— Это голубой! Это он убил! – уверенно заявил Шэнь Цзю, когда все они собрались в столовой для обсуждения случившегося. Парень в голубом скафандре отшатнулся и испуганно замотал головой.

— Ч—что? Я не… — попытался оправдаться он, но его голос был дрожащим и слабым, и Шэнь Цзю не дал ему продолжить, сразу же перебивая.

— Мы с Бинхэ всё видели! Мы были в комнате охраны, когда услышали шум в реакторе и вышли посмотреть, что происходит, а нам навстречу он. Труп был прямо рядом с ним, но он подал сигнал только после того, как увидел нас!

Взгляды всех в комнате обратились к голубому, кто—то отошел от него подальше. Он заметно задрожал и попытался возражать, отрицал всё сказанное, бормотал, что сам наткнулся на уже холодеющее тело, но остальные смотрели на него с всё больше растущим недоверием. Кто—то предложил выяснить, где были другие члены экипажа во время происшествия, и по очереди все рассказали, чем занимались, подтверждая свою невиновность. Бинхэ не слушал. У Бинхэ стоял гул в ушах и дикое чувство нереальности происходящего, появившиеся после того, как схлынула посторгазменная дымка.

— Бинхэ, скажи им!

Бинхэ вздрогнул, услышав своё имя, и удивлённо посмотрел на Шэнь Цзю.

— Что?

Шэнь Цзю, почти не отходивший от него во время собрания, сделал шаг ближе и взял за руку, прежде чем повторить:

— Ты тоже там был и всё видел, ты можешь подтвердить мои слова. Скажи им, прежде чем мы начнём голосование.

Бинхэ чувствовал крепкую хватку на своей ладони и вспоминал, что этой же рукой Шэнь Цзю каких—то полчаса назад ласкал его член. И не только рукой, своим ртом и длинным языком тоже. Тем самым языком, которым на самом деле и убил несчастного члена экипажа и с которого сейчас так легко слетали слова лжи, очерняющие другого.

— Да, я всё видел, — после некоторого молчания произнёс он, кивая.

Это всё, что нужно было Шэнь Цзю. Он тут же повернулся к остальным и продолжил обсуждение так, словно Бинхэ сказал, что лично видел голубого во время убийства. Голосование, исход которого несложно было предугадать, и приведение решения в исполнение едва ли занимают больше двух минут. Бинхэ смотрел, как мелькает за иллюминатором корабля, кувыркаясь в космическом пространстве, голубой скафандр, и чувствовал сжимающую его ладонь руку. Шэнь Цзю отпустил его, лишь когда экипаж начал расходиться по своим рабочим местам, чтобы продолжить выполнять поручения на корабле, поддерживая его работоспособность. Бинхэ тоже ушёл – забился в дальний угол, куда обычно никто не заходил, и сжался там в клубок. Ему казалось, что из люка в углу за ним наблюдали чьи—то глаза.

***

На следующий день в столовой он не подсел к Шэнь Цзю с широкой улыбкой и не предложил ему, как бывало обычно, свою булочку с ванильным кремом. Бинхэ наоборот почувствовал облегчение, когда нигде не увидел зелёный скафандр, и сел за дальний столик, размышляя, нравились ли Шэнь Цзю вообще булочки с ванильным кремом, как он всегда думал, или они просто не казались ему такими противными, как остальная человеческая еда.

После завтрака Бинхэ не пытался следовать за Шэнь Цзю, выполняя поручения, как сделал бы ещё вчера. Он проводил его взглядом и специально свернул в другое крыло корабля, с головой погружаясь в работу. И тем не менее Бинхэ раз за разом натыкался на него с завидной регулярностью: они врезались друг в друга, поворачивая за угол, и стояли рядом в администрации, скачивая данные. И даже когда начались неполадки со светом, и Бинхэ неторопливо брёл к электрощитовой по коридору из дальнего конца корабля, надеясь, что кто—то успеет раньше него и не придётся чинить поломку, Шэнь Цзю появился перед ним из темноты коридора. Бинхэ вздрогнул и остановился; на секунду ему подумалось, что Шэнь Цзю здесь, чтобы убить его и избавиться от ненужного свидетеля. Но Шэнь Цзю не двигался и ничего не говорил. Лишь когда свет снова начал разгораться, освещая коридор, он развернулся и ушёл туда, откуда пришёл. Ло Бинхэ почувствовал, как мурашки пробежали по коже, и поежился от странного холодка, охватившего тело. На секунду ему захотелось пойти следом за Шэнь Цзю, но здравый смысл остановил его.

Той ночью ему снился кошмар. Это странно, потому что Ло Бинхэ редко снились страшные сны, особенно такие ясные и реальные. Даже днем ранее, после двух смертей и секса с самым настоящим монстром, его сон был едва ли чем—то большим, чем рваной дрёмой, удушливой и липкой, но серой, без чётких образов. Но сегодня кошмар навалился на него тяжелой плитой, и даже проснувшись, Бинхэ не ощутил облегчения. Наоборот, ему казалось, что кошмар продолжился наяву, потому что он увидел тёмную фигуру, усевшуюся ему на грудь и нависшую над ним сверху. Дышать получалось с трудом, Бинхэ попытался столкнуть тяжесть с себя, но не смог даже двинуть рукой, и страх охватил его с головой, парализуя, но в то же время отрезвляя.

«Это сонный паралич», с невероятной ясностью понял Бинхэ и заставил себя закрыть глаза, чтобы не видеть фигуру над собой. «Это нужно просто переждать».

Но время шло, всё вокруг обретало свою реальность, а тяжесть на груди и сковывающее тело оцепенение не пропадали. Бинхэ распахнул глаза и увидел, что фигура также никуда не исчезла. Наоборот, теперь она склонилась к нему ближе, и длинные волосы спадали на подушку Бинхэ.

— Ну же, хватит притворяться, что спишь. Я не монстр из кошмаров, — тягуче прошептали ему на ухо, и Бинхэ, наконец, понял по голосу, что это Шэнь Цзю. – Я вполне реален.

Последнее прозвучало как насмешка и угроза одновременно. Бинхэ снова попытался двинуть конечностями, и осознал, что его тело оплетено чем—то прочным и похожим на верёвки. Шэнь Цзю наблюдал за его трепыханиями с интересом и предупредил, когда увидел, что Бинхэ собирается что—то сказать:

— Не смей орать. Твоего соседа всё равно здесь нет, а другие едва ли услышат и успеют прибежать быстрее, чем я пробью твою голову насквозь.

Бинхэ тут же захлопнул рот. Шэнь Цзю едва слышно усмехнулся.

— Хотя, кажется, ещё вчера тебе очень понравился мой язык, не так ли? Ты так быстро кончил.

Бинхэ вспыхнул от смущения, вспоминая прошлый раз, когда они были так близко друг к другу. Шэнь Цзю словно почувствовал это и положил ладонь на горящую щеку Бинхэ, гладя нежную кожу.

— Интересно, если бы я сел немного ниже, не на грудь, а на бедра, я бы почувствовал, что ты и сегодня рад меня видеть?

— Я совершенно не рад тебя видеть. Я думал, у меня случился сонный паралич! – прохрипел Бинхэ возмущённо.

— Правда? – спросил Шэнь Цзю, совершенно неубежденный. – В прошлый раз от тебя так сильно пахло смесью страха и возбуждения, я решил, тебе понравится, если я немного тебя напугаю.

Бинхэ хотел ответить что—то резкое, хотел возразить, что это было совсем не «немного», но лишь вздохнул шумно, когда Шэнь Цзю, наконец, приподнялся, давая ему дышать свободно, и начал сползать ниже.

— Скажешь, я был неправ?

Бинхэ не смог бы ничего сказать, даже если бы собирался. Он смотрел на Шэнь Цзю, свою влажную мечту и первую влюблённость, за которой таскался днями по всему кораблю, а ночами дрочил, проснувшись после жарких снов, ерзающим на своих бёдрах, и понимает: что бы он ни сказал, его тело уже всё решило. Даже попытки вспомнить что—нибудь отвратительное и отталкивающее, мертвых котят, разлагающуюся плоть, язык, пробивающий череп насквозь, и монстра, нависающего сверху с распахнутой в оскал пастью, всё это не помогало и даже делало хуже. Ло Бинхэ с гнетущей неотвратимостью понимал, что страх его действительно возбуждал.

Шэнь Цзю тоже это почувствовал и улыбнулся ему полной острых клыков, поблескивающих в темноте, улыбкой. Он размеренно и неторопливо покачивал бедрами, заставляя наливаться кровью член Бинхэ в пижамных штанах, и запустил руки под его футболку. Бинхэ вздрогнул, чувствуя, как ледяные ладони погладили его пресс и поднялись к соскам. Из груди вырвался судорожный вздох. Бинхэ закусил губу, стараясь не издать больше ни звука, и как—то совершенно не вовремя вспомнил, как, потянувшись к чему—то в столовой, впервые случайно коснулся руки Шэнь Цзю. Они оба тогда были без перчаток, есть в них было просто неудобно, и как бы быстро Шэнь Цзю ни отдёрнул ладонь, Бинхэ успел ощутить, насколько она была холодная. Совершенно глупое «У тебя такие холодные руки» вырвалось само собой, от удивления. Шэнь Цзю смерил его раздраженным взглядом и ответил сухо и язвительно: «Я знаю». Бинхэ тогда смутился и постарался сразу же загладить свою вину булочкой, а потом весь день краснел, прокручивая в голове то, что не решился бы сказать даже в самых смелых мечтах, – «Можно погреть твои руки в моих?».

Это воспоминание вызвало приступ тоски и нежности, даже несмотря на ситуацию, в которой они находятся. Бинхэ впервые в жизни был так бессовестно и так трагично влюблён, что поделать, если ему захотелось оплакать хотя бы образ того прекрасного человека, что оказался жестоким монстром. Он смотрел на Шэнь Цзю и с сожалением повторял про себя: «Можно погреть твои руки в моих?».

Шэнь Цзю замер на мгновение и задумчиво склонил голову набок, придвинулся ближе к лицу Бинхэ, словно принюхиваясь. Он достал одну руку из—под футболки Бинхэ, отвел с его лица волосы и погладил по щеке.

— Милый мальчик, открой рот, — после пары минут молчания произнёс он, и голос его прозвучал неожиданно мягко.

Бинхэ непонимающе моргнул, пытаясь увидеть в темноте выражение лица нависшего над ним Шэнь Цзю, а потом его губ коснулись в поцелуе. Шэнь Цзю целовал медленно, но настойчиво, лизал губы Бинхэ и толкался языком внутрь, когда Бинхэ послушно приоткрывал рот. Шэнь Цзю довольно заурчал и почти всем своим телом улёгся на Бинхэ сверху приятной тяжестью. Это отвлекало. Бинхэ расслабился и отдался поцелую, не думая ни о чём. Шэнь Цзю вылизывал его рот, скользил по дёснам и нёбу. Бинхэ пытался тоже сделать что—нибудь своим языком, но Шэнь Цзю не позволил. Когда его язык начал удлиняться и скользить уже дальше, в глотку, Бинхэ напрягся и попробовал оттолкнуть Шэнь Цзю, но он, словно многотонная каменная статуя, только надавил на плечи и стал напирать сильнее. Бинхэ замычал жалобно и почувствовал, как глубоко проталкнулся язык Шэнь Цзю, щекоча горло изнутри. На глазах выступили слезы. Это не больно, Шэнь Цзю не пытался причинить ему вред, но ощущения были до жути странные и одновременно с этим волнующие. Бинхэ было тяжело дышать, он чувствовал, будто задыхался, и по коже пробегал холодок – точно такой же, как в тот раз, когда Шэнь Цзю ввел удлинившийся и заострившийся кончик своего языка в уретру Бинхэ. Это была смесь страха и возбуждения.

Шэнь Цзю оторвался от его губ с мокрым звуком, и Бинхэ ощутил, как язык выскользнул из его горла, оставляя после себя странное чувство пустоты. Он наблюдал осоловело, как Шэнь Цзю выпрямился и стёр с лица слюну, а потом произнёс слова, смысл которых даже не сразу дошёл до Бинхэ:

— А теперь я хочу, чтобы ты оплодотворил меня.

Фраза прокручивалась в голове снова и снова, и каждое слово по отдельности казалось знакомым и понятным, но всё вместе вызывало лишь недоумение. Но Шэнь Цзю не ждал, когда Бинхэ осознает сказанное, он двигался быстро и решительно, когда без особых усилий разорвал на нем одежду, оставляя лишь жалкие лоскутки ткани, и окинул голодным взглядом обнажённое тело. Ладонь обхватила уже налившийся кровью член, начиная его дрочить, и Бинхэ зашипел от внезапных ощущений. Он нахмурился и снова постарался пошевелиться, дёрнуть руками или ногами, но путы, обвивающие конечности, держали его всё так же крепко, не давая вырваться.

— Как муха в паутине, — со смешком прокомментировал зрелище Шэнь Цзю, нависая над членом абсолютно голый. Бинхэ не помнил, чтобы он раздевался, одежда будто сама исчезла с него, как если бы её не было. Бинхэ знал, что это из—за природы Шэнь Цзю. Он не был человеком и едва ли имел с людьми что—то общее.

— А ты паук, — ответил он хрипло.

Шэнь Цзю резко опустился на член до конца, издавая горловой стон, полный наслаждения, и издевательски спросил:

— Как ты догадался?

Опыт Бинхэ был небогат, всего лишь пара неловких перепихов с подругой детства и один начавшийся, но ничем не закончившийся с парнем, но даже так он чувствовал, что что—то совсем иначе. Внутри Шэнь Цзю было мокро, горячо и тесно, и всё это – слишком. Непонятно откуда взявшаяся обильная смазка пошло хлюпала при каждом размашистом движении бёдер, а член Бинхэ словно что—то сжимало изнутри, не давая выскользнуть из невероятного жара чужого тела.

— Знаешь, — произнёс внезапно Шэнь Цзю, тяжело дыша из—за быстрого темпа. – Нгх а—ах… Пауки бывают ядовитые.

Бинхэ, растворившийся в ощущениях, вздрогнул и напрягся, а Шэнь Цзю продолжил, немного замедляясь:

— Ядовитые железы соединены с зубами вот здесь, на верхней челюсти. – Он остановился, зависнув над бёдрами Бинхэ, почти выпуская его член из себя, и широко улыбнулся, проводя языком по верхнему ряду зубов, что казались сейчас сплошными клыками. – При укусе яд впрыскивается мгновенно. Интересно, при поцелуе тоже? Никогда не проверял.

По спине Бинхэ пробежал холодок страха, и Шэнь Цзю, словно почувствовав это, снова насадился на его член, закатывая глаза. Бинхэ не выдержал и застонал сквозь зубы, наслаждаясь тем, как сокращались вокруг его члена нежные стеночки.

— Но не думай… Ах!.. Слишком много об этом. Твоё сердце не остановится от яда, — заверил его Шэнь Цзю любезно. Его грудь тяжело вздымается, а сбитое дыхание мешало говорить, но он продолжает самодовольно с видом победителя: — Разве что от возбуждения. Видишь ли, м—моя ммм… Моя слюна – сильный афродизиак. Хватит на несколько часов. Но не волнуйся, — он остановился и закончил с пугающим намного больше, чем яд, острый язык и перспектива быть сожранным, участием в голосе: — я тебе с этим помогу.

***

На следующее утро Ло Бинхэ со слабостью, высокой температурой и головной болью был помещён в медицинский отсек. Шэнь Цзю, который и заметил на завтраке, что одного из членов экипажа не достаёт, и, заволновавшись, предложил остальным проверить его, поддерживал Бинхэ под руку всю дорогу до отсека, не давая подогнуться дрожащим ногам, и долго копался в аптечке, пока пытался найти подходящие лекарства. Остальной экипаж, которому Шэнь Цзю приказал не мешаться, неловко топтался рядом с лежащим на больничной койке Бинхэ и вполголоса сетовал, что единственный среди них человек с медицинским образованием оказался убит и придётся полагаться на свои немногочисленные знания, пока корабль не прибудет на ближайшую станцию.

— Нам нужно разделить сегодняшние задания между всеми нами, он не сможет работать, — заметил фиолетовый, пока Шэнь Цзю, приподняв голову Бинхэ, помогал ему запить таблетки. Остальные начали удрученно вздыхать.

— Ну так поделите его задания и идите выполнять, нечего тут толпиться, — раздражённо зашипел на них Шэнь Цзю. – Ему нужен покой и отдых. Я закончу тут и тоже присоединюсь к вам.

Экипаж шустро потянулся к выходу и вскоре оставил их наедине, но Шэнь Цзю ещё долго сидел напряжённый, вслушиваясь в звуки удаляющихся шагов и голосов. И лишь когда всё стихло, он расслабился. Бинхэ, к тому времени переставший притворяться ужасно больным страдальцем, прищурившись смотрел на него.

— Хорошо сыграл. Впрочем, они так глупы, что действительно поверили даже в то, что меня возмутило твоё отсутствие, ведь мне не досталась лишняя булочка. – Бинхэ вымученно улыбнулся, чувствуя, как раскалывается его голова от отсутствия сна, ночи физических нагрузок и лихорадки. Шэнь Цзю, заметив это, положил холодную ладонь без перчатки ему на лоб. – Это скоро пройдёт, обычная первая реакция человеческого организма на секрет желез моего вида.

— Симптомы, как у вирусной инфекции, — отметил Бинхэ. Шэнь Цзю, который, видимо, счёл это за смешную шутку, негромко и коротко, но искренне засмеялся.

— Ага.

Бинхэ, никогда не видевший, чтобы он так смеялся, смутился и мысленно поблагодарил температуру, на которую мог списать заалевшие щёки. Молчать было неловко, и поэтому он спросил, кивая на таблетки на тумбочке:

— Мне нужно это всё выпить?

Шэнь Цзю посмотрел туда же, куда и он, и, потянувшись, взял ближайшую коробочку.

— У тебя есть запор? Может быть, рвота? Тахикардия? Я выбирал разные таблетки, как будто разбираюсь в них, для вида, но на самом деле той единственной, что ты уже выпил, будет достаточно. Это снотворное, поможет тебе заснуть.

Бинхэ уже чувствовал, как начинают слипаться его глаза, и просто зевнул в ответ. Шэнь Цзю погладил его по голове напоследок и встал.

— Отдыхай.

Яркий свет, горевший над головой, начал затухать, пока лампы не стали светить едва—едва. Бинхэ закрыл глаза и почувствовал, как погружается в сон.

— Это не он! – раздался оглушительный крик в коридоре, и Бинхэ резко проснулся, подрываясь с кровати, словно по сигналу об аварии. С руганью и громким топотом экипаж корабля второй раз за день набился в медицинский отсек.

— Он не спит! – воскликнул кто—то из толпы.

— Я проснулся из—за шума, — хриплым ото сна голосом произнёс ничего не понимающий Бинхэ.

— Он спал! – снова закричали, и перед ним, загораживая своим телом, встал Шэнь Цзю. – Я дал ему снотворное, он не мог этого сделать!

— Труп нашли недалеко от медотсека, у остальных есть хоть какое—то алиби. У всех, кроме него! – взмахнув рукой в сторону Бинхэ, обличающе возражает фиолетовый. Бинхэ лишь хмурится, пытаясь понять, что произошло за то время, что он был в отключке. Кажется, кого—то убили? Неужели это снова Шэнь Цзю?

— Его алиби – это снотворное, мать вашу! Он больной и едва ходит, он не может с кровати встать, не то что напасть на кого—то!

— Послушай, зелёный, я, конечно, понимаю, что вы вроде как бегаете друг за другом, но это не повод выгораживать своего любовничка.

Шэнь Цзю дёрнулся всем телом и вскинул голову, а голос его, теперь негромкий и стальной, словно истекал ядом:

— Я, конечно, понимаю, что ты, любовничек, сегодня лишился своей пассии, но это не повод обвинять первого попавшегося человека. Бинхэ не мог её убить.

Шэнь Цзю обвел взглядом притихший экипаж, задержавшись особенно долго на выглядывающем из—за спин других коричневом. Он нервно завозился и начал неуклюже проталкиваться вперёд.

— Фиолетовый, успокойся, — раздался его испуганный голос. – Я же говорил, что, перед тем, как найти тело, заходил сюда. Красный спал. Не думаю, что он действительно мог…

— А ты что здесь делал? – рявкнул фиолетовый, напирая теперь на коричневого. – Сразу не мог выполнить задание, когда мы были тут все вместе?

Коричневый отпрянул подальше и выставил перед собой дрожащие руки.

— Я—я просто ушёл вместе со всеми, когда зелёный сказал. И вообще это не моё задание, оно из заданий красного!

Фиолетовый хотел сказать что—то ещё, но ему на плечо опустилась рука одного из ранее безучастных членов экипажа.

— Думаю, мы зашли в тупик. Мне это тоже не нравится, но красный очевидно не виноват, так что нам придётся просто усилить бдительность и быть настороже. Больше мы сейчас сделать не можем.

Фиолетовый дёрнул плечом и вылетел из медицинского отсека на полной скорости. Другие, шокированные произошедшим, тоже в гнетущем молчании последовали на выход. Остались лишь трое: поражённый Бинхэ, разъяренный Шэнь Цзю и коричневый, имя которого Бинхэ едва ли мог бы вспомнить.

Внезапно двери с громким стуком захлопнулись, заставив Бинхэ подскочить на своей койке.

— Ты правда заходил сюда? – ледяным угрожающим голосом спросил Шэнь Цзю.

— Ага, — легко и совсем непринуждённо, словно не он только что дрожал и боялся, ответил коричневый. – Хотел проверить, как самочувствие больного.

— Прямо перед тем, как пойти убить человека и сразу же доложить о трупе, тем самым подставляя его?

— Хотел посмотреть, будешь ли ты его выгораживать.

Даже с широко распахнутыми в шоке глазами Бинхэ не смог уловить движение, настолько оно было быстрым, но спустя мгновение Шэнь Цзю уже прижимал коричневого к стене и душил, обхватив горло мёртвой хваткой. Коричневый даже не пытался вырваться, лишь издавал странный булькающий звук, отдалённо похожий на смех.

— Цинхуа, в следующий раз я тебе такое не прощу.

— Боишься напу… Гха, х—хахть своего щенка?

Шэнь Цзю сжал чужое горло сильнее, прерывая фразу и наслаждаясь чужими хрипами, а потом отпрянул, позволяя Цинхуа согнуться у стены, заходясь кашлем, и процедил с презрением:

— Не хочу оставлять ещё один труп. А моему щенку, — он с нежностью оглянулся на Бинхэ, — нравится, когда я убиваю.

Цинхуа снова сипло засмеялся и пополз на выход. Двери перед ним послушно распахнулись, как никогда не распахивались ни перед кем другим, кто был всего лишь человеком.

— Нам пора заканчивать, — бросил он, прежде чем выйти. Шэнь Цзю лишь молча кивнул.

***

Кровь падала с ножа на пол размеренно и гулко, словно из подтекающего крана: кап—кап. На космическом корабле, где во избежание протечек и кранов—то практически не было, этот звук был странно чужеродным. Шэнь Цзю наклонился, обтер нож об чужой скафандр и прислушался. Над головой глухо гудела вентиляция, в соседнем помещении, комнате связи, пищали приборы, принимая и обрабатывая поступающие сигналы. Вдалеке раздались неторопливые шаги, шуршание скафандра и скрип открываемой крышки люка в полу. Шэнь Цзю выглянул из—за угла и увидел сидящего на полу спиной к нему члена экипажа. Подкрасться к нему не составило никакого труда, свернуть шею, быстро и практически бесшумно, — тоже. Тело завалилось набок и сползло по стене, оставшись лежать в неестественной позе. Шэнь Цзю было наплевать. Он разобрался со своей частью работы.

После случившегося днём Цинхуа остался ждать его недалеко от медицинского отсека, у входа в столовую. Шэнь Цзю, выходя, запер за собой двери, чтобы никто больше не беспокоил Бинхэ, и увидел его стоящего в коридоре.

— Четыре осталось. За сегодня успеем.

Цинхуа, даже если и удивился такой спешке, никак это не прокомментировал, лишь кивнул и ответил:

— Фиолетовый к реактору пошёл, хочу сам позаботиться о нём. А ты давай тогда на правую половину. Закончим, найдём друг друга.

Шэнь Цзю оглянулся на двери медотсека. Ему не хотелось далеко уходить от Бинхэ, но у Цинхуа с фиолетовым были свои счёты, поэтому он согласился, посчитав, что сумеет сделать всё быстро и вернуться. Но сейчас, когда вокруг больше не мельтешил экипаж в разноцветных скафандрах, и корабль погрузился в мёртвую, как бы иронично это ни было, тишину, волнение начало поднимать свою голову. Окинув напоследок коридор беглым взглядом, Шэнь Цзю поспешил вернуться к своей паре, на ходу прикидывая, закончил ли Цинхуа. На карту, высветившуюся на пейджере при нажатии кнопки, он глянул просто по привычке, не сразу сообразив, что что—то не так, а когда понял, замер на мгновение, словно врезавшись в стену, и тут же сорвался с места.

Ещё из другого конца столовой можно было разглядеть очертания лежащего у входа в медицинский отсек труп. Он лежал прямо в проёме между раскрытых дверей. Шэнь Цзю, чувствуя, как внутри, словно чёрная дыра, разрастается сосущая пустота, пролетел столовую насквозь, даже не заботясь обойти стол, стоящий в самом центре, и вместо этого пробегая прямо на нему, и ворвался в медотсек.

Поначалу Шэнь Цзю показалось, что Бинхэ внутри не было, лишь Шан Цинхуа, что вольготно развалился на одной из кушеток и слизывал удлинившимся языком с когтистой руки кровь. Но из дальнего угла раздался судорожный вздох, и он заметил свою пару, чувствуя облегчение и сразу же оказываясь рядом. Бинхэ выглядел напряжённым и жался спиной к стене, держа у груди правую руку, криво перевязанную бинтом, на котором проступило кровавое пятно.

— Что с рукой?

Шэнь Цзю спрашивал у Бинхэ, но ответил Цинхуа:

— Ничего особенного. Твой щенок не оценил моего эффектного появления и хотел подать сигнал тревоги. Но я же не знал, закончил ты или ещё нет, поэтому пришлось ему помешать. Хорошо, что пейджер лежал на тумбочке, Бинхэ не успел до него дотянуться. Правда, в процессе я его немного… Хм, поцарапал.

Цинхуа пошевелил пальцами, украшенными сейчас не спрятанными от чужих глаз когтями, и улыбнулся. Шэнь Цзю издал громкое утробное рычание.

— Цинхуа, я предупреждал…

— Я же не подверг твоего щенка опасности, ну правда! – сразу же возмутился Цинхуа. – Всего лишь царапина, сам посмотри. Я пойду пока подам сигнал нашим.

Цинхуа спрыгнул с койки и удалился, радостный и удовлетворённый, захватив с собой лежащее на входе тело. Минуту спустя о произошедшем напоминали лишь лужи крови и разводы на полу.

— Вы всех убили, да? – наконец прервал молчание Бинхэ, когда Шэнь Цзю всё же усадил его обратно на кушетку, чтобы проверить и обработать рану.

Он не казался напуганным собственными же словами, и голос его не срывался и не дрожал, но даже так Шэнь Цзю видел, что Бинхэ внутренне трясло от пережитого. Он лишь кивнул в ответ, смотря прямо ему в глаза, не отводя взгляда. Бинхэ поджал губы.

— И что дальше?

— Дальше мы уберёмся из этого отвратительного места, где тебя и на минуту нельзя оставить, вернёмся в твою каюту и будем ждать.

***

— Ждать чего?

Шэнь Цзю, сверливший бессмысленным взглядом стену, вздрогнул и склонил голову к прижавшемуся к его боку, обнимая, Бинхэ.

— Мм?

— Что… Кого мы ждём? – задумавшись на мгновение, поправил себя Бинхэ.

— Моих сородичей, которые заберут нас с корабля домой, — ответил Шэнь Цзю.

Бинхэ завозился и обхватил его крепче, прижимаясь щекой к чужим ребрам.

— А я?

— Ты моя пара. Ты выбрал меня, а я выбрал тебя. – Шэнь Цзю усмехнулся и опустил руку ему на голову, зарываясь пальцами в слегка вьющиеся волосы. – Хотя обычно бывает наоборот.

Бинхэ кивнул и прикрыл глаза. Шэнь Цзю остался с ним охранять его сон, но сон никак не шёл. Бинхэ чувствовал, как гудела голова после сумасшедшей ночи и последовавшего следом не менее сумасшедшего дня, и дрожал, непонятно, от нервов или от озноба. Постоянно казалось, что всё это нереально: монстр в его кровати, убийство экипажа корабля, он – не только живой, но и обзаведшийся «парой». Больше похоже на бред в лихорадке. Иногда Бинхэ позволял себе в это поверить. Иногда заставлял осознать, что всё реально.

— А если бы ты меня не выбрал? Был бы я одним из трупов? – неожиданно спросил он, всё так же не открытая глаз. Он очень не хотел видеть реакцию на свои слова.

Шэнь Цзю хмыкнул.

— Всех новичков предупреждают, что космические перелёты крайне опасны, в том числе из—за наших нападений. Ты должен был быть готов, — произнёс он цинично.

Бинхэ повернул голову и вжался лбом в грудь Шэнь Цзю, пряча лицо. Его голос из—за этого стал глухим и неразборчивым.

— Новичков не предупреждают о том, что их может соблазнить и трахнуть инопланетный монстр.

— Не хотят шокировать слишком сильно, — со смехом ответил Шэнь Цзю. Бинхэ подумал, что в этом нет ничего смешного.

— А если я не хочу? – прозвучал едва слышный вопрос.

Рука, гладившая Бинхэ по голове, словно любимого щенка, резко остановилась, и в комнате повисла тишина – неприятная, давящая. Шэнь Цзю сделал глубокий вдох, затем медленный выдох, успокаиваясь, и переспросил, давая шанс, терпеливым ласковым голосом, что был красноречивее любого ответа:

— Что?

Бинхэ вцепился в Шэнь Цзю так, словно это могло бы ему помочь.

— Я немного посплю, — произнёс он громче.

Шэнь Цзю расслабился, делая вид, что не слышал ничего другого.

— Хорошо, — ответил он с нежностью, за которой больше не слышалось предостережения. – Я больше никуда от тебя не уйду.

***

Когда Бинхэ проснулся, на корабле уже снова стало шумно. Кто—то шнырял в коридоре, переругиваясь и постоянно таская что—то. Шэнь Цзю объяснил, что с корабля выносят всё, что может пригодиться: провизию, запчасти, инструменты, даже скафандры и предметы человеческого быта, чтобы успешнее маскироваться, в следующий раз внедряясь на борт корабля. Сам он, как и пообещал, никуда не выходил и Бинхэ не выпускал, лишь дважды открыл дверь.

В первый раз стук в неё был настолько настойчивым и неожиданным, что разбудил Бинхэ. Шэнь Цзю завозился, выбираясь из его объятий, и долго о чем—то разговаривал шёпотом—шипением с незнакомыми людьми по ту сторону едва приоткрытой двери (и как бы обычно они ни выглядели, Бинхэ напомнил себе, что на самом деле они не люди). Под конец Шэнь Цзю стал раздражаться и отвечать резко и отрывисто, а потом и вовсе захлопнул дверь с грохотом и вернулся в кровать. Бинхэ раскрыл для него объятия, позволяя обнять и зарыться лицом в шею, прячась, и прижал к себе, словно теперь была его очередь защищать.

Во второй раз в дверь поскреблись. Как ни странно, Шэнь Цзю открыл вполне спокойно, даже не пытаясь спрятать Бинхэ за собой от глаз незванных гостей. Там стояли Цинхуа и угрожающего вида парень с хмурым и холодным лицом.

— Через четыре часа закончим, будьте готовы.

Шэнь Цзю кивнул и позвал Бинхэ за собой. Цинхуа с хмурым парнем прошли немного вместе с ними, а потом свернули в другой коридор. Бинхэ проводил их удивлённым взглядом. Цинхуа странно подобрел и оттаял, начал вести себя, словно ангел, и постоянно вился вокруг этого парня, заглядывая ему в глаза и следя за реакцией на свои слова, называя Мобэем. Ещё больше Бинхэ удивился, когда Шэнь Цзю сказал, что Мобэй человек.

— Люди часто становятся нашими партнёрами, — пожав плечами, пояснил ему Шэнь Цзю. – К тому же от спаривания с вами получается хорошее потомство.

Бинхэ ничего не ответил, но вспомнил странные слова Шэнь Цзю той ночью. Они молча прошли от кают до столовой, больше никого не встретив.

— А где..? – садясь за центральный стол начал было Бинхэ, но не закончил вопрос, не зная, как назвать прибывших забрать их. Шэнь Цзю понял и так.

— В своём шаттле. С корабля вынесли всё, что было нужно, им нет смысла оставаться здесь.

Бинхэ проследил, как Шэнь Цзю подошёл к панели на стене, немного ниже которой была небольшая дверца, из которой подавались контейнеры с едой, и начал нажимать на кнопки, проверяя, что осталось. Внутри системы подачи всегда оставалось несколько контейнеров, даже когда они выносили из холодильной камеры все оставшиеся запасы.

— Но почему тогда Цинхуа сказал, что ещё есть четыре часа? Не лучше ли было бы убраться отсюда сразу, как только со всем будет закончено, чтобы не наткнуться ни на кого? За кораблём, от которого нет ответа, отправят патруль.

Шэнь Цзю бросил на него из—за плеча немного удивлённый взгляд и снова вернул всё внимание электронной панели.

— Они откачивают топливо, это всегда дольше, чем всё остальное. Пока время позволяет, мы можем задержаться.

Панель, наконец, замигала зелёным, и дверца отъехала в сторону. Шэнь Цзю забрал заказанный контейнер и, подойдя к Бинхэ, поставил его перед ним.

— Ешь, тебе нужно восстановить силы.

Из всех вариантов, которые предлагались в меню на выбор, Шэнь Цзю принёс тот, что нравился ему больше всего, но Бинхэ всё равно больше возил ложкой по дну контейнера, чем ел. Бинхэ не ел уже минимум два дня, но аппетита не было, еда казалась безвкусной, приходилось запихивать её в себя и глотать через силу, почти не жуя. Шэнь Цзю просто сидел рядом и наблюдал за этим, не злясь и не торопя. Булочку, ту самую, с ванильным кремом, Бинхэ заметил не сразу.

— Хочешь? – Бинхэ протянул булочку Шэнь Цзю так привычно, что на мгновение показалось, будто это обычный завтрак перед началом дня. – Ты тоже ничего не ел.

Шэнь Цзю отрицательно покачал головой.

— Не хочу. Хочу тебя.

Бинхэ вскинул на него глаза и спросил неуверенно, хмурясь:

— Съесть?

Шэнь Цзю улыбнулся широко, клыкасто и засмеялся.

— И съесть тоже.

Полупустой контейнер улетел на пол, а Бинхэ вздернули на ноги и усадили на стол, тут же припадая в быстром поцелуе к губам.

— Но вообще—то я имел в виду другое. Хочу тебя прямо здесь. – Шэнь Цзю вклинился между ног Бинхэ и притянул его ближе к себе, заставляя проехаться задницей по столу и притираясь к паху. – Будешь моим обедом?

Между ними едва ли оставалось с десяток сантиметров, Шэнь Цзю мог чувствовать соблазнительный запах тела Бинхэ: такой вкусный от волнения, заставляющего сердце быстрее разгонять кровь по телу. На нём не было скафандра, только лёгкий нижний комбинезон, и ничего не мешало Шэнь Цзю провести носом по его шее, жадно вдыхая аромат, оттянуть в сторону ворот и лизнуть ключицы. Бинхэ вздрогнул от ощущения мокрого языка на коже и, сам не ожидая от себя такой смелости, ответил:

— Хочу быть твоим десертом. Любишь сладкое?

Зубы Шэнь Цзю вонзились в его шею резко и больно, но не сильно – не так, как могли бы. Бинхэ не смог сдержать вскрика, чувствуя, как по коже вниз побежала струйка крови. Шэнь Цзю тут же слизнул её, проводя языком по ране, словно извиняясь, а после кусая снова, уже бережнее, но Бинхэ ощущал, как от каждого его поскуливания Шэнь Цзю всё больше распалялся, а в штанах у него твердело. Это всё ещё было больно – это было дико приятно. Поцелуи—укусы оставляли на коже красные отметины, что совсем скоро нальются кровью и станут тёмными фиолетовыми засосами, и от одной мысли об этом в груди Бинхэ разрасталось странное удовольствие, а член наливался кровью. Он запрокинул голову, давая Шэнь Цзю больше доступа к своей шее, и зажмурил глаза, теряясь в ощущениях. Стоны и поскуливания срывались с его губ, и Бинхэ чувствовал, как от каждого звука объятия Шэнь Цзю всё сильнее сжимаются вокруг него, пока не стало трудно дышать.

Очередной стон, сорвавшийся на задушенный хрип, словно привёл Шэнь Цзю в себя. Он медленно отстранился, давая Бинхэ отдышаться, и окинул его внимательным взглядом, отмечая окрасивший щёки румянец и влажные от выступивших слез глаза. Бинхэ выглядел, как самое вкусное произведение кулинарного искусства в его жизни, и Шэнь Цзю почувствовал, что едва ли сможет сдержать сегодня свои желания. Его длинный язык мелькнул между губ, быстрым движением слизывая с лица испачкавшую его кровь и приковывая к себе внимание Бинхэ.

— Хочешь? – лукаво улыбнувшись, спросил Шэнь Цзю, снова показывая кончик языка.

Бинхэ кивнул, всё ещё сбито дыша, а через мгновение его сдернули со стола, переворачивая и укладывая обратно уже лицом вниз.

— Тогда будь хорошим мальчиком и лежи смирно, — раздался над головой ласковый, но твёрдый голос Шэнь Цзю, от которого у Бинхэ вниз по позвоночнику пробежал табун мурашек, а член болезненно напрягся. Бинхэ покорно уткнулся носом в стол и замер, ожидая, что будет дальше.

Шэнь Цзю не спешил. Его рука скользнула к чужим слегка вьющимся волосам, зарываясь в них и проходясь по чувствительному затылку, посылая дрожь возбуждения по телу, опустилась по шее к плечу, очерчивая алеющие на коже отметины засосов, и легла на лопатки, несильно надавливая. Бинхэ, понимая внезапно, как из—за предвкушения напряжено его тело, постарался расслабиться. Шэнь Цзю, удовлетворившись этим, повёл ладонь дальше. Вторая рука нежно прошлась по боку в успокаивающей ласке, которую дарят большим нервным животным, и легла на середину спины, а через секунду… Бинхэ не сразу понял, что за треск услышал, но потом его кожу обдало прохладным воздухом, а комбинезон, сшитый из невероятно прочной ткани, тряпкой упал к его ногам, и всё встало на свои места.

Жгучее возбуждение от такой непринуждённой демонстрации чужой силы ударило по Бинхэ, как девятибалльная волна, а ладони опустившиеся на бедра в жёсткой хватке, заставили заскулить и прогнуться в пояснице. Шэнь Цзю заурчал – громко, довольно и совершенно нечеловечески, и Бинхэ зажмурился, кусая губы, а потом почувствовал: горячее дыхание и влажный язык на коже ягодиц.

«Хочешь?», мелькнул в голове заданный ему вопрос. Бинхэ не мог даже предположить, что под ним подразумевалось на самом деле, но теперь догадывался – и всё ещё хотел.

— Пожалуйста, — едва слышно выдохнул он, пряча лицо в руках, но Шэнь Цзю услышал.

Ладони, ставшие неожиданно когтистыми, раздвинули ягодицы, и язык коснулся сжатого колечка мыщц, лизнул, позволяя оценить, насколько он удлинился. Бинхэ оценил, представил и почувствовал, как сами собой разъезжаются ноги. Шэнь Цзю лишь хмыкнул и погладил его по такой чувствительной сейчас внутренней стороне бедра, отдёрнув руку у самого члена, уже вовсю истекающего смазкой. Он не торопился, вернувшись к дырочке Бинхэ, надавил, проникая самым кончиком языка внутрь, и сразу вынимая, чтобы снова лизнуть. Шэнь Цзю повторял так, дразня, несколько раз, заставляя Бинхэ сгорать от своих желаний, невероятно пошлых и грязных, от которых у него полыхали лицо, уши и член, пока он, наконец, не выдержал и не толкнулся бёдрами назад, пытаясь самому насадиться на язык сильнее. У него не получилось, Шэнь Цзю зарычал, и отпрянул, и укусил его за бедро, напоминая, что значит «лежать смирно», а потом… А потом Бинхэ прижали к столу, положив тяжёлую ладонь на поясницу, и в него медленно, но неотвратимо начал проскальзывать язык Шэнь Цзю всей своей немаленькой длиной.

Это было слишком странно, слишком много и, как бы Бинхэ только что ни пытался ускорить процесс, слишком быстро, но он понимал на уровне инстинктов жертвы, что попытаться сейчас вывернуться значит разозлить хищника ещё больше. Шэнь Цзю больше не дразнился и не церемонился, его язык входил внутрь всё чаще и напористее, проходясь по простате. Дрожа и теряясь в ощущениях, Бинхэ несдержанно стонал. Он так сильно уже хотел кончить, что не замечал, как поднимал выше бедра, подставляясь под вонзающийся в него язык. Но когда внизу живота уже начинала нарастать волна, готовая захлестнуть его удовольствием с головой, Шэнь Цзю отстранился, заставляя Бинхэ жалобно заскулить.

— Тихо, тихо, — успокаивающе произнёс Шэнь Цзю, целуя его спину. – Сначала нам нужно позаботиться о наших детях.

Затуманенный возбуждением мозг Бинхэ не сразу смог обработать информацию, а когда всё же смог, он нахмурился и открыл рот, чтобы переспросить, но вместо этого с губ его сорвался громкий протяжный стон, когда Шэнь Цзю приставил свой член к его входу и толкнулся сразу на всю длину в разработанный языком и мокрый от слюны вход. Стараясь привыкнуть к растяжению и подстроиться под темп Шэнь Цзю, Бинхэ оглянулся через плечо и, сглотнув, робко поинтересовался:

— Каких детях?

Шэнь Цзю улыбнулся мечтательно и пугающе и опустил руку на спину Бинхэ, прижимая к столу так сильно, что не вырвешься.

— Детях, которых ты выносишь, конечно же, — ответил он. Толчки его набирали скорость, а член словно стал набухать в основании. Бинхэ не обратил бы на это внимания, но слова Шэнь Цзю заставили его насторожиться. – Я помещу в тебя яйца, которые ты оплодотворил в прошлый раз, и они будут в тебе развиваться.

Нервы Бинхэ обдало холодом страха, а потом, сразу же почти без перехода, горячим возбуждением, когда Шэнь Цзю словно специально начал попадать прямо по его простате. Он отвернулся, снова кладя голову на руки, и зажмурился, сосредоточившись на ощущениях. Что—то круглое в основании члена Шэнь Цзю сдвинулось, надавило на вход и проскользнуло внутрь. Бинхэ сжался, словно стараясь не дать этому двинуться дальше, но Шэнь Цзю резко толкнулся внутрь него, загоняя это дальше, и Бинхэ почувствовал, как оно надавило на его простату, вызывая вспышку удовольствия, и прошло дальше, оседая в животе чужеродной тяжестью. Следом за ним ещё и ещё, пока внутри него не оказалось пять яиц, как их назвал Шэнь Цзю. Бинхэ кончил ещё на третьем, задрожал и сжался на члене, не выдержав быстрых толчков. Шэнь Цзю позволил ему переждать оргазм, а потом просил потерпеть ещё немного, сцеловывая слезы с мокрых щёк. Бинхэ даже не заметил, когда начал плакать.

— Вот и всё, — ласково заверил его Шэнь Цзю, целуя в основание шеи, когда всё закончилось. – Ты был хорошим мальчиком.

Бинхэ чувствовал себя полным и уставшим не только физически, но и морально, и просто кивнул, позволяя за собой ухаживать и приводить в порядок, а потом на руках нести в свою комнату. Возможно, всё произошедшее в последние дни было немного слишком. Возможно, он немного не справлялся.

Засыпать под взглядом неотрывно следящего за ним Шэнь Цзю было беспокойно, уже привычно.