Похититель снов

      Вэй Усяню не спалось. Он никак не мог улечься: ворочался с боку на бок, подкладывал под голову то одну, то другую руку, надолго зажмуривался, нарочито зевал, хотя зевать совершенно не хотелось, — но сон не шёл. Вэй Усянь взялся считать овец — говорят, самый действенный способ заснуть, — только вместо овец считал кроликов, но один кролик никак не желал прыгать через морковку, а упрямо оббегал её стороной или вовсе принимался грызть. Вэй Усянь рассердился: придумывал-придумывал этих кроликов, а сна ни в одном глазу!

      Тогда он стал искать, к чему бы придраться: ведь наверняка должна быть причина, по которой он не может заснуть! В бессоннице зачастую можно обвинить луну: чем ярче она светит, тем хуже спится, — но в эту ночь небо было затянуто облаками, ни лучика не проглядывало. Вэй Усянь попробовал убедить себя, что ему душно, потому и не спится, но ночью в Цзинши было прохладно, занавески слегка колыхались сквозняком, но совершенно бесшумно — и к ним не придраться. Курильница слабо дымилась, аромат благовоний витал в воздухе, отгоняя москитов и навевая медитативную дремоту… на кого угодно, только не на Вэй Усяня!

      Вэй Усянь надул губы и покосился на Лань Ванцзи, который спокойно спал, сложив руки на груди. Быть может, Лань Ванцзи занял слишком много места, поэтому Вэй Усянь не может улечься? Вэй Усянь скрупулёзно пальцами измерил расстояние от края кровати до бока Лань Ванцзи, а потом от Лань Ванцзи до стены и разочарованно вздохнул: Лань Ванцзи занял ровно половину кровати. Тогда Вэй Усянь решил, что ему будет спаться лучше, если он втиснется в бок Лань Ванцзи и закинет на него ногу. «Подушка» такого бесцеремонного обращения с собой не оценила.

      Лань Ванцзи проснулся, открыл глаза и с неудовольствием поглядел на гнездящегося Вэй Усяня, укоризненно проронив:

      — Вэй Ин.

      — Не могу заснуть, — сердито отозвался Вэй Усянь. — А ты лежишь тут…

      — Мне встать? — после паузы спросил Лань Ванцзи.

      Вэй Усянь хихикнул, но Лань Ванцзи перехватил его руку, отправившуюся выяснять, не встал ли, и сказал ещё укоризненнее:

      — Вэй Ин. С кровати встать, а не… так.

      — Ещё чего, — возмутился Вэй Усянь, — тогда я точно не смогу заснуть.

      — Почему?

      — Кто же спит без подушки? — с наивным удивлением спросил Вэй Усянь.

      — Я оставил бы тебе подушку, — возразил Лань Ванцзи, но, поглядев на выразительную моську Вэй Усяня, всё понял и опять сказал: — Вэй Ин…

      Вэй Усянь возился-возился, закидывая на Лань Ванцзи то руку, то ногу, то руку и ногу сразу, но бессонная пустота внутри никуда не делась. Вэй Усянь громко засопел и выдал:

      — Это ты виноват, Лань Чжань, что я не смог заснуть!

      Лань Ванцзи раскрыл глаза чуть шире:

      — Я?

      — Да! — нахально подтвердил Вэй Усянь и стал ждать, когда Лань Ванцзи спросит, почему.

      Но Лань Ванцзи какое-то время просто смотрел на него, взгляд у него был растерянный и всё ещё слегка затуманенный сном.

      — Это потому, — медленно сказал Лань Ванцзи, — что я храпел?

      — Что? — поразился Вэй Усянь. — Нет! Ты вообще не храпишь. Я даже едва слышу, как ты дышишь-то, какое там храпеть…

      Лань Ванцзи помолчал ещё немного, словно бы обдумывая слова Вэй Усяня, и сказал:

      — Тогда сдаюсь.

      — Говорят, если кому-то не спится, значит, он в это время бодрствует в чьём-то сне. Раз ты спал, Лань Чжань, то снился тебе наверняка я. Ага! — воскликнул Вэй Усянь с торжеством.

      Лань Ванцзи несколько смутился. Снился ему действительно Вэй Усянь, но не сказать, чтобы они в этом сне… бодрствовали.

      Вэй Усянь захихикал и уже собирался сказать Лань Ванцзи, что это была шутка (а заодно убедить его, что всё-таки пора вставать, раз уж не ложится), но тут заметил, что выражение лица Лань Ванцзи изменилось. Лань Ванцзи помрачнел, по лицу его промелькнула какая-то тень, а глаза стали пустыми на мгновение.

      — Лань Чжань? — забеспокоился Вэй Усянь. — Что с тобой?

      Лань Ванцзи пристально посмотрел на него и отчеканил:

      — Если я крепко сплю, значит, я тебе не снюсь?

      Вэй Усянь широко раскрыл глаза. Всё-таки, когда шутишь с Лань Ванцзи, не стоит забывать, что гусуланьство в нём обосновалось прочно, никаким вэйусяньством не вытравить: Лань Ванцзи почти всегда всё воспринимает всерьёз, начинает копаться в себе и приходит к таким невероятным выводам, что хочется хлопнуть себя по лицу ладонью, желательно позвонче, и простонать: «Лань Чжань!» — что Вэй Усянь и сделал. Но Лань Ванцзи продолжал пристально на него смотреть, причём во взгляде уже сквозила не только обида, но и нарастающий гнев: да как он, Вэй Усянь, посмел не видеть Лань Ванцзи в своих снах!

      — Конечно, не снишься, — подтвердил Вэй Усянь. — Как ты можешь мне сниться, когда я не сплю? Это ты виноват! Похитил меня в свои сны!

      Лань Ванцзи заморгал, переспросил:

      — Что-что?

      Вэй Усянь повторил и прибавил:

      — Похититель снов и… вэйусянев!

      И он с нетерпением стал ждать реакции на столь возмутительное обвинение.

      Лань Ванцзи явно размышлял над его словами с полминуты, но… только вновь улёгся в благопристойную позу, закрыл глаза и сказал:

      — Мгм. И не отдам.

      — А? — не понял Вэй Усянь. — Лань Чжань? Лань Чжань! Ла-ань Чжа-ань?

      По губам Лань Ванцзи скользнула едва заметная улыбка.

      «Мгм. Не отдам».