«Все знали про эту страшилку. Что в глубокой чаще леса живет дух Ученика. Что этот Дух уводит в самую глушь. И никто не может выйти оттуда. Одному нельзя было ходить в этот лес, иначе-заведет Ученик, а потом будут поминать, как звали.
Вот и Рейстлин Маджере об этой истории знал. Только рискнул пойти. Посохом Волшебник освещал себе дорогу, набирая нужные травы. Он изо всех сил старался не смотреть назад, ощущая, что из темноты на него смотрит что-то не из этого мира.
Рейст набрал нужные травы и посмотрел на дорогу, пытаясь вспомнить, откуда он пришел, но разум был будто затуманен. Тропинка расплывалась перед глазами, голова кружилась, мешая адекватно соображать. И только одна вещь буквально заставила Рейстлина собрать плывущее сознание в кучу.
Н е ч т о появилось прямо перед ним. Это создание отдаленно напомнило Черному Магу его собственного ученика. У Духа из — под светлых длинных волос, заплетенных в аккуратные косички, торчали эльфийские уши, из глаз текла кровь, а вены были черными, будто по ним текла сама тьма.
— Я не верю в тебя — отшатнулся Рейстлин, наставляя на Духа посох
— Поздно — хрипло произнес Ученик — Я живу в твоем сознании. Поселился в нем навеки. Ты не избавишься от меня. Я живу в чужих чертах, не имея собственного облика. Но своей любовью к собственному воспитаннику ты подпитал меня. Знал, про поцелованных апрелем?
У Черного Мага не оставалось слов, он лишь слабо помотал головой и попытался сморгнуть слезы ужаса.
— Поцелованные апрелем — колдуны. Которые сильнее всех остальных, но если мы попадем не к тому Учителю, мы стираемся с этого мира и превращаемся в Нечто, которое ты видишь сейчас. Чтобы жить, нам необходимо заманивать чьих — то преподавателей в Чащу леса и вселяться в них
— Н — нет — прошептал Рейстлин, пытаясь вспомнить хоть какое — то заклинание
— Поздно — прошипел Дух
Этой ночью лес содрогнулся от страшного крика.»
Маджере вскрикнул и подскочил на собственной кровати. Черный Маг несколько минут приходил в себя от пережитого кошмара. Рейстлин осторожно встал и в полной темноте подошёл к рукомойнику. Ему хотелось умыться, смыть с себя эту жуть. Он омочил руки водой, мельком взглянув в зеркало. За ним стояло то самое Н е ч т о. И заносило над его головой острый нож, плача собственной кровью.