Сегодня у Ста Восьми Вечностей очень, очень… неважный день. То, что она собирается этот мир оставить, не значит, что сам он должен оплакивать такую потерю. Он продолжит жить без неё, итераторы продолжат выполнять вычисления, которые ей так и не удастся постичь… Ибо к чему усложнять бытие, коль выход оказался так прост? Её род, увы, никогда здравомыслием не отличался.
Они носили огромные маски, которые не помещались в дверных проёмах. Вечность же смиренно прятала лицо за скромной маской о четырёх рогах, два по бокам, один спереди и другой — сзади. И во всём она соблюдала смиренный обет свой.
На дом заказывала она блюда, которые были отрадой ей в греховном прошлом, и, чтобы перебить вкус их, запивала горьким чаем. Товарищам рассказывала она, как же силён голод её, и как противен чай, и едва ли в словах можно было найти ложь, ведь кушала она за раз всего три блюда, а не четыре или пять, как раньше.
Она едва ли находила понимание в чужих глазах, но ей не пристало волноваться о таком. То лишь ещё одно испытание её, проверка на то, сможет ли она отказаться от социума.
Сегодня — день, когда её испытание кончится. Сегодня для неё всё кончится. А значит, Вечность превзойдёт своих товарищей и теперь. Они будут наивно ждать неизвестно чего, решения «Великой Задачи»!
Что ж, своё решение она нашла.
А потому пришла пора открыть дверь в комнату, куда не заходила так давно…
В каждом доме должна быть такая комната, её отсутствие ныне дурной тон. Пусть главная ценность её занимает совсем немного места, сам воздух её кажется иным. Священным. Пустым.
Но напоследок нужно избавиться от всего, что её отягощает. Можно было бы передать имущество какому-нибудь фонду или проекту по строительству очередного итератора, но нужно преподать урок. Коль её воспоминания не важны ей самой, то и другим тоже следует забыть.
А потому она решила преподнести пустоте первые дары. В первую очередь — письма в жемчугах, на которые она так давно перестала отвечать.
в том прошлом, которое ныне потеряло для неё всякую ценность, она такие письма писала чуть ли не в промышленных масштабах. Писала, конечно же, в жемчужинах. Чёрных, потому что белый слишком простой. Белый для её ценнейших записей совсем не годится, а чёрный жемчуг служит для технических подробностей. Душа Вечности пела, когда она брала его — свою личность она низводила до ряда преобразованных данных!
Конечно, судьба и пустота будут к ней благосклонны. Она непосредственна в своём «нестарании».
Она не стала ничего читать. Коль ей хочется оставить мир, значит, нужно оставить и всё, что с ним связывало. С лёгким сердцем выбросила она в ванну жемчужины и те мелькнули на золотисто-чёрной поверхности слабым отблеском.
Вот-вот и она разделит священную участь их. Как и одежды, как и украшений, как и любимой маски.
Кроме неё в доме ничего не осталось. Тянуть дальше нельзя, золотой свет зовёт.
Какое счастье, что мудрая природа распорядилась так, что тело не растворяется сразу. Вечность не сразу осознала, что коснулась пустого золота, рука скользнула по поверхности, словно по плёнке. А за ней ждёт покой.
Без колебаний погрузила она ногу, и кожу обволокло тепло. Пока ступня способна была ощущать дно, погрузила за ней и вторую.
А потом Вечность легла, закрыла глаза и позволила спасительной пустоте поглотить бренное тело своё.