Солнце пригревало всё сильнее, и Хаширама устало окинул взглядом не уменьшающуюся гору бумаг, которые требовали его внимания, по словам Тобирамы, «прямо сейчас». Сам Тобирама ушёл за едой и, похоже, твёрдо был намерен не спускать с брата глаз, пока работа не будет выполнена. А ведь Хашираме так хотелось вернуться домой пораньше…
Работать совершенно не хотелось. Бумажная работа всегда выматывала больше, чем хотелось, а сегодня стопка документов была особенно большой. Хаширама был уверен, что большинство из этих вопросов не были настолько важными, как считал Тобирама, но, если он сбежит, то Тобирама потом ему вообще продыху не даст.
«А ведь старший брат – я!» — устало вздохнул Хаширама, надув щёки.
В дверь постучали, заставив его вздрогнуть. Он тут же схватил первый попавшийся свиток и постарался как можно убедительнее изобразить хоть какое-то подобие работы.
Дверь приоткрылась и в проём протиснулась маленькая девочка.
— Дедушка? — прошептала Цунаде, оглядываясь по сторонам. — Ты тут один?
— Не бойся, проходи, — облегчённо вздохнул Хаширама, откладывая свиток в сторону. Перед Цунаде можно было не изображать бурную деятельность, тем более что он всё равно держал свиток вверх ногами. — Что-то случилось?
— Я просто хотела повидать моего любимого дедушку, — улыбнулась во весь щербатый рот Цунаде. В её глазах загорелись озорные искорки.
Негодница явно что-то натворила, а теперь, испугавшись наказания, пришла к нему в поисках защиты. В последнее время подобное стало происходить всё чаще.
— Какая чудесная у меня внучка! — рассмеялся Хаширама, делая вид, что поверил. — Ну, тогда иди сюда и обними меня!
Цунаде послушно подбежала к столу и, пыхтя, вскарабкалась на колени Хаширамы.
— Ой!
Из кармана её платьица вызвалась колода карт и рассыпалась по полу.
«Что и требовалось доказать» — рассмеялся Хаширама, с интересом наблюдая, как меняется лицо Цунаде.
Цунаде была его копией. Тоже очень любила азартные игры и деньги, поэтому порой приставала к нему с просьбой поиграть. Но в отличие от самого Хаширамы, всегда проигрывала. Тобирама всегда злился, когда заставал их за игрой, считая, что подобное времяпровождение неприемлемо для девочки, тем более для внучки главы клана. Но многочасовые лекции имели лишь кратковременный эффект – неделя-полторы и Цунаде вновь принималась за старое.
— Давай сыграем? — Цунаде, в очередной раз одарив его лучезарной улыбкой, невинно похлопав глазками.
— Азартные игры недостойны юной леди! — принял вид строгого взрослого Хаширама, стараясь подражать манере Тобирамы. Лицо Цунаде забавно вытянулось. Хаширама позволил внучке спрыгнуть на пол. — Ты наследница одного из уважаемых кланов! Внучка Первого Хокаге не имеет права терять лицо! Пока ты играешь со мной или друзьями, у тебя вряд ли будут проблемы с долгами, но когда ты вырастешь и захочешь сыграть по крупно…му…
Хаширама с ужасом смотрел на то, как нижняя губа Цунаде обиженно дрожит, не предвещая ничего хорошего. Малышка хлюпнула носом и вытерла намокшие глаза.
— Дедушка Хаширама меня совершенно не любит? — Хаширама знал этот плаксивый тон и прекрасно понимал, к чему это приведёт, но отчаянно боролся со своим мягким сердцем. Цунаде не должна пойти по его стопам. Что если она однажды проиграет кому-нибудь очень большие деньги? Как она расплатится? Предложит в качестве оплаты Коноху?
— Н-нет, д-дело не в этом, Цунаде! Я…
— Ты также как и дедушка Тобирама будешь ругать меня? — всхлипнула ещё раз Цунаде, старательно размазывая по лицу слёзы. — К-когда мой любимый и понимающий дедушка стал таким бессердечным?
Она развернулась и медленно пошла к двери.
Хаширама бросился за ней, чуть не перевернув стол. Он не мог смотреть на слёзы своей внучки, и она прекрасно знала об этом. Хаширама обнял Цунаде, не скрывая свои собственные слёзы.
— Как я мог довести свою любимую внучку до слёз?! Это было бесчеловечно с моей стороны обидеть невинное дитя! Конечно, я люблю тебя, моя принцесса! Как же может быть иначе?!
— Правда? — невинное дитя с надеждой смотрело в самое сердце. Он никогда не мог заставить себя отказать ей. И потом, как можно отказать такому ангелу?
— Конечно! Я хорошо поработал, могу немного и отдохнуть!
***
Когда в кабинет зашёл Тобирама, он с трудом сдержался, чтобы не запустить тарелками с раменом в старшего брата. Подумать только, он вновь отлынивал от работы! Да ещё как! Потакая азартности Цунаде!
Она уже и так впитала все его вредные привычки как губка! Неужели Хаширама не понимал, чем это может закончиться для их клана в целом и самой Цунаде в частности? Хотя о чём можно было говорить с человеком, который позволяет себе играть азартные игры с ребёнком, в то время, когда у него полно ответственной работы?!
— Цунаде, живо домой! — громко произнёс он. Цунаде и Хаширама синхронно подпрыгнули на месте. — Я поговорю с тобой вечером.
— Н-но, дедушка! — попыталась возразить она, но тут же сникла под строгим взглядом Тобирамы.
— Не заставляй меня повторять, — Цунаде, тяжело вздохнув, собрала карты и поспешила как можно быстрее исчезнуть из кабинета.
«Ну что с ней делать?..»
Хаширама выглядел пристыженным и виноватым, но Тобирама на это не купился. Слишком хорошо он знал своего брата.
— Быстро за работу!
— А как же обед? — жалобно спросил Хаширама, с надеждой глядя на тарелки с раменом.
— Это твоя мотивация закончить работу, — безжалостно отрезал Тобирама и поставил тарелку на видное место. — Прочитаешь и подпишешь все бумаги, тогда и поешь. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.
Хаширама тяжко вздохнул и взял со стола первый попавшийся свиток, шепча что-то о бессердечных младших братьях.
«Господи, дай мне сил, а моему брату больше ума» — уже не в первый раз взмолился Тобирама. Надежда, что его услышат, была невероятно слаба, но попытаться стоило. Если Хаширама не прекратит вести себя как ребёнок, Коноха развалится и без вмешательства Учихи Мадары. Хаширама в карты проиграет! Если, конечно, Цунаде не сделает это раньше.