Капелла

Степь весной — ад для аллергиков, осталось только понять, зачем Арсений его в этот ад притащил. Закат очень завораживающий, правда, все эти невообразимые градиенты от тёмно-синего до кроваво-красного с перерывами на промежуточный тускло-оранжевый и остаточный дневной голубой, вся палитра собралась и выкатилась на небосвод.

Начинает смеркаться, звёзды маячат на горизонте, хер пойми — живы ли они ещё там, за миллиарды и тысячи световых лет от Земли, или давно взорвались, а всё человечество любуется их трупиками.

— Ты в философы заделаться успел, пока я телескоп доставал? — Антону надо определённо витаминчиков для памяти попить, а то так всю свою подноготную выдать случайно рискует.

— Арс, тебя мне явно не переплюнуть, — ехидный собеседник занят установкой этой махины, но к Антону всё равно оборачивается и кривляется, по-детски нелепо и оттого забавно. Вообще из дома можно было посмотреть на этот дождь метеоритный, но Арсений до того всю эту тему космическую-астрофизическую любит, что вывез за город.

Тёплый ветерок в поддых ударяет понижением своей температуры. Да, Антон в курсе что и земля остывает и вообще-то ветер сам по себе из-за смены температур возникает и бла-бла-бла. Всё равно холодно пиздец. Но Арсений взял термос с чаем, чуть не забыв свои «ультра-мега-супер» умные книжки. Вообще, таких занятых людей частенько ревнуют к работе, ведь Арсений не то что на ней пропадает, он скорее выпадает из неё, снисходя к семье и друзьям на праздники и выходные. Однако в их случае работа явно ревнует Арсения к Антону.

У старшего это хобби появилось ещё в начальной школе, так что он тот ещё задрот. Антон же в послужном списке имел пару энциклопедий и одноклассника, который предложил поступить вместе в одно учебное заведение. Парни познакомились на физике в университете, лекции читали в головном вузе, так что весь поток лицезрел уставшие лица друг друга каждую пятницу в восемь часов утра. А Арсений (с шилом в заднице) — занимался практической частью лекций, не всегда конечно, особенно после незапланированного поджога своих бумаг. После этого инцидента администрация узнала про участие студента в проведении лекций и профессор охладил пыл молодого человека к этой затее, не на семинаре это сияние юного ума происходило, не по правилам, просто душевное рвение. Антон же тогда узнал, что не умеет пользоваться огнетушителем, и что физику он в общем-то не сильно любит. А вот матерящегося под нос брюнета за стойкой преподавателя — очень может быть.

— Шаст, можешь пожалуйста подержать, — Арсений явно пытается подобрать для парня описание одной из частей конструкции, слегка хмуря брови, — вот эту штуку, — да, Антон признаёт, что проще «штукать», так быстрее сообразит. В два шага он сокращает расстояние между ними и подхватывает трубу, облегчая Арсению возню с монтировкой.

— Всё, готово, отпускай, — Арсений выпрямляется, отряхивая руки и с улыбкой смотрит на укутанного в толстовку Антона, — зяблики так не зябнут, как ты сейчас. Антон в ответ только фыркает и в отместку дотягивается до козырька чужой кепки, нажимом опуская её прямо до переносицы. Оба смеются, Арсению не удалось перехватить антоновские лапищи, тот просто дал дёру обратно к машине, чтобы избежать ответной атаки.

— Ну ты и козлина, Шаст, — тот самый «козлина» уже укутался в плед и присел на багажник, доставая термос и кружки, — сахар в маленьком кармане, нет, в моём рюкзаке, — Арсений хихикая подошёл к нему, — а мне, по-твоему, как греться?

На секунду Антон завис, решая, насколько странной будет выглядеть его идея.

— Залезай, — он раскинул руки, аккуратно поставив термос рядом, и был похож на большого плюшевого мишку, который приглашал обниматься. Конечно он не медведь, но обняться был бы не против. До сбитого не вовремя дыхания и невероятной теплоты в груди — настолько не против. Не то чтобы он скрывал, что Арсений ему нравится, но и озвучить не пытался. Ему всегда доставались самые долгие арсеньевские объятия, всегда с ним делились прошедшим днём и первым из друзей звали на прогулки, он даже во всех мессенджерах — первый закреплённый чат. Антон банально боялся, хоть где-то внутри и понимал, что зря.

Арсений тоже понимал, что зря, зря ему предложили эту авантюру, ведь он не откажется. Убрав кепку в рюкзак, он поправил волосы, оттягивая момент — волнуется. Будто снова защищает курсовую, снова опаздывает на первый день стажировки, снова ошибается на самой лёгкой задаче, снова влюбляется.

— Ты если не хочешь, то не надо, Арс, я могу тебе плед отдать, я не тростинка, не сдует, — Антон тараторит, немного размахивает руками и перед тем, как впасть в состояние полнейшего восторга, видит, как Арсений нежно улыбается и решительно подходит вплотную, заключая Антона в кольцо объятий.

— Так и правда теплее, — мурлычет Арсений, выслушивая чужое сердцебиение, — Антон?

Файл «антон.ехе» не отвечает, перезагрузите систему.

— Да? — Антон прокашлялся и наконец тоже сомкнул объятия, накрывая пледом со спины. Арсений аккуратно водит руками по спине парня, оглаживает лопатки, слегка задевает бока.

— Спасибо, что согласился со мной поехать, — выдыхает он синхронно с Антоном, старающимся вспомнить как раньше у него бессознательно получалось делать вдох, — я так замотался со всеми отчётами, бесконечными бумажками, цифрами и…

— Звёздами? — Антон смелеет, придвигает Арсения поближе, гладит спину, иногда утыкается носом в чужую макушку.

— Нет, от них я ещё не устал, — Арсений осторожно отодвигается, чтобы посмотреть на Антона, — никогда не устану, со мной вот какая яркая всегда рядом, интересуется как мои дела, мемы скидывает, доставку еды внезапно заказывает, чтобы я не откинулся…нудит иногда, но ничего, у всех звёзд свои особенности, — улыбается, смотрит так доверительно, спокойно.

— Ничё я не нудю, когда такое было?! — Антон в шутку хмурится, немного ёрзает, ноги затекли, но Арсения он не отпускает.

— Да вот сейчас — нудишь, по-настоящему нудишь, возмущённое нудение, вот как это называется, — Арсений тычет в него пальцем, по-прежнему нежно смеётся, — но мне даже нравится, — он опускает руки младшему на плечи, — и ты мне тоже очень нравишься, Антон, весь и без остатка, даже больше, чем все звёзды вместе взятые.

Антон смущён, шокирован, взбудоражен — и все остальные синонимы, подходящее под описание человека, который только что осознал, как легко ему рядом с тем, кто так точно попадает в сердце и прогоняет сомнения прочь.

— Даже больше, чем Капелла? — почти шепчет он в ответ, ведь в горле пересохло, а улыбка будто нарочно прилипла к расслабленному лицу.

— Дурак, конечно же! Она там возится на шестом месте по яркости, её ещё найди, фокус выставь, пока ты тут передо мной — весь светишься, — подмечает Арсений блеск в глазах напротив.

— Ну да, согласен, звезду не поцелуешь, — ехидничает Антон, выпутывая руку из-под пледа, — ты кстати на время смотрел? Сейчас пропустим все твои падающие звёзды, — Антон проводит пальцами по затылку Арсения, слегка массируя, и игриво наклоняет голову набок.

— Я свою уже поймал, — перехватывая его ладонь, парирует Арсений и, накрывая своей, перемещает на свою щёку, довольно улыбаясь.

— Я тоже, — Антон тянется за поцелуем, пока небо внезапно становится светлее. Он хотел сказать что-то из серии «началось, Арс» или «вот они, твои персииды», но чужие губы накрывают его собственные, опаляют жаром, будто зажигают спичку, следом за которой огонь передают свече (прямо в душу).

Они явно не ожидали, что предпочтут поцелуй, а не астрономическое наблюдение, но всё-таки, за всю жизнь Антона — это было самое приятное соприкосновение с физикой.