он отсутствие освещения объяснить не может, к своему огромному сожалению. Он присаживается на диван в прихожей и грустно вздыхает, потому что не хочет сдаваться. Его цель может быть не так и близка, но ведь пройден огромный путь и его силы действительно значительно выросли. Их, конечно, до сих пор еще недостаточно, но ведь это уже что-то? Хотя может быть это и есть его лимит, не только сил, а вообще всего, что он может сделать. Ему не хочется это признавать, но неужели получается, что с самого начала вся его затея была глупой ошибкой, а чувство вины лишь усугубило все. Может быть муки совести — это самый плохой советчик из всех, который только можно было представить? Но, вспоминая те дни, Ли снова ощущает удушающий страх, когда ничего не можешь сделать, когда, все, что было так дорого утекает словно вода сквозь пальцы, когда единственные эмоции — это угрызения совести, за то, что не спас, не смог, не сумел. Именно из-за груза вины он поступил таким образом, наказал себя самого, за то, что такой слабый и беспомощный. За то, что не смог увидеть огромную черную бурю, которая забрала и перемолола их чувства, разбив на мелкие осколки.

— Черт! Черт! Черт!

Брюнет снимает с себя куртку и швыряет ее на пол, туда же отправляются грязные ботинки с носками и остальные ненужные вещи, он быстрым шагом идет на кухню, где есть спасительная кружка чая, которая даст ему такое необходимое чувство теплоты, пусть и ничтожно маленькое.

— Ты долго.

— Кихен? Ты здесь?

— Конечно, дурачок.

— Почему без света?

— Не включай его, хорошо?

— Но…

— Просто проходи, ну же.

— Мне тяжеловато идти в кромешной тьме, — жалуется Ли.

— Не обманывай, ты спокойно шел, пока я тебя не окликнул, оставь свои отмазки на потом.

— Я хочу включить свет.

— Лучше сядь в кресло, которое стоит в углу.

— Ты что-то задумал?

— Я сам включу свет, а ты просто сядь туда и подожди.

— Хорошо.

Брюнет садится в мягкое желтое кресло и окунается в состояние тревожности, ему не хочется подчиняться Ю, но он снова чувствует огромную вину на своих плечах, а еще то, что безумно скучал. Так сильно Ли не скучал ни по кому в своей жизни. Такие чувства вызывает у него один лишь Кихен. Его парень всегда был для него совершенно особенным человеком, не таким как все, он понимал его душу, даже в те моменты, когда другие считали его сумасшедшим. Самым удивительным для Минхека всегда было то, что при всей своей известности и вечной загруженности, тот всегда уделял минутку, чтобы позвонить и поболтать с ним, он часто отправлял фотографии со съемок и ворчал на то, что его слишком сильно задерживают. Кихен делился с ним какими-то рабочими мелочами, а в ответ брюнет смотрел с улыбкой на телефон и прижимал его к своей груди сильно-сильно, чтобы впитать все тепло, исходящее из сообщений любимого человека.

Но в данный момент ему очень страшно увидеть своего парня так близко впервые за долгое время, проведенное в разлуке. В тот момент, когда Кихен щелкает выключателем Минхеку кажется, что это звук выстрела. В его сердце. Он смотрит на свою грудь и видит, как на ней образуется сначала странная маленькая точка, а потом кровь из раны за пару секунд окрашивает его белую футболку в алый. Он часто-часто моргает, тем самым отгоняя ложное видение и замирает, глядя на Кихена. Ю стал совсем другим, изменился, у него пропали милые щечки и задор в глазах, он сильно похудел, да и двигается до сих пор немного скованно, потому что ему мешают не до конца зажившие раны. Видеть перед собой его таким действительно больно и горько. Невыносимо. Предсказатель вжимается в кресло, смотря в глаза своему парню, но совершенно не знает, что сказать. Все, что приходит в голову, кажется таким нелепым и неправильным. Лишним.

— Я очень скучал по тебе, не выдержал и пришел, — Кихен улыбается, подойдя вплотную к брюнету.

— Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, а ты как, мой герой?

— Не издевайся, пожалуйста.

— Даже и не думал.

Кихен гладит лицо брюнета, любуется им, каждой черточкой, забирается рукой в густые волосы и несильно дергает за отросшие прядки, а после ловко развязывает мешающийся шарф. Ю пропускает его через пальцы, наслаждается приятной текстурой ткани, а после озорно улыбается. У него черти в глазах пляшут, он совершенно преображается и, наклоняясь к Минхеку, завязывает тому глаза.

— Что ты делаешь?

— Даю тебе то, в чем ты нуждаешься. Не стоит сопротивляться этому.

— Ты на меня совсем не злишься?

— Злиться на тебя совершенно бесполезно, я это прекрасно знаю.

Кихен дергает Минхека за ноги, заставляя их выпрямить, а после забирается на того сверху и устраивается поудобнее. Он с напором проводит указательным пальцем по его груди, очерчивает ребра, касается сосков и спускается ниже, к джинсам. Блондин трется своим пахом о пах Минхека и с придыханием говорит ласковые слова тому на ушко, покусывает его, а после отстраняется. Любуется. Хочет сделать своим, хочет получить то, чего был лишен все это время. Кихен хочет своего Минхека прямо сейчас, в сию минуту. Целиком и полностью. Неважно, как и где, он просто взрывается от желания заполучить свое. Тем более его парень рядом, покорно сидит и даже не сопротивляется. Кихену нравится это. Сильно нравится. Нравится до учащенного пульса, что с силой бьет в голову, нравится до губ, искусанных от желания, нравится до сумасшествия. Ему сносит голову. Он подавляет остатки холодного разума и позволяет внезапному порыву вести себя. Когда от мыслей и фантазий, бушующих в голове и крушащих его сознание, не остается никакого спасения, Ю резким взмахом руки задирает белоснежную футболку брюнета наверх, к шее. Кихену нравится видеть, как кожа Ли мгновенно покрывается толпой мурашек и как затвердевают бусинки сосков, а также, как растет вожделение между ними. Их не просто тянет друг к другу, их тела словно срастаются между собой, блондин, позабыв о всем на свете, касается губами нежной кожи парня под ним и растворяется в ощущениях. Минхек дергается от таких прикосновений, но не пытается вырваться. Ему никогда не удавалось убежать от этого, каждый раз, когда Ю прижимался к нему подобным образом, когда настойчиво требовал внимания — брюнет давал абсолютно все. Раз за разом. Даже сейчас, когда изящные пальчики гладят его впалый живот, когда, обжигая холодом, играются с его сосками, молчит, но только потому, что это Кихен, никому другому он в жизни не позволит так с собой поступать. Связь, которая их объединяет невообразимо крепкая, Минхек физически ощущает ее. Словно их вдвоем перевязывает крепко-накрепко красная лента, настолько сильно прижимая друг к другу, что между ними совсем не остается свободного пространства. Им безумно нравится быть на максимально близком расстоянии, соприкасаться оголенной кожей, тереться, и постоянно наслаждаться, вдыхая аромат любимого тела. Брюнет знает, что у Кихена от этого сносит крышу и в глазах загораются яркие огоньки, знает, с какой любовью он смотрит на него прямо в эту секунду. Он ощущает руки, скользящие по его телу, они не ограничиваются только грудью или животом, они везде, то гладят его лицо, то ласкают шею, а сейчас и вовсе перебрались в район паха и с упоением изучают грубую ткань джинсов, нащупывая член. 

Этого недостаточно. 

Недостаточно касаться через одежду, недостаточно ласки, поцелуев, недостаточно всего. Кихен задыхается от своих желаний, рывком снимает с себя свитер и прижимается оголенным торсом к Минхеку, он хочет, чтобы тот почувствовал его жгучее желание. Чтобы сгорал от похоти. Блондин пристально смотрит на лицо Ли, отмечая каждую эмоцию, и облизнувшись, пробирается рукой под тугую резинку боксеров Минхека, и поглаживает возбужденный орган. Он наклоняется и опаляет горячим дыханием алые искусанные губы, но не целует его, лишь дразнит, Ли заслужил такое отношение. Сегодня все будет не так как привык Минхек. Иначе. Ю собирается воспользоваться всеми чувствительными точками его парня, чтобы как следует того проучить. Блондин с упоением кусает розовые соски, оставляет следы от зубов и совсем не жалеет их, терзает своими горячими губами и зализывает, заставляет Минхека извиваться под ним и издавать еле слышные стоны. Кихен отрывается на секунду от поцелуев-укусов, восхищается увиденной картиной, а после с силой, почти до крови, прикусывает сосок и шепчет блондину о том, что неплохо было бы сделать пирсинг, тогда бы он цеплялся за милое колечко зубами и оттягивал его на некоторое расстояние, эти ощущения открыли бы для них новые границы удовольствия. Ю говорит, что, нося пирсинг под белой рубашкой, Минхек бы чувствовал сильное тягучее возбуждение, потому что та совсем не скрывала бы его предпочтений, и еще грубая ткань натирала бы его через чур чувствительные соски и не давала сосредоточиться ни на чем, в его голове были бы только мысли о языке, который он хочет почувствовать на них вновь, о острых зубах, которые бы оставили кровавые отметины, и о их невероятно страстном предстоящем сексе. Тело предсказателя начинает буквально плавиться в руках Кихена, при особо сильном укусе Минхек стонет так пошло и громко, что даже сам теряется от этого, он плотно закрывает свой рот руками и вздергивает голову вверх, пытаясь скрыть мгновенно покрасневшие щеки и уши. Он дергается и отталкивает Кихена от себя, несильно пихая того руками в грудь, и сразу тянется к платку, которым завязаны глаза. На такие действия блондин реагирует мгновенно, он резким движением вытаскивает кожаный ремень из штанов и перевязывает им запястья Ли. Грубо, совершенно не заботясь о том, что нежная кожа на руках может пострадать, он максимально туго стягивает ремень и скалится. Они любят считывать в ссадинах и кровоподтеках, оставленных в порыве страсти, историю их любви, безумное влечение и нежелание ждать. Это вовсе не небрежность или жестокость — это метки, доказывающие принадлежность друг другу. Кихен срывается, когда Минхек пытается сопротивляться, сильно шлепает его по бедрам, удерживает руки наверху, не дает брыкаться и отстраниться. Забирает его себе, такого милого и испуганного, всего без остатка. Сейчас он хочет только одного — спалить все недосказанности между ними, разжечь костер, пламя которого будет гореть бесконечно долго. Если Минхек не хочет откровенно поговорить с ним, то Ю получит четкий ответ от тела, которое не станет ничего скрывать о самых искренних чувствах, что таятся в глубине его сердца. Кихен не позволит забыть себя и этот внезапный порыв страсти. Он нагибается и надежно фиксирует за спинкой кресла руки брюнета, ему не хочется, чтобы тот мешал, совсем не хочется. Кихен уверен, что руки Ли быстро затекут, но помимо этого он так же убежден, что это лишь поможет возбуждению выйти на новый уровень, фиксация конечностей всегда сводила их с ума, а сейчас уж тем более. Минхек дергает руками, проверяя надежно ли он привязан и поняв, что ему не высвободиться, закусывает нижнюю губу, словно в обиде, а после гордо вскидывает подбородок.

— Сам виноват, я же предупреждал, что не стоит сопротивляться.

Кихен замечает, слабый кивок головой и остается довольным таким поведением. Он хватает Минхека за волосы и тянет назад, заставляя того предельно сильно прогнуться, ему нравится смотреть как пульсируют сине-зеленые вены под светлой кожей парня, он проводит по ним языком, направляясь от основания шеи до подбородка, а после впивается в него острыми зубами. Кусает и играется, поднимается к приоткрытым губам, а после носом ведет от скулы к уху, и отчаянно шепчет о том, как скучал, как жаждал и как долго представлял себе этот момент. Ю не может перестать исследовать тело любимого, он не желает останавливаться, хочет быть всем для Минхека, хочет выжечь принадлежность ему. Чтобы тот никогда в жизни не посмел принадлежать кому-то еще, чтобы так открывался и послушно подставлялся под ласки только ему одному. Кихен звереет от своих мыслей и, обвивая податливое тело руками, прижимает близко-близко, так, чтобы чувствовать каждый удар сердца под тонкой кожей.

В полнейшей темноте чувства Минхека обезумели, он вертит головой, задирает ее в попытках разглядеть хоть что-то, но Кихен слишком надежно завязал ему глаза, на совесть. Предсказателя это абсолютно не устраивает, он хочет видеть своего Кихена, хочет знать, о чем тот думает, когда с такой силой кусает кожу, безумно хочет рассмотреть дикий блеск в его глазах, когда тот сжимает в своих руках возбужденный член, хочет изучить каждую эмоцию, но не может. Это заставляет его рычать по-звериному, тем самым показывая свое несогласие. Ли напряжен до крайности, еще чуть-чуть и кажется его тело разорвет от неконтролируемых ощущений, каждое новое касание отдается на его коже взрывом, он хочет зарыться руками в волосах и тянуть их на себя, когда тот так жадно кусает его соски, хочет с силой прижимать его к своему телу и по-блядски стонать. Так, чтобы слышали снаружи. Темнота раскаляет его чувства до предела, обостряет их так, что удовольствие смешивается с тягучим желанием, что спускается все ниже и завязывается в крепкий узел в животе. Узел, который все больше набухает с каждой секундой и мешает соображать, под его давлением брюнет только давится стонами, все еще неохотно выпуская их наружу, хоть и очень хочется. Но когда Ю снова приближается к его уху, обдавая горячим дыханием, когда терзает и прикусывает его, когда жадно вылизывает — Минхек теряется в ощущениях и срывается. Он сильно выгибается в спине, стремясь почувствовать, как руки Кихена, грубо ласкают его соски и сжимают их между пальцами, сильно оттягивают, а после, словно в награду за терпение, нежные губы накрывают их и невесомо целуют. Темнота сносит все барьеры, которые он упорно строил в своей голове, а прикосновения и шепот уничтожают выдуманные им самим запреты. Заставляют подчиниться и забыть обо всем.

Ю удивляется такому податливому Минхеку, ведь он совсем другой. Необузданный, внезапный как лавина, и страстный. Настолько горячий и откровенный, что если он уж загорелся какой-нибудь прихотью, то его не остановить. Такие как Ли не будут заставлять, они поступают иначе. Кихен прекрасно помнит каждую из его шалостей, например, как вовремя важной конференции, проходящей по скайпу, брюнет зашел абсолютно голым в комнату и сел напротив, так чтобы его не было видно в камере, развел свои стройные ноги в стороны и начал ласкать свое тело, пристально смотря ему в глаза. Или то, как ему приспичило заняться сексом на природе, а Кихен не хотел, на что тот удалился в туалет, а после по-тихому вручил ему пульт управления от небольшого вибратора и озорно улыбнулся, хлопая себя по заднице. Таких случаев было слишком много, но всех их объединяло только одно — Минхек всегда получал свое. Он не любил подчиняться, ему хотелось владеть ситуацией, быть сверху, самому доставлять удовольствие, а сейчас ему на это абсолютно все равно. Это было слишком странно для блондина, он специально все больше дразнил его и игрался, но это не производило нужного эффекта, Минхек покорно терпел все, что бы с ним не делали. Видимо Ли слишком скучал по нему и таким образом это показывает. Кихен загорается от осознания этого факта как сотня самых ярких лампочек и оставляет нежный поцелуй на его шее.

— Минхек, — томно шепчет на ухо блондин, — Минхек, тебе нравится?

Парень невесомо целует своего партнера за ухом, трется носом и прикусывает мочку — знает, что такое его безумно заводит. Уши являются еще одной слабостью Минхека. Кихен с удовольствием шепчет ему грязные словечки, описывает то, как тот непристойно и чрезмерно возбуждающе выглядит, сидя в кресле с завязанными глазами и руками, сведенными сзади, чтобы доказать всю правоту его слов он трется своим возбужденным членом о его обнаженный торс и ухмыляется. Знает, что брюнет чувствует невыносимый жар, но распоряжается им и его телом, так, как хочет сам. Он пришел не для того, чтобы позволить себя поиметь, а, чтобы доказать ему одну простую истину — друг без друга они абсолютно ничто, неважно произошедшее, неважно будущее, важно лишь то, что происходит сейчас между ними. Важна лишь их любовь. Кихен не хочет, чтобы после их встречи Минхек думал, что все приснилось и ничего не было, или что все можно списать на последнюю близость — так не выйдет, Ю оставит ему столько засосов, что брюнет замучается скрывать их ото всех, они будут напоминать ему о каждой минуте, проведенной вместе. Будут болеть, саднить, будут голосом Кихена бесконечно говорить слова любви на ухо, останутся метками. Блондин посасывает нежную кожу на шее своего парня, оттягивает кончиками зубов, а затем впивается в нее. Мучит, заставляет скулить, но не дает вырваться — удерживает его голову с двух сторон руками, и с удовольствием продолжает отставлять засос за засосом. Ли протяжно стонет от каждого прикосновения любимых губ, ищет их, мотает головой, наклоняется и хнычет. Минхек капризничает, выпрашивая поцелуй, ему все равно как это выглядит, все равно, что подумает Кихен, он хочет его. Хочет так сильно, что все остальное перестает иметь всякий смысл.

— Пожалуйста, — брюнет еле шепчет, — пожалуйста, Кихени.

Ю не собирается отвечать. Лишь смотрит взглядом победителя и оставляет новую метку около кадыка. Кихен касается ледяными пальцами окрепшего члена Минхека, а брюнет лишь вздрагивает всем телом, пытается освободиться и не дает оставлять на себе новые отметины, жаждет поменяться ролями, не просто быть сверху, чтобы завладеть партнером, а другого. Хочется самому исследовать тело губами, дарить жаркие поцелуи, ласкать руками, быть тем, кто через такие нехитрые действия показывает искренние чувства. Не терпится вжимать тело Кихена в мягкую перину кровати, завести руки за голову и целовать, бесконечно целовать, пока не закончится воздух в легких, хочется сводить с ума и слышать громкие стоны. Необузданные и пошлые, такие, чтобы от них краснели щеки у Кихена, но он не мог бы остановиться, потому что происходящее слишком невероятно. Неудержимо и безумно возбуждающе. Но это всего лишь мечты, в реальность его быстро возвращают тяжелые вздохи Ю, раздающиеся прямо над самым его ухом. Кихену доставляет удовольствие видеть Ли настолько беспомощным. По душе оставлять все новые отметины на молочной коже, слышать охрипший голос и протяжные стоны — ему нравится весь Минхек, от и до. Каждый его изгиб, чарующий голос, растрепанные волосы и стройное тело. Если бы он только мог дразнить его вечность, то непременно делал бы это с садистским удовольствием. Доводил бы до беспамятства, до того момента, когда слова, вылетающие из его рта, становились бы нечленораздельными звуками. Ему так хочется увидеть, как будет метаться Минхек, давясь воздухом, из-за чрезмерного возбуждения и просить разрядки, Кихен, конечно же, раз за разом будет помогать ему с этим справляться и слизывать горьковатую сперму с податливого тела.

Ю не хотя вырывается из мира фантазий и отходит на пару метров от кресла, восторгается проведенной работой и, облизываясь, удаляется в сторону магической комнаты. Парень проводит там совсем немного времени, на самом деле он уже некоторое время назад заприметил одну вещь, которой сейчас собирается активно воспользоваться. Кихен возвращается к брюнету, приспускает с того джинсы, тем самым давая его возбуждению ходу, забирается на боковину кресла и шепчет на ухо: «Я вижу, что ты пытаешься сделать все, чтобы хотя бы чуть-чуть подвинуть повязку, но так не пойдет, играй по правилам».

— Кихен, — Минхек шепчет хриплым от сильного возбуждения голосом, — развяжи.

— Зачем?

— Я очень хочу увидеть тебя, развяжи этот платок. Прошу.

— Нет. Если так хотел увидеть, пришел бы ко мне сам.

В следующую секунду тишину подвала разбивает резкий крик Минхека, он пугается, путается в ощущениях и содрогается. Кихен рассматривает большое страусиное перо, которое вежливо позаимствовал со стены, и ухмыляется словно чеширский кот, продолжая водить им по оголенному животу и спускаться все ниже. Ли, прижимая ноги к животу и закрываясь от такого рода ласк, брыкается и выбивает из руки негодное ему перо, скуля словно щенок.

— Мне и ноги стоит привязать? Сиди смирно.

Минхек шумно сглатывает накопившуюся во рту слюну и подчиняется блондину, хотя терпеть подобное для него непомерно сложно. Это слишком заводит и уничтожает остатки самообладания. Ли медленно начинает опускать ноги, стараясь расслабиться, но не выдерживает и снова задирает их, лишь стоит вспомнить вновь эти ощущения. Ю хмыкает и прикусывает ему мочку уха, вылизывает горячим языком ушную раковину и шепчет, что тот обязан слушаться. Подчиниться его маленькой игре, чтобы он смог доставить ему удовольствие. Брюнет хмыкает и ворчит, но слушается. Зная Кихена, тот и пальцем не пошевелит, чтобы помочь, если он не выполнит его просьбу. Минхек, судорожно выдыхая, опускает ноги и разводит их в разные стороны, на ту ширину, которое позволяет кресло.

— Умничка, — блондин снова касается впалого живота парня кончиком пера, — потерпи немного.

Минхек по инерции стремится спрятаться от этих ощущений, вжимаясь в спинку кресла, к его большому сожалению, это единственное, что он теперь может сделать. Ю поставил свои босые ноги аккурат в районе бедер парня, тем самым надежно удерживая их в нужной позиции.

— Не заставляй меня вести себя грубо, я хочу ласкать тебя. По крайней мере сегодня.

Блондин видит, как на его слова реагирует парень под ним, тело того выгибается, а ткань серых боксеров пропитывается смазкой насквозь, меняя их цвет в местах соприкосновения с членом. Кихен пальчиком размазывает смазку и с задором наблюдает как та послушно тянется вверх за его нехитрым движением.

— Хороший мальчик.

Ю обводит пером розовые соски, поднимается выше к кадыку, а после затрагивает его чувствительные уши, чем вызывает слишком сильные стоны, которые брюнет уже не в силах контролировать. Минхек достиг своего предела и теперь он лишь неистово мечется от края к краю, прижимается к спинке, а потом, совершенно не стесняясь, вульгарно и пошло трется своим возбужденным членом о босые ноги Кихена. Ю помогает ему, подставляет их так, чтобы было удобнее, и наслаждается, видя какое огромное удовольствие приносит это возлюбленному. Михнек скулит и стонет, просит большего, но не на секунду не перестает совершать эти движения бедрами. Прижимается, проводит вдоль ступни фаллосом и упирается головкой в пальцы, он трется о них, словно умалишенный и облизывает свои губы, маня Кихена. Ли сегодня сам на себя не похож. То, как он отзывается на ласки, то как стремится соединиться с ним, прикоснуться и поцеловать — все это на совершенно другом уровне. Его теперь не волнуют роли, важен лишь сам процесс. Важно то, что с ним Кихен. В следующую минуту Ю резко спускает с него боксеры и все его внимание достается сочащемуся соками члену. Он невесомо касается головки пером и играется с ней, словно тщательно убирается, но на самом деле ему безумно нравится видеть реакцию парня, тот не может больше сдерживаться, вжимается в кресло и дышит через рот, жадно облизывает пересохшие губы и стонет как самая развратная девица из фильмов для взрослых. Перо вырисовывает узоры, двигаясь сверху вниз, задерживается на мгновение и снова поднимается кверху.

— Кихен… Кихен… Хватит, прошу, — словно в бреду шепчет парень, привязанный к креслу, — Кихен, пожалуйста.

— О чем ты просишь? Ну же, скажи мне, — он наклоняется почти к самым губам брюнета, дотрагиваясь до них пальцем.

Минхек сразу же широко раскрывает рот, ведет горячим языком вдоль пальца Кихена, а после забирает в рот. Он пошло причмокивает и посасывает его, выпускает изо рта, а после снова вылизывает. Обдает жарким дыханием и скулит, в надежде получить нечто большее нежели палец или ступни. Хочет почувствовать что-то совсем иное. Ему нужен весь Кихен. Абсолютно. Ли утратил всякий контроль над своим телом и желаниями, Ю замечает это и тянет нижнюю губу брюнета вниз и немного массирует ее, а после с жадностью наблюдает как Михнек забирает и эти пальцы в свой рот. Его совершенно не смущают такие действия, наоборот, он с огромным удовольствием вытворяет эти пошлые штучки, жмется к нему и тает от сильнейшего влечения.

Кихен выбрасывает перо из своих рук, и смотря на то, как призывно Минхек виляет своими бедрами садится на колени между ними. Ю ведет языком от пупка, спускается ниже и, обходя чрезмерное чувствительные места, оставляет отметину на внутренней стороне бедра. Он наслаждается и прикусывает бархатную кожу, ему хочется еще самую малость помучить возлюбленного, и смотреть как очаровательно подрагивает его член. Ли будто бы прочитав мысли блондина, мстит ему в своей манере — ставит босые ступни на возбужденный до предела член Ю и начинает двигаться. Он поднимается и сжимает пальцы, резко опускается и напористо вжимает член Кихена в живот, но застывает, почувствовав, легкий поцелуй на собственной головке. Минхек вздрагивает, но ноги не убирает, лишь расставляет их шире. И рычит. Стоило только умелому язычку Ю невесомо пройтись по основанию члена, как Минхек, пытаясь заглушить слишком сильные стоны, начинает закусывать губы. Ему до сих пор хочется увидеть Кихена, хочется и он взрывается от этой прихоти. А тот нарочно дразнит его, погружая все глубже в омут похоти и наслаждения. Минхеку хочется разрядиться в сию минуту, а после заняться самым диким и пылким сексом прямо на кухонном столе, забывая о всех нормах приличия и рамках поведения. Им этого не нужно, ничего из этого. Ли больше не может поддаваться, сильно тянет ремень, связывающий его руки, пытаясь освободиться, и стонет, так громко, как самая настоящая шлюха. Ему плевать на шум, и он уверен, что Кихену тоже.

— Развяжи мои руки, — Минхек требует этого, выговаривая каждую букву четко и ясно, — развяжи их.

Кихен не обращает никакого внимания на эти слова, лишь хмыкает, и сжимает фаллос у основания, давая понять разницу в их положении. Но тут же, в ответ, получает сильный нажим на свой возбужденный орган. Минхек давит, безумно двигает ногами и зажимает член между двумя ступнями, он не собирается сдаваться так легко. Размазывает тягучую смазку по животу Кихена, и улыбается так солнечно, что блондин за это яростно сжимает его щеки и больно кусает за бедро. Таким темпами Ю не хватит надолго, он прекрасно понимает, что его выдержке скоро придет конец и поэтому заглатывает член полностью, позволяя ему глубоко проникнуть в глотку, и с упоением отмечает, что этим обездвижил Ли. Брюнет выгибается ему навстречу, сипло дышит и рваными выдохами реагирует на ускорения темпа и сжимание губ на своем фаллосе, он то скулит, то просит ускориться, а после все, что он говорит похоже лишь на набор непонятных звуков. Единственное, что можно уловить — это жгучее желание не останавливаться. Минхек бедрами помогает Ю, вбивается в его рот, и содрогается от удовольствия. Ему так сильно хочется зарыться руками в любимые светлые волосы, перебирать их, а после, в момент оргазма, с силой сжать и дернуть наверх, тем самым заставляя Кихена оторваться от члена. Он бы все отдал, чтобы увидеть, как изо рта Ю тянется маленькая ниточка слюны с вперемешку со спермой. Так хочется смотреть ему в глаза и прижимать свои ладони к его лицу, нежно гладить скулы и с экстазом наблюдать, как тот слизывает с губ оставшуюся сперму и озорно улыбается в ответ. Но раз его лишили такой привилегии, то Минхек решает отыграться. С силой давит на основание члена, мнет, а после, приноровившись, ускоряет темп, чем вызывает рваные вздохи у своего парня, и он уверен, что взгляд полный возмущения, смешанного с животным возбуждением. Кихен же в свою очередь послушно принимает тот, темп, который ему задают и подстраивается, но все-таки желание подразнить непокорного Ли намного сильнее и поэтому на самом пике, он хитро прищуривается и замирает, пристально смотря на лицо парня и улавливая даже самую малейшую эмоцию. Ему нравится, слишком сильно нравится, когда тот так поддается ему, когда доверяет свое тело на все тысячу процентов. Он покорно ждет и томно шепчет его имя, а из уголка его губ течет небольшая ниточка слюны. Кихен тянет лицо брюнета на себя, слизывает ее и с еще большим рвением впивается в разгоряченный член и доводит того до исступления и чрезмерно громких неконтролируемых стонов, наполненных удовольствием от наступившего оргазма. Минхек какое-то время бесшумно ловит воздух ртом, и ногами чрезмерно сильно давит на чувствительную головку члена Ю, он не выдерживает и кончает с протяжными стонами, вцепляясь в ноги брюнета и оседая на пол. Они тяжело дышат, не говорят ни слова друг другу, впитывая в себя, как в губку, все чувства, что так долго не находили выхода. Ю устраивает свою голову на коленях Минхека и пальчиком гладит кровавую метку на внутренней стороне бедра. Ему нравится. Слишком сильно нравится быть вместе с Минхеком, чувствовать его и ласкать. Любить.

— Повязка, сними ее. Я хочу увидеть тебя, Кихени. Очень хочу. Пожалуйста.

— Нет.

Кихен присаживается на парня и властно целует. Так напористо, как только может, он ждет в ответ того же, ему не нужны сейчас нежность и аккуратность. Ю хочет сгорать без остатка, растворяясь в чувствах. Минхек льнет к заветным губам, наконец-то получив то, чего так хотел, впивается в них, чуть ли не кусает и порывается быть ближе, еще ближе. Брюнет сходит с ума от накатившего на него волной желания и распаляется вновь, хочет все повторить. Вот только с большей отдачей с его стороны: не закрываясь и не стремясь контролировать происходящее между ними. Они никак не могут насытиться и остановиться, их даже не смущает скрип входной двери и ругань Хенвона, замерзшего стоять под дверью, они знают, что тот просто волнуется и хочет убедиться, что все хорошо. И, конечно же, они на сто процентов уверены, что звуки поцелуев и разбросанная одежда его в этом убедят и он тактично скроется, что в общем-то в скором времени и происходит.

— Почему ты не хочешь развязать меня?

— А почему ты хочешь быть развязанным?

— Кихен, что происходит? — дуется Минхек, и пинает парня коленкой в бок.

— Нам нужно серьезно поговорить, ты же понимаешь. Я уверен, что понимаешь.

— Сейчас?

— А что тебя не устраивает? Видел бы ты себя со стороны. Ты очень красивый, — Кихен улыбается, — на твоих щеках розовый румянец, губы ярко-алые, а все тело покрыто засосами. Ты превосходен. Хотя ты всегда был самим совершенством.

— Не придумывай, я совсем не такой. У меня же нет выбора, так ведь? Именно поэтому ты меня удерживаешь в таком виде?

— А что не так с твоим видом? — Кихен тянет пальчиком за резинку трусов Ли, поправляя их и возвращая на место.

— Кихен, это нечестно.

После этого Ю ставит стул напротив кресла и долго рассматривает Минхека, не решаясь начать разговор, который может сильно ранить их обоих. Ему безумно сложно переключаться с безумной похоти к этому, но нужно. Им нельзя избежать разговора о том, что произошло и о событиях, в последствии изменивших их самих. Этот разговор не глупая прихоть, а необходимость. Место, в котором живет Минхек, и все, что в нем находится, только убедило его в этом, он до такой степени был ошарашен увиденным здесь, что не смог больше разглядывать ни эти предметы, ни сотни его фотографий, ни ужасную и сырую обитель, которая никогда не заменит светлую и уютную квартиру. Ю очень хочет наглядно показать Ли огромную разницу между одиноким существованием в подвале, где много вещей, но совершенно нет ни тепла, ни уюта, с тем, как все меняется от его присутствия. Все становится иначе, тут нет места ни холоду, ни тревогам — есть любовь, страсть и взаимное притяжение. Все приобретает краски, когда они вместе и, если Ли готов с этим попрощаться из-за выдуманных переживаний, то Кихен нет. Он никогда его не отпустит и надеется, что Минхек тоже.

— Ты что-нибудь видишь сейчас?

— Темноту. Только одну темноту.

— Ты ведь не знаешь, где я нахожусь, что делаю и что ощущаю?

— Нет.

— А хотел бы увидеть?

— Да.

— Так посмотри с помощью своих сил. Может в этот самый момент я могу порезаться острым ножом или упасть, сломав себе что-то.

— Это так не работает, Кихен. Я вижу прошлое и будущее, но не могу видеть через предметы.

— Зачем тебе этот дар?

— Чтобы вернуть тебе все, что ты потерял.

— А что я потерял можешь рассказать?

— Кихен, пожалуйста. Ты действительно хочешь обсудить это сейчас? После того, что было?

— Радуйся, что не вовремя того, что было, просто я не сдержался. Ответь на мой вопрос.

— Карьеру, мечту, деньги, почет, успех, контракты. Но главное, ты потерял здоровье. Я не могу себе этого простить. Ты же знаешь, что не могу. Я столько раз пытался исправить это, сделать так, как обещал. Но все еще не могу. Даже этого я не могу. Меня заживо ест чувство вины, ведь, если бы я тогда смог почувствовать это, то обязательно предотвратил, ты же знаешь. Мне так стыдно, Кихен, прости меня. Но у меня есть успехи, мои силы действительно возросли. А еще я накопил много денег, конечно, это не покроет ни один сорванный контракт, но ведь так будет лучше, чем совсем ничего. К сожалению, это единственное, чем я могу помочь тебе.

— Ты у меня совсем дурной, знаешь?

— Прости.

— Ты сильный, красивый, умный и талантливый. Ты особенный. И самой болезненной потерей для меня стало наше вынужденное расставание. Подумай об этом.

Кихен подходит к Минхеку, целует его во влажный лоб и уходит прочь, оставляя того в одиночестве. Ли лишь нервно закусывает губу, запрокидывая голову назад.

— Черт.

Через несколько минут на кухню молнией врывается замерзший Хенвон, первым делом он ставит на плиту чайник и жалуется на смрад, царящий в помещении, и только после всех манипуляций помогает другу снять ремень с затекших запястий.

— Как все прошло? — Че садится за стол и подпирает щеку рукой, наблюдая насколько смешно семенит Минхек, пытаясь одновременно привести себя в порядок и одеться.

— Не знаю.

— Ой, ну будет тебе. Выкладывай. Твои засосы очень красноречивы, это так, к слову.

— Он мне отсосал, да притом так хорошо, что мне нужно время, чтобы прийти в себя. А еще он сдел…

— Заткнись, — цокает языком Че, — я убью тебя, если продолжишь.

— Он наказал меня. От его слов у меня кажется разорвалось сердце. Он все еще ждет меня.

— И за что он только тебя любит, ты такой нытик. К тебе пришли и заласкали, а ты что? Хмм, хочешь снова сидеть тут, прокручивая моменты из прошлого? Ты невозможный эгоист. Так нельзя, Минхек, нельзя. Даже он — единственная жертва той ситуации, пережил это и решил двигаться дальше, а ты зациклился и не даешь спокойно жить ни ему, ни себе. Очнись уже, ты не супергерой, но тем не менее ты все так же остаешься единственным любимым человеком в его жизни. Ты ему необходим, не тупи, боже мой. Не тупи ты так.

— Хенвон, ну ты и засранец, — Ли натянуто улыбается, — но спасибо.

— Ты понял меня? Понял, что нужно сделать?

— Разберусь в себе и там посмотрим. Мне нужно многое обдумать.

— Давай поговорим о том, что тебя держит здесь. Я не буду ругаться и заставлять тебя делать что-то, чего ты не хочешь. Просто хочу понять тебя. Хотя, если не пойму, и ты снова будешь что-то мямлить, то свяжу тебя, упакую в коробку и отправлю курьером на квартиру Кихену и подпишу, что это секс-игрушка. Так и будет обещаю. Может за неделю-другую секс марафона ты поймешь что-нибудь важное.

— А ты жесток. Хорошо, будь по-твоему, — Минхек ставит две кружки горячего чая на стол, — я правда люблю его, ты же знаешь и видишь. Но именно в этом и все дело. Именно поэтому мне так сложно вернуться.

— Прости, но ты меня бесишь.

— Я сам себя раздражаю, но я застрял, не могу двигаться дальше, стоит только остаться одному, как я сразу думаю о том, что произошло, мое сердце слишком болит из-за этого. Неважно сколько времени прошло, я до сих пор плачу в темноте, пытаясь обуздать свое огромное чувство вины. Мне до сих пор ни капли не легче, огромная ледяная глыба во мне лишь растет, причиняя дикую боль. Я стараюсь, правда стараюсь победить, но это так сложно. Единственным моим спасением служат его фотографии, особенна та, — Минхек поворачивает голову в сторону холодильника и немеет, понимая, что фотографии нет на месте, да и не только ее, вообще ни одной нет, — где они? Зачем ты это сделал? Хенвон, зачем? Это слишком! Слышишь?!

— Это Кихен. Он забрал их с собой. Я не стал вмешиваться.

— Ты же знаешь, как они для меня дороги! — брюнет срывается на крик, — знаешь же!

— Знаю, но у тебя также есть живой, мать твою, парень, а не эти куски бумаги. Парень, любящий тебя, и кстати, имеющий полное право забирать свои же фотографии.

— Ты знал.

— Минхек, я твой друг и желаю вам обоим лишь лучшего. Неужели ты думаешь, что я хочу для тебя худшего? Сколько я слушал твои жалобы и подставлял плечо под горькие слезы, сколько я бился за твое здоровье и пытался помочь в любом деле, даже с обустройством этого долбанного подвала?! Сколько всего я сделал ради тебя, пока ты сам ничего не хотел? Я говорю это не для того, чтобы подсчитать свои достижения, а лишь для того, чтобы ты увидел себя с моей стороны. Раз тебе не помогают слезы и жалобы, то спустя столь огромное количество времени, не стоит ли попробовать что-то еще? Ты мог хотя бы попытаться! Хоть что-то сделать, хотя бы маленький шаг, я не прошу тебя о встречах с ним уже давно, в твоем случае даже прогулка по улице была бы достижением. Я очень волнуюсь за тебя, слышишь? Безумно волнуюсь! Но нет, ты даже Кихена не слышишь, не то, что меня! Ты серьезно думаешь, что поступаешь правильно? Я тысячи раз слышал, что ты запутался и застрял, но согласись, тебе просто нравится жалеть себя и сидеть тут, ты самый настоящий эгоист, Минхек, не ты один страдаешь. Я бы на твоем месте схватил бы его и не отпускал от себя впредь. А то, что ты мне говоришь, по-твоему нормально? Тебя совершенно не пугает уход Кихена, но вот пропажа его же фотографий безумно ранит. Ты просто невыносим! И для чего я ждал под дверью эти пару часов, чтобы услышать от тебя такие слова? Серьезно? Можешь и дальше продолжать жалеть себя и горевать по кускам бумаги. Я не знаю, как помочь тому, кто совершенно ничего не хочет. Любые мои слова, будь то поддержка или грубость пролетают мимо твоих ушей. Я даже не уверен, что ты сейчас меня слышишь. Минхек, пожалуйста, очнись, пока не стало слишком поздно. Заметь уже, я прошу тебя заметь, тех людей, которые рядом с тобой. И да, тот клиент придет с минуты на минуту, приведи себя в порядок.

Че встает из-за стола даже не притронувшись к чаю, и сильно хлопает дверью. Ему так хотелось достучаться до Минхека, но, если это не по силам даже самому Кихену, то что уж говорить о нем. Ему жаль своего друга, проживая давно ушедшие дни по кругу, он теряет настоящее и будущее. Лишает себя настолько многого, что не описать словами. Хенвон отдал огромное количество времени и сил на то, чтобы вернуть улыбку на лицо Минхека, он веселил его и поддерживал столько, сколько мог, но в итоге получил лишь друга, раздобывшего сил для притворства перед ним. А как только тот остается один, сразу же впадает в тоску и уныние. Начинает жить тем днем. Снова и снова. Как вытащить кого-то из омута страданий против его же желания? Он прекрасно понимает, что никак и от этого ужасно злится. Че яростно пинает камень на дороге и тот, летит на пару метров вперед, врезаясь в кирпичную стену дома и разгоняя стаю голубей.

***

— Вы устранили потоп? Все уцелело? — взволновано спрашивает женщина средних лет.

— Да, большое спасибо, что дали мне время на это, мне действительно неловко, — Минхек рассыпается в извинениях. В том числе и за эту гнусную ложь, но про себя.

— У вас все в порядке? Вы такой грустный.

— Мы поменялись ролями? — смеется парень, — давайте лучше я посмотрю ваше будущее и помогу с советом, ведь сеанс уже идет. Вас что-то конкретное интересует?

— Я хочу увидеть мотивы поступка одного человека, хочу оградить его от бед.

— Боюсь, вы немного прогадали, ведь именно ваше будущее и прошлое я могу увидеть, чтобы посмотреть чье-то чужое, нужно личное присутствие того человека.

— Вот как, жаль. Но что мне делать, если я хочу помочь ему, но не могу?

— Я и сам ищу ответ на этот вопрос довольно долгое время и до сих пор безуспешно.

— Знаете, вы такой молодой, у вас все впереди, поэтому не стоит сидеть с таким печальным лицом, живите и радуйтесь каждому дню, дышите полной грудью. Я уверена, что у вас все получится.

— Еще немного и именно я заплачу вам деньги за сеанс.

— Мне не нужно знать о моем будущем, да и о прошлом тоже. Наверное, это один из моих самых импульсивных поступков, но знаете, когда стремишься защитить кого-то, то используешь все, что можешь, лишь бы помочь, каким бы сумасшествием для других это не показалось бы. Я даже не верю в гадалок, но пришла сюда. Вот сижу напротив вас и думаю о том, что снова промахнулась. Но не жалею.

— Может ли мой дар хоть чем-то вам помочь?

— Видимо нет, но вы не волнуйтесь, я заплачу деньги. Ведь дело только во мне.

— Не нужно, я не беру денег, если не помогаю.

— Вы хороший человек.

— Я надеюсь на это.

***

Хенвон нежится в кровати и смотрит телевизор, он не планирует вставать как минимум до полудня, но внезапный звонок в дверь рушит его планы. Упрямо игнорируя непрошенного гостя, он все также продолжает смотреть тупое комедийное шоу и лежать, закинув ногу на одеяло. Но когда упорство звонящего переходит все допустимые рамки, он фурией врывается в прихожую и, распахивая дверь с силой, вцепляется в гостя, даже не сразу понимая кого затащил в квартиру.

— Кихен?!

— Ты такой медлительный, — он разувается и проходит в комнату, — но я знал, что ты точно дома.

— Откуда?

— Ты же лучший друг Минхека, не думай, что он не рассказывал мне о твоих привычках.

— Ты зачем пришел? Просто я не вижу причины для этого, да и следящие за тобой папарацци теперь оккупируют и мой двор? — Че с тревогой косится в сторону окна.

— Не волнуйся, я умею уходить от погони. Думаю, ты понимаешь для чего я пришел. Хочу поговорить о Минхеке.

— А что о нем говорить-то? Я не могу до него достучаться и ты не можешь. Предлагаешь нанести ему двойной визит? Думаешь это его переубедит? Я считаю ничто в мире не способно сдвинуть его с места. Он слишком упрям. И считает, что та ситуация стала огромным препятствием, из-за которого вы не можете быть вместе. Мне правда жаль, Кихен, но я не могу тебе помочь, как бы не пытался.

— Я не могу постоянно приезжать к нему, сам понимаешь. Я здесь потому что хочу попросить тебя об одной услуге. Я все беру на себя, только вымани его и следуй несложной инструкции.

— Что ты задумал?

— Похищение.

— С суровыми пытками?

— С нежными объятиями.

— Фу, без подробностей.

— Подробности ты уже видел недавно, не так ли? — усмехается Ю, за что получает взгляд, полный негодования.

***

— Ты с ума сошел, Хенвон? — орет в трубку Минхек, — ты что наделал?!

Ли едет в джипе в неизвестном направлении, сдерживаемый двумя амбалами в черных костюмах. Он косится то на одного, то на другого, и громко кричит в телефон, дожидаясь каких-либо объяснений, но получает лишь короткие гудки, свидетельствующие о окончании вызова. Минхек бесится и перезванивает еще с десяток раз, но больше его друг трубку так и не берет, да и охранник, сидящий справа выхватывает у него телефон и убирает в свой нагрудный карман, злобно сверкая глазами. Брюнет вжимается в сидение и молча смотрит на дорогу и такого же накаченного, как эти двое, водителя. Он поверить не может, что Че подставил его и отдал на растерзание этим мускулистым верзилам в черном. А если они увезут его в лес и повесят там? А если они изнасилуют его? А если убьют и раскидают части тела по городу? Так много вариантов, что он даже какое-то время теряется в них и не знает, чего стоит опасаться в первую очередь. А джип, как назло, сворачивает с оживленной дороги в лесную чащу, заставляя сердце Минхека замирать от предчувствия беды. Он с диким ужасом смотрит на них, когда к его лицу с силой прижимают платок, пропитанный чем-то крайне пахучим. Брюнет яростно сопротивляется, дергается, вырывается и бьет их ногами, но верзил такие выпады абсолютно не тревожат, они, даже глазом не моргнув, скручивают его посильнее и грозно смотрят, всем своим видом показывая, что еще немного и ему придет конец. Один из них странно улыбается, смотря на такие жалкие трепыхания, а после вжимает его голову в мягкое сидение, надежно фиксируя и не давая возможности двигать ею. Минхек, совершенно отчаявшись, смотрит в сторону водителя, ища хоть какой-нибудь поддержки, но тот лишь равнодушно отворачивается. На этом моменте Ли чувствует, что начинает слабеть: его тело тяжелеет, а глаза сами собой закрываются, проходит еще несколько секунд, прежде чем он окончательно теряет сознание и проваливается в темноту.

Очнувшись, Ли резким движением пытается встать на ноги, но сразу же падает вниз, запутавшись в чем-то. Он лежит на земле и чувствует, как из-за неудачного падения из носа начинает идти кровь и жалеет себя, мысленно обещая, как можно более жестоко расправиться с Хенвоном. Конечно, вечное нытье и слезы ему надоели, но это не повод для убийства и захоронения тела лучшего друга в лесу. Брюнет втягивает воздух носом и смачно чихает, когда в ноздри попадает песок вперемешку с землей.

— Песок?

— Вот смотрю я на тебя и диву даюсь, как такое чудо могло покорить меня? — Кихен садится напротив него и заботливо вытирает кровь, идущую из ранки на носу, — все-таки твой дар не только в предсказании, не так ли?

— Кихени?

— А ты кого ожидал увидеть?

— Честно говоря только свою могилу, у меня перед глазами вся жизнь пронеслась, когда они меня в джип затащили и вырубили. Это слишком! Не мог по-нормальному? Я все еще красочно представляю, как они заставляют меня копать самому себе могилу и смеются. Это страшно.

— А то, что тебя к ним привел Хенвон, ни капли не смутило? Он как-никак твой лучший друг. Или уже бывший? — смеется парень.

— Знаешь, не очень-то и смешно, вырубать меня зачем?

— Хотел сделать сюрприз. Да и эти парни совсем не плохие — это моя охрана, они приятные люди, просто внешность и у них такая, внушительная, так скажем.

— А просто поговорить со мной нельзя?

— С тобой? Нельзя. Ты же не слушаешь.

— А для чего тогда мы здесь и зачем ты снова меня обездвижил?

— Это всего лишь плед, дурачок. Мягкий пледик, чтобы такое сокровище не замерзло, знаешь, сейчас тут прохладно, ветер холодный, а ты не утеплился, вот я и решил подстраховаться. Кто же знал, что ты будешь так отважно сражаться с ним, но правда позорно проиграешь.

— Эй, не смешно.

— Смешно. Зефирку хочешь? Я пожарю одну для тебя.

Минхек с удивлением смотрит на обстановку вокруг и только сейчас понимает, где оказался. Они на том месте, которое так важно для него. На берегу лесного озера, того самого, где вместе провели тот замечательный и самый драгоценный день в его жизни. Брюнет осматривает окрестности и глазам не верит, просто потому что и не думал вновь тут оказаться, да еще и с Кихеном. Тут все так же, как и было тогда: сверкающее озеро, костер, разведенный недалеко от палатки, зефирки, плед и его любимый. Все в точности как тогда. Вот только Ю не в желтом кардигане, но зато остальная одежда на нем такая же: белая футболка с надписью и джинсы.

— Почему не желтый?

— Хочу, чтобы ты понимал, что это происходит сейчас, а тот день давно ушел.

— Но…

— Никаких но, жуй свой зефир, — блондин дует на лакомство, а после запихивает его в рот сопротивляющегося парня, — жуй и молчи.

Кихен добродушно смеется, видя настолько недовольного Минхека, а после хватает его и тянет на себя, сильно прижимая к своей груди. Ему очень хочется, чтобы это место залечило их раны и по возможности исправило все то, что не дает им покоя. Это маловероятно, но Кихен искренне, как ребенок, рассчитывает именно на такой исход.

— Минхек, я не могу постоянно приезжать к тебе и насильно заставлять быть со мной, ты же это понимаешь? Я хочу помочь тебе, но, если ты так и будешь отчаянно сопротивляться, я не смогу этого сделать. Ты винишь себя, а я себя. Ты видишь все слишком однобоко, мне сложно, безумно сложно сейчас. Но я делаю это лишь ради нас двоих, слышишь? Ради нашего общего будущего. Эй, я люблю тебя, но если ты не выберешь меня, того, кто сидит перед тобой сейчас, то я не вижу никакого другого выхода, кроме расставания.

Ли старается вырваться из объятий, но хватка блондина лишь становится крепче, он прижимает к себе и не дает отстраниться. В такой позиции единственное, что он может делать, так это слушать бешенный стук сердца Кихена и только гадать, насколько ему нелегко. Гадать о том, какие чувства он на самом деле испытывает и чего хочет добиться, говоря настолько серьезные слова. Слова, которые ранят в самое сердце.

— Ты меня слышишь? Давай проведем этот день счастливо, хочу запомнить его. У нас все еще есть возможность глупо смеяться и есть жаренный зефир, пожалуйста, Минхек.

— Как я могу радоваться и быть счастлив, слыша, как ты плачешь?

— Ты хоть знаешь сколько раз я плакал за все это время? Ты мне нужен, я уже не знаю, как это доказать. Ты даже не пытаешься услышать, то, о чем я тебе говорю, ты хоть какие-то мои слова воспринимаешь всерьез? Там в больнице, когда я просил тебя не уходить, в твоем подвале или же сейчас? Вот же настоящий я, сижу перед тобой, прошу ответить мне взаимностью и не лгать о чувствах. Я же знаю, что ты любишь меня, к чему это все? Зачем? Объясни мне. Разве то, что произошло, до сих пор имеет силу, когда мы снова сидим на этом месте в объятиях друг друга? Не позволяй тем людям разрушить нашу жизнь, не делай этого. Я очень тебя прошу.

Минхек распутывает плед и освобождает руки, чтобы крепко обнять своего парня, прижимается к нему и молчит. Потому что не знает, что ответить, потому что сломлен чувством жгучего стыда за свое поведение. Вина оглушает его и душит, он не может ничего сказать в ответ, понимая, что они пришли к этому только из-за его одного. Он непонятный и глупый, а еще странный. Как объяснить Кихену то, что сам себе не в силах истолковать? Минхек все еще не может прийти в себя, но понимает, что это вечно продолжаться не может, нельзя так сильно мучить того, кого любишь. Он не смеет тянуть Ю за собой в ту топь, в которой застрял — это будет неправильно. Вот что будет верхом эгоизма. Брюнет опускает свои руки и прижимается лбом ко лбу Кихена, смотрит в любимые глаза долго-долго, прежде чем произнести одно единственное слово: «Прости».

— Хорошо, мои люди отвезут тебя обратно прямо сейчас.

Кихен уходит к озеру, садится там и пишет кому-то смс-ку, а сам дрожит, но вовсе не от холода. Брюнет смотрит на его сгорбившуюся спину и не может понять, почему все так получилось, раз их чувства взаимны и сильны до сих пор? Почему внутри него нечто не дает прикоснуться к любимым губам и прошептать в ответ искренние слова любви?

— Я глупый? — Ли подходит к берегу, — я правда очень глупый, но мне так стыдно. Мне правда очень стыдно, я ничего не могу поделать с этим чувством, оно поглощает меня. Я вижу и ценю все, что ты делаешь ради меня. Ты и Хенвон, но я не могу. Это сильнее меня. Слишком эгоистично будет удерживать наши отношения в таком виде, привязывать тебя ко мне, хоть я и сильно тебя люблю. Ты же знаешь, что люблю. Но не могу смириться с теми событиями и тем, как это изменило нас. Это ранит меня, так сильно ранит.

— Ты так сильно хочешь защитить меня из прошлого, что не замечаешь, как страдаю я в настоящем.

— Я правда глупый.

— Знаю.

— Прости меня за это.

— Уезжай, машина приехала.

Ли кидает еще один взгляд на спину Кихена и не спеша идет к джипу, садится на заднее сидение между амбалов и молчит, опустив голову вниз. Даже когда они начинают отъезжать от озера ему ничего не приходит в голову, ни одного слова или действия, которое было бы правильным. Он слишком сильно запутался и не хочет подпускать к этому Кихена. Только не в этот момент, когда жизнь его любимого блондина начала налаживаться, пусть хотя бы у него все будет в порядке. Минхек знает, что никогда не сумеет вернуться в тот день и все исправить, но он заработает достаточно денег, чтобы отплатить за причиненный ущерб. За то, что не смог сдержать слово и за всю причиненную боль.

— Только не реви тут.

— Он уже ревет.

— Ты меня поражаешь, за тобой бегает такой парень, а ты отказываешь и ревешь от горя? Где логика?

— Я слышал о том, что произошло, но все никак не могу понять ты-то тут причем? Ты что заказчик или же тот, кто избивал? А может ты следил из-за угла и снимал на камеру? Знаешь, ведь если бы ты реально хотел помочь, то давно бы сделал это, а не загонялся, обвиняя себя во всех смертных грехах. Ты не даешь жить вам обоим. На тебя без слез не взглянешь, не говоря уже о боссе. Ты, твою мать, не супергерой, оставь всякие волшебные штуки им, они это умеют, а ты нет. Тебе никогда не стать суперменом, сколько бы не пытался. Сказать тебе чем ты занимаешься все это время? Ты только и делаешь, что бежишь от ответственности и стараешься прикрыть боль, вызванную собственным бессилием, какой-то чепухой. А еще, вдобавок, вечно жалеешь себя. Да, представляешь, малец, люди не всесильны, мы многое не можем и не умеем, но то, что изменить нам под силу, мы упускать не должны. Прошлое должно оставаться позади, как бы тебе не хотелось его изменить, оно уже не вернется, смирись. Ты просто слишком слабый, чтобы принять это и жить дальше. Слабый, трусливый и абсолютно беспомощный. Ты не можешь смириться именно с этим, а не с тем, что произошло. И не хочешь, чтобы это понял Кихен, боишься, что он разочаруется в тебе и оставит с разбитым сердцем. Ты эгоистичен, даже слишком. Из-за своих нелепых страхов совсем запутался и заврался, мне не нравится видеть босса таким разбитым, тем более по такой тупой причине. Ему поддержка нужна, а не нервотрепка. Странно видеть твои сомнения насчет него, если ты до сих пор этого каким-то чудом не понял, то он давно уже простил тебе все эти странности и принял настоящего тебя. Он хочет быть с тобой, несмотря ни на что. А ты бежишь от него, потому что боишься признать свои ошибки перед ним, боишься показаться жалким. Но ты такой и есть. Ты должен решить, что для тебя важнее: ваша любовь или собственное эго. А если ты не можешь открыться ему, то уходи. Просто уходи, ты не достоин такого человека, как он.

Минхек слушает все, что ему говорит охранник и даже не думает перечить, понимает, что тот прав во всем. Именно поэтому ему и страшно быть с Кихеном, он не ровня ему и не сможет поддержать как следует, на это попросту не хватит сил. Такое всегда его тревожило, но после этой ситуации он четко осознал в каких разных мирах они живут. Что он ничего не может дать Ю, у него нет ни денег, ни связей — ничего. А он, его Кихен, достоин всего самого лучшего. А Минхек никогда не причислял себя к таким людям, он жалкий эгоист, вот почему так будет правильнее. Вот почему он должен отпустить его от себя и прекратить мучить. Ю еще встретит парня, достойного его, того кто будет на руках носить и нежно целовать по утрам. Он уверен в этом, даже не смотря его будущее, он знает. Чувствует это. Но вот сам Ли никогда не будет рад кому-то другому. Потому что Кихен как был его мечтой, даже когда они встречались, так и ей остается. Самой желанной мечтой.

— Прекрати реветь, просто послушай, ты хочешь изменить прошлое, но как насчет того, что тебе по плечу? Ты можешь изменить будущее.

— Я знаю свое будущее.

— Нет, не знаешь. Хватит лгать. У тебя ведь есть эти ужасные силы. Ты же можешь помочь одновременно и ему, и себе. Сделай это и успокоишь свою совесть.

— Ты на что это его подбиваешь? — усмехается водитель.

— Ты прекрасно знаешь на что, я уже говорил вам об этом. Слушай, малец, ты не можешь изменить факт нападения, но можешь наказать тех, кто это сделал. Уверен, ты прекрасно знаешь, что их не нашли. Так почему бы тебе не разыскать их с помощью своего дара? Ты же можешь видеть прошлое и посмотреть их лица или как ты там это делаешь? В твоих руках правосудие и уж поверь, после того, как их закроют далеко и надолго, тебе полегчает. Вот тогда ты и поймешь каким дураком был все это время. И я знаю, что босс всегда запрещал тебе смотреть его будущее, но это будет нашим общим секретом, идет? Держи мою визитку, если нужна будет помощь, я приду. Мы придем. И не скажем Кихену.

Ли протягивает руку, чтобы забрать вещичку, но его запястье перехватывает грубая мозолистая ладонь. Он с непониманием смотрит в глаза охраннику, а тот снова хищно улыбается.

— Но, сначала, ты, умник такой, вернешься к нашему боссу и будешь кушать с ним зефир до посинения, понятно? Это сделка.

— Ну ты и садист, — гогочут двое.

— Согласен? Я помогу тебе устранить тех, кого не нашла полиция, а ты сделаешь Кихена счастливым. Ну и себя заодно, хотя не знаю, что тебя в принципе может не устраивать. Ты идиот что ли?

— Мне все об этом говорят.

— Не зря знаешь ли.

— А зачем это вам?

— Он помог нам в прошлом, каждого из нас вытащил из сложных ситуаций, в которых проще было бросить, чем остаться, но он не отпускал руки, бился за справедливость до конца. Он хороший человек и заслуживает счастья. Поэтому мы и говорим тебе сейчас такие слова. Босс так волновался, так готовился, а ты пришел и разбил ему сердце? Зачем, позволь узнать? Ладно не любил бы, но видно же, что любишь. Тем более ты так ревешь.

— Не беси нас, а то врезать хочется, — ржет второй охранник.

— Эй, если мы изобьем его, то Кихен нас уволит, — предупреждает водитель серьезным голосом.

— Твоя правда.

— Но эти чувства, они ранят меня, все сложно. Я не понимаю, как мне быть, что-то не складывается. Может я просто не тот человек? Не его пара? Я помогу найти тех, кто сделал это с ним. Клянусь, что уничтожу их. Но…

— Хочешь понять почему до сих пор так и не справился с этим? Почему, чтобы бы ты не делал, ничего не получается? Да потому что ты один, а, чтобы разобраться в этом нужны двое. Конечно, ты не можешь найти ответ, что не так, когда решаешь за вас двоих. Ты думал это просто? Так легко взять и пережить все трудные моменты, которые ранили? Можешь не верить мне и считать, что это все выдумки в угоду боссу и последующего поднятия зарплаты на радостях, но, если ты подумаешь немного над моими словами, то поймешь, что я прав. В отношениях решения должны принимать оба человека, не один — это уже эгоизм. Вот увидишь, парень, начав ежедневно общаться с боссом ты залечишь свои раны и, наконец-то, найдешь тот ответ, который так упорно ищешь. Со стороны я многое вижу, но больше ни слова не скажу, сам думай давай, не маленький.

— Маленький и глупый, — тихо говорит брюнет.

— Ты не сможешь помочь себе, только он сможет. Вы должны преодолеть это бок о бок.

— Видимо, мне следует вернуться? Хотя, наверное, уже поздно.

Машина резко разворачивается и мчит в обратном направлении, но не доезжая до места назначения пару десятков метров тормозит, чтобы остаться незамеченной.

— Учти, мы следим за тобой, одно неверное слово, и мы закопаем тебя, — смеются все трое. Когда чувства взаимны, нет никаких преград, ты ведь знаешь это? Все зависит только от тебя самого. И не считай себя суперменом, ты обычный человек, но именно в этом и есть твоя главная сила. Людям свойственно ошибаться, но также им свойственно исправлять свои ошибки. Приложи все силы, чтобы извиниться перед боссом, и расскажи обо всем, не скрывая чувств. Удачи, парень.

— Да понял я, понял, — ворчит Ли, — дяденьки, спасибо!

Минхек идет к берегу озера, туда, где сидел Кихен, он буквально в пяти минутах от пляжа, а в голове до сих пор слишком пусто. У него нет совершенно ни одной мысли как с ним заговорить и что сказать, как попытаться удержать то хрупкое чувство любви, что осталось между ними. Все, начиная с того дня, идет совершенно наперекосяк и как-то странно. Это породило в нем миллион новых чувств и страхов, с которыми он слишком боялся бороться. Глупо, конечно, но так намного легче. Легче жить тем днем, легче представлять, что раз за разом спасает его и утешает в своих объятиях, легче дышать, зная, что помог. Но если возвращение в реальность всегда приносило ему страшную боль, которую он не мог ничем заглушить, то что же чувствовал все это время сам Кихен, который не пытался скрываться от действительности. И именно от этого осознания брюнету становится слишком стыдно за себя, за все, что сделал тогда и продолжает делать. Он не хотел причинять боли или заставлять того плакать, просто, когда они не виделись, Ли тешил себя тем, что вдали от него все будет в порядке. Ведь слишком больно понимать, что даже находясь рядом остаешься бесполезным, а если они по отдельности, то будет отговорка, что не знал, не думал, не представлял. Так проще, но только ему одному. Так эгоистично. Так неправильно, но удобно. Легко. Хотя и нелегко вовсе, ни в один день он не чувствовал себя счастливым без него, каждую ночь плакал, а дни проводил в бесконечных муках совести, раз за разом. Это совершенно не помогало ему, лишь загнало в замкнутый круг. Все, что оставалось — бесконечно бегать, не имея возможности выбраться. Друзья, знакомые, любимый остались вне круга, ведь им нет места в этом личном аду, тут есть место только для одного человека.

Красный кардиган Кихена сразу же бросается в глаза, но он уже не сидит на берегу, а лежит на мокром песке совсем рядом с водой и смотрит как его ноги, до сих пор обутые в кроссовки, омывает несильным течением. Минхек спешит к нему, не хочет, чтобы Кихен заболел и подхватил серьезную простуду, тем более по его вине. Снова по его вине. Видимо, все правы, называя его дурачком и это еще мягко говоря, ведь сам себя он сейчас называет совсем другими словами, не такими мягкими. Он совершил слишком много ошибок.

— Я зефирку хочу, сделаешь? — брюнет садится за спиной Ю, — одну зефирку, пожалуйста.

Кихен, несмотря на него, встает и идет к костру, оставляя на песке мокрые следы. Он насаживает мягкий зефир на шампур и, немного погодя, протягивает его в сторону брюнета, все так же, не смотря и потирая покрасневший от холода нос. Минхеку слишком не по себе от таких действий, он теряется и не знает, как поддержать разговор, такое с ним впервые за долгое время отношений. То, что происходит, очень серьезно и вряд ли Кихен, как и прежде закроет на такое глаза и помирится первым. Если подумать, именно он всегда сглаживал углы и приходил с повинной, в большинстве случаев Ю отступал и поддавался, чтобы сохранить между ними хорошие отношения. Но теперь он больше не будет делать шагов к нему навстречу. Что ж, это вполне заслуженно.

— Спасибо, — он откусывает кусочек, — очень вкусно.

Ли пристально смотрит на блондина и молчит, вся его красноречивость улетучилась при взгляде на заплаканное лицо Кихена.

— Сделаешь еще одну, пожалуйста?

Кихен встает, молча бросает тому пачку и шампур, и возвращается на свое место на берегу, чтобы побыть там в одиночестве. Садится на край, к самой воде и водит руками по ней, создавая маленькие волны.

— Я не знаю, что мне сказать. Я снова виноват во всем. Я же люблю тебя, очень сильно люблю. Прости, — брюнет ждет еще пару минут, так и не решаясь подойти ближе чем на метр, — Кихен, поговори со мной, пожалуйста. Если хочешь обругай, обматери, но только не молчи. Пожалуйста, не молчи.

Ю ведет себя так, будто бы он и вовсе один, как будто только что с ним никто не разговаривал. Сидит и со слезами на глазах смотрит на то, как пальцы все глубже погружаются в мутную воду. Минхек не выдерживает, подходит к нему и обнимает со спины, прижимается и нежно целует в затылок. Водит холодным носом по шее и просит прощения. Ему совершенно не нравится, что тот сидит и снова мокнет, поэтому чуть набравшись сил, поднимает Кихена и несет к костру, а он не сопротивляется, но и не держится за него. Ли снимает с его ног насквозь промокшие кроссовки и ставит их поближе к огню, чтобы те как следует прогрелись и высохли, также он поступает с носками. Брюнет быстро семенит ногами, бегая из стороны в сторону и ища теплый плед, в который еще совсем недавно был укутан сам, но не найдя его, не придумывает ничего лучше, как снять свои носки и одеть их на ноги Кихену, чтобы тот совсем не замерз. А после подобным образом поступает с кроссовками, сам он точно не замерзнет — привык.

— Так тебе будет теплее и мне спокойнее.

Ли сидит напротив Кихена и смотрит тому в глаза, точнее пытается это сделать, потому что каждый раз блондин упорно отворачивается. Михнек садится на колени и обнимает Ю за талию, прижимается, слушая бешенный стук сердца в груди, трется носом, а после просит обнять его в ответ.

— Зачем? — блондин переводит взгляд с костра на взволнованные глаза Ли, — зачем тебе мои объятия?

— Потому что я люблю тебя, очень сильно люблю. Я хочу быть с тобой, потому что без тебя мне плохо. Не хочу, чтобы этот день стал еще одним событием, что я захочу исправить, ведь пока еще не поздно сказать, что я ошибался? Не поздно все изменить?

— Ты ужасный эгоист.

— Знаю, прости меня.

Кихен вновь отводит взгляд, переключая все свое внимание на небо над их головами, а Минхек лишь плотнее прислоняется к груди, отмеряя время ударами сердца любимого человека. Ему становится плохо от осознания того, что в будущем этого может и не быть, блондин имеет полное право не давать ему второго шанса, просто собраться и уйти, но пока что он сидит рядом с ним. Даже больше, Кихен позволяет быть с собой. В этот момент, словно как по часам ледяная глыба напоминает о себе, дает знать, что острые снежные шипы все еще внутри него. Он хватается за живот, но быстро отпускает руки, чтобы не выдать себя, притворяется, что хочет окружить заботой замершего блондина, и спешит налить две кружки горячего чая. Ли, по обыкновению, сразу же прижимает кружку к тому месту, где чувствует холод, но теперь совершенно ничего не чувствует, хотя в его руках находится кипяток. Теперь даже этот маленький трюк не силах помочь ему. Брюнет ставит кружку на землю и садится на бревно, чуть поодаль от Кихена, его слишком мутит, и он не в силах игнорировать эту пытку. Впервые эти ощущения будто бы ножами режут изнутри, разрывают внутренности и рвутся наружу. Больно, ужасно больно. Минхек задирает голову наверх и щурится, тяжело выдыхая. Лишь прикосновение Кихена заставляют его вздрогнуть и замереть. Его пальцы касаются живота, того самого места, где все невообразимо сильно болит. При всей абсурдности ситуации, Минхек чувствует, что холод отступает от прикосновений ледяных пальцев Кихена. Он уверен, что это не сиюминутное послабление — это окончательная капитуляция. Все это время он пытался прогнать снежную вьюгу теплом, а нужно было совсем не это, нужны были прикосновения любимого человека. Чертов охранник был прав — Кихен нужен ему слишком сильно. Ли чувствует, как под напором пальцев блондина снежная вьюга внутри успокаивается, а после и вовсе пропадает, ощущает, как тают острые снежные шипы. Брюнет прижимает его руку своей рукой, а после кладет голову на плечо, подвигаясь поближе.

— Ты всегда лучше меня самого знаешь, что мне нужно. Все замечаешь и понимаешь, даже то, что я хочу скрыть. Спасибо, больше не болит.

Кихен сразу же пытается убрать руку, но Минхек и не думает ее отпускать, вцепился мертвой хваткой и еще вторую положил сверху, чтобы уж наверняка.

— Я не отпущу больше ни твою руку, ни тебя самого. Никогда. Я понял кое-что важное. И больше не буду вести себя так эгоистично. Хочу остаться с тобой. Хочу жить с тобой в настоящем. Я всегда буду помнить о том моменте, но давай создадим больше дней, которые можно вспоминать с улыбкой. Я не прошу простить мне все то, что натворил. Как ни странно, но я знаю, что ты не обижаешься на меня, потому что понимаешь. Я изменюсь, теперь, вместо того, чтобы плакать о прошлом, я приложу все усилия, чтобы сделать будущее ярким и красочным, чтобы забыть обо всем плохом. Одному мне не справиться, помоги мне, пожалуйста, ради нашего совместного будущего. А я обещаю всегда быть с тобой, что бы не случилось. Мне не важно какой ты и насколько богат, успешен ли ты и спортивен ли, я люблю тебя любого, действительно люблю. Люблю твою душу и острый ум. Ты можешь делать со мной все, что хочешь, я не буду против, обещаю. Начиная с этого момента, я правда не буду против, только не молчи, когда тебе есть, что сказать. Я же вижу, что есть. Я извинюсь перед всеми, я правда это сделаю, и начну с Хенвона, как только мы вернемся. Но не молчи, я же дурачок, а ты моя мечта. Ты всегда был и будешь моим самым любимым, самым идеальным и самым прекрасным парнем, которого я не заслужил. Кихени, пожалуйста, не убирай свою руку, дай мне последний шанс.

Минхек прижимается носом к теплой шее Ю, а после щекочет того волосами, чтобы хоть немного расшевелить, его греет осознание того, что руку, лежащую на его животе, больше можно не удерживать. Он улыбается, а после целует его в шею, вызывая толпу мурашек на коже. Еще немного подождав снова целует, но уже выше, покрывает нежными поцелуями все лицо блондина, садится вплотную к нему и шепчет слова любви раз за разом.

— Эй, — Михнек смотрит в глаза Кихену, — я люблю тебя и больше не оставлю. Обещаю.

Он нежно вытирает слезы, покатившиеся из карих глаз и виновато улыбается. Все, что произошло, оставит отпечаток на их сердцах, но теперь, когда Минхек понял, в чем его ошибка, он будет долго и муторно объяснять Ю то, что старался сделать ради него. Пусть и непонятным путем. Каждый день, проведенный в разлуке, он подробно опишет и расскажет о всякой, даже самой незначительной детали. Брюнет не уверен, нужны ли вообще такие откровения, но хочет, чтобы Кихен знал, что даже вдали каждый день был наполнен лишь мыслями и мечтами о нем и о том, что они снова вместе. Пусть это выглядит нелепым для кого-то, но для него это было способом спасти свое сердце и душу, пока он был не готов принять произошедшее. Создавая тот иллюзорный мир, где все возможно, он отчаянно желал все изменить и верил в существование такой возможности. Но пережив все эти сценарии тысячи раз и потихоньку начиная говорить с Хенвоном, а после и с клиентами, Минхек нашел одну простую истину, которую осознал только сейчас — все люди одинаково устроены. Кто-то не может смириться с утратой и создает барьер вокруг себя, кто-то выдумывает вторую личность, кто-то создает миры, но всех людей в итоге объединяет лишь то, что они бегут от реальности, растворяясь в том, чего попросту нет. Книги, фильмы, музыка — это такие же вариации разных миров, которые могут утешить и помочь скрыться ото всех, залечить свои раны. Но есть и другие люди, которые не могут жить иллюзиями, есть те, которым необходимо жить в реальности, какой бы суровой она не была, может таких людей совсем немного, но они есть и один такой человек сейчас сидит перед ним. Все, что может делать Минхек в свое оправдание — это рассказывать о своих искренних чувствах и бессчетное количество раз целовать податливые губы. Мягкие, нежные губы любимого человека, того, которого больше не отпустит.

— Не могу простить тебя за то, что ты ушел, — чуть погодя говорит Ю, — я сказал те слова, чтобы ты всего лишь задумался, о том, что можешь потерять, а в итоге ты за каких-то пару минут отказался и от меня, и от всего того, что нас так крепко связывало. Для тебя это так легко? Это ничего не значит?

— Я постараюсь объяснить. Это запутанно и странно, но ты же знаешь меня. Я соткан из странностей — моя природа быть таким. С самого начала я очень испугался, поддерживал тебя, был с тобой, но чем больше я навещал тебя в больнице, тем сильнее отдалялся. Будто бы между нами начинала расти стена и, конечно, только по моей вине. Я безумно хотел убежать и спрятаться, чтобы мне больше не было так больно. Так безумно больно. Многие меня даже не попытаются понять, но знаешь, мы ведь настолько близки, что твою боль я ощущаю в десятки раз сильнее, чем свою собственную. Именно потому что мы так тесно пришиты друг к другу я чувствовал это. Я задыхался в тех ощущениях, ты не представляешь, как сильно мне не хватало воздуха. И еще я знаю, как с моей стороны эгоистично, плакаться тебе, тому единственному, кто пострадал, и говорить что-то о муках. Но я настолько сильно это ощущал тогда, что в конце концов мой разум сыграл со мной злую шутку — решил защититься, создавая иллюзорный мир, тот, в котором я смогу спасти тебя. Я уцепился за эту идею как за спасительный круг, но каждый день приходя в больницу и видя, что ничего не меняется не мог понять, что происходит. Мне стало казаться, что это нелогично. Ведь, если я стараюсь все вернуть обратно, то стоит отдать все силы именно на это. А потом, спустя пару месяцев я осознал, что выбрал не тебя, а свои глупые иллюзии. Все это время я жил только ими, даже понимая, что никогда не добьюсь цели, упорно пытался доказать себе и всем в окружении, что возможно даже такое. В тот момент и зародилась эта боль в животе, именно тогда мне стало холодно внутри. Когда я понял, что в моих действиях и истинных чувствах огромный разлад, что я делаю одно, а хочу совсем другого. Я так сильно хотел к тебе, но после времени, проведенного в одиночку, мне было ужасно стыдно возвращаться, я же предал тебя и нашу любовь. Поставил на первое место свой эгоизм, а самое ужасное, что каждый раз я делал виноватым тебя и ту ситуацию. Хоть и все, что я говорил тебе раньше о своих чувствах абсолютная правда, но это всего лишь маленькая часть ее. На самом деле я всегда хотел без чувства вины вернуться в твои объятия и не отпускать больше, хотел смотреть на тебя, видеть твою нежную улыбку и держать за руку. Так хотел быть с тобой. Я же до сих пор чувствую, когда ты думаешь обо мне. Как и в те времена, но от каждого такого ощущения меня словно ломало и подбрасывало в воздух, потому что я не достоин твоей любви, после того, как оставил в самый тяжелый момент, прикрываясь какими-то нелепыми доводами. Когда ты пришел ко мне, и даже сегодня, когда я чувствовал насколько любим и важен, мне становилось невыносимо стыдно. Я так хотел быть равным тебе, быть героем, на которого ты бы смотрел с восхищением. Мне очень этого хотелось. Быть кем-то большим, чем обычный человек, чтобы ты мог гордиться мной. Это еще одна причина, почему мои иллюзии так сильно поглотили меня, но в итоге вот он я — жалкий неудачник. Именно поэтому я ушел, хотел, чтобы ты встретил кого-то лучше, успешнее и красивее. Не такого трусливого слабака, как я. Но твои люди мне четко дали понять одну вещь, которую я упорно избегал раньше — я всего лишь обычный человек. Тот, кто прячется от своих ошибок, тот единственный, кто пытается все разрушить, вопреки любви. Я действительно такой глупый, пытался решить все в одиночку. Все это время игнорировал вас с Хенвоном, не давая вашим словам проникнуть в мое сердце, хотел закончить это и одновременно сопротивлялся. Такой нелогичный, ха. В этом действительно весь я. Так хотел сберечь тебя для лучшего будущего и спасти свою шкуру, что совершенно не понял, насколько сильно заврался самому себе, а уж тем более тебе. Для меня несколько унизительно признаваться в том, что я такой жалкий. Особенно в таком месте, как это, ведь оно хранит наши лучшие воспоминания. Но, если ты все еще можешь смотреть на меня сверкающими от любви глазами, то я никогда не отступлюсь больше. Никогда не попытаюсь развязать те путы, которыми мы так прочно связаны. Кихен, я правда люблю тебя.

— Зефирку хочешь?

— Не хочу, но съем. Ради тебя.

— Тогда пожарю несколько, штук пять сразу. Съешь?

— Даже десять или двадцать.

— Дурачок.

Кихен смотрит ему в глаза какое-то время, а после ложится на колени. Брюнет удивляется, но совершенно не сопротивляется таким действиям, наоборот, помогает ему и подкладывает ладошку под голову, чтобы было помягче, а второй перебирается светлые волосы.

— Закроешь свой подвал?

— Нет.

— Зачем он тебе, у тебя же есть прекрасная квартира.

— Я буду сдавать ее, а все деньги отдавать тебе.

— Не заставляй меня ругать тебя снова. Зачем мне твои деньги? Я зарабатываю в десятки раз больше тебя, ты же знаешь. Я не нуждаюсь в деньгах, даже сейчас.

— Это не то, о чем ты подумал, больше не то.

— А что же?

— Взнос по квартплате, тебе же до сих пор нужен уход, я прав? Я видел твои ужасные шрамы, не забывай. Я буду ухаживать за тобой и выполнять любые капризы. Абсолютно любые, — Минхек улыбается.

— Ты пожалеешь об этом, обещаю. И не вздумай жаловаться.

— Я и не собирался. Уверен, что твои, даже самые эгоистичные приказы, будут приносить удовольствие нам обоим. Ведь так?

— Я заставлю тебя есть зефир каждый день.

— С удовольствием.

— Не пугай меня.

— Я правда люблю тебя.

***

— Я как-то упустил мгновение, когда мы плавно перешли от момента «закрыть чертов подвал» в «перестроить его в любовное гнездышко»? — Че захлопывает тяжелую дверь и рассматривает романтическую атмосферу, царящую внутри.

— Минхек умеет убеждать, что тут еще сказать. Ты же его знаешь.

— Кихен, соглашаться на такое странно даже для тебя. А если тебя тут найдут?

— Не найдут, мои люди следят за этим. Кстати они передавали тебе привет, Минхек.

— О, и им передай. Как они поживают? Я слышал ты поднял им зарплату, — хихикает брюнет.

— Откуда ты знаешь?

— Я же вижу будущее и прошлое, а еще твою любовь.

— Ну нахер, я ухожу, — Хенвон натягивает ботинки и демонстративно направляется к выходу.

— Эй, погоди, — кричат в унисон парни, — у нас же праздник в честь восстановленной справедливости. И торт уже ждет тебя на кухне.

— Вкусный?

— Я сам купил, — важно заявляет Минхек.

— Сомнительный повод для гордости. Только давайте без этих ваших штучек, я уже устал от них. Такое ощущение что вам, извращенцам, не хватает острых ощущений и вы постоянно хотите быть замеченными. Но почему только мной? Твои охранники тоже ведь в курсе о вас, подставляйте их! Я вас прошу, хватит, — ноет Че и идет на кухню.

— Лучше не садись на то кресло, — заботливо предупреждает Кихен.

— Снова? Вы хоть до кровати когда-нибудь доходите?

— До этой еще ни разу, нам нравится заниматься сексом на кухонном столе, — Минхек коварно улыбается, смотря как быстро меняется лицо Хенвона, и как он мигом убирает руки со стола и отодвигает стул подальше.

— Он шутит, кушай свой тортик. Если я возьму его на столе, то потом он будет с неделю стонать о том, как болит его поясница и что такая мебель ужасно твердая и не предназначена для секса. Он невероятно привередливый в этом плане, с ним сложно.

— Ты возьмешь его? Ты? — Че удивленно смотрит то на одного, то на другого.

— Теперь он выполняет все мои желания, чем я активно пользуюсь и мне ни капельки не стыдно. А ему приятно. Да?

— Да, — бубнит Минхек, — очень приятно.

— А если честно, без ворчания? — Ю подхватывает пальчиками повязку на лбу брюнета и с вызовом смотрит в глаза.

— Кихен, ты знаешь.

— А он нет. Скажи ему. Он же ждет.

Хенвон перестает есть кремовый торт и кидает ложку рядом с тарелкой, прикрывая глаза рукой. Вот опять началось. После того дня они как с цепи сорвались, зажимаются в любом углу и не могут перестать целоваться, обниматься и заниматься сексом в неположенных для того местах, от чего частенько страдает хрупкая психика Че. Он сначала игнорировал их, потом делал вид, что замечает, а они только сильнее от этого возбуждались, извращенцы. В итоге так и ни одна тактика не помогла ему минимизировать урон глазам и нежной психике, а в конце концов он смирился. Немного подождав, шатен берет тарелку и ложку, предупреждает о том, что отойдет минут на пять и скрывается в их спальне, плотно заперев при этом двери. Время он озвучил лишь для того, чтобы те поторапливались, а торт взял потому что он действительно вкусный и как расплату за очередное пошлое представление. Хенвон сильно ворчит, когда слышит громкие обсуждения того, что нужно быть потише и сдерживать стоны, потому что они не одни, но вот какая досада, после эти двое становятся лишь громче. Намного. Минхек и вовсе стыд потерял, он зачем-то выкрикивает те действия, в которых нуждается дальше, а также не забывает подробно комментировать получаемые им в данный момент ласки. Кихен же ведет себя тише, даже в какой-то момент их и вовсе перестает быть слышно, на что Че с облегчением выдыхает и думает, что это конец. Но спустя пару минут шатен слышит громкую ругань Минхека, на то, что его платок не универсальная секс игрушка и что это не кляп, которым можно затыкать ему рот.

— Он теперь слюнявый!

— Так это же твои слюни!

— Я ведь только отстирал его после вчерашнего, и чего ты так к нему привязался? Глаза, руки, ноги и даже член им перевязывал, а это вообще-то один из основных элементов моего образа! А из-за тебя он уже пропитан моей и даже твоей спермой, Кихен, сдерживай себя хоть немножко!

— Не хочу сдерживаться и тебе не советую. Это вредно для здоровья.

— Ты невозможный. Я сказал не бери платок снова! Слышишь?! Ки…

— Слышу, но ты пообещал слушаться. Так делай это.

Хенвон кушает тортик и молится всем богам, чтобы хотя бы теперь эти двое угомонились, потому что еще совсем чуть-чуть, буквально самую малость, и он пойдет за новым куском и, проходя мимо, выдаст что-нибудь такое зверское, что обязательно охладит их горячие головы и сбавит градус возбуждения. Возможно после этого будет неловко всем. Ну, а пока, он ест вкусный десерт ложечка за ложечкой и придумывает самую глупую шутку для людей, занимающихся сексом при посторонних, а потом коварно улыбается и откидывается на кровать, закрывая уши подушкой. Хотя может и не надо им мешать, возможно стоит дать еще один такой день, наполненный счастьем и безумной похотью. Хенвон смотрит на закрытую дверь и улыбается, думая о том, как же все-таки хорошо, когда рядом есть кто-то, способный поддержать в трудный момент, ну и, конечно же, тот, кто может хорошенько вытрахать всю дурь из головы. Да, впрочем, просто вытрахать с любовью.

***

Минхек все также, как и раньше предсказывает судьбу, сидит в своем подвале и помогает всем людям, попавшим в трудную ситуацию. Слава о нем быстро разлетелась по городу, но он не торопится что-то менять, принимает всего лишь пару клиентов на одной неделе и ни о чем жалеет больше. Брюнет наполняет свои дни счастьем и приятными мелочами, а еще он стремится дать как можно больше любви Кихену. Минхек радуется, когда его любимая модель приходит к нему, держа в руках новый журнал с собой на обложке, когда тот отдает ему первый экземпляр и счастливо улыбается. Ли прижимает его ледяные ладошки к животу, в котором он уже давно не ощущает ни капли холода, там лишь пресловутые бабочки, как в ванильных историях о любви. Стаи бабочек, которые щекочут его и заставляют солнечно улыбаться. В такие моменты он целует блондина, перебирает руками его волосы, а после забирается к нему по одежду и ждет. А Кихену и не нужны более конкретные намеки на секс, тем более кухонный стол всегда в их распоряжении, а Хенвону знать о таком и вовсе необязательно.