— Джейс, мне кажется, я ей не нравлюсь, — признался Люк так тихо, что Джейс едва сумел разобрать слова.
— О ком ты говоришь? — спросил он настороженно.
Люк нахмурился: он пытался открыться брату, а тот задал такой глупый вопрос.
— О Рейне, — он пробормотал ее имя с каким-то негодованием. — Она избегает меня с тех пор, как мама объявила о нашей помолвке.
— Люк, она любит тебя, мы все это знаем.
Люк видел, что, несмотря на утешительные слова, его брат был отвлечен. Что ж, возможно, говорить о чувствах за несколько минут до начала семейного ужина — не лучшая идея.
— Но что, если это не так? — он уставился на пустой стол перед собой. — Что, если она будет со мной несчастна?
Между ними воцарилось молчание, не прекратившееся даже тогда, когда остальные члены семьи вошли в зал, тихо переговариваясь. Джейс положил руку на плечо брата в ободряющем жесте и улыбнулся так мягко, что на мгновение все тревоги Люка исчезли.
— Я уверен, что Рейна более чем счастлива выйти замуж за тебя, а не за какого-то высокородного дурака с окраины Вестероса.
В голосе Джейса сквозила такая уверенность, что у Люка не осталось выбора, кроме как поверить ему — в конце концов, его брат никогда не лгал. Джейс всегда знал, что сказать в нужный момент.
Люку просто нужно было поговорить с Рейной, чтобы разрешить это недопонимание.
Он перестал волноваться, но спокойствие вскоре прервали — рядом с ними сел дядя Эйгон, испортив настроение своими глупыми шутками и раздражающим присутствием. Люк знал, что потеряет шанс уйти со своей невестой, если Эйгон переключится на них и начнет глумиться: достаточно было того, что он уже вел себя подло по отношению к бедной Бейле. В довершении всего, другой его дядя, Эймонд, решил сесть прямо напротив него. Но он, по крайней мере, не обращал на Люка внимания — или так только казалось, потому что его взгляд был устремлен в другую сторону. Люк до сих пор не мог поверить, что мужчина напротив был его некогда застенчивым дядей, чей старший брат дразнил его тем, что он был единственным Таргариеном без дракона. С другой стороны, преображение было закономерным: Эймонд всегда казался сильным духом, сильнее любого из них.
Он понял, что смотрел на Эймонда дольше положенного, и спешно повернулся к Рейне. Может, Люку следовало поговорить с ней после ужина: когда они останутся наедине, он сможет признаться в своих чувствах… или о чем он там собирался ей сказать.
Люк выискивал взглядом Джейса: у его брата было больше опыта, и он, вероятно, знал, что нужно сказать девушке, чтобы осчастливить ее. Но Джейс уже встал со своего места и протягивал руку Хелейне в приглашающем жесте. Выражение лица Эйгона было бесценным, хотя Люк не мог точно распознать мотивы Джейса. Возможно, он просто хотел досадить Эйгону, или ему стало жаль Хелейну, но итог был один: Люк остался без совета и все еще не знал, что делать с Рейной.
Поэтому он снова глотнул вина. Он много раз слышал, как алкоголь лишал мужчин чувства страха, но никогда не применял это знание на практике. До сегодняшнего дня.
Через несколько минут он ощутил легкость, а смех так и прорывался наружу, поэтому он не смог удержаться от хихиканья, когда на стол между ним и Эймондом поставили очередное блюдо. Люка забавляло, что когда-то Джейс и Эйгон придумали шутку с Розовым Ужасом, а теперь Эймонд летал на самом большом драконе из ныне живущих.
Внимание Эймонда было приковано к танцующим, но каким-то образом он почувствовал, что Люк смотрел на него, и излишне резко повернулся, возвращая пристальный взгляд. Люк не отвел глаз и сохранил улыбку на лице.
Эймонд поднял кубок и воздал должное своим племянникам, назвав их разумными, красивыми и… сильными. Подсознательно Люк понимал, что в словах дяди крылось оскорбление. Но количество выпитого вина не позволило ему уловить саму насмешку. Вместо этого Люк подумал, что ему понравилось, когда дядя назвал его красивым. Почему бы ему не делать этого чаще?
Он не был уверен, что произошло дальше, но Джейс рассердился на Эймонда: наверняка началась ужасная драка, но Люк был слишком пьян, чтобы переживать об этом. Он понял только то, что ужин закончился, а значит, пришло время поговорить с Рейной. Сестры покинули зал одними из первых, поэтому Люку ничего не оставалось, как последовать за ними, одновременно пытаясь выбраться из царившего вокруг беспорядка и удержаться на ногах вопреки воздействию выпитого.
Коридоры были длинными и темными; почему здесь горело так мало свечей? Люку было обидно: он хотел обсудить важные вещи с Рейной, но за весь вечер они едва ли обмолвились парой слов. На минуту Люк потерял сестер из виду, когда они повернули налево… или направо? Седьмое пекло, он не мог вспомнить. Люк так расстроился, что был готов заплакать, но, когда он поднял взгляд, то увидел перед собой знакомую спину. Это была она!
Если бы Люк был трезв, он бы вряд ли отважился искать Рейну в коридорах замка. Но он был пьян, поэтому подошел ближе и заговорил:
— Вот ты где, — воскликнул он, почти засмеявшись, прежде чем в его голосе зазвенела тревога. — Мне так жаль, что все так получилось с ужином, но все же я рад, что теперь я здесь, с тобой.
Слова сорвались у него с языка бездумно, но Люк был уверен, что выразился достаточно ясно — для подкрепления сказанного он взял ее за руку.
— Я… ты правда мне нравишься, и я хочу привносить счастье в твою жизнь каждый день, — Люк попытался заглянуть ей в лицо, но инстинктивно закрыл глаза, не дождавшись ответа.
Его сердце учащенно забилось, и он почувствовал пульсацию в груди, когда быстро прижался к ней и поцеловал в губы.
Люк целовался неуклюже: даже в нетрезвом состоянии он понимал, что это не походило на настоящий поцелуй, но он не мог пошевелить губами или сделать хоть что-то. Он почувствовал жар на щеках, когда чья-то рука скользнула по его талии, как знак, что что-то было не так.
Он разорвал поцелуй — или, может, это сделала Рейна? В любом случае, у него не было времени на размышления, так как его возлюбленная нарушила тишину.
— Что, во имя Семерых, ты творишь, бастард?
Люк напрягся, мгновенно трезвея. Голос… однозначно не принадлежал Рейне. Хуже было только то, что Люк мог узнать этот голос, даже опустошив все винные погреба Королевской гавани.
— Д-дядя? — пролепетал Люк, созерцая фигуру перед собой.
Как он вообще умудрился перепутать свою невесту с Эймондом?
— Прошу прощения, я не… — он был на грани слез. — Я просто искал Рейну.
— Боюсь, я — не она, — последовал резкий ответ.
Тем не менее Эймонд не отодвинулся, и краем сознания Люк отметил, что рука дяди все еще лежала на его талии.
— Приношу свои извинения, — Люк опустил взгляд в пол. — Я не хотел, чтобы это произошло.
— Мне жаль твою невесту, ты ужасен в этом, — прошептал Эймонд.
Он положил свободную руку на щеку Люка и скользнул большим пальцем по скуле, почти касаясь нижнего века.
— Тебе повезло, что у тебя такое симпатичное лицо.
Люк покраснел. Хотел бы он быть менее пьяным, чтобы понимать, почему вообще продолжал этот бессмысленный диалог.
— Ты злишься на меня?
Люк мог поклясться, что взгляд Эймонда смягчился — всего на долю секунды, но Люк все равно заметил, потому что в остальное время на лице его дяди читались только гнев и раздражение.
— Ты отнял у меня глаз и смеялся мне в лицо на ужине, — он сделал паузу, и в голосе прорезалась жесткость. — Очевидно, я злюсь на тебя.
Люк покачал головой — воспоминания об ужине всплыли так резко, будто кто-то дал ему пощечину. Эймонд отнял руку от его лица.
— Я не смеялся над тобой. Я просто подумал о Вхагар, — собственная голова показалась Люку слишком тяжелой. — А потом все начали драться… как раз когда ты назвал меня красивым.
— Я никогда не…
— Во время тоста, — перебил Люк; у него все еще кружилась голова, — Мне понравилось, почему бы тебе не делать этого чаще?
— От тебя столько проблем, — вздохнул Эймонд и пальцами подцепил подбородок Люка, вынуждая того поднять взгляд. — Мой красивый племянник.
Люк не был уверен, чувствовал ли он себя после этих слов менее или более пьяным.
— Пожалуйста, — прошептал он, даже не зная, о чем конкретно просил.
— И ты ужасно целуешься, — Эймонд приподнял уголки губ в намеке на улыбку. — Кто-то должен тебя научить, как делать это правильно.
Он крепче сжал талию Люка, притянул его к себе, и они снова соприкоснулись губами. Люк застонал в поцелуй и приоткрыл губы под настойчивыми движениями Эймонда — он позволил дяде взять контроль и направлять его. Эймонд немного отодвинулся и прижался губами к его уху так, чтобы Люк почувствовал обжигающее дыхание на своей коже.
— Ты не можешь разгуливать здесь в одиночестве, ты должен знать, что подобные места опасны для кого-то с таким красивым лицом, как у тебя, — медленно проговорил Эймонд, а затем запечатлел поцелуй на местечке за ухом. — Тебе повезло, что ты столкнулся со мной.
Люк резко вздохнул, теснее прижимаясь к Эймонду: ему хотелось, чтобы дядя был ближе, хотелось больше…
— Люк, наконец-то я нашел тебя!
Люк смутно догадывался, кому принадлежал раздавшийся голос, но сейчас он уже ни в чем не был уверен. Тот, кто окликнул его, должен был быть достаточно важен, чтобы заставить Эймонда отпустить Люка.
— Дядя? — в голосе отчетливо слышалось возмущение. — Что ты делаешь?
Дядя?
Люк моргнул, прежде чем сфокусировать взгляд на обладателе голоса, и покраснел еще сильнее, когда понял, кто стоял перед ним. Джейс. Люк не успел ничего ответить, потому что первым заговорил Эймонд:
— Всего лишь присматриваю за твоим братом, Джейс.
Джейс пристально рассмотрел их обоих, и Люк отчетливо увидел, что его брат не поверил ни единому слову Эймонда.
— Ага, спасибо, — разгневанно бросил Джейс и протянул руку к Люку. — А теперь он пойдет со мной.
Эймонд неохотно разжал объятия и отошел, оставив Люка наедине со сбивающими с толку чувствами и горящим лицом. Джейс взял брата за запястье и оттащил в сторону.
— Когда ты вообще успел так напиться? — Джейс наморщил нос. — Мама волновалась, ты не можешь вот так брать и исчезать.
— Я… — заплетающимся языком попытался объяснить Люк, но потом сдался и сказал то, что от него, судя по всему, ожидали. — Извини, Джейс.
— Это моя вина, я не должен был оставлять тебя одного, — сказал Джейс на грани слышимости.
— Мы уходим, дядя, — на этот раз Джейс повысил голос так, чтобы все его поняли. — Спи спокойно.
— Непременно.
Они уже шли по коридору, когда их прервал Эймонд. Джейс сильнее сжал запястье Люка.
— И все же, Джейс, — он подождал, пока его племянник обернется, — Надеюсь, ты будешь лучше присматривать за братом в следующий раз.
Повисла неловкая пауза.
— Буду.
Они покинули коридор: Джейс отвел Люка в его покои и уложил в постель.
— Хоть бы ты ничего не вспомнил на завтра, — сказал напоследок Джейс и ушел.
Единственная проблема заключалась в том, что Люк вспомнил.