Ни к чему кольца, ни к чему белые и чёрные одежды, ведь отныне связь их прочнее любой стали. Закалилась она в пламени титаночерепа, а теперь охладилась в водянистой субстанции фиолетового и коричневого.
Муррит хотел быть осторожным, Дисмаса и без того судьба ох как обидела. Мурритом тоже, а теперь — в особенности Мурритом, но Дисмас сопротивляется гораздо меньше. Можно сказать, почти согласен. Нелегко услышать «да» сквозь стоны почти-удовольствия — с Дисмасом всегда и всё «почти».
Почти живой, почти некрасивый, почти непослушный до злости. Но теперь — целиком и полностью Муррита, со всеми шрамами, со смертоносным лусусом и всем тем, что он так старательно бережёт внутри не-для-него. Муррит и не попросит никогда показать — пусть хоть что-нибудь останется в нём тайной.
Но хранить секреты нелегко, когда с ног стекает семя. Муррит, как новоявленный супруг, мог бы помочь Дисмасу избавиться от «следов позора», но он, конечно, попытается отпихнуться. Муррита такой ответ, конечно, не устроит, так что временем Дисмаса распорядится сам. Теперь можно. Не то, чтобы раньше нельзя, просто теперь на один аргумент в бесконечном споре меньше. Но он, конечно, продолжится.
Но позже.
В первый брачный день после сочетания, когда почти ничего не изменится.