Опарыш

Отец казался высоким и сильным. Когда-то он брал Джоффри на руки и гордо показывал придворным: «Вот мой сын! Мой наследник! Мой Джоффри». А потом мальчик стал ничей. Отец не замечал сына. С тех самых пор как Джоффри показал ему котят, найденных в животе у кошки, что-то изменилось. Треснуло и надломилось от звонкой пощечины и дрожащего омерзения в глазах короля. А Джоффри скучал и не смел требовать внимания. Но всегда ждал, что отец вновь посмотрит на него с гордостью.

Мечта сбылась, как только ему исполнилось девять. Мать ждала нового ребенка, третьего по счету. А король решил, что пора бы его первенцу познать азы королевской охоты. Раньше король никогда не брал сына с собой. Но мальчик рос. Королю следовало заниматься его воспитанием.

Это было безумное счастье — ехать бок о бок с королем по лесной тропе. Этот день обещал стать лучшим в жизни мальчика. Его первая охота. И ему, наконец, позволили выехать на новой лошадке. На настоящей лошади, а не какой-нибудь пони. Она была невысокой пегой, со спокойным нравом и довольно медлительной. Ее тщательно выбирал дядя Джейме с матерью-королевой. Так тщательно, что времени на это ушло непозволительно много. Мать, скорее всего, пеклась о сыне, и временами эта забота становилась в тягость. Однако сегодня Джоффри готов был простить слабую женщину и старался не отставать от отца. А тот, не обращая внимание на то, что сын иногда теряется где-то позади, рассказывал, как завоевал Семь Королевств, словно не было нескольких лет отчуждения.

— Так вот. Таргариены! Скверные типы! Они заслужили свою участь. Я был молод и силен, когда понял, что пришла пора их проучить. Твой папа, сынок, преподал им урок. Теперь-то они никогда не вернут былую силу. Драконы давно сгинули, а без этих крылатых ящериц Таргариены все равно что мухи без крыльев. Бледные опарыши. Пламя и кровь, — король ухмыльнулся, передразнивая противным голосом.

Он запрокинул голову с винным мехом, прижатым к губам. А затем разочарованно перевернул пустой мех и выбросил его на землю.

— Эй, где ты там? — взревел он, пытаясь обернуться грузным туловищем и найти взглядом чашника. — Живо! Лей вина!

Чашник, спотыкаясь, засеменил за королем, пока тот расслабленно восседал на коне. Не успел юноша даже раскланяться с учтивым подобострастием на лице, когда Роберт Баратеон грубо вырвал мех из тонких рук и залпом вылил в себя не менее трети содержимого. Джоффри терпеливо ждал продолжения. Щеки отца надулись от потуг, лицо блестело от пота, но он был таким огромным, что Джоффри ежился от чувства собственной незначительности в сравнении с отцом великаном. Он как-то раз спрашивал маму, вырастет ли он таким же большим. Она на это расхохоталась, а потом ответила, что вырастет он красивым юношей, перед которым любая девка задерет подол. И это, по ее словам, самое главное. Что бы это все ни значило.

Наконец, когда отец выпил достаточно и отдышался, его рассуждения продолжились.

— Они устраивали кровосмесительные браки. Не удивительно, что семя так скоро выродилось. Брат женился на сестре, отец на дочери. Чёрт ногу сломит! Кто кому кем является. Хочешь знать, почему твой папа поднял восстание?

Король поглядел на белобрысого мальчика, точную копию его "золотой" жены, со смесью родительской ласки и менторской насмешки, что было чем-то совершенно новым. Джоффри кивнул, но мгновенно спохватился и чинно ответил:

— Да. Расскажите мне, ваша милость.

— Ваша милость, — скрипнул голос Роберта Баратеона. — Я твой отец. Ни к чему нам изображать из себя невесть что. Мы не какие-то там засраные Таргариены, которые не видят дальше своего носа.

Джоффри слабо улыбнулся, но с интересом слушал дальше. Ведь раньше отец не рассказывал ему о своих великих победах.

— Так слушай же. Все это было ради любви. Ради одной прекрасной женщины, — с грустью пробормотал Роберт намного тише, чем ожидалось. — Моя самая заветная мечта, самая желанная и прекрасная. О, как она была красива, как изящна. Первая красавица Семи Королевств. Я готов был ради нее убить каждого. Я так и поступил.

Король замолк, как обычно, погрузившись в свои мысли и забыв о сыне, на этот раз окончательно.

Джоффри очень хотел расспросить, но не осмелился и сделал выводы сам, положившись на силу своего воображения. Он знал, что его мама — самая красивая женщина, но только теперь он понял масштаб ее красоты. Раз любовь к ней заставила отца пойти против династии Таргариенов, значит, оно того стоило. Дядя Тирион как-то обмолвился, что до того Серсею сватали Рейегару Таргариену, а Джоффри подслушал это случайно. Если бы не отец, возможно, Джоффри не родился бы на свет или был бы засраным Таргариеном, бледным, словно опарыш без крыльев. Как бы не так. Мальчик чуть скривился от воображаемой перспективы, но, к счастью, на это никто не обратил внимание. Он мысленно поблагодарил богов за воссоединение отца с матерью. И за то, что ему повезло быть Баратеоном. Ведь рано или поздно он станет таким же как отец. Храбрым и сильным. Не мог не стать.

Обычно мальчик старался не гневить отца попытками привлечь внимание, но в этот раз ему захотелось заслужить одобрение. Он ткнул лошадку в бока, подгоняя вперёд.

— Я буду как ты, папа! — храбро крикнул Джоффри в спину короля, и тот чуть замедлился. Лошадка поравнялись с гордым королевским конем. — Выберу самую красивую леди Семи Королевств и женюсь на ней.

— Я и не сомневался в тебе, — Роберт улыбнулся и протянул в ответ мех с вином. — Попробуй, малыш.