Бертольд прекрасно знал, что совершает самую большую глупость в жизни, но ничего не мог с собой поделать. Он всегда был трусом и всегда не решался сделать то, что всегда хотел, но сейчас отчётливо понимал, что если не сделает этого, то будет всю жизнь жалеть об этом. Пусть на родине его может ждать трибунал или ещё что похуже, но зато Анни будет спасена. А если его поймают разведчики или другие солдаты… Что ж, он им не завидовал.
***
В отличие от своих товарищей, Бертольд всегда был тихоней с заниженной самооценкой. Если бы его не отобрали среди множества кандидатов, он бы прожил тихую, неприметную жизнь, запомнившись лишь другу детства Райнеру. Но его выбрали, и в его жизни появилась она.
Анни была не из тех девушек, которых нужно спасать. Наоборот, часто спасать нужно от неё самой. Но об этом знали лишь они с Райнером. Эта её часть зачастую никак не проявлялась, если только не задеть её за живое. Но кто бы на это решился, зная чем это закончится? Иногда Бертольд тайно мечтал спасти её хотя бы раз, но…
Он всегда наблюдал за ней откуда-то со стороны, никогда не решаясь подойти. Вначале просто потому, что не решался познакомиться, потом потому, что боялся навязываться… А потом это просто вошло в привычку. Просто молча наблюдать, не обременяя её своей персоной.
Ему нравилось наблюдать, как она, задумавшись, могла смотреть на небо, ожидая падающую звезду. Как ветер развевает её волосы, как она задумчиво теребит в руках шнурок от куртки… Наблюдать, как из девочки она становится красивой девушкой. Как держится в отдалении от других кадетов, стараясь, в отличие от Райнера, не привязываться. Как холодно смотрит на них с Райнером… и как бросает взгляды на Армина. Бертольд отдал бы всё за один такой взгляд. Тёплый, почти нежный.
В такие минуты Бертольд ненавидел Арлерта и жалел, что тот тогда не сгинул в том аду, что случился в Шингашине по его, Бертольда, вине. До этого он не был способен на такое сильное чувство. В отличие от своих друзей, конечно.
Часто он стыдился этой глупой ненависти и убеждал себя, что у Анни с Армином всё равно ничего не получится. Титан и человек не могут быть вместе. Да и не за этим они сюда пришли. Она и сама это понимает. Но всё же… Видеть, как они о чём-то разговаривают и как при этом смотрят друг на друга, было выше его сил.
Райнер посмеивался и заявлял, что друг зря ревнует, но он не мог не представлять на месте Армина себя. Он ненавидел Армина за то, что он не понимает того, что ему оказана такая честь, как благосклонность нелюдимой титанши…
Всё проходит только тогда, когда они вступают в Легион разведки, а Анни уходит. Ему вновь приходится только наблюдать, как она удаляется от их небольшой группы, оставшейся у сцены и мечтать, чтобы уйти вместе с ней…
Убегая на родину, прихватив с собою Эрена, он мечтал лишь об одном: чтобы им позволили вернуться за ней. Ведь те, кто послал их, вполне мог бросить её на растерзание врагам, если решат, что спасение им не выгодно.
Но кто же знал, что даже сейчас у него появится повод ненавидеть Армина? До этого Бертольд не представлял себе, что можно так ненавидеть.
Он не представлял, что старый приятель может быть настолько опасен. Воображение рисовало жуткие картины истерзанной Анни, сердце обливалось кровью, а разум застилала пелена.
Он не соображал, когда вылез из своего укрытия, за что и поплатился. Но благодаря этому удару он неожиданно осознал, что не всё сказанное Армином было правдой и у Анни ещё есть шанс. Он просто понял, что Анни бы ни за что не сдалась без боя, а значит…
***
Как ему удалось вернуться к стенам, он помнил смутно. Райнер и Имир сейчас спали где-то на Марии, и ему было спокойно за них. Старый друг вполне мог попытаться вернуть Кристу, а это было бы равносильно самоубийству. Достаточно того, что у него лёгкое раздвоение личности.
Он шёл туда, куда его вела интуиция, надеясь, что найдёт Анни быстрее, чем найдут его. Удача улыбается ему спустя пару дней, когда он чует слабый запах Анни. Он исходит из одного из зданий, что хорошо охранялось полицией. Что ж, ему не впервой убивать…
Как он и предполагал, Анни находится в одном из подвалов. Сердце Бертольда сжимается от боли, когда он видит кристалл, в который она себя заточила. Защита, на крайний случай, практически не разрушима как снаружи, так и внутри. Идеальная ловушка для самого себя, но и враги останутся с носом. Лишь избранные могут разрушить тюрьму. На его удачу, он являлся как раз одним из них.
Он осторожно касается кристалла ладонями и закрывает глаза. Его титан самый горячий и ему нетрудно перенести весь свой жар на кристалл. От всего сердца. Мало кто выдержит подобную температуру и солдаты, забежавшие в этот момент в подвал, просто падают замертво. Кристалл даёт первую трещину и Бертольд усиливает жар, очень надеясь разрушить её тюрьму до того, как у него кончатся силы.
Когда кристалл всё же не выдерживает и лопается, он с трудом успевает подхватить её на руки, чтобы она не упала на осколки. Всё такая же красивая как и раньше. Он кажется впервые видит её с распущенными волосами. Но она холодна, и Бертольд прижимает её к груди, боясь, что опоздал. В глазах предательски щиплет, и он изо всех сил старается не разрыдаться. Внутри становится удивительно пусто, когда он понимает, что опоздал.
— Бертольд? — её слабый голос выводит его из оцепенения и он опускает удивлённый взгляд на спасённую девушку и встречается с её голубыми глазами. В них нет холода или ненависти, лишь удивление и благодарность.
— Я думал, что опоздал, — устало улыбается он, чувствуя приятное тепло в груди. В её глазах стоят слёзы, она утыкается ему в грудь, и её плечи начинают тихо вздрагивать. — Всё хорошо, — он гладит её по волосам, что никогда бы не решился сделать раньше и тихо приговаривает. — Всё уже закончилось.
— Я хочу домой… — тихо произносит она.
— Конечно, мы уже уходим, — успокаивает её он и, взяв её на руки поудобнее, идёт к выходу.
Все, кто мог бы их остановить, уже давно мертвы, поэтому они не встречают сопротивление. Добраться незамеченными до стен трудно, но всё же осуществимо. Никто ещё не видел, на что он готов ради неё.
***
Добравшись до безопасных мест в пределах Розы, они на некоторое время останавливаются передохнуть. Анни тут же идёт к реке, чтобы смыть с себя всё, что осталось от кристалла, а так же всё то, что ей хотелось смыть. Он сидит неподалёку и по привычке наблюдает за ней. На душе вновь тепло и солнечно, ведь она вновь рядом и заветная мечта спасти её наконец осуществлена.
Она оборачивается, почувствовав его взгляд, и уголки её губ приподнимаются в улыбке, он и мечтать о таком не смел. Анни не спрашивала о том, что произошло и почему он тоже бежит с ней. Ей всё равно, всё расскажет Райнер, поэтому они не утомляют друг друга пока ненужными разговорами. Ей нужно прийти в себя.
Анни окидывает его взглядом и подходит ближе, заставляя его нервничать. Всё же она непредсказуема.
— Спасибо, — искренне произносит она, целуя его в щёку. Фубар улыбается. Приятно когда неожиданно исполняется то, о чём ты мечтал чуть ли не всю жизнь. Анни неожиданно нежна и это вдвойне приятнее. Когда она отстраняется, он протягивает её небольшой букетик ромашек, сорванных тут же. Леонхардт с удивлением крутит их в пальцах, а потом вновь целует его, на этот раз в нос.
— Идём? — меньше всего ему хочется, чтобы их маленькое уединение закончилось, но опасность со стороны титанов никто не отменял. Да и чем быстрее они доберутся, тем лучше.
— Да, — кивает она, отворачиваясь и с надеждой глядя вдаль. Он знал, как она скучала по отцу и дому. Иногда он ей даже завидовал, ведь у него никого не было…
Порывшись в карманах, он протягивает ей свой нож и отходит на безопасное расстояние.
Из них троих Бертольду всегда нравилась её титаноформа. Ну и ещё Марселя, но его уже нет, а титан Имир страшен. Но думать о друге и его убийце сейчас Бертольду совершенно не хотелось.
Впервые за долгое время у него на душе светло и спокойно. Забравшись на протянутую ладонь и перебравшись на плечо Анни, он улыбнулся глядя на видневшуюся вдалеке стену. Не важно, что будет дальше. Главное, он спас её и она обратила на него внимание. А с остальным они как-нибудь справятся.