Время утекало по капле. Один день сменял другой, такой же монотонный и наполненный горьковатой надеждой. Прошло два месяца с того момента, как они нашли Уилла. Его состояние было стабильным, и каждый божий день оно оставалось стабильным. Но ничего не менялось. Два месяца каждодневных бдений у кровати… Он выбрал весь накопившийся отпуск, брал дни за свой счет. Потом плюнул и окончательно перестал появляться на работе. Заходил Нокс, уговаривал выйти хоть на пару дней – засветиться перед коллегами и начальством. Предупреждал, что руководство высказывает недовольство и, несмотря на то, что все понимают ситуацию, подумывает об его увольнении. Грелль отмахнулся и выставил коллегу. Через четыре дня курьер принес прямо в больницу письмо с красной полосой на боку. Сатклифф отправил его в ведро нераспечатанным, он и так знал что там. Спустя неделю снова пришел Нокс с другим конвертом – принес расчет. 

– Ты же понимаешь, так не положено, – грустно улыбнулся Рональд, – но Мисси из бухгалтерии – моя хорошая подруга. Я уговорил ее и подделал твою подпись в бланке расчета. Решил, что деньги тебе понадобятся. Ты, если что, обращайся, помогу, чем смогу.

– Спасибо, – Грелль забрал конверт и сунул его в карман своего красного плаща.

Рон неловко помялся у порога и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Дни снова потекли один за другим. Грелль почти не покидал палату. Лишь пару раз в неделю убегал домой, чтобы переодеться и помыть голову. Когда Уилл придет в себя, нельзя было допустить предстать перед ним в растрепанном виде. А еще Грелль боялся, что Уилл очнется в его отсутствие, и поэтому старался обернуться как можно быстрее. 

Но состояние Спирса оставалось постоянно и неизменно стабильным. Однажды Сатклифф услышал, как врачи обсуждают это и еще то, что нужно подумать об отключении Уилла от аппаратов. Страховка заканчивалась, а состояние не менялось. Родных у Уильяма не было, и окончательное решение оставили на утро за главврачом. Грелль был в бешенстве, его смогли удержать только трое крепких санитаров, пока четвертый вкалывал успокоительное. 

В себя он пришел в палате Спирса, в уже изученном наизусть потертом ненавистном кресле. Он подсел поближе к кровати, взял Уилла за руку и только сейчас, спустя два месяца ожидания, позволил себе поддаться отчаянию и расплакался.

Он тряс Уилла за руку, пытаясь объяснить, что если он, упрямый болван, не перестанет упрямиться, то врачи отключат его он приборов. И тогда Грелль останется совсем один. А так как он, как не раз утверждал сам Уилл, жнец совсем непутевый, то обязательно попадет в какие-нибудь неприятности, и это выйдет Сатклиффу боком. И виноват в случившимся будет Спирс, который решил взять себе отпуск, забросив своего нерадивого подчиненного.

Пока эмоции со слезами вытекали наружу, опустошая, выжимая все до капли, Грелль незаметно для себя заснул, устроив голову прямо на кровати Уильяма.

Проснулся он от того, что кто-то несильно сжимает его ладонь, пытаясь осторожно разбудить. Когда Грелль раскрыл опухшие от слез глаза, то наткнулся на серьезный взгляд зеленых глаз, смотревших из-под длинной темной челки. Он неожиданности Грелль подскочил, отпрянул и, споткнувшись о ножку кресла, нелепо плюхнулся на пол. Он так и не смог произнести не слова.

– Что вы опять натворили, диспетчер Сатклифф? – голос Уилла был хриплый и тихий. 

Но этого было достаточно, чтобы вывести Грелля из ступора. Он пулей бросился в коридор, зовя врачей, активно жестикулировал, пытаясь объяснить, что произошло. А потом, словно из него откачали энергию, упал снова в любимое кресло, и молча наблюдал, пока проводили осмотр. Потом ему сообщили, что теперь с Уиллом все будет хорошо и когда он окончательно окрепнет, то сможет выписаться и снова приступить к работе. 

И вот, последний врач покинул палату, а Грелль продолжал молчать, в упор глядя на Спирса, словно не мог поверить, что тот, наконец, пришел в себя и с ним все в порядке.

– Так и будете сверлить меня глазами, Сатклифф? Дыру прожжете. Сейчас два часа дня, почему вы не на работе? Опять прогуливаете? – Уилл вздохнул и внимательно посмотрел в глаза своего подчиненного. – Как долго ты тут?

– Я тебе косу принес, – Грелль улыбнулся своей сумасшедшей улыбкой и кивнул в угол палаты, где возле стены стояла коса смерти.

– Спасибо, Грелль, – губы Уилла дрогнули в ответной улыбке.

Теперь все непременно будет хорошо.