- Осторожно! - Лен спешно подскочил к жене и подхватил ее за талию, чтобы не позволить упасть.

После дождя немощеные дороги в мелком городишке были скользкими от грязи, экипажу пришлось высадить пассажиров вдалеке от дома, и Марша, и без того хромавшая, будто специально старалась свалиться с ног в самую глубокую лужу. На этот раз ее удержать удалось, тем не менее, Лен почувствовал вину. Он прекрасно помнил, что прикосновения были нежелательны.

- Простите, что-то я сама не своя... Все это просто ужасно, - Марша раздраженно всплеснула руками, и сильнее ухватилась за плечо мужа.

- Верно... день прескверный, - Лен тяжело вздохнул, посматривая на дом на холме.

С другой стороны дороги, в покосившемся домике, уже скопились люди. Его родные, близкие, друзья отца и матери, все в черном. Этот дом всегда был для него не слишком дружелюбен. Лена скорее принимали и не выгоняли, чем любили. Семья была больше похожа на комнату общежития, где жили безразличные друг другу незнакомцы. И все же теперь он стал окончательно чужим - никого не осталось из родителей. Погода - отвратительная, печальная и сопливая - была под стать настроению.

- Давно мне не было так тяжело идти, - Марша утомленно улыбнулась. Ее голос отвлек Лена от мрачных мыслей.

- Быть может, стоит для вас приобрести трость или костыли? Я не всегда буду рядом, чтобы подставить плечо или поймать, когда вы упадете, - Лен держал жену за руки. Помогая ей прошагать по размытой дождем дороге, он мрачно и хмуро глядел под ноги.

- Что это вы удумали, мой дорогой друг? Не пришло ли вам на ум в такой скорбный день рассуждать и о собственной смерти? - Марша ослабила хватку и замерла. Она встревоженно всматривалась в опечаленное лицо мужа.

- Нисколько, - Лен улыбнулся, не вполне искренне, впрочем, этого было достаточно, чтобы утешить супругу. - Я лишь собирался сказать, что мне нужно будет многое сделать в ближайшие дни, и пока я буду разбираться с делами, вам придется проводить время в одиночестве.

- С таким я мириться вполне готова, - Марша удовлетворенно кивнула, убедившись, что о смерти помыслов нет. - Только костыли все равно вас не заменят. Я лучше буду больше заниматься. Мне кажется, в последнее время ходить стало легче.

- Мне было бы спокойнее, будь у вас что-то, что гарантировало бы безопасность. Если вы травмируете себя, пока меня не будет рядом...

- Вы будете разбиты, мне это очевидно. Но, милый друг, обещаю, я буду осторожна и не потревожу ваших чувств своею травмой, - Марша выбралась на сухой участок дороги и вздохнула с облегчением, отпуская мужа. - Вам достаточно хлопот и тревог на весь оставшийся год, пусть еще только весна.

- Не стоит драматизировать. Горя, конечно, здесь надолго, но хлопот не более, чем на месяц. Все быстро устроится, можете мне поверить, дорогая, - Лен мягко улыбнулся, не скрывая печали в глазах.

- А вот и наш мальчик, - из дома им навстречу выскользнула пожилая женщина невысокого роста. Облаченная в черное, она собрала волосы в тугой пучок на затылке, и была похожа на карикатуру со своими тремя подбородками, почти лежавшими на груди. - Ох, какой же ты уже большой... Наверное, не стоит при даме называть тебя мальчиком?

Женщина задорно улыбнулась и подмигнула юноше, перейдя на шепот.

- Тетя Серен, рад представить вам свою жену. Жаль, что для встречи пришлось ждать такого дня, но не станем лишать себя радости нового знакомства, - Лен мягко улыбнулся и представил дорогих сердцу дам друг другу. - Марша, тетушка Серен - давняя подруга матери. Я рассказывал вам о ней.

- Конечно. Не выразить словами, как приятно заиметь знакомство с женщиной, сделавшей моего мужа тем, кем он является, - Марша любезно поклонилась женщине, но та лишь отмахнулась, смущенно краснея.

- Будет вам... Ну, проходите скорее...

В заполненом гостями доме было душно, воздух загустел и едва втягивался в легкие, забитый потом и слезами.

- Поможете мне на кухне, милая? - тетушка, протискиваясь между гостями, удивительно быстро пробиралась в дальний угол дома.

Марша, словно за ледоколом, легко плыла следом за ней, сопровождаемая озадаченными и любопытными взглядами. Вопрос ненадолго заставил девушку задуматься. Не в ее правилах было взаимодействовать с таким количеством людей, да и к делам по кухне она не привыкла. Но, обернувшись на мужа, окруженного тепло приветствовавшими его мужчинами, и заметив в его глазах ужасную усталость, Марша учтиво улыбнулась женщине и покорно пошла следом.

- С удовольствием помогу. Только я могу быть весьма неуклюжа, найдется у вас занятие для сидячих?

- А как же не найтись, придумаем, - тетушка Серен улыбнулась и до конца продавила путь на кухню, раздвинув пару джентльменов, замерших в проходе. - Проходите, присядьте. Ведь с дороги наверняка тоже утомились...

Но, на самом деле, все самое утомительное только начиналось. Казалось, они уже были уставшими, но похороны и толпа гостей показали, что этот день мог быть в сотню раз труднее. Когда, наконец, поздним вечером дом опустел, Лен одиноко сидел за столом, всматриваясь в бледный, слабо заваренный чай.

- Завтра снова будет тяжелый день. Было бы разумно поспать... - Марша вышла из спальни, когда-то принадлежавшей маленькому Лену. Она уже прочесала волосы и надела ночную рубашку, так что привычка тут же заставила зазеваться.

- Я немного побуду здесь, - юноша потер раскрасневшиеся глаза и устало вздохнул.

- Сегодняшний день так сильно измотал вас, что уже и на сон сил не осталось? - девушка присела рядом с мужем и глянула на полную чашку остывшего чая.

- Точно... День был непростой, - Лен через силу улыбнулся и заставил себя поднять взгляд. - Вы были удивительно любезны с моей семьей.

- Рада была доставить вам этим удовольствие.

- Не ожидал, что вы ради них измените своим привычкам. Вам такое не свойственно.

- Сегодня не один из тех дней, когда можно быть своенравной, - Марша устало вздохнула, но, вопреки утомлению, на лице ее сияла легкая улыбка. - К тому же, вероятно, я больше не увижу многих из этих людей. А в таком случае можно и постараться, потому что, если не будет следующего раза, притворяться в следующий раз не придется.

Лен сдавленно рассмеялся и отпил из чашки. Он поглядел на чай удивленно, будто вовсе и не заметил, когда тот успел остыть.

- Ваша тетушка Серен невероятно мила, - отметила девушка, не желая оставаться в тишине такой мрачной ночью. - Надеюсь, моя вольность не стала для вас обстоятельством стесняющим?

- Нет, напротив, - Лен улыбнулся, задумчиво глядя в пустоту. - Раньше я никогда не говорил ей, как сильно она повлияла на меня. И только после вашего вмешательства, моя дорогая подруга, понял, что следовало бы рассказать. Тетя обрадовалась и была очарована. Не знаю, как бы выдержал этот день без вас двоих.

- Она много для вас значит.

- Здесь, до того как я приехал в город учиться, я мало с кем по-настоящему был близок. Существование это скрашивали только дружба с Лили и редкие приезды тети Серен, когда я чувствовал себя вполне нужным, - юноша отставил почти полную чашку подальше и откинулся на спинку стула, шумно вздыхая. Его взгляд все еще цеплялся за несуществующие тени где-то в пустоте комнаты.

- Похоже, мне не вполне удается справиться со своей частью договора, - Марша тоскливо усмехнулась. Ее раздосадовало упоминание Лили, оживившее в памяти условия их брака, выполнение которых шло не очень успешно.

- Я лишь хотел сказать, что мало о чем сожалел, покидая эти места... Впрочем, утаивать нечего, здесь, в соседнем доме, в самом деле тяжело гнать давно знакомые образы и воспоминания прочь из мыслей, - наконец, полностью вызволенный из плена мрачной задумчивости, Лен посмотрел на жену. - Вашей вины здесь нет, лишь места навевают ностальгию.

- А все же вы, друг мой, думаете о ней. Спустя столько месяцев. Похоже, мне никогда в полной мере не удавалось избавить вас от этого груза, - Марша держалась стойко. Каменная стена, за которой она прятала чувства с самого детства, теперь была как нельзя кстати, и помогала не раскрыть тайных переживаний.

- Повторюсь, в том не ваша вина. Мои старания недостаточно сильны, только и всего, - юноша положил руку на стол рядом с ладонью девушки. Воздерживаясь от прикосновений, но не зная, как иначе выразить свое теплое дружеское отношение, он мог лишь таким образом обозначить жест поддержки. - Будьте уверены, никогда в жизни я не обвинил бы вас в несоблюдении условий. Ведь я не просил стирать мне память, лишь быть рядом. Даже если не получится, я бесконечно счастлив иметь друга в вашем лице...

- Вы говорите это в сотый раз. Неужели рассчитываете, что и моя память плохеет? - Марша раздраженно перебила мужа.

- Лишь хочу, чтобы это было вам известно. Не запрещено ведь мне подтверждать, что отношение мое к вам никак не меняется, независимо от того, что происходит с моим состоянием... - Лен почувствовал, что сказал недостаточно, и полушепотом добавил: - И независимо от Лили и всего, что с ней связано.

- Следует пойти спать, - полушепотом заключила девушка после минутного молчания.

- Я еще не готов туда вернуться, - честно признался ее муж.

Супруги никогда не делили постель, и теперь было заранее решено, что они останутся в разных спальнях. Марша - в комнате, принадлежавшей когда-то Лену и давно пустовавшей, а он - в недавно ставшей безлюдной спальне родителей. Но сил остаться там наедине с памятью и тенью тоски не было.

- Но отдых вам необходим. Нельзя ведь заниматься документами в таком состоянии, - девушка, переживая за состояние мужа, заставила его подняться, потянув вверх за плечи. - К утру вы будете совершенно измучены, хотя и сейчас уже едва ли кажетесь здоровым человеком. Так что, мой друг, идемте спать.

Лен озадаченно замер, когда понял, что Марша подталкивает его в свою спальню, будто забыв об уговоре.

- Не путаете ли вы?

- Ох, бросьте эти ужимки. Нет ничего осудительного, если супруги однажды поспят рядом, - девушка закатила глаза и беззаботно улыбнулась. Огромных усилий стоило ей скрывать, как страшно колотилось сердце в груди.

- Наш брак не вполне обычный, - попытался вразумить жену Лен.

- Никто из нас не в состоянии провести ночь в спальне ваших покойных родителей, так неужели стоит теперь претерпевать физические истязания и изнурять себя тщетными терзаниями, каких можно избежать? Избавьте меня от оправданий и готовьтесь ко сну, дорогой друг, вас ждет непростой день.

Взгляд Марши был угрожающе-строг, хоть в глазах без труда читалась легкая смешливая веселость, и Лен вынужден был поддаться. До сих пор отчасти потерянный, он с пустым взглядом прошел в спальню и сел на край кровати, не спеша снимать одежду. Хоть возможности ослушаться не было, необходимость спать в такой близости смущала его, и хотелось оттянуть момент. Не мог ведь он позволить себе так откровенно стеснять девушку, чей комфорт и безопасность ценил превыше своих.

- Умоляю, прекращайте упрямиться, - Марша поняла, что все нужно взять в свои руки. С тяжелым вздохом она приблизилась к мужу и осторожными движениями помогла ему снять галстук. - Ума не приложу, как вы можете быть таким покладистым большую часть времени и совершенно неуправляемым теперь! Ведь нужно совсем немногое - снять жилет и ботинки да улечься в постель. Неужели это вызывает трудности?

Девушка расстегнула пуговицы на жилете мужа и выпрямилась. Строго глядя на него сверху вниз, она откинула с лица черные кудри и помахала рукой повелительно.

- Давайте, раздевайтесь. Или мне и это за вас делать?

Наблюдая за ней, Лен все сильнее краснел. В конце концов у него зарделись и уши, все лицо горело, и, казалось, уже могло бы осветить комнату вместо свечей, которые, к счастью, не горели, иначе все его смущение оказалось бы заметно. Шумно сглотнув, он заставил себя отмереть и повиноваться.

Для Марши эта неловкая близость оказалась менее смущающей, чем стоило бы ожидать. Ее отвлекала необходимость отправить мужа ко сну, чтобы не дать ему себя измотать, а когда есть цель, проще не замечать неловкости и пылающего на щеках и в сердце жара. К счастью, свечи не горели.

- Замечательно, а теперь отправляйтесь ко сну, - скомандовала Марша, приготовив тяжелое одеяло.

Как только Лен послушно улегся на край широкой кровати, она укутала его и погладила по спине. Так много лет назад прощалась с ней на ночь мать.

- Доброй ночи, дорогая... - пробубнил юноша, проваливаясь в сон. Он даже не договорил фразу, соскользнув с обрыва в первые сновидения.

- Доброй ночи, - Марша утомленно вздохнула и присела на противоположный край кровати.

Укутавшись в свое одеяло, она еще раз оглядела темную комнату. Удивительно просторную для бедняцкого дома, не рассчитанного лишь на двоих. Это был дом для большой семьи, и теперь он казался слишком пустым. В особенности после царившей еще пару часов назад толкучки. Вся образовавшаяся пустота растягивлась, ширилась. Проще было бы перенести, если бы она давила и угнетала, но вместо этого ощущалась лишь болезненная невесомость, словно каждая частичка тела стремилась улететь в своем направлении, и сердце разрывалось от этой ненужной свободы и легкости.

Лен же крепко спал, не ощущая ни легкости, ни пустоты, ни одиночества, пока посреди ночи вдруг не услышал детский плач. В доме напротив проснулся младенец Колтеров. Крик слышался негромко, но чуткий сон юноши не позволил проигнорировать. Лен в первую очередь осмотрелся в комнате. Плач ребенка медленно стих, но тревога, напротив, только нарастала. Спальня пустовала. Он поднялся и заглянул во вторую, но и там никого не обнаружил.

- Марша? - растерянно позвал он, прежде чем заметить колющий кожу сквозняк и тонкую полоску лунного света, врывавшуюся в дом из-за неплотно закрытой входной двери. - Что вы тут делаете?

- Звезды здесь красивые, - девушка опустила глаза на вышедшего из дома мужа. - Ближе, чем у нас в городе. И их больше.

Она расслабленно улыбнулась, легко скрывая усталость. Лен оглядел на супруге плотное черное платье, которое она вновь надела, чтобы не замерзнуть, и сам поежился от морозного ночного ветра с моря.

- Вам нравится? - зевая, поитнересовался он и, наконец, поднял глаза к небу.

- Да. Тут спокойнее, чем в доме, - Марша устало засмеялась. - Знаете, я не люблю пустоту и большие пространства. Но звезды... Мне стоило бы тревожиться, глядя на них, но я безнадежно очарована.

- Есть разница, между пустотой замкнутой и пустотой безграничной, - Лен понимающе кивнул. - Эти пространства не давят на грудь, здесь сам воздух свободен. А там он пленен в стенах, заперт за дверьми...

- Удивительно, как вам, друг мой, всегда удается облечь в слова то, что нормальные люди могут лишь чувствовать, - отметила девушка без едкой язвительности, как могла бы при свете дня. Теперь была ночь, когда не хочется притворяться.

- Вы ведь знаете. Я романтик.

Лен улыбнулся и с нескрываемым блаженством шумно вдохнул свежий влажный морской воздух. Глядя на звезды возле родного дома, он и позабыл, как замерз в своей тонкой рубахе, все мимолетные тревоги забылись, осталось лишь это холодное далекое сияние.

Марша же смотрела на него. Взволнованно крутила обручальное кольцо на пальце, будто это могло угомонить взбесившееся сердце.

- Давайте уедем из города.

- Что? - Лен в изумлении поглядел на жену, гадая, не показалось ли ему.

- Впрочем, не слушайте, я сама не знаю, что говорю... - девушка отмахнулась от своих слов, приняв удивление за неприятный шок. Но в следующее мгновение передумала и решила объяснить. - Мне показалось, что было бы замечательно приобрести крошечный домик для двоих где-нибудь неподалеку. Может, с одной малюсенькой гостевой спальней, вдруг нам нанесут визит друзья или мои сестры... Мы теперь можем себе это позволить без каких-либо трудностей, раз уж вы собираетесь продать дом. - Молчание Лена заставило Маршу решить, что она говорила глупости. - Нет, все-таки не слушайте. И зачем я стала объяснять, теперь звучит еще хуже...

- Нет-нет, что вы, дорогая моя подруга! - юноша подошел ближе, вынужная жену поднять глаза и увидеть, что не осуждение было в его взгляде, а безграничная ребяческая радость. - Я и сам давно об этом помышлял. Признаться, не знал, как вам рассказать, но город мне совершенно не по душе. Правда, я считал, вы не пожелаете покидать родные места, уезжать далеко из родительского дома...

- Увольте! Это тревоги отца, не мои. Я с легкой душой могла бы жить хоть на другом конце света, если бы только была гарантия, что он станет больше меня ценить, - девушка рассмеялась радостно, позволив себе, наконец, вздохнуть с облегчением.

- Выходит, решено?

- Решено.