Августовское солнце припекает лохматую макушку. Игорь специально снял каску, наслаждается теплыми лучами, идет неспешно, греется. Хочется, чтобы они пропитали его насквозь, прожарили до костей, изгнали стылый мрак изнутри. Лес помогает, в лесу Игорю хорошо, он всегда в нем находил утешение, лечился душевно и физически. Он ведет рукой по траве, кустам, оглаживает кору встречных деревьев, ищет в них поддержку. Вторая рука занята, в ней две бутылки: скипидар и коньяк. Скипидар для себя, коньяк –Серёге.
Мысли о полковнике отзываются ноющим сердцем и кривой улыбкой. Жилин всегда занимал в его жизни особое место. Еще в детстве, когда они только познакомились в школе, Катамаранов сразу заметил, что в этом мальчишке есть что-то особенное. Верный, смелый, улыбчивый идеалист, отличник и староста, но при этом достаточно бесшабашный чтобы сбегать с Игорем с уроков, мчаться в лес ловить лягушек, смотреть на лисят, а потом с совершенно невинным видом выдавать учителям невероятно правдивую историю о том, почему их не было на занятиях. Серёга всегда говорил так уверенно и в глаза смотрел таким честным взглядом, что ему верили.
Игорь смотрит на свою ладонь, вспоминает как впервые решился взял Серёгу за руку, чмокнул в щеку и тут же зажмурился. Боялся, что друг не оценит такого порыва, зарядит в нос и больше не захочет общаться. Жилин оценил, поцеловал в ответ также робко. На обратном пути они всю дорогу держались за руки и смеялись без конца над всякой ерундой, а на самом деле от переполнявшего их счастья.
Работа милиционера его изменила, ушла невинность и восторженность, но для Игоря он остался верным другом. Прикрывал пьяные проделки, отмазывал от тюрьмы. У них накопилось множество общих воспоминаний, иногда грустных, иногда веселых, а иногда таких от которых щеки не шибко-то стеснительного Катамаранова окрашивал румянец.
Он прикрывает глаза и идет почти вслепую, дорогу к заветной полянке знает наизусть до последней кочки. Вспоминает как сердился Серёга, когда нашел его замерзшего в лесу, ругался на чем свет стоит, тащил на себе домой, отпаивал горячим чаем, а когда отогрел залепил ему неслабую затрещину. А потом долго обнимал Игоря, а у самого дрожали руки и губы.
Как однажды поехали на дачу, сажать редис и мыться в бане. Игорь тогда уговорил Серёгу попробовать скипидар, в первый и в последний раз. Со скипидара Жилина развезло, и он с пьяным смехом гонялся за Игорем по огороду, как говорится в чем мать родила. Напугали соседку по участку. На следующий день, полковник, сгорая от стыда извинялся за них обоих.
Или, когда в тишине пустого отделения брал Серёгу прямо на рабочем столе под мерное жужжание вентилятора. А потом Жилину пришлось переделывать кучу документов и выпрашивать у начальства новый стул, взамен пострадавшего.
Игорь огибает густые заросли и наконец оказывается на светлой, уютной полянке на которой его ждет Серёга. Катамаранов нашел ее случайно еще в девятом классе. Она стала их тайным местом для встреч. Игорь выходит и приветственно вскидывает руку, улыбается – соскучился. Плюхается рядом прямо на пеструю листву.
– Привет, Серёжа, смотри чего я принес, – довольно демонстрирует бутылку с коньяком, – твой любимый.
Выуживает пару стопок из кармана растянутых треников. Пристраивает аккуратно, чтобы не упали. В одну наливает коньяк, во вторую скипидар. Молчит с минуту, а потом опрокидывает в себя стопку. Сворачивается, поджав под себя ноги, рядом с безымянным крестом, закрывает лицо руками и скулит тихо и загнанно. Сегодня ровно сорок дней с того вечера, когда Гвидону Вишневскому не удалось.