Сегодня на удивление спокойная ночь, из открытого окна спальни дует теплый июньский ветерок, с улицы не раздается ни звука. Паркер сидит в темноте гостиной, развернув кресло в противоположную от телевизора сторону и смотрит на спящего Питера. Погода стоит теплая и тот спит в одном белье, укрывшись пустым пододеяльником.

Что-то изменилось. Почти неуловимо, не ясно, но определенно изменилось. Во взглядах, словах, прикосновениях, в их отношении друг другу. Паркер признал, что неравнодушен к Питеру. Хотя уже давно был уверен, что при такой жизни и с таким багажом, не способен влюбиться. Он улыбается, глядя в темноту. Вот и новое слово. Если в тот день, когда Питер впервые пришел в себя после ранения, он использовал довольно невинное по своей сути «нравится», сейчас, спустя почти два месяца он может с полной уверенностью сказать, что влюблен. Он все еще боится. Влюбленность, даже не взаимная, на этом слове он поморщился, требует слишком много. Помимо самой эйфории от бушующих гормонов, приходится принять и все сопутствующие чувства. Привязанность, доверие, и как следствие доверия – уязвимость.

– Черт, – в темноту комнаты шепчет Паркер. Он же почувствовал это все, почти сразу, вместе со всплеском паучьего чутья, еще тогда, в комнате Нэда. К малышу Питу он тоже почувствовал что-то подобное, но все же другое. Иначе задумался стоит ли шагнуть вслед за вторым Питером или остаться с первым Питом в его вселенной. А он не сомневался. Забавно, что они прожили вместе довольно долго и Паркера устраивало, то, что между ними было. Раньше он не стремился дотронуться лишний раз, задержать взгляд на улыбке, глазах, фигуре. Но стоило произнести вслух это простое «нравится», как все изменилось. – Словно выпустил джина из бутылки, – на грани слышимости говорит Паркер, – Раньше меня не волновало, чью футболку я вытащил из шкафа или то, что мы, по сути, спим в одной кровати. 

Питер тихо стонет во сне, он вообще беспокойно спит, часто ворочается, иногда что-то говорит, обычно слов не разобрать. Паркер в этом плане совсем другой. Ему тоже снятся неприятные сны, называть их кошмарами не хочется, про тех, кого больше нет рядом, кого он не сумел спасти или кто погиб по его вине. Но в отличие от Питера он не сопротивляется, пытаясь удержать сознание во сне. Он просыпается почти сразу и долго лежит, всматриваясь в темноту. Иногда до самого утра.

Паркер поднимается из кресла, в котором сидит уже несколько часов, аккуратно укладывается на свою половину кровати, протягивает руку и почти невесомо сжимает пальцы Питера. Это привычка появилась, когда Питер был ранен. Он сам тогда положил руку Паркера себе на грудь, давая почувствовать ровное сердцебиение. Паркер понял, что этот жест успокаивает не только его самого, даря ощущение, что Питер рядом и он в порядке, но и Питера. Тот, не просыпаясь, чуть сжимает его руку в ответ и успокаивается. Им обоим действительно не хватало ощущения неодиночества. Питер снова хмурится во сне и Паркер найдя это очаровательным, досадливо вздыхает. Сегодня был тяжелый день, они наконец нейтрализовали парней, ворующих разработки из Оскорпа. Тех самых, один которых серьезно ранил Питера. 

С того дня, как Питер впервые очнулся, до полного восстановления ему понадобилось еще три дня. И к концу третьего Паркеру начало казаться, что предыдущие дни, пока Пит лежал без сознания, были цветочками. Питер кипел энергией и удержать его в постели было задачей не из легких. 

Они решили, что будут действовать аккуратно, не привлекая к себе внимания. Нужно было узнать, что еще успели украсть преступники, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох и не попасть под обстрел еще какой-нибудь мудреной пушки. Но после субботних событий преступники залегли на дно. Пауки тратят почти два месяца чтобы найти их. Они продолжают патрулировать город, стараясь приметить единственную имеющуюся у них зацепку – синий фургон. Спустя месяц Паркер наконец натыкается на нужную машину и ведет ее до отдаленного склада. Следующим шаг – понять, как они умудряются вывозить разработки. К большому удивлению Питера, одним из участников банды оказывается работник Оскорпа. Очередной «непризнанный гений», обиженный на начальство. Парень, Скотт Беккет, занимался разработками, которые оказывались никому не нужны. Они были списаны и благополучно забыты. Беккет подделывал документы об уничтожении прототипов, а потом вывозил их. Питер, как оказалось, был с ним даже знаком. 

Это единственный раз, когда они решаются действовать вдвоем. Они пробираются на арендованный на подставное лицо склад. Пока Паркер отвлекает троих участников банды, Питер пробирается внутрь, с другой стороны, забирает и подвешивает на недосягаемую высоту все украденное оружие. Затем они разбираются с самими воришками. Действуют быстро и слаженно, но не демонстрируя, что их двое. К моменту, когда становятся слышны полицейские серены, все упакованы в аккуратные коконы из паутины, рядом подвешены доказательства – украденные из лаборатории протопопы и записка с приветом от человека паука.

Они влетают на крышу ближайшего к складу здания, продолжая смеяться. Адреналин еще бурлит в крови.

– Нет, Пит, ты видел? Ты видел его лицо? – смеется Паркер, запрыгивая на крышу. – Эти идиоты так и не поняли, что нас двое!

– Точно, – Питер приземляется следом, – мне кажется, они решили, что человек-паук освоил телепортацию!

– Не иначе! – соглашается Паркер и, положив руку на плечо Питера, добавляет. – Ты был великолепен!

Питер смеется, наблюдая, как к зданию уже начинают подъезжать полицейские машины.

– И ты! – он оборачивается и обхватив лицо Паркера порывисто чмокает его в губы, прямо через маску.

Их словно холодной водой окатывает. На секунду время останавливается, а потом снова срывается с места. 

– Вот черт, – Паркер все еще стоит застывшим столбом, Питер реагирует быстрее. Отдергивает руки от его лица и отступает почти на шаг, – Я не хотел, это все адреналин! – Он снова начинает тараторить. – Пит, извини, я так больше не буду делать!

Тут уже отмирает Паркер. Делает шаг вперед, поднимая руки в успокаивающем жесте.

– Да ничего страшного, делай, – ляпает он, – «Боже, что я несу!», – теперь уже Питер растерянно застывает, – То есть, я хочу сказать, все нормально. Правда. 

Они оба в масках и не спешат их снять. Словно не хотят показывать друг другу насколько их смутила эта ситуация, а может бояться увидеть что-то большее, чем банальное смущение.

Они снова подходят к краю, наблюдая как преступников рассаживают по полицейским машинам. 

– Это нужно отметить, – предлагает Питер, – закажем пиццу?

– Отличная идея, – соглашается Паркер. 

Они спешат покинуть свой наблюдательный пункт, пока не приехали журналисты.

Паркер переворачивается на спину, продолжая держать Питера за руку, Так лежать не очень удобно, но он не отпускает. Первые несколько дней, когда Питер пошел на поправку и доводил Паркера до бешенства, пытаясь помчаться бороться с преступниками, несмотря на незажившие раны, он даже пытался убедить себя, что нет никакого «нравится». Все это стресс и волнение за друга. Но когда в очередной раз поймал себя на том, как засматривается на улыбающегося Питера, отмечает мелкие морщинки вокруг глаз, забавно сморщенный нос, он дал себе ментальный подзатыльник, напомнив про честность с самим собой. 

– Ты чего не спишь? – сонный шепот, заставляет Паркера вздрогнуть от неожиданности. 

Они уже давно заметили, что в какой-то момент паучье чутье в отношении них перестало работать. Питеры настолько доверяли друг другу, что перестали воспринимать второго, как другого человека. Что, собственно, тоже являлось правдой. Это стало поводом для множества шуток и розыгрышей. Давно забытое и чертовски приятное чувство. 

Питер приоткрыл сонные глаза и смотрел на Паркера ожидая ответа.

– Слишком много мыслей в голове, – ответил Паркер максимально правдиво, – мешают заснуть.

– Расскажешь?

– Не сейчас, – они все еще держатся за руки, – Я разбудил тебя?

– Нет. Мне Пит приснился. Я часто думаю, как он там, совсем один?

– Да, ему, наверное, сейчас не просто. Жаль, что мы не можем ему как-то помочь.

– Жаль, – вздыхает Питер. – Повезло, что мы есть друг у друга.

Фраза повисает в полутьме комнаты. Паркер сглатывает, смотрит в глаза Питера.

– А мы есть? – спрашивает он. В этом вопросе так много всего, что он боится услышать ответ.

Так странно, они словно поменялись местами. Паркер, чувствует, как от волнения подрагивают пальцы. Или это ему только кажется. Питер же наоборот выглядит непривычно спокойным. Смотрит прямо в глаза, открыто и уверенно.

– Да, – просто отвечает он.

Это не признание, но что-то очень близкое. И Паркер теряется от множества одновременно нахлынувших эмоций. Это и облегчение, и радость, и волнение и кажется немного паника. Хочется сделать так много всего. Обнять Питера или лучше поцеловать и получить поцелуй в ответ, как доказательство того, что он правильно понял это «да». Но он все еще боится ошибиться, не хочет спешить. И Паркер выбирает самое простое. Он не делает ничего, только кивает Питеру и улыбается, крепче сжимая его ладонь, как подтверждение – он его услышал и понял. Они лежат так еще какое-то время, пока Паркер не замечает, что Питер снова заснул. Он тоже закрывает глаза, чувствуя теплые пальцы в своей ладони. Они обязательно поговорят об этом завтра.

Но поговорить «завтра» не получается. Преступный мир словно сходит с ума, не давая передышки. Всю неделю они носятся по городу как сумасшедшие, предотвращая кражи, угоны, ограбления банков, едва успевая поесть и спят по три часа. Единственное, что они могут себе позволить – объятья перед тем, как один из них выскакивает в окно торопясь отреагировать на очередное сообщение из полицейской рации. Или прикосновения, как обещание чего-то большего, на что они пока не решаются. Напряжение нарастает между ними, надуваясь как большой мыльный пузырь. Но никакой мыльный пузырь, не может раздуваться бесконечно, однажды он обязательно лопнет.