— Ой! — Маки отдёрнула руку и посмотрела на палец, где стремительно набухала алая капелька крови.
Маки была счастлива, когда согласилась помочь Пакуре с переездом. Любимая наставница заменила ей давно погибшую мать, и Маки была готова ради неё на всё.
Перебирать старые вещи всегда было интересно. Маки полюбила это занятие после смерти родителей. Каждая вещь хранила в себе частичку памяти владельца. Маки нравились истории, связанные с теми или иными безделушками. Маки не сомневалась, что спроси она у Пакуры о той или иной вещи, та обязательно ответит.
Вещей у Пакуры не так уж и много. Только самое необходимое, что может пригодиться на задании. Войны оставили в ее душе свой след. Ведь никогда не знаешь, чем обернётся следующая миссия, каким бы сильным шиноби ты ни был. Единственная память, которая обычно оставалась, – редкие фотографии и личное дело в сейфе Казекаге. Да и те до поры до времени.
Заметив вещицу, о которую порезалась Маки, Пакура поменялась в лице и тут же забрала её, чтобы осмотреть. В её руках оказалась небольшая марионетка. Встроенное лезвие опасно торчало из кукольной ладони.
Оружие мастера марионеток.
— Яда нет, — с облегчением вздохнула Пакура, закончив осмотр марионетки. — А от мази от ожогов ещё никто не умирал. Глубоко задело?
— Нет, всего лишь царапина, — улыбнулась Маки, посасывая палец. От неё не укрылось, с какой грустью наставница посмотрела на находку. Это было что-то личное, но Маки не удержалась от вопроса. — Пакура-сенсей, а что это?
***
Пакура пересекла границу Сунагакуре на закате. Единственное, чего ей хотелось — это хорошо поесть и лечь спать, но отчёт ожидал прежде всего. Нужно было доложить Казекаге об успехе операции, передать сведения, ради которых её напарники пожертвовали собой.
Война не жалела слабых. Единицы становились легендами при жизни. Но и те не доживут до старости. Пакуре восемнадцать, и она не боится уйти рано. Кеккей генкай её ещё никогда не подводил.
— С возвращением. — Пакура узнала бы этот голос из тысячи. Она и не заметила, когда он оказался рядом. Сасори как обычно был бесшумен. Что и требовалось ожидать от гения, достигшего небывалых высот к своим двадцати годам. Уж он-то наверняка переживёт их всех.
— Спасибо, — она улыбнулась в ответ . Они не виделись больше месяца, и Пакура поняла, что скучала. На его лице невозможно было ничего прочитать. Впрочем, как обычно. Но это её вполне устраивало. Она не любила тратить силы после миссии на пустые разговоры, прежде чем отчитается перед Третьим. Он считал так же.
— Через два часа у теплиц. Не опаздывай, — произнёс Сасори, прежде чем исчезнуть в шуншине.
Разговоры чётко по делу, перфекционизм и нелюбовь к опозданиям. В этом был весь Сасори. Они ничего друг другу не были должны. Кто знает, что их ждёт завтра.
В резиденцию она зашла в гордом одиночестве. Третий встретил её усталой улыбкой. Работы во время войны много, особенно у Казекаге, через которого проходит множество отчётов. Пакура воскресила в памяти все детали прошедшего задания. Любая информация сейчас была на вес золота.
— Отлично, можешь быть свободна, — довольно кивнул Третий. — Ты заслужила двухдневный отпуск.
Больше – роскошь.
— Спасибо, Казекаге-сама, — она поклонилась и с облегчением покинула кабинет.
Сасори ждал её у входа в теплицы. Он стоял, прислонившись к косяку, скрестив руки, и, казалось бы, был безразличен ко всему. Она хорошо знала, что это маска, заглянуть за которую дано было не многим. Даже ей.
— Ты заставила себя ждать.
— Прости, доклад занял чуть больше времени, чем я рассчитывала, — не похоже, что он был недоволен, но Пакура чувствовала, что всё же стоило извиниться.
Он практически незаметно пошевелил пальцами, и к её ногам, слегка пошатываясь, подошла маленькая деревянная марионетка.
— Поздравляю, — произнёс он, позволяя марионетке запрыгнуть Пакуре в руки. Она больше похожа на куклу, какие бывают у обычных девочек. Вот только у кукол обычно бывают лица и одежда. Не то чтобы Пакура знала это из личного опыта. Но обманываться внешним видом было бы глупо. Любая марионетка – это оружие. Особенно в руках такого опытного мастера, как Сасори.
— Обычная миссия, ничего особенного, — пожала плечами она, старательно скрывая смущение. Редкие подарки от него всегда были приятны.
— Это не за миссию. У тебя неделю назад был день рождения, — произнёс он, и Пакура почувствовала, что её щёки всё же залила краска. Она не думала, что он запомнил. Сасори тем временем продолжил. — Будь осторожна, там есть скрытые лезвия. Если хочешь, можешь смазать их ядом. Если нажмёшь на голову, то она откроется. Можно залить туда лечебную мазь или мазь от ожогов. Ты неуклюжая, поэтому это может пригодиться. Пользоваться марионеткой ты всё равно не сможешь как надо, но зато, если закончится чакра и кунаи, у тебя будет козырь в рукаве.
— Спасибо, — улыбнулась она, чувствуя, как потеплело на сердце. Такие моменты были особенно ценны.
Сасори, отлипнув от косяка, подошёл к ней. Он легко коснулся её лица, огладив маленькую царапинку, нанесённую вражеским кунаем. Его губы были сухими и обветренными, но это было лучшим, что произошло с ней за день.
***
— Подарок от одного очень дорогого человека, — грустно улыбнулась Пакура. — Он покинул деревню несколько лет назад…
В памяти Маки всплыл единственный мастер марионеток, которого она видела в детстве. Акасуна-но Сасори, гений среди собратьев по оружию. Он покинул деревню в разгар Третьей мировой, и с тех пор о нём ничего не было известно.
Маки неожиданно почувствовала, что влезла во что-то очень личное, что разбередило душу наставницы. Но та вновь улыбнулась и протянула фигурку ей.
— Дарю. Мне она уже ни к чему. Надеюсь, тебе она пригодится больше, чем мне.
Маки любила вещи, которые хранили в себе частичку души прежнего владельца. Эта марионетка была одной из них. Пусть её тайна сгинула вместе с её прежней владелицей, Маки была уверена, что история этой вещицы была такой же удивительной, насколько были удивительны Акасуна-но Сасори и Шакутон-но Пакура, оставившие свой след в памяти мира шиноби.