Ступив в главную залу крепости, Геральт осмотрелся. Впущенный внутрь морозный вихрь пронесся мимо и загулял по помещению. Ведьмак стряхнул снег с плаща и прошел дальше, тихо ступая по каменному полу. В уютной тишине мягко трещал камин, возвещая о том, что кто-то уже прибыл на зимовку в твердыню Каэр Морхен. Впервые за несколько лет.
Удивительно, но под сапогами не скрипел мусор. Понимая, что никто не возвращался сюда долгое время, Геральт ожидал увидеть большее запустение. Видно, кто-то прибрался к его приходу.
И ведьмак уже давно услышал этого кого-то, чей серый в яблоках жеребец сейчас приютился в конюшне с Плотвой.
— Ламберт!
— Геральт!
Он вышел в зал со стороны кухни и выглядел необычайно веселым, что было для него совершенно нетипично. Старые друзья обменялись крепкими рукопожатиями.
— Смотрю, отъелся ты на своей винодельне! — хохотнул Ламберт, хлопая друга по пузу. — Берегись, Белый Волк, потеряешь хватку!
— Так вот, почему я долго не видел тебя в Корво-Бьянко, — хмыкнул Геральт. — Давно ты здесь?
— Уже пару недель. Снег в этом году выпал рано, если заметил, чуть ли не с начала велена метет, — он двинулся обратно в сторону кухни, увлекая друга следом. — Вот и остановился здесь на раннюю зимовку. Думал, снег растает и двину в Каэдвен, ан нет. А вы-то говорили, что Белый Хлад отменяется...
— Чем это воняет? — потянул носом Геральт, ощущая запах гари.
— Вот черт! — выругался Ламберт. — Это мой завтрак... Извини уж, с дороги не угощу.
Геральт хмыкнул снова.
Пока Ламберт выгонял дым, он рассматривал старые фрески на стенах залы. Геральт помнил, что еще будучи мальцом любил вот так вот их разглядывать. Тогда темпера была куда ярче и чище, и местами нелепые изображения, нанесенные ведьмаками прошлого, переливались и сияли в лучах, падающих из огромных окон. А сейчас картинка рассохлась, пошла трещинами, и у драконоборца Георга из Кагена осыпалась голова.
«Да уж, — Геральт отвернулся. — Как же скоротечно время».
— Ай, черт тебя дери! — гремел Ламберт на кухне. Готовка никогда ему не давалась.
Геральт покачал головой. Он все никак не мог понять, как они оба вообще оказались здесь. И почему именно Ламберт написал ему письмо с просьбой приехать зимовать, ведь громче всех заявлял, что не вернется больше в Каэр Морхен. Геральт ожидал подобного письма от Эскеля, но Ламберт захотел собрать тут всех спустя несколько лет после смерти их старого наставника.
И отпраздновать Саовину.
Стоило Геральту подумать о втором товарище из Школы Волка, как во дворе послышалось цоканье копыт.
Эскель появился на пороге ровно в тот момент, когда Ламберт вышел с кухни.
— О-о-о, наконец-то ты здесь, — шумно поприветствовал он. — Эскель! По правде, я думал уже застать тебя.
— Я собирался приехать к зиме. Может быть... — угрюмо проговорил Эскель, обмениваясь с Ламбертом рукопожатиями. — Давно я здесь не был... Но тебе повезло, что письмо застало меня под Вызимой. Иначе бы я двинулся дальше на юг.
— Мне нужна ваша помощь, — Ламберт отодвинул стул к очагу и уселся вытянув ноги к огню. — Здесь было так запущено, когда я приехал. Мы должны закончить уборку, пока не прибыли остальные, — он хлебнул ржаной темерской, притащенной с кухни. — И побыстрее.
— Побыстрее? — Эскель опустился на корточки, вытянув озябшие руки к теплу. — Скольких людей ты пригласил? Они все должны приехать к Саовине? А нас трое на огромную крепость. Как ты себе это представляешь?
— Каком кверху! — Ламберт потряс бутылкой. — Нужно хотя бы большой стол в залу вытащить и паутину из гостевых комнат вымести. А там придумаем что-нибудь.
Эскель покачал головой, сгибая замерзшие пальцы.
— Ладно уж. Управимся как-нибудь, — пожал он плечами.
Закончив разговор, ведьмаки на некоторое время разошлись. Эскелю и Геральту нужно было отдохнуть с дороги, и последний отправился в комнату, которую обычно занимал.
Мельком он заглянул туда, где обычно останавливалась Йеннифэр, отмечая, что чародейка вряд ли обрадуется толстому слою пыли, покрывавшему все предметы интерьера. Она обещала прибыть чуть позже, закончив какие-то дела в Туссенте, и Геральт надеялся вскоре ее увидеть.
Не успела рассеяться утренняя дымка, как в крепость прибыл еще один гость.
Откинув пепельные волосы с глаз, она улыбнулась и переступила порог. Геральт, услышавший ржание кобылы во дворе, уже спускался навстречу.
— Цири! — проговорил он. И тут же похолодел, когда заметил мотыляющийся у нее на бедре трофей. — Это же куролиск!
Девушка недоуменно посмотрела на него.
— Да, а что?
Геральт медленно выдохнул. До сих пор не привык он, что его княжна теперь стала ведьмачкой.
— Молодец, — проговорил в итоге. — Достойная работа.
— Геральт, озеро замерзло! — сказала она, когда ведьмак наконец сжал девушку в объятиях. Раскрасневшись с мороза, Цири улыбалась так лучезарно, что солнечные зайчики отражались в ее зеленых глазах.
— Цири! — на лестнице появился Ламберт с метлой наперевес и стал спускаться в их сторону. — Ты как раз вовремя! Марш прибираться!
— Не слушай его, — следом показался Эскель, убирая с волос паутину. — Отдохни с дороги. И расскажи нам, что приключилось с тобой на Пути.
Ламберт только закатил глаза. А потом как-то неожиданно подобрел, тоже заметив трофей:
— Эх, — проговорил он. — Ведь только недавно, казалось, мы гоняли тебя по Мучильне.
— А будто вчера, — согласился Эскель.
— Эй-эй-эй! — засмеялась девушка. — Прекращайте вести себя как старики.
Трисс Меригольд прибыла к обеду.
Она ступила в зал, снимая капюшон, и Геральт заметил, что давно не видел, как она носит распущенные волосы. Медные локоны рассыпались по плечам, чародейка улыбнулась ему, потупив глаза.
— Ох, привет, сестренка! — проговорила она, раскрывая объятия навстречу подбежавшей Цири.
— Меригольд! — фыркнул Ламберт. Они с Эскелем и Геральтом как раз вытаскивали стол в зал. — Раз уж ты здесь, наколдуй нам чистоту!
Эскель на минуту оставил свое занятие, подойдя к чародейке. Галантно поклонившись, он поцеловал ей руку. Ламберт фыркнул снова.
— Рад видеть тебя, Трисс, — сказал Геральт.
— Я помогу вам, — чародейка тряхнула волосами, отдавая плащ Цири. — Но сначала восстановлю силы. Мне пришлось применить магию, чтобы не увязнуть в сугробах по пути через лощину, а это крайне утомительно.
— Конечно, Трисс... — проговорил Геральт. — Но мы пока не успели прибрать в комнатах...
— Займи пока мою, — неожиданно предложил Эскель.
Когда чародейка скрылась на втором этаже, Цири отвернулась от окна, в котором рассматривала заснеженный двор.
— Это правда, ночью там все сильно замело, — сказала она. — Как бы у остальных не возникло проблем... Кстати, кого мы еще ждем? Геральт, где Йеннифэр?
Когда ведьмаки запоздало обедали тем, что нашли в кладовой, во дворе заржали лошади, и в крепость прибыли еще двое.
Геральт не сразу узнал Вернона Роше, потому что никогда не видел его без шаперона, который сейчас старый знакомый стянул с головы, отряхивая от снега. А когда все-таки узнал, то удивленно вскинул брови.
— Вернон! — Геральт развернулся к Ламберту. — Ты и ему написал?
— Почему бы нет? — пожал тот плечами, облизывая ложку.
Все пожали друг другу руки, и следом за Роше в зал вошла Бьянка.
— Я привязала коней, — она убрала белобрысые волосы со лба и кивнула присутствующим. На ней была не привычная распахнутая рубаха, а теплый бушлат с шерстяным воротником и серебряными лилиями на рукаве. Последний раз Геральт видел старых знакомых, когда они партизанили по лесам, но сейчас, после возвращения Темерии независимости, у них, по-видимому, все наладилось.
— Как добрались? — спросил Эскель.
— Кое-как... — проворчал Роше, обратно заматываясь в шаперон и выглядя при этом так сосредоточенно, будто снова решает судьбу всей страны. — Геральт! Что с твоим лицом? Выглядишь так, будто не рад меня видеть.
— Вовсе нет, Вернон, — ведьмак поднялся и галантно отодвинул стул для Бьянки. — Просто не ожидал, то вы откликнитесь на письмо Ламберта. Столько лет все-таки не виделись.
Потом Роше и Бьянке налили темерской ржаной для согрева, а после обеда они подключились к уборке. Кажется, благодаря этому дело пошло быстрей — бывшие партизаны взялись за истребление пыли с яростным энтузиазмом.
— Роше, где ты научился так хорошо мыть полы? — спросил Ламберт.
— В армии.
— И табуретки там учат колотить? — ведьмак кивнул в сторону Бьянки, которая притащила в зал стулья и, раздобыв инструменты, принялась чинить те, которые выглядели совсем неважно.
— Она всегда была рукастой девкой.
— Наконец-то нормальные помощники в этом доме!
Вскоре к Бьянке с починкой стульев присоединился Ярпен Зигрин. Он прибыл с неожиданной компанией — Хьялмар ан Крайт, так же ехавший на празднество, застал краснолюда в той самой треклятой лощине.
— Увяз по самые бабки! — рассказывал Ярпен, стукая молотком по деревяшке. — Думал уже бросать телегу, но тут глядь — Хьялмар следом. Вместе и вытащили кое-как.
— А как такое добро бросить? — усмехнулся ан Крйат, на секунду отвлекшись от разговора с Цири. — Кто ж медоввуху оставит?
— Верно-верно! — кивнул краснолюд. — Я привез, чем горло промочить. А то у вас небось последнее кончается, — он покосился в сторону бутылки темерской одиноко оставленной на столе.
— Хьялмар, как там Керис? — спросил Геральт.
— Ах, точно! — по-доброму усмехнулся ан Крайт. — Она просила передать ее самые добрые пожелания и сожаления о том, что она не смогла приехать. Обязанности ярла не велят, что поделать. Хорошо ей сидится на троне, верь не верь!
Потом во дворе в который раз заржала лошадь, и в залу ворвался трубадур в лиловой накидке.
— Люди добрые! — воскликнул он. — Помогите Золтану! Там телега застряла в сугробе!
— Лютик! — Геральт оторвался от вялого протирания стола.
— Геральт, дружище! — он шагнул к ведьмаку, взяв пару аккордов на лютне. — Сколько лет, сколько зим!
Ярпен Зигрин сдавленно крякнул, поднимаясь с места:
— Хьялмар! Пойдем? Вытащим Золтана.
— А пойдем! — кивнул ан Крайт, накидывая плащ. — Мы уже научены.
— Цири, Ламберт, Эскель, приветствую, — поздоровался Лютик со всеми. — Бьяночка, дорогая... Бьянка? Роше? Сколько лет! Ах да, моя дражайшая Присцилла попросила передать всем привет...
— Набалоболился? Держи метлу, — сказал Ламберт.
Но бард в уборку так и не включился. Лишь ходил туда-сюда, донимая всех разговорами, напевал еле слышно баллады. Подойдя к рассохшимся фрескам, Лютик взял пару грустных аккордов и пробормотал:
— Да уж, беда... Кстати, Геральт, я принес тебе письмо из Элландера!
* * *
Гости все продолжали прибывать. Вместе с Золтаном на злополучной телеге приехал Дуду, доплер из Новиграда, и тут же попросил чего-нибудь горячительного, чтоб согреться. Геральт был рад его увидеть.
— Что ты такой взмыленный? — спросил ведьмак.
— Так на мне считай телегу и вытащили! — ответил доплер.
— Дуду с моей лошадью в одной упряжке надрывался, — кивнул Золтан. — Так что не заставляйте его табуретки таскать.
— Ты умеешь превращаться в лошадь? — удивилась подсевшая к ним Цири. — Ты же такой маленький!
— От пони тоже может быть много пользы, — смущенно потупился Дуду.
Но никто и не собирался заставлять доплера таскать стулья. Общими усилиями главная зала и так была приведена в относительно приемлемый вид. Предстояло еще многое сделать, но пока было решено устроить перерыв.
А за это время подтянулись еще несколько человек.
Шани, озябшая до костей, дрожа и стуча зубами поприветствовала Геральта и Лютика, сетуя на сложности пути. Ведьмаки уставились на гостью во все глаза, невольно проникшись уважением — Каэр Морхен, затерянную крепость, было не так-то просто найти, если не знать, где именно она находится, но Шани, отважная медичка, справилась.
Ольгерда фон Эверика мало кто ожидал увидеть. Даже Геральт, который и отправил ему приглашение. Но ведьмак почувствовал какое-то удовлетворение, увидев его здесь.
— Ольгерд, — кивнул Геральт, пожимая руку старому знакомому.
— Белый Волк, —ответил мужчина.
— Не ожидал, что отзовешься.
— Так же как и я не ожидал твоего письма... Что стоим-то как неродные? — хмыкнул Ольгерд. — Наливай! Я околел, пока сюда добрался.
Отогревшись, он поинтересовался, чья это вороная кобыла стоит в конюшне, и завел с Цири разговор о лошадях, узнав, что кобыла принадлежит ей.
Кейра Мец, по ее словам, добралась без проблем.
С ее появлением Ламберт преобразился еще больше, и угостил чародейку с дороги тем, что нашлось на кухне. Поворковав с ведьмаком, она вместе с Трисс принялась искать по крепости свечи и канделябры. Все-таки, они собрались праздновать Саовину, так что огней должно быть много.
Геральт ненадолго поднялся к себе, чтобы разобрать вещи, ведь со всей этой беготней он совершенно забыл об этом. После обеда шумная суета предпраздничных приготовлений неожиданно затихла, все пошли отдыхать. В крепости снова стояла тишина, та уютная тишина, когда дом полон гостей, а поленья в очаге так лениво потрескивают.
Геральт посвятил некоторое время медитации, а потом пошел обратно в зал.
Спускаясь по лестнице, он услышал какую-то ругань внизу. Безошибочно различив голоса, ведьмак чертыхнулся и стал спускаться быстрее.
— Иорвет! Выродок! — гремел на всю залу голос Вернона Роше.
— Темерская шавка! — прошипел эльф, закутанный в штопаный-перештопанный бушлат. — Чего уставились? Думаете, так просто взять меня живым? — обратился он к Ламберту и Эскелю, стоявшим рядом с мечами наперевес.
— Да кто ты вообще такой?! — рассердился Ламберт.
Все они столпились у входа и достали оружие: ведьмаки, Роше, Бьянка, Иорвет... И даже Киаран был тут, черт возьми! Дело принимало скверный оборот.
— Зараза, прекратите! — прорычал Геральт, скатившись с лестницы и становясь между Иорветом и Роше. — Успокойтесь!
— Геральт, ты его знаешь? — спросил Эскель, не опуская оружие.
— Да, черт возьми, он его знает! — злобно сказал Роше. — Он спутался с этим выродком во Флотзаме!
— И бросил нас ради него! — добавила Бьянка.
— Я вам ничего и не обещал, — проговорил Геральт, сдерживая рык. Он старался встать так, чтобы прикрыть Иорвета от чужих мечей и, хоть и понимая, что они с Роше вспыльчивы и неуступчивы одинаково, осознавал, в какой сейчас ситуации оказался эльф, поэтому попросил:
— Роше! Опусти оружие... — Иорвет, приглашенный другом в Каэр Морхен, застал вместо теплого приема ощерившиеся на него мечи, так что заслужил, чтобы ему пошли навстречу.
— Еще чего! — нахмурился Роше.
— Что он здесь делает? — спросил Эскель, все-таки убирая оружие.
— Я его пригласил, — сказал Геральт.
— Зачем?! — удивился Ламберт.
— Я же не знал, что ты позовешь Роше, черт возьми!
— То есть ты даже не хотел нас здесь видеть?! — воскликнул тот. — Бьянка, ты слышала?
Геральт вздохнул, потерев рукой переносицу.
— Все не так, Вернон...
— А как?!
Иорвет с Роше чуть ли не зашипели, взглянув друг на друга.
— Опустите. Оружие. Вашу. Мать, — отчеканил Геральт.
— Хорошо, Gwynbleidd, — неожиданно кивнул Иорвет. Через секунду его меч покоился в ножнах, а Киаран последовал примеру.
От такого все присутствующие удивленно вскинули брови, ведьмаки тоже убрали оружие. Помедлив, так же сделал и Вернон, перед этим щедро сплюнув и проговорив:
— Будь по-твоему, Геральт. Только одно мне объясни — почему его ты хотел здесь видеть, а меня нет?
Иорвет злобно выглянул из-за плеча ведьмака.
— Ругаешься как пьяный оксенфуртский жак, — проворчал Геральт. — Самому-то не стыдно?
— Ты приглашаешь сюда военного преступника, убийцу женщин и детей, а стыдно должно быть мне?! — взорвался Роше.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Иорвет.
— Я пригласил сюда его, — начал Геральт, сложив руки на груди, — потому что Иорвет мой друг. И он заслужил хотя бы раз отдохнуть в тепле и безопасности.
— Надо же! — хмыкнул Роше. — Какой сердобольный. А я тебе не друг что ли?..
— Ты действительно уверен в этих эльфах? — спросил Эксель, прерывая Вернона и смерив взглядом молчавшего Киарана.
Геральт почувствовал, как Иорвет напряженно ждет его ответа.
— Да, уверен. Я прошел с ним через многое и не раз обязан этому эльфу жизнью, — кивнул ведьмак. — А ты, Роше... Ты тоже мой друг.
Иорвет закатил глаз.
— И я хочу, что бы ты остался, —продолжил Геральт. — И Бьянка тоже. Я хотел видеть здесь всех вас, но понимал, что это невозможно, тогда пришлось выбирать кого-то одного.
— Выбрать меньшее зло? — усмехнулся Ламберт.
— Не перебивай. Так вот... Мне нужно было выбрать кого-то из вас, — вздохнул Геральт. — И я выбрал Иорвета, потому что у него нет того, что есть у тебя.
— Как соль на рану, — усмехнулся эльф.
— Я руководствовался не жалостью... — взглянул на него ведьмак. — Просто наш старик учил не бросать своих на Пути.
— Вовремя же ты вспомнил Весемира! — всплеснул руками Ламберт.
— Не одобряю я все-таки, что ты спутался с этим остроухим, — проговорил Роше. — Но так уж и быть, я тебя могу понять.
— Оставайтесь, — сказал Эскель. — Вы все равно не уедете по заметенной дороге, вас застанет ночь и пиши пропала. Но запомните: на территории Каэр Морхена действует нейтралитет. Если кто-то из вас достанет меч, пеняйте на себя.
— Ладно уж, — проворчал Роше, — крепость большая, разойдемся.
— Вот и славно.
— Иорвет? — Геральт снова повернулся к эльфу.
— Я понял, Gwynbleidd.
Ситуация разрядилась и, кажется, дышать стало легче. Но через мгновение все снова схватились за мечи.
Совсем рядом на каменной стене из ниоткуда появился святящийся проем. Он становился ярче с каждой секундой, ослепляя присутствующих, и вскоре из него грациозно вышла Йеннифэр из Венгерберга.
— Встречаете меня? — усмехнулась она, оглядев залу. — Как мило.
* * *
Трисс и Кейра нашли много свечей, вполне достаточно, чтобы осветить обеденную залу. Управившись с расстановкой канделябров, Меригольд изящно подняла руку, собираясь зажечь все огни разом.
— Позвольте помочь? — неожиданно отвлек ее голос за спиной.
Чародейка обернулась, увидев рядом Киарана, эльфа, пришедшего с Иорветом. Они уже встречались однажды, только тогда Киаран был при смерти.
— Вижу, ты оправился после заключения? — сдержанно улыбнулась чародейка.
— Да, вполне. И все благодаря вам.
— Будет тебе, — махнула рукой Трисс. — Из меня не лучшая целительница.
— Но тем не менее ваши чары подарили мне несколько минут жизни, и товарищи успели меня спасти, — сказал Киаран.
— Что ж... — улыбнулась Трисс чуть теплей. — Я в любом случае рада, что ты жив.
Киаран шагнул ближе к канделябру, доставая что-то из кармана. На свет появилась деревянная щепка.
— У эльфов есть обычай, согласно которому мы поджигаем огни Саовины от одной щепы, — сказал он, — а то, что осталось, сохраняем до Беллетейна и разжигаем этим уже его костры. Я хотел предложить зажечь свечи сегодня согласно этой традиции.
— Это будет довольно долго... — вздохнула Трисс, оглядев зал. Но зажгла на кончике пальца маленькую искорку и поднесла к щепе. — Тем не менее, это прекрасный обычай.
Где-то на лестнице затренькала музыка — это мэтр Лютик распевался, исполняя одну из своих известнейших баллад под названием «Вечный огонь»:
Где ты живешь — белым-бело от снега.
Покрыты льдом и речки и моря.
В твоих словах печать, призыв и нега.
Но зимним сном охвачена земля...
На кухне Эскель, Ламберт и краснолюды пытались сообразить праздничный ужин — больше было некому. Да и не из чего, потому что припасов в крепости не осталось, не считая привезенного Золтаном и Ярпеном. Но ситуацию неожиданно спас Иорвет, который лениво жуя свистнутое где-то яблоко забрел к ним. Наученный суровыми условиями, он мог придумать тысячу и один рецепт блюд из ограниченного количества продуктов, так что использовал свой опыт. Позже подключились Шани и Дуду, и дело пошло еще лучше.
На этаж выше Лютика стоял Геральт, наблюдая в окно, как Цири и Хъялмар возвращаются со стороны озера, неся с собой коньки. Отвернувшись, он взглянул на письмо, принесенное трубадуром, и сломал печать с эмблемой храма Мелитэле.
Написано в нем было следующее:
«Геральт! Я столь же сильно рада твоему посланию, как и огорчена тому, как давно ты не заезжал к нам. Но не буду утруждать тебя своими нотациями. Я бы с радостью отправилась в Каэр Морхен, но обязанности жрицы вынуждают оставаться в Элландере. В Вызиме сегодня жгут чучело Фальки, мы же зажгли свечи и возносим молитвы нашей Матери, да хранит она тебя, Йеннифер и Цириллу. И сами себя берегите.
С любовью,
ваша Нэннеке.
P. S. Передавай привет Ламберту и Эскелю»
Сложив письмо, Геральт глянул на то, как солнце клонится ниже, и вышел из комнаты. В дверях он почти столкнулся с Йеннифэр, и взял ее под руку, направляясь к лестнице.
— Как добрался? — спросила чародейка.
— В целости, — усмехнулся ведьмак.
— Это не может не радовать... Кейра, Трисс! — наклонилась она вниз, миновав пролет. — Нам нужно больше огней! — грациозным движением руки чародейка послала под потолок несколько искрящихся волшебных огней.
Когда стемнело, все уселись за стол, и сразу же краснолюдская медовуха потекла рекой.
Когда веселье достигло нужного градуса, Ольгерд по-залихватски свистнул и воскликнул:
— Сыграй нам что-нибудь, трубадур! — а потом вытащил Шани из-за стола и пустился с ней в пляс.
Рядом с Геральтом заклубилось темное облако, постепенно обрастая человеческими чертами.
— Черт возьми, Регис, — сказал ведьмак. — Если бы я не знал что это ты, то схватил бы инфаркт.
— Извини, мне показалось, я не достучусь до вас, — улыбнулся вампир, ставя на стол бутылку мандрагоровой настойки.
— Как там Детлафф?
— В полном порядке.
— Замечательно. Рад тебя видеть.
На другом конце стола Эскель пытался неловко флиртовать с Трисс. Рядом же Кейра и Ламберт были заняты друг другом. Не увидев нигде Иорвета и Роше, которых рассадили подальше друг от друга, Геральт пошел их искать, надеясь предотвратить смертоубийство.
Пройдя мимо Золтана и Ярпена, устроивших борьбу на руках, он подошел к Бьянке, спросить, не видела ли она своего командира. Девушка отослала его к кладовке, и ведьмак пошел туда, протискиваясь мимо танцующих Шани с Ольгердом и Лютика с лютней.
Расслышав приглушенные голоса, Геральт прижал ухо к двери.
— ...Да, тогда я все понял, — глухо проговорил за стенкой Роше. — Жрать корешки, прятаться по пещерам... Без крыши над головой. Партизаня в Велене я стал лучше понимать тебя.
— Вы, люди, никогда не разделите чужую боль, не испытав ее сами, — сказал Иорвет. — Но лучше уж поздно, чем никогда.
— Ты преступник, Иорвет.
— А ты потворствуешь геноциду моего народа. Но в Саовину я не подниму на тебя меч.
Взглянув в щель между дверью и косяком, Геральт увидел, что эти двое лениво перекидываются в гвинт. Закатив глаза, он отошел. Действительно, где бы еще эти два великих ума нашли себе партнера по картам.
Регис рассматривал фрески.
— Время их не пощадило, — сказал он проходившему мимо Геральту.
— Я весь день думаю о том, чтобы нанять для реставрации того художника, — сказал ведьмак.
— Какого?
— Который изобразил меня полуголым на Плотве.
— Ты представляешь, как тогда будет выглядеть Каэр Морхен? — засмеялся вампир.
Помолчали.
— Знаешь, Геральт, — проговорил Регис. — За Саовиной следуют темные времена. Ночь становится длиннее, нечисть выползает из своих углов.
— Знаю, я же ведьмак.
— Ты всегда шел, туда, где царствует тьма, — вздохнул вампир. — Пойдешь ли ты туда теперь, когда обрел столь многое?
За столом громко смеялись — это Дуду пародировал общих знакомых, принимая их облик. Захмелевшие Золтан с Киараном обсуждали какую-то рыжую девицу, бросая многозначительные взгляды в сторону Иорвета, вернувшегося за стол. Эльф показательно их игнорировал.
— Минуту внимания! — Ламберт встал, стуча ножом по кубку, и чуть не упал, зацепившись за стул ногой. — Лютик! Замолкни на минуту! Спасибо. Так вот... Я просто хотел сказать, что рад быть сегодня в кругу друзей, знакомых, близких...
Кейра немного погасила волшебные огоньки, сделав сияние более мягким. Ламберт продолжил, кашлянув:
— И кроме того, я позвал вас всех, чтобы почтить память нашего старика. Что скрывать, Весемир был для нас как отец, Эскель и Геральт не дадут соврать... Выпьем за него! И за всех ведьмаков, погибших на Пути.
— За всех, кто ушел! — поднял кружку Золтан.
— За всех павших товарищей! — поддержал Роше. — И за твоих тоже, эльф, — взглянул он на Иорвета.
Тот благодарно кивнул.
— За Седрика... — тихо сказал Киаран.
— За Мильву и Кагыра, — вздохнул Регис, разливая мандрагоровую настойку
— И Ангулему, — добавил Геральт.
Он скорее прочитал по губам, чем услышал, как Ольгерд прошептал «за Ирис».
— За тринадцать чародеев, павших под Содденом, — подняла бокал Йеннифэр.
— За Краха ан Крайта, да примет море его душу! — гаркнул Хъялмар.
— За Калантэ из Цинтры... — опустила глаза Цири.
— Вот всегда с вами так, — вздохнул Лютик, сдерживая влагу в глазах. — Любой праздник превращаете в поминки.
Лютня нежно запела, трубадур затянул грустную балладу.
Потом все высыпали во двор смотреть фейерверки, устроенные чародейками. Под треск волшебного салюта краснолюды продолжили пить, вытащив бочку с медовухой на улицу, а Шани и Цири играли в снежки, попадая в кого угодно, но не в друг друга.
Йеннифэр вела Геральта по лестнице вверх.
— Наша девочка уже совсем взрослая, — сказала она.
— И сильная, — согласился ведьмак.
— Я иногда жалею, что она пошла по твоим стопам, — вздохнула чародейка, ступив на крышу. — Помнишь, как тебя зашивали после схватки с волколаком?
— Цири справится, — сказал Геральт, садясь рядом с ней на край.
— Не сомневаюсь, — Йеннифэр поправила свои вороные волосы. В искрящемся свете фейерверков ее лицо было как никогда прекрасно. Геральт взял его в руки и осторожно провел пальцами по чуть нахмуренным бровям.
— Регис говорит, что за Саовиной наступает темное время, — сказал ведьмак. — Но блеск ее меча...
— Пронзает тьму, — продолжила чародейка.
Встав в полный рост, она подняла руку, посылая в небо новый фейерверк. Внизу послушались одобрительные крики и аплодисменты.
— И свет наш мрак рассеет, — сказала Йеннифер, увидев у каждого в руках свечи. Увидев огни Саовины.