Школьный шкафчик с противным скрипом открывается, впуская в себя набор учебников. Старая, слегка помятая полка заполнена всевозможными блокнотами и тетрадями. Стенки шкафчика уныло смотрят армией стикеров с самыми «нужными» мыслями и планами. У дальней стенки одиноко лежит маленькое зеркальце, в которое сейчас просматривается приближающаяся светлая макушка. Лиза знает, что произойдёт через несколько мгновений, это всегда происходит по одному сценарию, поэтому устало закатывает глаза, готовясь к такой ненужной сейчас возне.
Как и ожидалось, через несколько секунд дверца её шкафчика с силой захлопывается, а её саму хватают за плечо, разворачивая лицом к виновнице нарушения утренней рутины.
Минси приходится слегка опустить взгляд — девушка напротив ниже на голову. Их глаза, будто уже по привычке, встречаются. В уверенные зелёные смотрят небесно-голубые, полные решительности вперемешку с отчаянной ветреностью.
Джинн Гуннхильдр из девятого класса действительно была сравнима с ветром, такая же порывистая и активная, однако, что действительно позволяло делать подобное сравнение, так это ветер в её голове относительно образовательного процесса.
Вся школа не по своему желанию знала эту известную троицу, наводящую свои порядки, и Лиза уверена, каждый из них по особенному выделяется. Но насколько она знает, ни Дилюк, ни Кэйа не обладают настолько ужасной репутацией и силой как Джинн, объединившая их под своим строгим командованием. С точки зрения выпускницы, которая почти всё своё время тратит на подготовку к экзаменам и построение своего счастливого будущего, эти хулиганства выглядят только если забавно и не более. Несмотря на всё, Лиза удивляется себе, ведь каждый раз ловит себя на мысли о том, как очаровательно Гуннхильдр меняется рядом с ней, теряя образ опасной и устрашающей. Чего только стоит появление румянца на этих тонких бледных скулах всякий раз, когда Минси начинает подшучивать.
Так и сейчас, Лиза, стараясь не засмеяться в полный голос, язвительно выгибает бровь, задавая немой вопрос: «Что?».
— Вступай в мою банду, Минси, — искусственно заниженный голос слегка дрожит, это заставляет Лизу прыснуть смешком, и старшеклассница тут же наблюдает, как меняется выражение лица Джинн на что-то пограничное с гневом и возмущение.
Самолюбие Гуннхильдр в очередной раз задевают так легко.
— И зачем, позволь спросить? — её расстегнутая на несколько пуговиц сверху рубашка и замятый воротник до невозможности раздражают и забавляют. Лиза тянется, чтобы как обычно, не получив возражений и отказа, поправить одежду и привести её в приличное состояние.
— Это уже моё дело, значит, я тебя считаю достойным кандидатом в «Мондских гончих», — девушка, прижатая к шкафчику, в очередной раз удерживает желание от души посмеяться. На лице Джинн, как и всегда на этом этапе разговора, начинает появляться румянец, и вся прежняя уверенность и наигранная опасность постепенно растворяются.
— Я готова поклясться, что название ты придумывала сама, Джинни, — пальцы Минси перебираются к пшеничным волосам, снимая используемый как повязку школьный галстук. Видя, как девушка опустила взгляд в пол, она выученным жестом отправляет предмет одежды под воротник, с заботой завязывай аккуратный узел.
— Так, — Гуннхильдр убирает руку, прижимающую девушку к шкафчику, и отходит на шаг, пытаясь скрыть смущение. — Ты в этот раз согласишься? — руки агрессивно убираются в карманы, а плечи опускаются. Ответ заведомо известен.
— Нет. Джинни, при всей моей вежливости, я не намерена возиться с детьми. Я не нянька, — Лиза спокойно возвращается к разбору шкафчика, зная, что обычно происходит после подобного. Гуннхильдр обычно ворчит себе что-то под нос и, развернувшись, гордо уходит к своей малолетней банде, не проронив ни слова. В этот раз всё идёт на удивление иначе.
— Дело только в возрасте, да? Если бы я тоже была в одиннадцатом, ты бы не относилась ко мне как к ребёнку, — голос Гуннхильдр становится грубым, в нём слышится обида. Спустя столько попыток, терпение любого бы кончилось.
«Она рычит и показывает зубки как маленький львёнок... Однако, этот львёнок станет настоящей проблемой, если его приручить. Я не готова к этой головной боли, только не сейчас...»
— Дело не в возрасте, милашка, дело в том, что сейчас находится в твоей светлой красивой голове. А в ней находится абсолютное ничего, — Джинн хмуро плетётся за ней по коридору, погруженная в мысли.
— Подожди, ты сказала «красивой»? — повышает голос Джинн и останавливается посреди коридора.
— Учись иди, «мондская гончая», — Минси, не сдержавшись, заливается смехом и скрывается за дубовой дверью библиотеки, оставляя смущенную школьницу наедине с новыми мыслями.
Громкий удар ноги об деревянную поверхность проносится эхом по коридору.
— Гуннхильдр, не смей портить школьное имущество! — прилетает от разгневанной уборщицы, но девочка её уже явно не слышит, удаляясь куда-то в неизвестном направлении.
Дождь рассекает по лужам, отбивая печальный депрессивный ритм. Звуки центра уже давно остались позади, слегка промокший костюм неприятно липнет к телу. Девятичасовая смена в офисе закончена, а значит можно хорошенько расслабиться, ссылаясь на то, что сегодня на календаре пятница. Джинн Гуннхильдр уже несколько лет работает в крупной торговой корпорации. За последние два года школы она смогла исправить свою успеваемость настолько эффективно, что получила возможность поступить в престижный университет, а после и принять приглашение на эту работу. Работу, которую она всей своей душой ненавидит. Работу, с которой она каждый раз убегает в бар по пятницам, стараясь разбавить красками серые будни, а за редким исключением не только красками, но и симпатичной девочкой со сцены или из зала. Эти вечера позволяли ей почувствовать ту свободу, что она ощущала только будучи лидером в своей глупой школьной банде.
Её поменяли и сломали под себя, а она была и не против, поддавшись глупым сентиментальностям. Воспоминания вгрызаются в сознание, и губы сами по себе кривятся в усмешке.
«Цена успеха — личная свобода...»
Сегодня она меняет своё насиженное место и отправляется в другое заведение по советам коллеги. Мисс Лоуренс одна из немногих с кем можно нормально поговорить в офисе, но она явно не знает, что такое вкус. Девушка морщится, видя неоновую пошлую вывеску, в виде раздвигающей ноги красотки. Ничего не поделать, добираться до любимого места под проливным дождём целый час не хочется.
Привычная для Гуннхильдр атмосфера встречает как обычно радушно, бары действительно даруют ей иллюзорную свободу стабильно один раз в неделю. По привычке занимая самый дальний угол зала и сделав первоначальный заказ на несколько напитков, Джинн со скучающим видом наблюдает за сценой. В её руках появляется тонкая сигарета, тут же окрашиваясь кончиком в ярко-оранжевый. В лёгкий поступает до одури приятный яд, и сознание слегка плывёт, наслаждаясь долгожданным успокоением.
Сегодня она ни на кого не смотрит, она полностью погружена в прошлое, листая страницы своей памяти, заполненные лишь одним образом.
От некоторых столиков начинают слышаться аплодисменты, и Джинн закатывает глаза, ещё раз убеждаясь в посредственности и дешёвости заведения. Её нагло вырывают из медитативного состояния. Однако, что-то тянет вместе со всеми приковывать свой взгляд к освещенной одним прожектором круглой сцене. Сверкающий пилон радует глаз. Ещё больше поднимается настроение, когда шеста касаются худые изящные руки, и Гуннхильдр с довольной улыбкой выдыхает дым куда-то под потолок. Девушка в откровенной одежде, полностью соответствует её предпочтениям. Средний рост, пышные формы, и плавные движения ног в такт медленной музыке заставляют вспыхнуть пожару в брюках. У Гуннхильдр уже несколько месяцев не было секса, и этот голод был неутолим. Из-за скверного освещения плохо просматривалось лицо, и почему то у Джинн возникло навязчивое ощущение, что она где-то видела эту женщину. Эти каштановые волосы почему-то заставляли остывшее сердце биться чаще. Стриптизёрша поворачивается к залу, и танцует руками, будто бы подзывая к себе на сцену, будто бы просит, чтобы её приласкали и осыпали вниманием. Гуннхильдр подносит к губам ребристый бокал с крепким алкоголем, и ненароком сталкивается с танцовщицей глазами.
Пазл складывается окончательно, когда она видит эти высокомерные зелёные глаза. По лицу расползается неприятное, отталкивающее подобие улыбки. Она понимает, что не зря сегодня надела новый бордовый костюм, судьба сама подкинула в её руки дорогущий подарок. И какой идиот откажется от этого подарка? Взяв с собой лишь пачку сигарет, женщина, довольно виляя своими худым бёдрами, направляется к управляющему. Её больше не заботит это шоу на сцене, её ждёт личное приватное представление, в котором она будет главным действующим лицом. Руки нервно и торопливо отсчитывают банкноты, и Гуннхильдр мысленно давится своим ликованием.
Разваливаясь на диване в маленькой комнате с приглушенным светом, она слегка прикрывает глаза, как ребёнок в ожидании новогоднего чуда. Джинн не может сдержать лёгкий истеричный смех, та, кто заставил её отказаться от разгульной жизни, в итоге крутит своей задницей на пилоне, ради забавы других. Эта ирония жизни просто выбивает из привычного состояния. Сигарета слишком сильно сжимается в пальцах, ломаясь пополам, и под недовольным изгибом бровей отправляется в пепельницу. Дышать и ждать становится невыносимо тяжело, Гуннхильдр тянет за узел своего галстука, и рвано выдыхает в предвкушении. Она слышит цокот каблуков за дверью, и не может сдержать лица. Такой хищнический оскал видели на Джинн только в школе, полный самодовольства взгляд и доминирующая поза. Дверь открывается, впуская в комнату женщину, что держит бутылку шампанского.
— Добрый вечер, сладкая, какое у вас настроение? — вопрос остаётся висеть в воздухе, стоит Лизе увидеть, кто её заказал. Широко расставленные ноги, нагло акцентировали внимание на том, кто сейчас в каком положении. Минси просто не может поверить своим глазам, бутылка выскальзывает из рук, разбиваясь о дорогую плитку, осколки вместе с содержимым растекаются у её ног.
— Приветик, Лиза, — Гуннхильдр, кажется, не шевелиться, лишь внимательно и пошло водит глазами по чужому, но такому знакомому телу. Она сейчас напоминала хищника, затаившегося в листве, и ждущего первой ошибки своей жертвы.
"Вот львёнок и вырос" - проносится в голове Лизы, безвольно застывшей на самом пороге.
По комнате начинает разливаться запах алкоголя, Минси высоко подняв голову, переступает через осколки, как и через чувство собственного достоинства.
— Нам нужно перейти в другую комнату, — рука протягивается в сопроводительном жесте, страх выдаёт лишь слабое дрожание, которое можно при желании списать на прохладу. Она практически тянет за собой расслабленную Гуннхильдр, избегая встречи глазами. Женщина всячески отворачивает голову, надеясь, что ей не придётся делать, то, что нужно с повзрослевшей ветреной девушкой. Узкие и тёмные коридоры бара быстро мелькают друг за другом, Лиза проводит их по изученному маршрутку, мысленно проклиная всё сущее, ведь чувствует, как её ладонь настойчиво и по хозяйски сжимают.
— На приветствие в обществе принято отвечать, — как только за ними закрывается дверь, она грубо толкает Минси на кровать, наблюдая стоя за тем, как женщина практически не шевелится и боится повернуться лицом. Гуннхильдр ждёт с полминуты, слушая в ответ лишь сдавленное дыхание.
" Так не пойдёт " - она хмурится, недовольно цокает языком и отходит от кровати, занимая место на небольшом бархатном диване.
— Меня расстраивает твоё молчание, Минси, — ещё одна сигарета загорается, занимая своё место в уголке губ девушки, взгляд теперь уже устало скользит по сексуальному телу.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — Лиза поднимается на локтях, опасливо оглядываясь назад, туда, где сидит девушка, и, убедившись в своей безопасности, горделиво поднимается над простынями, садясь на самый край.
— Я наоборот думаю, что нам многое стоит обсудить, как-никак не чужие люди, — Джинн знает своё положение, она прекрасно знает, что она сейчас заказчик, знает, что может сделать только то, что сама хочет, но она терпеливо выжидает, решив поиграться перед трапезой.
— Что ты от меня хочешь? Желаешь показать своё превосходство? Что ж ,вперёд. Меня не интересуют твои душевные терзания, — Минси тяжело вздыхает, так тяжело, что, кажется её тело, как хрустальная ваза вот-вот разобьётся.
Один стремительный рывок, мелькание бордового костюма, и вот её подбородок с силой сжимают, нависнув сверху и уперев колено между ног женщины.
— Врёшь, — Лиза готова поспорить, в этом полушёпоте точно слышится львиный рык. Как бы неприятно и больно не было признавать, но Гуннхильдр права. И если в школе она старательно отгоняла от себя мысли о том, чтобы возиться с этой девочкой, то сейчас, видя, как она преобразилась, внизу живота что-то предательски ноет. Пока голубые глаза старательно ищут ответ в её, Минси быстро сокращает расстояние между ними, чтобы облизнув нижнюю губу девушки, заключить мягкий, пробный поцелуй. И ей настойчиво отвечают, заваливая своим весом на кровать, нетерпеливо сминают руками её грудь, чтобы, услышав несдержанный томный стон, нахально укусить за шею. На коже расцветают красные следы засосов, Джинн отчаянно желает отыграться, желает показать, что Лиза заслуженно её. В каждый новый укус она вкладывает отказ, который слышала в школе, вкладывает год за годом, что она потратила на развитие. Отлетающие от стен комнаты стоны, звучат как победные фанфары для Гуннхильдр, она упивается ими. И уже откровенно плевать, что будет, когда истечет её время, важно лишь то, что под ней сейчас извивается та самая желанная старшеклассница, заставившая её однажды кардинально сменить курс жизни. Старшеклассница, которая теперь в забытие стонет имя Джинн, когда пальцы девушки с особым жёстким напором входят внутрь неё. Старшеклассница, которая сейчас распутно тянется за поцелуем, оставляя на щеках пошлую красную помаду. Гуннхильдр не знает, почему Лиза здесь оказалась, но она твёрдо уверена, что после сегодняшней ночи не позволит Минси сюда вернуться. Гордыня? Пусть будет и так, плевать ей на всё, она не упустит её дважды.
В окнах высотных зданий играет лучами малиновый закат, кидая отражение вниз, на лабиринты огромного мегаполиса. Джинн, прислонившись бедром к машине, чувствует тепло разгорячённого двигателя. Сумеречная прохлада медленно захватывает тело, заставляя поёжиться и выпустить из лёгких вишнёвый дым, растворяющийся также быстро, как и появляется. Посмотрев на часы, она закрывает глаза, больше торопиться некуда, она готова простоять возле своего старого форда всю неделю.
Дверь здания напротив открывается, выпуская женщину в фиолетовом платье, которая держит обеими руками картонную коробку. Заметив на парковке знакомую фигуру, она уверенно направляет к ней, отстукивая каблуками по асфальту. Скучающее лицо Гуннхильдр в момент загорается, но тут же принимает прежнее выражение. Только ладонь, держащая сигарету, прикрывает мечтательную и восхищенную улыбку. Девушка подавляет в себе порыв снять с себя куртку и, забыв о том, как несколько мгновений назад мёрзла, накинуть на знакомые тонкие плечи.
— Давай сюда, и запрыгивай, — из рук грубовато выхватывают коробку, но Лиза успевает заметить старательно скрываемую заботу во взгляде.
— Я бы и сама донесла, но не хочу нарушать твоего джентльменства, — женщина усаживается на переднее сиденье. В салоне явно ощущается мятный одеколон Джинн, отчего внутри разливается неприличное тепло.
— Простая вежливость, чтобы разговорить тебя, — боковым зрением Гуннхильрд замечает плавное движение справа и чувствует, как её щеки мягко коснулись губы. Там точно останется помада, и им обеим это однозначно понравится.
— Спасибо, Джинн, — Гуннхильдр ловит полный благодарности взгляд, и её будто бы пронзает электрическим зарядом. Последние крупицы сомнения исчезают, и она с чувством целует в ответ. Целует так, будто бы не было прошлой ночи, будто бы они снова не видели друг друга несколько лет.
Между ними зияет провал из недосказанностей и острых вопросов, провал который предстоит восполнять. Провал, от которого хочется поскорее избавиться. А сейчас, Минси тает под губами девушки, цепляется за ворот пиджака в ответ. Она цепляется, чтобы показать, что не уйдёт, пока не возместит всё потерянное время.