Red Lights is on Your Legs

Удивительное стечение обстоятельств. Феликс до сих пор поражается тому, что произошло пять лет назад. До сих пор не верит и ощущение, будто признание было только вчера, а все проблемы с семьей были тогда же решены, и больше они не возникали. Стоя на ресепшене в элитной гостинице парень не может сдержать улыбки от приятных воспоминаний. Девушка заканчивает оформление номера, передают электронную карту-ключ и желает приятных выходных. Феликс благодарно кивает и с пакетами поднимается на нужный этаж.

Он проходит по просторному холлу, отделанного в золотых и белых тонах, аккуратных бежевых бра, расположенных на стенах и создающих мерцание, которое не режет глаза, а показывает высокий статус, величественность. До оно и понятно. Один из самых дорогих отелей в городе, где останавливаются высокопоставленные люди, чиновники, звезды. Хотя сам Феликс имеет прямое отношение к этим людям. Его отец – глава юридической фирмы, консультирующей известных и богатых людей. Ему, Феликсу, как второму сыну, пророчили идти по стопам отца и брата, уже работающего в фирме. Но Ли не хотелось связывать свою жизнь с юридической сферой, ему не нравятся законы и все, что с ними связано, хоть свою семью искренне любит и деньги, на которые они живут.

Шесть лет назад Феликс сбежал из дома, поступил в университет собственными силами, стал одним из лучших студентов на танцевальном факультете. В тот период его полностью завлекла учеба, студенческая жизнь. Он сполна наслаждался ею, ходил на вечеринки, заводил самых обычных друзей, которым был важен сам Феликс, его личность, а не деньги. Парень полгода не общался с родителями, не тратил их деньги, устроился на подработку. Когда отец наконец нашел его, то приехал на Бентли к стенам университета и отчитывал Феликса. Тогда один из его друзей вступился за него – Со Чанбин.

Парень не посмотрел на идеально сидящий черный костюм господина Ли, на люксовую машину. Он защищал друга – наорал на мужчину в ответ, сказал, что родители не должны так относиться к своим детям. Господин Ли не знал, что ответить. Несколько секунд ему понадобилось, что оправиться от шока.

— Жду тебя сегодня дома. Одного, — грозно сказал мужчина и сел на заднее сиденье Бентли.

Феликса не меньше удивила реакция парня, с которым не были близки от слова «совсем». Они общались на вечеринках, в компаниях друзей, но лично никогда не переписывались, в стенах университета пересекались только на парах по общим дисциплинам. Чанбин учился на продюсера, сочинял тексты для своих песен. Некоторые треки, Феликс помнит, играли на вечеринках. Хороший композиции.

— Пожалуйста, — только и сказал Чанбин, неловко улыбнувшись.

А в Феликсе что-то поменялось, щелкнуло, внутренний ориентир сказал: «маршрут перестроен». Парень в тот день также ушел из дома со скандалом, но встретил Чанбина в баре недалеко от корпуса универа. Он в одиночестве пил пиво, а Ли к нему присоединился. Кто же знал, что после того вечера они сблизятся, начнут переписываться каждый день и проводить время друг с другом на выходных. Настолько, что друзья их отпускали шутки по типу: «Вы встречаетесь?», «Когда вы уже начнете встречаться?». Но на каждый вопрос – отвечали в такой же манере, с подъебом или переводили тему.

Феликс понимал, что чувствует что-то большее, чем просто симпатию или же дружбу. Дружбой уже давно и не пахло. Особенно после одной вечеринки, где Феликс поцеловал Чанбина на спор: «Спорим, ты что-то да почувствуешь?». И Ли почувствовал, но все равно отрицал до последнего. Очень большая ошибка. Они чуть общаться не перестали из-за этого. Несколько недель страдали и не разговаривали, игнорируя друг друга. Феликс боялся признаться написать и озвучить свою симпатию, но каждый раз его настрой упирался в невидимую стену, которая не позволяла сделать первый шаг и решить все вопросы.

Те ужасные недели Феликс не знает, как пережил: постоянное столкновение с Чанбином на парах, в коридоре, невозможность разобраться в своих чувствах, сложные задания от преподавателей в предновогодний период. Надеялся, что ничего не произойдет до конца года. Но проблемы не приходят в одиночку. Господин Ли после последнего скандала долго не ждал и приехал снова. На этот раз Феликс хотя бы был готов и смог себя отстоять, а вечером приехал домой на очередной скандал. Только спустя время узнал, что Чанбин был рядом и слышал весь разговор. И ближе к ночи первым написал.

В тот вечер Феликс себя чувствовал очень разбитым, он не знал верно ли поступает или нет, не знает сможет ли стать известным танцором и хореографом. Каждая ссора с семьей с отцом давалась ему с трудом. Он – молодец, отстаивал свои интересы, но все же Феликс любит своих родителей, старшего брата, и ему было больно каждый раз язвить, возмущаться и стоять на своем. Самое неожиданное, что случилось – пришло сообщение от Чанбина, приглашающий его в бар. И Феликс согласился, не раздумывая.

Сейчас, открывая дверь в просторный номер с бежевым покрывалом на широкой кровати, Феликс улыбается воспоминаниям. Прошло столько лет, но все равно вызывают волну приятной ностальгии, которая накрывает с головой, дарит чувство спокойствия. Феликс раскрывает пакеты и начинает украшать номер для годовщины с самым лучшим мужчиной. Снова возвращается мыслями в тот вечер.

В баре Феликс пять лет назад все рассказал Чанбину: о своей жизни, о семье. Тот спокойно все выслушал, несколько раз задавал вопросы, уточнял детали. За полгода Ли никому не рассказывал о своей ситуации: либо уходил от темы, либо переводил ее. Знал, что поступает нечестен, что подрывал доверие друзей, но не мог иначе. Тогда еще не верил в преданности посторонних людей. Чанбин был первым, кто узнал и кто не только отвернулся, но и поддержал. Они разговаривали долго, много выпили, что поехали ночевать в снимаемую квартиру Чанбина. Феликс едва соображал, с трудом на ногах держался, но помнит, как Со гладил его по волосам, смотрел теплым взглядом. А на утро приготовил суп от похмелья. И снова что-то внутри парня щелкнуло.

Он смотрел на накаченного парня, готовящего себе яичницу и наливающего кофе в две кружки. Чанбин выглядел слегка растрепанным, помятым, но таким милым и комфортным, что Феликс не мог оторвать взгляда. За долгое время ему было хорошо морально, несмотря на то, что его тело едва не умирало от нескольких литров пива. Их общение возобновилось, ночевали друг у друга, когда делали домашку до поздней ночи по своим предметам. А в редкие выходные смотрели сериалы. Оба понимали, что их отношения уже далеко не дружба, но и на что-то большее вряд ли похоже. Ведь до поцелуев и длительных объятий не доходило. Их максимум – редкие прикосновения и держания за руки. Вспоминая, Феликс поражается, как они смогли воздержаться от тактильности, когда сейчас едва ли могут продержаться без этого.

Рождественские каникулы пять лет назад Чанбин предложил отпраздновать вместе. Они долго гуляли по улицам, наслаждались мероприятиями, фейерверками, обществом друг друга, вкусной уличной едой. В какой-то момент на широкой празднично украшенной улицы с идущей толпой людей Чанбин резко остановился и серьезно посмотрел на Феликса. Несколько долгих секунд молчали, смотрели друг другу в глаза, пока Со не сказал то, что полностью изменило их взаимоотношение:

— Ли Феликс, давай встречаться?

Такое простое признание и предложение. Такие простые и банальные слова, но Феликс в тот момент был очень счастлив и едва не расплакался от переполняющих его эмоций. Не нашел слова для ответа, поэтому просто кивал. Прижимаясь к крепкому телу и ощущая мышцы сквозь объемный пуховик. Глаза в глаза, горячее дыхание на оголенных участках кожи будоражило и вызывало мурашки. Делили один воздух на двоих, не могли поверить, что их чувства оказались взаимными, что столько времени общались и ловили краш друг на друга. Но вот в праздничный день в новогоднюю ночь они наконец стали полноценной парой. И теперь уже на протяжении пяти лет перед Рождеством и Новым годом отмечают годовщины.

С семьей у Феликса отношения только через год восстановились. Ни один скандал был, но после каждого рядом с Ли был Чанбин. Он был опорой, защитой, тем, кто всегда был рядом. Господин Ли пошел на встречу, признал выбор парня и его стремления, а в последствии и Со Чанбина. Прошло уже пять лет, а они до сих пор вместе и продолжают отмечать годовщины. И именно к этому Феликс сейчас готовится. Он несколько месяцев думал, как организовать, что подготовить. Но вот рыжеволосый парень заканчивает украшения номера светодиодными свечами, разноцветной мишурой, ставит ароматические палочки с запахом гибискуса, которые моментально разносят аромат по номеру, распространяя цветочные терпкие нотки.

Феликс уходит в ванную с последним не распакованным пакетом. Принимает душ, старательно подготавливает себя для горячей ночи, которая должна стать сюрпризом, подарком. Они никогда такое не пробовали, но пару месяцев назад Чанбин озвучил мысль, ставшей красным маяком для Феликса. Столько лет прошло, но ощущение при близости – как в первый раз: прикосновения, вызывающие трепет и мурашки, шепот, от которого ноги подкашиваются, сначала осторожные первые толчки, позволяющие привыкнуть к члену и узости прохода, а потом грубые глубокие толчки, доводящие до истомы, до невозможности сделать вздох и выдох. Думает об этом и уже возбуждается. Предвкушает прекрасный вечер и ночь.

Стучатся в номер. Привозят ужин и бутылку шампанское. Феликс хотел сделать все по-красивому, но точно уверен, что к тому моменту, когда они с Чанбином дойдут до еды, то она уже остынет, а лед в ведерке растает. Феликс еще раз оглядывает комнату, стоя в белом халате. Возвращается в ванную и надевает специально купленное кружевное красное белье с чулками. Трусики облегает, не скрывают выпирающийся член, только кружево и витиеватый рисунок прикрывают вены с головкой. Чулки красным огнем горит на медовой кожи, раззадоривает. Но Феликс не заканчивает. Не может налюбоваться, прекрасно знает, что это красное белье на Чанбина будет действовать хуже, чем красный шарф для быка. Но даже так Ли еще не закончил: достает последнюю вещь, необходимую для незабываемого вечера и ночи. Черный кожаный чокер обхватывает его длинную шею еще больше удлиняя ее визуально. Легкий макияж, и парень готов.

В последний раз оглядывает себя прежде чем слышит неуверенный стук во входную дверь. Феликс кричит: «Входи» и прислушивается. Чанбин проходит по номеру. Феликс не тянет время – открывает дверь в ванную и выходит, представляя перед любимым человеком в специально подготовленном наряде. Со теряется, не знает, куда смотреть. Перед ним лучшее творение человечества, которое буквально медом отливает в полутьме комнаты и мерцания искусственных свеч. А цветочный терпкий аромат так донельзя щекочет рецепторы, вырисовывает в сознании все приличные и неприличные сцены.

Брюнет раздевается до черной футболки и приближается к Феликсу, стоящего с хищнической улыбкой, переходящей в соблазнении. Сам Ли делает шаг вперед, обхватывает ладонями крепкие и широкие плечи, разглядывая так им обожаемые мышцы, под которыми кроется самый милый и заботливый парень.

-- С годовщиной, любимый, -- шепчет, выдыхая в губы и гортанно смеется. Провоцирует и наслаждается чужой борьбой внутри. Тот и хочет, и сопротивляется. Ради приличия.

-- Каждый год удивляешь, -- произносит Чанбин, сдаваясь окончательно.

Он обхватывает бедра Феликса и вжимает податливое тело в себя, ощущая запах родного тела, смешанного с нотками цитруса, идеально сочетающийся с летающим ароматом гибискуса. Возбуждение разрастается, наполняет каждую клеточку тела. Чанбин пять с половиной лет назад не верил даже, что они станут парой, что Феликс когда-нибудь заинтересуется в нем. Но ему повезло, и он благодарен судьбе и всем, кто мог быть ответственным за это. Чанбин проводит подушечками пальцев, едва касаясь оголенной кожи Феликса, вызывая табун мурашек и такую волну возбуждения, что Ли прикрывает глаза и издает тихий стон, а член в кружевных трусах дергается.

Чужие ладони опускаются ниже, обхватывает половинки и прижимают еще ближе, что Ли сам обвивает шею Чанбина, чтобы не упасть. Не переступают черту, держатся до последнего. Но оба понимают – долго не продержатся. Эмоции переваливают через край, они бьют ключом, заменяют кислород на гормоны. Взрыв звезд – ничто по сравнению с тем, что они испытывают, находясь на грани соития.

Первым сдается Чанбин. Накрывает манящие губы поцелуем, смакуя лимонный вкус. Нежным поцелуй оказывается только несколько секунд, потом же Со с остервенением впивается. Прижимаются настолько близко, что пустого пространства не остается между ними. Феликс стягивает черную футболку Чанбина, пробегаюсь по рельефу мышц, которые так страстно обожает. Сам наблюдал, как они расцветали на чужом теле, как с каждым месяцем становились все крепче и более объемными. Хочется впиться в них зубами, оставить отметины, которые будут еще неделю напоминать о проведенной ночи. Но пока продолжают неистово целоваться.

Отдаются друг другу со страстью, всасывают губы с перманентными укусами. Не могут насытиться, остановиться. Прикосновения обжигают, вызывают волны мурашек. Язык Феликса проникает, исследует чужую полость, слыша стол удовольствия, вибрацией отзывающийся на его языке. Не может не улыбнуться. Парень отстраняется от раскрасневшегося Чанбина, спускающийся пальцами к пряжке ремня.

— Ты настолько нетерпеливый? – усмехается, перехватывает руки Ли. – Рыжий совратитель в ангельском обличии.

— Какой есть, — помогает приспустить джинсы Феликсу, который сразу же опускается на колени, смотря возбужденным и предвкушающим взглядом.

Его член уже давно налился кровью, что кружевной узор начинает давить, но это маленькое неудобство меркнет. Ему истинное удовольствие доставляет ублажать Чанбина, быть перед ним нагим как душой, так и телом. Феликсу нечего скрывать, он и не хочет. Ему важно быть максимально честным. Стягивает боксеры и перед глазами оказывается член Чанбина. Тот смотрит сверху затуманенным взглядом. Прикрывает глаза стоит Ли подуть на возбужденный орган, а потом проводит языком по головке, слизывая предэякулят. Удовольствие.

Чанбин невольно запускает руку в волосы Феликса, перебирает пряди, сжимает и направляет. Чувствует язык и губы на своем органе, как трепетные прикосновения ласкают, что звезды перед глазами мельтешат, в ушах вакуум, а в сознании ничего кроме желания нет. Пальцы ног сжимаются, коленям тяжело удерживать, но для Со это незначительные неудобства. Ведь перед ним сидит его возлюбленный, лучик света в блядских красных чулках, кружевном белье и чокере и отсасывает, что не может не возбуждать.

Феликс заглатывает до основания, втягивает щеки и ускоряет движения головой. Ловит неимоверный кайф от вида Чанбина с прикрытыми веками, с прилипшей челкой ко лбу. А чужое тяжелое дыхание хочется слушать вечно и наслаждаться им сполна. Чанбин всегда во время секса громкий, не подавляет ни стоны, ни дыхание. Это и нравится Феликсу несмотря на то, что преимущественно он занимает нижнюю позицию. Помогает себе рукой, смазка смешивается со слюной, стекает по подбородку, но это не важно. Чанбин поддается бедрами, желая оказаться еще как можно глубже. На пределе, чувствует, волна наслаждения скоро накроет его. Со смотрит на Феликса, который специально невинно взмахивает ресницами, и сперма попадает точно в рот Ли.

Чанбин едва успевает сделать пару вдохов и выдохов, как Феликс своим довольным видом объевшегося кота с выпирающим членом, раскачивающейся походкой присаживается на широкую кровать и откидывается назад, подставляя руку назад. И приглашает, и соблазняет.

— Иди ко мне, — томно шепчет, закидывая стройные ноги, обтянутые капроном на бежевое покрывало.

Наблюдает, как в зрачках Чанбина зарождается уже не просто возбуждение. Там самая настоящая похоть начинает плескаться, подчиняющим себе человека. Она расправляет свои щупальца, обматывает и привязывает к себе. Со раздевается до конца.

— Ты сам напросился, крошка, — подходит к кровати и проговаривает, пока Ли притворяется заинтересованным, но не скрывает своего желания.

— Прикоснись ко мне, — отвечает.

Четыре слова. Четыре блядских слова, и Чанбин, сильно сжимая голени Феликса, притягивает податливого парня к себе. Ноги разведены, возбужденный взгляд. Они вновь растворяются в поцелуе, переходящие на другие части тела. Отметины принимаются друг другом с болью, со стонами, но они – показатель их любви, их страсти, которая не иссякает даже спустя столько лет. Феликс распластан на мягком покрывале, принимает все ласки – все касания к своей разгоряченной кожи. Ему нравится, когда Чанбин задевает его соски, слегка их оттягивает и кусает, а потом зализывает, шепча пошлые слова. Но сейчас тот медлит, специально не помогает Феликсу достигнуть пика, доводит до стонов и просьб.

Ли выгибается в пояснице, пытаясь дотянуться и хоть как-то почувствовать чужие прикосновения к ноющему члену. Он уже с трудом сдерживается, хочет ласки, но Чанбин тянет, дразнит его, добивается своей «великой» цели. Тот выцеловывает его мышцы на животе, находится предельно близко к ткани нижнего белья, руками сжимает бедра, несколько раз шлепает.

— Пожалуйста, — стонет Феликс, который уже не может терпеть, не может ждать. Хочется пальцев Чанбина на своем члене и его органа в себе.

Смазка немного вытекает из ануса, предэякулят оставляет мокрый след на кружеве, делая ярко-красный цвет – бордовым. Просит большего, разводит ноги еще шире, благо растяжка позволяет.

— Какой нетерпеливый, — усмехается Чанбин, смотря из-под своей челки с опасными огоньками в зрачках. – Я буду щедрым, ты заслужил.

Парень опускается чуть ниже, проводит языком по облаченному в тонкую ажурную ткань члену. Шумный выдох слышит и видит, как короткие пальчики цепляются за его широкие плечи. Чанбин стягивает медленно трусики, откидывает их куда-то назад. Пробует так ставший родной вкус на языке, пока Феликс выгибается, задыхаясь эмоциями. Со хотел бы еще больше потянуть время, но, видя разбросанные рыжие волосы ореолом по покрывалу, распухшие губы от укусов, длительных поцелуев и минета развратно приоткрыты, что Чанбину хочется снова целовать их и слышать стоны. Ли смотрит затуманенным взглядом, просит, умоляет, и Со понимает – готов весь мир положить к этим тонким ногам, затянутые в красные чулки.

Длинные пальцы проникают в подготовленный анус, проникают максимально глубоко, насколько это возможно, задевает комочек нервов, заставляя Феликса выгнуться дугой, поднимая тело над кроватью. Чанбин целует его колени, голени сквозь капрон, оттягивая его и тут же его отпуская, что материя возвращается к телу резко и со звонким ударом. Ли шипит от этой боли, но она тут же сглаживается более приятными ощущениями. Его любовник наконец входит на полную длину, сперва выдавив смазку.

Грубый и резкие толчок до упора, от которого сам Чанбин на секунду задерживает дыхание от узости и сжимающегося Феликса, лежащего под ним и шипящего от боли. Все-таки так хорошо себя растянул. Лежат, привыкают, а потом Чанбин делает первые толчки. Входит и выходит на всю длину, крепко руками держит ноги Феликса, что на чулках начинают идти стрелки. Но это не важно. Оно не имеет значения. Особенно, когда голени Ли закинуты на поясницу Чанбина, вбивающегося в его разгоряченное, податливое тело. Поцелуи, укусы, шлепки, звуки ударов голых участков тел друг о друга, но они обожают такой секс, после которого остаются следы проведенной ночи, любят, когда голос хрипит, а губы искусаны, в маленьких ранках, опухшие.

Толчки становятся все грубее, жестче, Феликс хрипит, пока Чанбин стонет в голос. Они наслаждаются друг другом, испариной на чужом теле, голосами во время самого процесса. Размашистые долгие движения, и Со кончает, изливаясь внутрь Феликса. Выходит и надрачивает своему любовнику и парню, доводя того до пика. Несколько движений рукой, и Ли изливается, прикрывая глаза с блаженной улыбкой. Лежит с покрасневшими щеками, со спутанными волосами, с разведенными ногами и растраханной дырочкой, откуда вытекает сперма. Чанбин не может наглядеться, не может поверить, что только он может наблюдать такого Феликса, что тот открытый только для него. Парень аккуратно и нежно поднимает Ли и уносит его в душ, смывая следы секса.

Выходят и ложится на широкую кровать, обнимаясь. Наконец мысли не заняты возбуждением и сексом, и Феликс дотягивается до остывшей еды и прохладного шампанского. Объедаются, смеются.

— Спасибо, что все это время был рядом, — произносит Феликс, соприкасаясь своим бокалом с бокалом Чанбина.

— Спасибо, что поцеловал меня тогда, — отвечает, улыбаясь своей теплой улыбкой, в которую невозможно не влюбиться. – С Новым годом и с годовщиной, любимый.

— С годовщиной и с праздником, — оставляет легкий поцелуй на губах Чанбина Феликс, и они продолжают разговаривать, отдыхать и заниматься любовью.