Энергичный, целеустремленный, деятельный - так написано в характеристике у диспетчера Сатклиффа. Шумный, веселый, эмоциональный – так скажут про Сатклиффа коллеги. Уставший, печальный, одинокий – подумает про себя диспетчер.

Каждый вечер диспетчер Сатклифф возвращается домой. Вешает в прихожей красный плащ с плеча покойной леди Анны, снимает лакированные красные ботинки, кладет на полку атласную полосатую ленту, служащую шинигами галстуком. И вместе со всеми этими вещами он оставляет в прихожей привычный всем образ красного жнеца.

Он идет в ванну смывает макияж, а потом долго стоит под душем, подставив струям горячей воды уставшие плечи. Упершись лбом в холодный кафель, он смотрит, как вода катится по его телу, как капает с красных волос, единственного атрибута от сыгранной роли. Когда сил стоять в неподвижной позе не остается он выключает воду, обматывает вокруг узких бедер кипенно-белое махровое полотенце и идет в спальню.

Он зажигает маленькую настольную лампу, единственный искусственный источник света в комнате. Ее мягкое свечение не нарушает желанного полумрака. В помещение нет ничего красного, единственный яркий предмет – волосы Грелля. Он садится в кресло и берет в руки небольшой альбом, давно уже ставший для него «настольной книгой». Он проводит тонкими пальцами по темной кожаной обложке. В альбоме фотографии, в основном с работы. Вот он, Грелль, третий справа, рядом с Уильямом. Грелль улыбается, Уилл как всегда серьезен, он не любит фотографироваться. Дойдя почти до конца альбома рука жнеца вздрагивает и замирает, он хочет перевернуть страницу и боится сделать это. На этом фото они вдвоем. Грелль уже и сам не помнит как уговорил Уильяма сделать этот снимок. Их последний снимок. Это было днем, а вечером…

Самая обычная операция по захвату самого обычного демона. Только вот демон оказался не один. Они убегали по крышам. В Венеции узкие улочки. Он так любил этот город, он считал его одним из самых романтичных городов на Земле. Теперь он мог бы с уверенностью сказать, что ненавидит его. Последним, что он помнит, перед тем как Спирс втолкнул его в открывшееся окно телепорта, были встревоженные глаза шинигами. Уилл не вернулся. Кажется, сразу же была собрана и отправлена спасательная группа. Кажется, Грелль был в этой группе. Они не нашли ничего, только пятна крови и брошенную косу смерти. Последующие два месяца были как в тумане. Сохранились только обрывочные воспоминания. Белый потолок больничной палаты, теплые руки медсестры и какое-то ужасно горькое на вкус лекарство, врач говорил, что это успокоительное. Он не стал брать предложенный отпуск. Не хотел сидеть целый день один в пустой квартире. Ему вполне хватало вечеров. Но видеть сочувствие в глазах посторонних он тоже не хотел, для них он будет улыбаться, как и раньше. 

Грелль отрывает взгляд от фотографии и проводит рукой по гладкой рукоятке косы смерти. Он оставил ее у себя, сам не знает зачем. Жнец закрывает альбом и выключает свет. Безразличная луна выходит из-за тучи и сквозь не задернутое шторой окно ее свет проникает в комнату. Он выхватывает из темноты силуэт мужчины неподвижно сидящего в кресле, мужчины, который так и просидит в кресле в ожидании рассвета.