На улице жуткий мороз.

Джерси укрыт снегом, а у Фрэнка нет перчаток да и худи едва греет. Он знает, что к утру будет чувствовать себя хреново. Но уже слишком поздно, приюты битком забиты. Придётся найти другое место для ночёвки.

Он подумывает было пройтись несколько кварталов до того брошенного здания, но он слишком замёрз и просто не дойдёт.

– Пошли, Пенси, – зовёт он мелкую собачку, которая везде за ним ходит. Фрэнк не уверен, что это вообще собака, а не крыса, но это единственный его спутник. Фрэнк нашёл его пару месяцев назад. Он поделился с Пенси своей едой, и с тех пор они стали неразлучны.

Он идёт под лестницу многоэтажки, на первом этаже которой расположен мексиканский ресторанчик. Он знает, что, если потерпеть, рано или поздно выйдет кто-то из сотрудников и даст им с Пенси поесть. И он точно знает, где спрятаться, чтобы их никто не побеспокоил. По крайней мере, сегодня.

Фрэнк достаточно живёт на улице, и он уже выучил главный урок: нужно жить одним днем. Каждый раз решать, в какой приют отправиться, или как избежать встреч с копами. Он также знает, что доверять нельзя никому и лучше быть самому по себе.

Он сидит под лестницей, кутаясь в одеяло, которое украл из предыдущего приюта. Это самая ценная вещь, что у него есть, не считая Пенси. Но одеяло мало спасает, и Фрэнк, засыпая, думает, что, скорее всего, в один из таких дней просто замерзнёт на улице. Это единственный исход подобной жизни, и лучше бы это произошло раньше, чем позже. Он не уверен, что переживёт ещё одну зиму. Его иммунная система – настоящее дерьмо, он просто не сможет не заболеть. Это чудо, что он вообще протянул так долго.

Но сил сражаться у него нет.

***

В желудке урчит. Фрэнк не помнит, когда ел последний раз. Его простуда становится всё серьёзней, и последнее, что ему хочется делать в таком состоянии – это вставать и идти на поиски еды. Но Пенси тоже хочет есть.

Последние пару дней он ночевал в палатке, которую кто-то оставил на парковке, но он не хочет и дальше испытывать судьбу. Вскоре могут вернуться хозяева или нагрянуть копы, так что лучше подыскать другое место.

Он сидит недалеко от ресторана. Людям обычно жалко голодных собак, так что рано или поздно кто-то даст Пенси поесть. А Пенси рад разделить еду с Фрэнком. И когда он наконец ест, то чувствует себя не так ужасно.

А потом продолжает искать место для ночёвки, потому что мало в какие приюты можно податься с собакой.

Вот, чем он занимается. Выживает. Кое-как.

Ищет еду, ищет, где переночевать. Играет с собакой, чтобы отвлечься. А потом всё заново. Он даже не знает, зачем продолжает этот круг. Он столько раз уже опускал руки, но всё равно почему-то до сих пор жив.

Пенси засыпает у него в ногах. Фрэнк кутается в тонкое, как лист бумаги, одеяло, прижимая к себе рюкзак и тоже стараясь уснуть. Это непросто с простудой и заложенным носом, но иного варианта всё равно нет.

Следующим утром, просыпаясь, он видит рядом с собой какого-то мужчину.

– Выглядишь фигово, парень, – говорит тот.

«К счастью, не так фигово как ты», – думает Фрэнк, а вслух говорит:

– Ага, спасибо.

– Думаю, тебе нужно принять немного, – ухмыляясь, говорит мужчина, и он явно под кайфом. Фрэнк не знает, от чего именно, но это явно какое-то дерьмо.

Он уже это проходил.

Так он и оказался на улице.

Именно по этой причине родители выгнали его из дома, когда он начал у них воровать, и именно по этой причине всё покатилось к чертям в отношениях с бывшим. Поэтому он вылетел из колледжа и перестал играть.

И даже потеряв всё, он умудрился натворить ещё больше дел. Было время, когда он буквально на всё был готов ради дозы. Один раз он чуть не умер от передозировки и понятия не имеет, почему вообще выжил.

Сейчас, однако, он не может это себе позволить. Не потому что особо старается оставаться чистым или надеется выкарабкаться. Он знает, что глупо на это надеяться. Просто наркотики стали слишком дорогим удовольствием, да и не уверен он, что снова хочет через всё это проходить.

Но сегодня он просто задолбался. Задолбался от боли и мыслей о своей жалкой жизни. Поэтому он смотрит на мужчину и кивает.

***

Сидя на тротуаре, Фрэнк наблюдает, как улицу украшают гирляндами и игрушками, как ставят ёлки, а люди ходят, одетые в наряд Санты. Рождество – это, пожалуй, самый капиталистический праздник. А у Фрэнка нет ни денег, ни семьи, и он скучает по прежним дням. Скучает по дому бабушки с дедушкой, по тому, как его баловали кучей подарков и лазаньей. Скучает по рождественскому утру, когда, просыпаясь, находил подарки под ёлкой. Скучает по наивности, с которой он, когда ему было четыре, верил, что мужик с Северного Полюса залезет в трубу, чтобы оставить подарки.

Но больше всего он скучает по родителям.

Он знает, что по-крупному облажался, и об этом сожалеет больше всего.

И теперь приближается ещё один рождественский вечер, в который у него не будет возможности посидеть с ними за одним столом, мама не скажет ему, как сильно любит его, а отец – как гордится. Фрэнку интересно, помнят ли они о нём до сих пор, или же думают, что он уже умер?

Может, оно и к лучшему.

Он всё ещё немного под кайфом, но тот почти выветрился. Фрэнку хотелось бы, чтобы в этот раз случился передоз и он наконец умер. Никому не будет дела до мёртвого бездомного. Никто его не знает, и вряд ли кто-то о нём вспомнит. Так быстрее, чем ждать, пока тело наконец сдастся само.

Сознание вновь ускользает, и он не может двигаться, но вдруг чувствует, как кто-то тянет его за подол брюк, а потом раздаётся лай. Пенси. Мелкий засранец.

– Да, да, – бормочет Фрэнк, вытирая слезы. – Пойдём поищем тебе еду.

***

– Имя? – нетерпеливо спрашивает волонтёр за регистрационной стойкой.

Приют переполнен. Вокруг семьи, старики, мужчины и женщины. Сегодня День Благодарения, поэтому всех пускают нормально поесть и переночевать.

– Фрэнк.

Пару раз он уже бывал в приютах. Этот – один из лучших, и здесь разрешают оставаться с собаками. Фрэнк пишет своё имя на листе бумаги, и ему вручают пакет с кое-какими вещами и едой. И ещё новое одеяло.

Он проходит досмотр на предмет оружия или наркотиков, которых у него нет, а потом, показав, куда можно положить вещи, его отправляют к другому волонтёру. Тот заставляет Фрэнка заполнить заявление, задаёт стандартные вопросы и интересуется, нужно ли ему что-то ещё.

– Может, медицинская помощь? – спрашивает он, когда Фрэнк начинает кашлять.

– Это просто простуда, ничего серьёзного.

– У нас сегодня дежурит доктор. Вам нужно хотя бы зайти к нему, он вас осмотрит и, может быть, что-нибудь выпишет.

Фрэнк кивает, и паренёк записывает его имя в список.

– Итак, – говорит он, – у вас кровать C в пятнадцатой комнате, в мужском крыле. Она ваша на две недели.

Он зачитывает правила пребывания в приюте, хотя Фрэнк их уже и так знает, а также добавляет, что можно брать что угодно из коробок для пожертвований в конце коридора.

– Добро пожаловать в Monroeville Home.  

Фрэнк берёт пару книг, чтобы развлечься, и ещё одно одеяло, и, кутаясь, идёт в столовую. Берёт тарелку и занимает место. Он дает Пенси курицу и улыбается, уже чувствуя себя лучше.

Он не помнит, когда ел в последний раз. Но спагетти с фаршем и салат просто потрясающие. Раньше Фрэнк был вегетарианцем, потому что его желудок не переваривал много мяса, но сейчас он не может позволить себе быть таким придирчивым, поэтому съедает всю порцию за пару минут.

К доктору выстраивается длинная очередь, поэтому Фрэнк присаживается и начинает читать одну из книг, а Пенси устраивается у него на коленях.

Чтение – одно из его любимых занятий, но с его-то стилем жизни книги превращаются в роскошь. Он находит их иногда на улицах, но таскать их с собой просто непрактично. Поэтому сейчас он по-настоящему наслаждается.

– Фрэнк… Айеро? – произносит кто-то, отрывая Фрэнка от чтения да ещё и спотыкаясь на его фамилии. Хотя, в принципе, плевать. Поднимая голову, Фрэнк видит молодого мужчину, ненамного старше его самого, одетого в белый халат и ожидающего у входа в больничное крыло. У него тёмные растрёпанные волосы, а под халатом виднеется джинсовая куртка. И он чертовски прекрасен.

Фрэнк, ничего не говоря, поднимается с места, и какая-то девушка тут же предлагает взять Пенси. У него нет времени ответить, потому что горячий доктор приглашает его войти.

Кабинет выглядит совершенно обычно. Фрэнк садится на кушетку, а Доктор Милашка изучает его карточку.

– Итак… Тут написано, что у вас простуда? – спрашивает он, хотя это совершенно очевидно, учитывая, как Фрэнк выглядит, и то, что он всё время кашляет. Хочется ответить что-нибудь язвительное по поводу этого абсурдного вопроса, но на ум ничего не идёт, поэтому приходится просто кивнуть.

– Похоже на абсолютно обычную простуду, но я всё равно проведу стандартное обследование и дам вам лекарства.

Фрэнк кивает, потому что просто благодарен за то, что нашёл приют и встретил этого Доктора Секси, который, к тому же, к нему очень добр. Тот проверяет его общее состояние, зрачки, температуру, а Фрэнк украдкой смотрит на него.

– Вы знаете, куда забрали мою собаку? – сдавленно спрашивает он.

Доктор улыбается в ответ.

– Не волнуйтесь. У нас здесь есть будки. Волонтёры позаботятся о вашей собаке, пока вы здесь.

Фрэнк кивает. По непонятной причине – помимо того, что этот доктор жутко горячий – он ему верит.

– У вас жар, – заключает мужчина. – Я дам вам антибиотики, и ещё нужно проверить, нет ли пневмонии.

– Но у меня нет денег, чтобы…

– За наш счёт, – перебивает его доктор. – Не беспокойтесь об этом.

Он прижимает стетоскоп к его груди, и Фрэнк пытается успокоиться и не выдать своего волнения. Потом ему вручают пластиковую пробирку, чтобы взять слюну на анализ.

– Окей, – говорит Фрэнк, крепче вцепляясь в одеяло и избегая зрительного контакта.

Доктор возвращается с пластиковым стаканчиком и таблетками и протягивает их Фрэнку.

– Что ж, на этом всё, – говорит он. – Я позвоню сюда, если будет что-то серьёзное, и постараюсь завтра приехать. Но не нужно сильно волноваться. Просто сообщите сотрудникам, если станет хуже, хорошо? – Фрэнк кивает и поднимается, а доктор вдруг указывает на его футболку с Misfits: – Классная, кстати.

Фрэнк улыбается, выходя, и чувствует, как щёки горят уже далеко не из-за простуды. И он рад, что доктор этого не видит.

Он забирает Пенси, и волонтёр провожает его в комнату.

– Вот ваша кровать, – говорит он.

Здесь две кровати, под ними – место для вещей, а рядом – ночной столик и розетки, чтобы зарядить телефон (которого у Фрэнка нет). Волонтёр интересуется, остались ли вопросы, и, выяснив, что их не осталось, уходит.

Фрэнк садится на кровать вместе с Пенси и оглядывается. Матрас тут тонкий, но это явно лучше, чем холодный бетон. Впервые за несколько недель они сытые и в тепле.

– Давай-ка поспим немного, приятель, – говорит Фрэнк собаке и забирается под одеяло.

Он знает, что скоро снова окажется на улице, но пока что позволяет себе немного понадеяться на лучшее.

***

Следующим утром он чувствует себя намного лучше. Однако не хочет вставать и валяется постели, просто наслаждаясь тем, что она у него есть. И только когда Пенси начинает лаять, он поднимается, выгуливает его, а потом идёт в столовую. После еды принимает долгожданный душ и надевает чистую одежду, которую получил вчера. Это спортивные штаны и свитер, и они просто ужасные, но, по крайней мере, чистые.

Дни в приюте тянутся долго и скучно, но Фрэнк напоминает себе, что он хотя бы в тепле. Они с Пенси проводят весь день в постели, поднимаясь лишь затем, чтобы поесть, и Фрэнк начинает чувствовать себя лучше.

Его сосед по комнате старше, ему, вероятно, за шестьдесят, и Фрэнк не может не думать о том, станет ли он таким же, если вообще доживёт. Благо, сосед отсутствует большую часть дня и возвращается лишь под вечер.

За неимением лучшего, в следующие пару дней Фрэнк только читает и спит. В общей комнате есть телевизор, и некоторые тусуются там, но Фрэнк не хочет участвовать в спорах по поводу того, что они будут смотреть. Так что они с Пенси просто довольствуются компанией друг друга.

После обеда он сидит в коридоре недалеко от входа в приют и читает. Он уже дочитал одну книгу и настроен на следующую.

Чтение – одна из тех самых приятных мелочей, по которым он скучает больше всего.

Став бездомным, он первое время подолгу сидел в местной библиотеке, читая и спасаясь от плохой погоды. Но потом его одежда стала грязниться и пахнуть, и его перестали впускать. А затем чтение и вовсе прекратило занимать мысли – появились другие проблемы.

Так что теперь Фрэнк сидит в тишине с чашкой несвежего кофе из столовой и читает, полностью погрузившись в историю.

– Благие знамения? – вдруг спрашивает кто-то.

Им оказывается тот самый доктор, которого Фрэнк встретил несколько дней назад. Он стоит рядом и смотрит то на Фрэнка, то на книгу.

И, разумеется, Фрэнк не знает, что ответить, как реагировать и как, блин, дышать. Он изображает какое-то подобие кивка, но абсолютно уверен, что выглядит полным придурком в глазах этого красавчика. Красавчика, который настолько не его уровня, что даже думать об этом просто глупо. Но всё же.

– Я слышал, она классная, – говорит Красавчик.

– Я только начал, – отвечает Фрэнк, прекрасно слыша, насколько сильно дрожит голос. – Но да, вроде классная.

Доктор собирается было уходить, но потом снова разворачивается к Фрэнку.

– Кстати, – говорит он, и Фрэнк замечает на его сумке значок Звёздных Войн. – Я забыл вчера позвонить, но у вас отрицательный результат, всё в порядке. Но, я полагаю, вы и так это поняли, раз чувствуете себя лучше.

Фрэнк улыбается, хотя да, он и так понял. Но слышать это приятно. Приятно получать хорошие известия, разговаривать с хорошим человеком и наконец-то чувствовать себя хорошо. Он запоминает это тёплое чувство, сохраняет его в сердце на потом.

Мелочи – в них всё дело.

– Спасибо, – отвечает он, сдерживая слёзы.

– А это та самая собака?

Фрэнк, улыбаясь, кивает. Доктор вспомнил, как он упоминал собаку, и это заставляет его покраснеть.

– Ага. Его зовут Пенси.

– Мне он нравится.

А Фрэнку нравится его улыбка, но он тормозит себя, чтобы не сказать это вслух.

– Ладно, мне… нужно идти. Но я рад, что вас лучше.

На несколько секунд повисает пауза, а потом парень уходит.

Фрэнк провожает его взглядом, отчаянно желая, чтобы всё сейчас было по-другому.

– Пойдем, Пенси, – говорит он собаке, пытаясь отвлечься от своих мыслей. – Погуляем.

***

Дни тянутся слишком долго, и становится всё холоднее. Время, отведённое Фрэнку в приюте, подходит к концу. Если только…

– Где вы видите себя через шесть месяцев? – повторяет вопрос женщина.

Он проходит собеседование с соцработницей, чтобы получить постоянное жилье. Они могут определить его в приют, помочь попасть в программу реабилитации и найти работу.

Но он не уверен, что хочет этого. Он уже проходил через это. Пытался однажды. И проебался. Это же он. Пару лет назад, попав в приют, он и недели не протянул. Сорвался снова. И ему не нужно, чтобы на него тратили время и деньги. Он и сам справится. Найдёт выход.

– Фрэнк?

– Я не знаю, – он пожимает плечами.

Она хочет честный ответ? Или правильный? Потому что правда в том, что через шесть месяцев он, вероятнее всего, будет уже мертв. Или от болезни, или от голода, или наркотиков. Или попадёт в аварию. Но он знает, что это случится.

Однако женщине не понравится такой ответ. Так что он говорит:

– У меня нет плана.

Соцработница явно недовольна.

– Мы хотим помочь, – замечает она. – Вы молоды, у вас есть время встать на верный путь…

Фрэнк перебивает её:

– Я вам не очередной пунктик в вашем плане по благотворительности, ясно?

Он знает, что она, как и все остальные в этой организации, хочет как лучше. Но он также знает, что людям нравится помогать другим не потому, что они так уж о них заботятся, а потому что самоутверждаются за их счёт. Помощь менее везучим помогает им возвышаться над остальными, потому что им-то есть, чем помогать. И это выбешивает Фрэнка.

Ему не нужна жалость. Он сам справится. Если ему понадобиться помощь, он попросит, но ему Не Нужна. Их Гребаная. Благотворительность.

– Это не…

– Со мной всё в порядке, – снова перебивает Фрэнк, и на этот раз в его тоне сквозит горечь.

И на этом всё заканчивается. Он встаёт и выходит из комнаты. Забирает Пенси, берёт вещи из шкафчика, заталкивает их в пакет и просто уходит.

Он не планирует возвращаться ни вечером, ни потом. Он справится.

Первые два дня на улице оказываются самыми тяжелыми. Здесь жутко холодно, и Фрэнку негде переночевать, кроме как на заснеженных тротуарах. И даже всех его одеял не хватает, чтобы согреться.

Он понимает, что ему было бы гораздо лучше во временном жилье, которое ему предложили, но он слишком гордый.

Он знакомится с пожилой женщиной, которая кормит Пенси хлебом.

– Ты слишком молод, чтобы быть здесь, милый, – говорит она. – Не превращайся в меня.

Но какой смысл?

Ночью становится так холодно, что Фрэнк не чувствует ног, и у него болит спина. Он не может больше идти, поэтому ложится в переулке за какими-то баками и укрывается одеялами. Пенси устраивается под боком.

Город живёт, громкий и яркий. В квартале отсюда улицы пестрят барами и клубами. Фрэнк слышит громкую музыку и сирены полицейских машин.

Он думает о жизни, в которой не облажался. О жизни, где он играет в группе, где у него есть квартира, а может, и парень. Есть работа и холодильник, полный еды. Пара собак. О жизни, в которой он идёт по этим улицам в бар вместе с друзьями и проводит Рождество вместе с семьей.

С этими мыслями он засыпает.

***

Раздается смех, крики, кто-то бежит, потом лает Пенси. И, только-только просыпаясь и начиная осознавать происходящее, Фрэнк чувствует удар ножом.

И боль.

Он тянется рукой к боку, от которого растекается боль, и руки окрашиваются в красный. Крови много.

Картинка перед глазами размывается, снова лает Пенси, однако звук исходит откуда-то издалека. Но Пенси никогда от него не отходит, он уже старый и еле двигается. Фрэнк пытается сесть, прижимая руку к ране, оглядывается и видит двух бездомных, один из которых уносит Пенси.

– Верните мне мою собаку! – пытается крикнуть он, но боль слишком сильна, и он просто начинает плакать. – Он мой! Сука!

Он знает, что никто его не найдет, что никому нет дела до того, что он умирает. Никто не вспомнит о нём.

И он просто сдаётся. Он потерял единственную причину вставать и двигаться дальше.

Смысла больше нет.

***

После четырнадцатичасовой смены Джерард наконец освобождается.

Он собирается сесть на поезд, приехать домой и проспать весь день до следующей смены. Шагая по улице, он достаёт и зажигает сигарету. Сейчас, должно быть, около двух ночи, из клубов до сих пор звучит музыка.

Он скучает по этому. По веселью.

Скучает по временам, когда ему было чем заняться, кроме работы и сна в свободное время. Может, когда он закончит ординатуру и у него появится больше свободного времени, он сможет наградить себя и погулять с друзьями…

Хотя не то чтобы они у него были.

Те дни, когда они зависали с Майки и Джоном, играя в D&D и обсуждая комиксы, уже давно прошли. Черт, он ведь тысячу лет уже не читал комиксы. Может, зайти как-нибудь в магазин? Только сначала надо немного поспать…

Он срезает путь и поворачивает направо, в переулок, когда внезапно слышит что-то и роняет сигарету. Кто-то тихо плачет, стонет от боли. Всего в шаге от себя Джерард видит бездомного. Он опирается на стену.

– Блять, – вырывается у него, когда он подходит ближе. Он думает, не слишком ли поздно звонить в приют и просить волонтёров приютить его. Но у Джерарда даже нет машины, чтобы отвезти парня. А потом он замечает кровь.

Парень, кажется, почти без сознания. Он прижимает руку к животу, а свитер его весь в крови.

– Эй, – зовёт Джерард, присаживаясь на корточки рядом, чтобы осмотреть его. – Блять.

Тот бормочет что-то неразборчивое, и только тогда Джерард узнаёт его. Это тот самый парень из приюта, с футболкой Misfits, тот самый, который читал в коридоре.

– Они… – медленнее повторяет парень. – Они забрали мою собаку.

И он начинает плакать, просто падая в объятия Джерарда, и тот позволяет ему это.

Ему нужно в больницу. Джерард, может, и врач, но в такой ситуации он мало чем поможет. Кроме того, на улице жутко холодно, обморожение получить – раз плюнуть.

Джерард кое-как вытаскивает телефон из кармана.

– Оставайся со мной, – командует он парню, пока в трубке раздаются гудки. – Кейт? Да, это Джи, – он оборачивает одеяло вокруг плеч парня, хотя это не особо поможет, и прижимает его к себе. – Мне нужна твоя помощь. Да знаю я. Я на пересечении Пятой и Мэйн. Нужна скорая.

Он кладёт трубку.

– Просто, – бормочет юноша сквозь зубы, – дай. Мне. Умереть.

Но Джерард не может ему этого позволить.

 ***

– Я тебе по гроб жизни обязан, – дрожащим от холода голосом говорит он, когда молодая парамедик подходит к ним. Джерард так и не отпустил парнишку.

– Что за херня, Уэй? – спрашивает она.

– Думаю, у него ножевое ранение. Мы не можем его здесь оставить.

Его подруга закатывает глаза. Она уже достаточно его выучила. Джи знаменит своей волонтёрской работой и помощью другим. Так что сегодняшний поступок вовсе не удивителен.

– Ладно.

Джерард помогает довести парня до скорой и уложить на носилки. Тот всё ещё бормочет что-то, плачет и не отпускает его руку.

– Мы отвезём тебя в больницу, ладно? – Джерард и сам уже на грани слёз. Он почти не знает этого парня и даже представить себе не может, через что ему пришлось пройти. – С тобой всё будет в порядке.

– Я просто хочу вернуть собаку, – шепчет он.

– Я знаю. Мне жаль.

Он остаётся рядом с ним, и всего через пару минут они подъезжают к больнице, в которой работает Джерард. Они вытаскивают каталку, и Джерард сразу же везёт Фрэнка в неотложку.

Доктор Иона и её ординаторы подходят к нему, и Джерард выдаёт им основную информацию.

– Парень, примерно двадцать лет. Ножевое ранение, подозрение на гипотермию. 

Юношу отвозят в отделение скорой помощи, и Джерард следует было за ними, но доктор Иона останавливает его:

– Ты разве не ушёл домой? – спрашивает она.

– Я туда и шёл, когда… – он не замечает, как голос от волнения становится громче. Доктор Иона перебивает его:

– Ты нашёл его?

Он кивает, и в глазах стоят слёзы.

– Милый, для этого мира у тебя слишком большое сердце, – она берёт его за руку и обнимает. – Ты, наверное, устал. Езжай домой и поспи.

– Но я хочу узнать, как он.

– Я позвоню тебе, как только что-то станет известно, хорошо?

Джерард смиренно кивает.

Он просто хочет, чтобы Фрэнк был в порядке.

***

– Джерард?

Он с трудом открывает глаза и выпрямляется. Он даже не помнит, как уснул, учитывая, какие неудобные в комнате ожидания стулья.

Доктор Иона стоит напротив с нечитаемым выражением лица.

– Я думала, ты ушёл домой. Мог бы, по крайней мере, пойти наверх, там было бы удобнее.

Джерард лишь качает головой.

– Как он?

– В порядке. Только что проснулся. Я подумала, ты захочешь зайти повидать его.

Джерард идёт за ней по коридору в палату. Парень лежит на кровати под тёплым одеялом, всё ещё выглядя неважно.

– Привет, – произносит Джерард, подходя к нему.

Тот слабо приоткрывает глаза и, видя Джерарда, улыбается.

– Ты типа мой ангел? – его голос звучит нетвёрдо.

Джерард не может не улыбнуться в ответ. Он садится рядом и пытается сдержать слёзы. Он даже не знает, почему плачет. Ему просто больно видеть кого-то такого молодого, но вынужденного проходить через всё это.

– Ты Фрэнк, верно?

Фрэнк, смущённо улыбаясь, кивает. Он накачан медикаментами по самую макушку. Медсестра говорила, что ему дали какие-то обезболивающие.

– Привет, док.

– Можешь звать меня Джерард.

– Привет, Джерард.

Фрэнк в курсе, что из-за обезбола ведёт себя как придурок, но Джерард выглядит слишком мило.

– Нормально себя чувствуешь?

Фрэнк пожимает плечами.

– Это действие обезболивающих, – объясняет Джерард. – К счастью, органы не задеты. Но ты потерял много крови, и организм ослаб. Потребуется время, чтобы поправиться.

– А что насчёт…

Джерард по одному только его обеспокоенному лицу понимает, о чём Фрэнк хочет спросить.

– Не беспокойся об этом. Мы что-нибудь придумаем.

Теперь Джерард будет об этом беспокоиться.

Повисает долгая пауза, и ни один из них не знает, что сказать. Джерард просто рад, что Фрэнк справился. Он хочет узнать, не нужно ли ему что-то, но Фрэнк уже засыпает, поэтому Джерард решает, что навестит его позже, после следующей смены, потому что сейчас парню нужен отдых.

– Это мило, – замечает доктор Иона, вставая с ним рядом. – Видеть, как ты заботишься о нём.

Он кивает, и внезапное осознание застает его врасплох. Он ведь и правда заботится, не так ли? И люди видят это. А он даже не может понять, почему Фрэнк оказывается так важен. Почему каждый раз, видя его, Джерард чувствует это тепло в сердце?

Он полагает, что просто хочет, чтобы жизнь Фрэнка была лучше. Он ненавидит мысль о том, что его ранили, о том, что он мог замёрзнуть насмерть. Он не знает, как помочь. Но уверен, что его бабушка сделала бы то же самое.

– Я о нём позабочусь, – говорит доктор Иона, влезая в поток мыслей. – А ты иди и отдохни перед сменой.

– Хорошо, – Джерард доверяет ей, да и всё равно ничего больше не может сделать, так что оставляет Фрэнка в надёжных руках. – Позвони мне, если…

– Просто иди.

***

Фрэнк думает, что лучше бы умер. Это бы всё облегчило.

По крайней мере, ему бы не пришлось быть таким жалким. Он потерял единственную причину жить, и теперь его здесь больше ничего не держит. Нет ни одной причины продолжать бороться.

И внезапно Джерард спасает его.

Он появился из ниоткуда и нашёл его, почти мёртвого, в том переулке. Из всех людей в Джерси, которые могли бы пройти этой дорогой, это был он, добрый доктор с милой улыбкой.

И он спас его жизнь.

Но почему? Зачем спасать его и везти в больницу? Будто он достоин этого. Тем более, он просто бездомный, он даже больше не относится к приюту, и Джерарду совершенно необязательно было помогать.

Так почему он всё же делает это? Он что, один из тех, кому действительно нравится помогать другим? Но зачем помогать ему?

Фрэнк правда не видит смысла жить в одиночестве. Теперь, когда у него нет Пенси, у него нет больше ничего.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает медсестра, и Фрэнк пожимает плечами. Он не в настроении отвечать. Или жить.

– У вас что-то болит?

Он качает головой. В нём столько обезбола, что он уже ничего не чувствует. Но физическая боль не идёт ни в какое сравнение с тем, что творится у него в душе.

Весь следующий день – это цикл пробуждений и погружений в сон, и каждый раз, открывая глаза, он видит в палате медсестру, которая спрашивает, как он себя чувствует.

Он не хотел этого.

Он подумывает было о том, чтобы отцепить от себя все трубки и провода и просто уйти, но он едва ли может двигаться, поэтому всё остается на своих местах.

В следующий раз, открывая глаза, Фрэнк видит Джерарда, сидящего рядом с ним. Сколько он так просидел?

– Хэй, – приветствует его Джерард, когда замечает, что Фрэнк проснулся.

Во рту пересохло, мозг ничего не соображает. Фрэнк просто хотел умереть, а теперь лежит в больничной постели, раненый, но живой. И рядом с ним милый парень, который смотрит на него так, будто Фрэнк на самом деле достоин спасения.

– Лучше себя чувствуешь? – спрашивает Джерард, и единственное, что Фрэнк может – это кивнуть в ответ. Он не хочет, чтобы Джерард чувствовал, будто всё, что он сделал, было зря.

И вот она, его милая улыбка, и Фрэнк тоже улыбается.

– Слушай, мне нужно работать, но я буду заходить как смогу, ладно?

Так он и делает.

В следующие пару дней Джерард заходит, по меньшей мере, три раза, интересуется состоянием Фрэнка и тем, нужно ли ему что-нибудь. В его третий визит Фрэнк наконец-то может есть, поэтому Джерард приносит немного желе и яблочного пюре. Фрэнк хочет сказать, что Джерарду вовсе необязательно это делать, но тот выглядит так взволнованно, что Фрэнк принимает заботу.

– Итак, – немного взволнованно начинает Джерард. – Доктор Иона говорит, что дела у тебя идут лучше. Температура пришла в норму, показатели хорошие, да и рана неплохо заживает.

Фрэнк в ответ кивает, потому что не знает, что на это ответить.

– Ты, наверное, хочешь уже поскорее выбраться отсюда?

И потому что Фрэнк вымотан, вымотан самим существованием и необходимостью справляться со всем этим дерьмом, он говорит:

– С чего бы мне этого хотеть? – голос звучит зло, устало. Фрэнку плевать, если его кто-то услышит или если он заденет чувства Джерарда. Ему просто уже без разницы. – У меня ничего не осталось!

И он снова в слезах, и все смотрят на него, и теперь Джерард знает, что все его старания были бесполезны.

– Но Фрэнк…

– Нет, ты не понимаешь! У тебя прекрасная работа и, наверное, прекрасная квартира, и семья. Тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы выжить, чтобы не замерзнуть, потому что ты просто идёшь домой или надеваешь куртку. У меня ничего нет! – он останавливается. – Лучше бы ты дал мне умереть.

***

Это больно.

Джерард сожалеет о том, что сказал Фрэнку, о том, что не подумал наперед. Он просто тупица, и он полностью облажался.

И самое ужасное заключается в том, что Фрэнк даже не дал ему шанса извиниться. Он просто посоветовал отвалить, и Джерард его понимает. Понимает, почему он так зол, и насколько у него всё плохо. Но Джерард просто пытается помочь.

Всю оставшуюся смену он думает о том, что сказал Фрэнк. О том, что нужно было оставить его умирать в том переулке, и о ярости в его голосе. И Джерард хочет всё исправить.

– Мистер Уэй, – зовет его доктор Иона, когда они встречаются в коридоре. – Что случилось с вашим другом? Пациенты говорят, он кричал.

– Оу, – блять. – Простите, это моя вина. Мы разговаривали и… Это больше не повторится. Я обещаю.

– Нельзя ли не беспокоить моих пациентов?

Она останавливается у стола, чтобы забрать какие-то документы. Джерарду нужно идти, но прежде он разворачивается и говорит:

– И да, я заплачу за него. Я не знаю, как, но заплачу.

– Не волнуйтесь за это, – перебивает она, кладя руку ему на спину. – За его лечение не возьмут денег. Может, не у вас одного здесь благие намерения.

Но если его намерения такие благие, почему он продолжает всё портить?

Он чувствует себя как настоящий кусок дерьма, и единственное, что может его подбодрить – это мамина еда. Поэтому вместо того, чтобы сесть на поезд до дома, он звонит брату и просит забрать его.

– Боже правый! – восклицает Майки, как только Джерард забирается в его машину. – Наконец-то! Я тебя пятнадцать минут уже жду, холодно – жуть!

– Ты не починил печку?

– Пришлось выбирать: либо печка, либо подарки на Рождество.

Джерард зажигает сигарету.

– Что ж, зато теперь я знаю, что тебе подарить.

Они едут и обсуждают альбомы, которые послушали на прошлой неделе, а ещё свидание Майки с парнем с работы.

Это именно то, что так нужно было Джерарду.

– Я рад, что ты наконец соизволил заехать на ужин, – отмечает Майки, когда они подъезжают к дому. – Мама была готова взять ещё одного кота, если бы ты не явился.

– Я не был-то всего две недели! Я работал! Я думал, она рада, что её сын врач.

– Просто в следующий раз не жалуйся, если приедешь домой и обнаружишь целый приют в своём подвале.

Джерард смеётся и следует за братом в дом.

Он скучает по этому. По семейным ужинам, по шуткам и жалобам на всё на свете. По тому, как они курили на кухне и обсуждали телешоу. Он съехал от родителей, как только у него появилась такая возможностью. Сейчас у него есть работа, и он зарабатывает достаточно, чтобы платить за квартиру. У него есть своё личное пространство и место для хранения комиксов и фигурок.

Но он скучает.

Они едят яблочный пирог и смотрят рождественский фильм. Один из маминых котов сидит у Джерарда на коленях. Внезапно приходит сообщение от доктора Ионы. Фрэнка выписывают завтра утром.

***

Фрэнк наконец покидает больницу, вот только ему некуда идти. У него даже одежды теперь нет, потому что вся она заляпана кровью. Доктор Иона сказала, что подберёт для него что-нибудь и найдёт соцработника, который поможет ему с жильём.

Медсестра меняет ему повязки и показывает, как делать это самостоятельно, чтобы не занести инфекцию, а потом в палату кто-то заходит.

Джерард.

– Привет, – слегка улыбаясь, говорит он, и Фрэнк не может злиться на него, с этой его улыбкой и дурацкой стрижкой. Он знает, что Джерард хотел как лучше, он пытался помочь. Он просто не понимает, насколько это тяжело, не понимает, что вся эта забота делает в итоге только хуже. Рано или поздно ему придётся бросить всё это дело.

– Я тебе кое-что принес, – говорит Джерард, протягивая ему пакет.

Заглядывая внутрь, Фрэнк обнаруживает там джинсы, рубашку и несколько комплектов нижнего белья. Одежда совершенно новая. Это он так извиниться пытается?

– Не знаю, какой у тебя размер, но надеюсь, что этот подойдёт.

– Спасибо, – бормочет Фрэнк, избегая зрительного контакта. Он в этом полный тупица. Он понятия не имеет, что сказать. Ладно хоть медсёстры уходят, оставляя их двоих наедине. – Прости, что наорал на тебя. Я не хотел…

– Нет, я понимаю. Я бы тоже бесился, – Джерард подходит к нему и встаёт напротив. – Прости, что был таким идиотом.

Фрэнк не может не улыбнуться. Целую минуту они оба молчат, однако нет никакого дискомфорта. И Фрэнк не может понять, почему.

– Слушай, не переживай за меня, ладно? Всё будет нормально. Я справлюсь.

– Ладно, – говорит Джерард. Снова повисает тишина, а потом он спрашивает: – Ты голоден? Можно угостить тебя завтраком?

– Окей, – Фрэнк улыбается, потому что он умирает с голода. И если, купив еду, Джерард почувствует себя лучше, то так тому и быть. – А теперь иди отсюда и дай мне переодеться.

Фрэнк напоминает себе, что нельзя слишком радоваться всему происходящему. Джерард просто пытается быть милым, только и всего.

Когда тот отдаёт ему свою куртку, приходится напомнить снова. Его только что выписали из больницы, и Джерард не хочет, чтобы он снова заболел.

– Скажи мне, если замерзнешь, – просит Джерард, когда они садятся в машину. Фрэнк смеётся в ответ. – Это машина моего брата, тут печка не работает.

– Чувак, да всё нормально!

– Ты уверен?

– Да!

Чем больше Фрэнк узнаёт Джерарда, тем сильнее он влюбляется.

Они проезжают всего несколько кварталов, и Фрэнк вспоминает, как совсем недавно спал на соседней улице. Он пытается не думать о возвращении к такой жизни. Поэтому просто следует за Джерардом. Они занимают один из столиков в дальней части кафе.

– Бери что хочешь, – говорит Джерард, изучая меню.

Фрэнк так и делает. Заказывает самую большую порцию блинов, яйца с беконом и большой шоколадный коктейль. Кто знает, когда ему в следующий раз удастся поесть. Лучше, чтобы еды хватило надолго. И, кроме того, учитывая её количество, ему какое-то время не придется говорить.

Так что он слушает рассказы Джерарда. Оказывается, тот работал здесь во время учебы, а ещё здесь подают лучшие яичные маффины. В итоге Джерард заказывает один для Фрэнка.

– Спасибо тебе, – выдавливает наконец Айеро. Ему не хватает смелости посмотреть Джерарду в глаза. – За всё.

– Не за что.

Поднимая наконец голову, он видит, что щёки Джерарда покраснели, а сам он улыбается. И Фрэнк мечтает о том, чтобы всё было по-другому, чтобы он был достоин Джерарда. Черт, да он не мылся несколько дней и, возможно, воняет, у него нет ни денег, ни будущего, у него ничего нет. А Джерард, чёрт возьми, врач!

О таком даже думать глупо.

– Правда, – продолжает Фрэнк, стараясь прогнать мысли. – Тебе необязательно было всё это делать.

– Знаю, – смущённо отвечает Джерард. – Но я хотел.

– Почему?

Вопрос вылетает слишком резко и неожиданно, заставая обоих врасплох.

– Я не знаю. Потому что ты заслуживаешь лучшего. Я не мог смотреть, как ты там замерзаешь и умираешь. Я должен был что-то сделать.

И Фрэнк изо всех сил старается не заплакать, но безуспешно.

– Ты слишком хороший, чтобы быть реальным, знаешь?

Это заставляет Джерарда улыбнуться.

– Не-а, я просто делаю что могу, чтобы помочь другим.

– Ты спас мне жизнь, – дрожащим голосом говорит Фрэнк.

– И я рад, что сделал это.

Они разговаривают ещё час, и в процессе выясняется, что у Джерарда есть младший брат, которого зовут Майки, он работает в торговом центре, и у него в запасе всегда есть забавные истории.

А потом приходит время расходиться.

– Итак, – нервно начинает Джерард, пока они направляются к машине. – Я не знаю… Тебя где-то высадить? Или мы можем поискать для тебя приют, или, может, ты хочешь…

– Ты не обязан этого делать, – перебивает Фрэнк.

– Но я хочу.

И Айеро не может сдержать улыбки.

А потом Джерард говорит:

– Я тут думал… Если только у тебя нет более подходящего места… В общем, у мамы дома есть свободная комната и вечно остается еда…

– Я… – Фрэнк не знает, что сказать. – Ты серьёзно?

– Да. Я её уже спрашивал, она будет более чем рада, если ты останешься.

Вот и всё. Фрэнк просто начинает рыдать, пряча лицо в ладонях и выпуская все эмоции наружу. Никто никогда не был так добр к нему, это слишком. В какой-то момент он чувствует, как Джерард обнимает его, и Фрэнк обнимает в ответ.

– Спасибо.

***

Мама Джерарда, ровно как и его отец и брат, оказывается такой же милой, как и сам Джерард. Она встречает Фрэнка тёплыми объятиями и протягивает стопку одежды.

– Можешь жить здесь сколько захочешь, милый, – говорит она. – Мне, по-моему, нужен новый сын, раз Джерард так редко заходит.

Фрэнк краснеет.

– Спасибо, мэм.

Он не может не думать о собственной семье, о маме, которая считает его мертвым. Он хочет увидеть их. Но ещё не готов.

– Давай я покажу тебе комнату, – Джерард влезает в поток его мыслей, и Фрэнк ему за это благодарен. Они спускаются по лестнице в подвал, где, видимо, и была комната Джерарда. На стенах до сих пор висят плакаты со Звёздными Войнами и Рассветом Мертвецов.

– Так ты был задротом? – смеётся Фрэнк, потому что не знает, что сказать.

– Был? Я им и остался!

И Фрэнк жутко хочет наклониться и поцеловать его, но приходиться притормозить. Фрэнк знает, что он отвратительный, и что Джерард ни за что не заинтересуется кем-то вроде него. Поэтому он засовывает руки в карманы и разглядывает свои ботинки.

– Спасибо, – почти шёпотом.

– Не стоит, – Джерард молчит какое-то время, тоже замечая неловкость всей этой ситуации. – Я не особо часто тут бываю, работа и всё такое. Но я буду заходить, как будет время, и я тебя уверяю, ты в хороших руках.

– У тебя классная семья.

– Это точно.

Они снова замолкают, и Фрэнк не может вынести этой тишины.

– Можно воспользоваться твоей ванной? – спрашивает он. – Мне очень нужен душ.

– Да, конечно! – Джерард показывает ему, где что лежит. – Я буду наверху, если я тебе нужен. В смысле, ну, не нужен, а… В общем, я пошёл.

Фрэнк хихикает. У него внутри то самое чувство, зарождающееся где-то в животе и распространяющееся по всему телу, просто офигенное. И впервые за невозможно долгое время ему кажется, что всё начинает налаживаться.

***

Он, кажется, тысячу лет так хорошо не спал.

Может, всё дело в том, что у него есть кровать и крыша над головой, и целая семья за ним приглядывает. Как бы то ни было, он безумно за всё благодарен. Просыпаясь, он оказывается окружен этой новой жизнью, и не понимает, когда она вдруг стала такой хорошей.

Хотя правда в том, что понимает.

Жизнь стала такой хорошей, когда он встретил Джерарда.

Когда Фрэнк просыпается, его уже ждет омлет, чашка свежего кофе и фрукты. Донна накрывает на стол и рассказывает про свою группу из церкви и про вечер, который они организуют. Ей нужно до конца всё там украсить и закупиться, и она спрашивает, не хочет ли он поехать с ней. И он соглашается, потому что ему всё равно нечем заняться, и это самое меньшее, что он может сделать в благодарность за гостеприимство.

У Донны три кота – Куинн, Тото и Рейвен, – и Фрэнк им, кажется, нравится, потому что они сворачиваются клубочком у него под боком и засыпают. Это заставляет его скучать по Пенси.

– Ты любишь кошек? – спрашивает миссис Уэй, видя, как он сними возится.

– Я больше собачник, но они классные.

Миссис Уэй улыбается в ответ, и в её глазах проскальзывает та же искорка, что и у Джерарда.

– У меня была собака, но её украли.

– О, милый, мне так жаль!

И он изо всех сил старается не заплакать.

Он помогает ей с рождественскими украшениями, а к ужину с работы возвращаются Майки и мистер Уэй, и все вместе они садятся ужинать. Фрэнк помалкивает и просто слушает их разговоры. Джерард был прав, Майки действительно рассказывает офигенные истории о своих покупателях, да ещё и пародирует их. Он почти такой же задрот, как и Джерард. Он спрашивает, не хочет ли Фрэнк поиграть в видеоигры, и тот соглашается.

Фрэнку нравится, что Майки в основном молчит, и им даже не нужно разговаривать.

Джерард заходит на следующий день и приносит всем кофе. А Фрэнку – ещё и пару книг.

– Надеюсь, тебе понравится, – говорит он, и Фрэнк обнимает его изо всех сил, потому что не знает, какими словами благодарить его.

– Как ты? – спрашивает Джерард, кивая на его живот.

– Лучше. Уже почти не болит, – Фрэнк врёт. Но он не хочет, чтобы Джерард переживал.

Он смотрит фильм вместе с Джерардом и Майки и, наблюдая, как они общаются и шутят, начинает немного завидовать. Он хотел бы, чтобы у него был брат или сестра. Хотя эти мысли в конце концов затмеваются мыслями о Джерарде.

За ужином Донна шутит, что благодаря Фрэнку Джерард теперь чаще заходит в гости. Они обсуждают свои рождественские традиции, и Фрэнк, тоже немного открываясь, рассказывает им о том, как проводил Рождество в доме бабушки с дедушкой.

– А ты играешь на чём-нибудь? – спрашивает Майки.

– Да. На гитаре, – отвечает Фрэнк. – Вообще-то у меня даже группа была.

– Круто!  

Фрэнк улыбается, хоть это и вызывает бурю плохих воспоминаний. Но он скучает по этому. Да и давно он не рассказывал о той жизни. А потом Донна вдруг восклицает:

– Фрэнки! Ты должен спеть с нами на вечере!

Он тут же отнекивается, но его никто не слушает. Да и как он может отказать Джерарду, который сделал для него столько всего, который смотрит так восхищенно?

– Ладно, уговорили! – соглашается он.

***

До Рождества всего десять дней, а Джерард до сих пор не купил семье подарки.

С работой и помощью Фрэнку у него едва ли остается время на шоппинг. Он до сих пор не знает, будет ли у него выходной на Рождество. Это важный семейный праздник, и он надеется, что сможет хотя бы ненадолго заглянуть домой.

Он никогда серьёзно не занимался покупкой подарков, но теперь, когда у него есть хорошая работа, он хочет купить для своей семьи всё самое лучшее. Для Майки он выбирает бас-гитару, которую они совсем недавно обсуждали, и несколько альбомов, которые ему, возможно, понравятся. Для отца – ноутбук, и шубу из искусственного меха для мамы, плюс несколько игрушек для её котов.

И наконец, Фрэнк. Джерард знает, что больше всего на свете ему нужна одежда. Может, ещё телефон и новые книги. Но у Джерарда есть идея получше.

Когда он наконец добирается до их дома, прямо перед ужином, то обнаруживает, что Майки, все ещё в рабочей одежде, спит на диване.

– А где все? – спрашивает Джерард.

– Мама с папой поехали навестить тётю Карен, – сквозь сон бормочет Майки. – Фрэнк внизу.

Туда Джерард и отправляется.

– Хэй!

Фрэнк сидит на диване и читает в приглушённом свете настольной лампы. Но он тут же поднимает голову и улыбается.

– Привет!

Они не очень хорошо друг друга знают, и, может быть, дело в том, что Фрэнку нужно время, чтобы почувствовать себя комфортно рядом с ним, а может, он в принципе довольно тихий человек, но в любом случае, Джерард находит это очаровательным.

– Можно присесть? – спрашивает он, и Фрэнк кивает. – Как ты себя чувствуешь?

Айеро, краснея, улыбается.

– Хорошо.

– Я рад.

– Ты понимаешь, насколько всё это странно? – Фрэнк делает паузу. – Твоя мама купила мне костюм на рождественский вечер, – и Джерард не может улыбнуться в ответ. – Серьёзно, чувак. Твоя семья лучшая. Я не думаю, что когда-нибудь смогу как следует вас отблагодарить.

– Мы рады, что ты здесь, – и Джерарду приходится остановить себя, чтобы не наклониться и не поцеловать его. Последнее, что он хочет – это чтобы Фрэнк думал, что всё это – план по его соблазнению. Это не так. Джерард не ожидал, что всё так закрутится. Не ожидал, что будет думать о нём постоянно, пока работает, с нетерпением ждать встречи, не ожидал бабочек в животе каждый раз, когда видит его улыбку.

Сначала он думал, что просто переживает за Фрэнка. Беспокоится о его состоянии и пытается найти выход. Но чем больше времени он проводит с ним, тем сильнее хочет прижать его к себе и убедиться, что больше ничего плохого не случится с этим человеком.

И он знает, что Фрэнк, наверное, никогда не ответит взаимностью. Так что Джерард просто с радостью делает всё, что может, чтобы помочь парню встать на ноги.

Он так увлекается собственными мыслями и попытками разобраться в чувствах, что не слышит, как Фрэнк говорит:

– Знаешь, я скучаю по ним иногда. По моей семье.

Джерард слышит только последнюю часть предложения, и его сердце куда-то падает.

– Думаю, они считают меня мёртвым и, скорее всего, даже не скучают.

– Зачем ты так говоришь? – Джерард старается подобрать слова. Он не хочет перегибать палку, не хочет, чтобы Фрэнку стало хуже.

– Потому что я облажался. Поначалу всё было хорошо. Я получил стипендию в Ратгерском университете, и у меня даже группа была. Но, знаешь... Мы играли на концертах с другими группами, тусовались с ними, и я связался не с теми людьми. И там была не просто травка. Они тебя зовут, а ты так хочешь влиться в компанию, что не можешь ничего контролировать, – Фрэнк смотрит в стену, пытаясь продолжить рассказ и не сорваться на слезы. Джерард видит, как это трудно для него, и ему так сильно хочется его обнять. – Потом группа распалась, я вылетел из колледжа и начал красть у родителей.

– Они поэтому тебя выгнали? – не может не спросить Джерард. Фрэнк качает головой.

– Они меня не выгоняли, – когда они наконец встречаются взглядами, ореховые глаза наполнены слезами. – Они пытались мне помочь. Вмешались, хотели отправить меня на реабилитацию. Но я не мог этого делать, поэтому собрал вещи и ушёл, – он выдерживает паузу, вытирая слезы. – Я переехал к друзьям, я знал, что они меня поддержат… И достанут наркотики. Но когда у меня закончились деньги, они сказали, чтобы я сваливал. Вот и всё.

– Сколько…

– Три года? – отвечает Фрэнк, даже не дослушав вопрос до конца. – Я не знаю.

– Ох, Фрэнки… – Джерард обнимает его, позволяя просто плакать у себя на плече, позволяя всем чувствам выйти наружу. – Ты больше не одинок, Фрэнк. Мы теперь твоя семья, слышишь?

– Да, – Фрэнк не отпускает его, держится за него так крепко, будто распадётся на части, если отпустит. Они стоят так, пока Фрэнк не начинает успокаиваться.

И то, что Джерард держит его в своих объятиях, самому Джерарду совершенно не помогает. Он влюбляется всё больше и больше, прекрасно понимая, насколько больно ему потом будет. Но сейчас – плевать. Он просто хочет, чтобы Фрэнку было лучше.

– Не хочешь посмотреть что-нибудь? – предлагает Джерард, желая как-то подбодрить Фрэнка.

Тот кивает ему в плечо, и это заставляет Уэя улыбнуться. Они копаются в коллекции дисков, принадлежащей Майки, и выбирают старый фильм про зомби – видимо, у них одинаковые предпочтения, – а потом садятся на кровать и начинают смотреть. Фрэнк скоро засыпает, одной рукой обнимая Джерарда. И тот прекрасно понимает, что пропал.

***

– Ты выглядишь очаровательно, Фрэнки! – восклицает Донна, вставая позади него и помогая ему завязать галстук. Прошла неделя в доме Уэев, и Донна обращается с Фрэнком как с родным сыном. Она купила ему костюм для рождественского вечера! Он не совсем уверен, что ему идет, но так ей благодарен и так хочет, чтобы она была довольна, что в любом случае наденет чертов костюм.

На нём серая рубашка и чёрный пиджак в тон брюкам.

– Только взгляни на себя! Все девушки будут твои!

Если бы она только знала, усмехается про себя Фрэнк.

– Я бы не был так уверен.

– Спасибо, что помогаешь мне, милый,– говорит она, приобнимая его. У них в семье все обнимаются, и Фрэнк потихоньку начинает к этому привыкать.

– Да не за что. Вы разрешили мне жить в своём доме. Это меньшее, что я могу для вас сделать.

– Милый, ты уже член нашей семьи.

Так странно осознавать, что он больше не бездомный. Что у него есть крыша над головой и люди, которые заботятся о нём и рады его видеть. Что ему не надо постоянно искать еду и место для ночёвки.

Он знает, что ему ещё много чего предстоит, знает, что рано или поздно нужно будет начать самостоятельный путь. Найти работу, собственный дом. Он не хочет вечно сидеть на шее у Джерарда и его семьи. Но они дали ему то, что, как он думал, больше никогда не почувствует.

Надежду.

Они подъезжают к церкви, откуда звучит рождественская музыка.

Внутри всё оказывается именно так, как Фрэнк себе и представлял. Женщины среднего возраста, одетые в лучшие свои платья, они разговаривают и потягивают пунш. В углу сбилась кучка ребят, которые, скорее всего, даже и не хотят здесь находиться.

– В этой самой церкви Джерард и Майки совершили первое причастие, – с улыбкой говорит Донна. Они идут в другую часть зала, где стоит пианино, вокруг которого собрались женщины, одетые в черные платья, похожие на то, что надето сегодня на Донне.

– Привет, девочки! – приветствует их она.

Они оборачиваются, тут же замечают Фрэнка и направляют на него всё своё внимание. Фрэнк понятия не имеет, как на это реагировать.

– Это Фрэнк, – представляет его Донна. Он смущённо улыбается и машет рукой. – Он живёт с нами. И поёт сегодня.

Женщины называют ему свои имена. Бет, Синди, Джен и Сэлли. Они все ведут себя очень мило и говорят Фрэнку, как прекрасно он выглядит, и что у них есть дочки, и что он должен с ними познакомиться, и ещё приглашают его на мессу. Донна спасает его, вытягивая из женского круга и показывая репертуар. Они пару раз репетируют, а потом Фрэнк обнаруживает гитару и начинает её настраивать и наигрывать что-то.

Потом они все вместе садятся перекусить. Подруги Донны снова заваливают его вопросами: есть ли у него девушка, где он работает, и у Фрэнка нет ни малейшего представления, как на всё это отвечать, так что он просто улыбается и краснеет. К тому времени, как нужно выходить на сцену, он нервничает как чёрт знает что. Он тысячу лет не играл на публику, тем более на такую публику. У него, кажется, начинается паническая атака.

Женщины запевают O Holy Night, а Фрэнк будто прирос к месту. Парализован.

А потом открывается дверь, и в зал заходят трое. Мистер Уэй с сыновьями. И когда Фрэнк видит Джерарда, то не может сдержать улыбки. Одно только его присутствие заставляет Фрэнка чувствовать себя спокойней.

Он подыгрывает певицам на гитаре, и нежные ноты вплетаются в пение хора, придавая ему новое дыхание.

В зрительном зале не раздается ни звука.

Фрэнк видит только Джерарда.

***

– Это было невероятно! – восклицает Джерард после концерта. Фрэнк благодарит его, краснея и прячась за волосами. – Ты настоящая рок-звезда!

– Я же говорил.

Они оба смеются, но смех этот явно нервный. Потом снова наступает тишина.

– Прости, я опоздал, – с сожалением говорит Джерард. – Я старался освободиться пораньше, но работа…

– Не волнуйся. Ты приехал как раз вовремя.

После долгой паузы Джерард спрашивает:

– Не хочешь выйти покурить?

Фрэнк кажется, вечность не курил, но он кивает, и они выходят на улицу. Ночь странная. Не такая холодная, как в другие дни, но он всё равно чуть дрожит. Принимает сигарету Джерарда, больше чтобы согреться, и слушает, как он жалуется на работу и недосып.

– Можно спросить? – произносит Фрэнк, и Джерард кивает. – Зачем ты помогаешь людям?

– В смысле?

Фрэнк раздумывает секунду.

– В смысле, я знаю, каково это, ещё две недели назад я был бездомным. И я встречал многих людей, которые делают это как часть своей общественной работы или что там ещё, – он затягивается, а потом продолжает. – Но тебе нравится помогать другим. Я не очень хорошо тебя знаю, но это видно. И ты делаешь это не затем, чтобы почувствовать, будто ты лучше других. А потому что ты правда хочешь им помочь.

Джерард улыбается, но это выходит у него как-то грустно.

– Моя бабушка, – начинает он.– Она всю жизнь занималась благотворительностью. Когда она была маленькая, у её семьи были большие проблемы, они были очень бедными. Поэтому она всегда пыталась помочь другим, – у Джерарда дрожит голос, и Фрэнк не знает, чем помочь.– Когда мы с Майки были маленькими, она брала нас с собой помогать в общественных столовых или где-то ещё, – он смотрит на Фрэнка и улыбается. – Я просто пытаюсь следовать её примеру.

– Она гордилась бы тобой.

Джерард смеётся, но звучит это так, будто он вот-вот расплачется. А потом Фрэнк говорит:

– Спасибо за всё, – и, наклоняясь, оставляет поцелуй на его щеке.

***

Джерард всё ещё чувствует его губы.

И тепло.

И он невозможно запутался.

Это значит, что Фрэнку он тоже нравится? Или это был просто жест благодарности?

Он проводит весь день, вынося себе по этому поводу мозг, хоть и понимает прекрасно, что это, скорее всего, последний выходной перед Рождеством, а он тратит драгоценное время просто так. Он даже не знает, будет ли отдыхать на Рождество, потому что, вполне возможно, нужно будет работать на скорой. Он мог бы весь сегодняшний день провести с семьей или ещё что-нибудь поделать, но уж явно не хандрить всё время дома из-за парня и неуверенности, нравится ли он этому самому парню. Именно поэтому Джерард, скорее всего, умрёт в одиночестве.

Он тащит свою задницу на улицу, когда получает сообщение от Майки: «Ты придёшь?».

«Уже иду».

Как только открывается дверь дома, Джерард слышит, как все радостно и очень громко его приветствуют.

– Вот и ты наконец, – говорит мама. – Мы тебя заждались.

Джерард оказывается сбитым с толку.

– Почему? – спрашивает он.

Ему никто не отвечает, все просто переводят взгляды на Фрэнка. Кажется, тот собирается что-то сказать.

– Я тут подумал, – начинает он неуверенно. – Мы можем поехать и помочь в общественной столовой.

И Джерард отвечает ему самой широкой на свете улыбкой.

Все вместе они садятся в мамин фургон. Джерард за рулём и без умолку говорит о том, что они будут делать, описывает им всё в подробностях. Фрэнк внимательно слушает, а потом делится собственным опытом, и Джерард улыбается оттого, что парень, кажется, начинает им открываться. Он называет местечко, где еду дают буквально всем, кто бы ни зашёл, и говорит, что там всегда нужна лишняя пара рук, так что туда они и отправляются.

Они вписывают свои имена в бланки и получают фартуки, а потом начинают помогать готовить курицу, фасоль и хлеб. Когда начинают подходить люди, всё уже готово. Фрэнк ничего не говорит, но по его улыбке ясно, как он рад в этот раз быть по другую сторону.

– Ты прав, – говорит он спустя какое-то время, кода они курят в переулке за зданием, пока вторая команда волонтёров начинает уборку. – Приятно помогать другим. Особенно когда ты знаешь, как много это для них значит.

Джерард просто улыбается в ответ.

– Я думал, что никогда не выберусь, – признаётся Фрэнк. – Что мне никогда не станет лучше, и я умру на улице. А потом появился ты, – Фрэнк смотрит на него и улыбается.

И это уже слишком.

Джерард толкает его к стене и целует. И он клянется, что спустя долю секунды Фрэнк целует его в ответ.

– Ты спас меня, – шепчет он Джерарду в губы.

– И я с радостью сделаю это снова.

***

Они даже не включают свет.

И это абсолютно неважно, потому что Джерард прижимает Фрэнка к стене и целует. Потому что толкает его на кровать, не отпуская от себя. Руки Джерарда мягкие и нежные, и они забираются Фрэнку под рубашку, исследуя его тело. Фрэнк чувствует, как Джерард касается шрама на его животе, а потом внезапно останавливается.

– Прости, – шепчет он. – Больно?

Фрэнк качает головой, и они продолжают.

Джерард пахнет как жвачка и кофе. И это потрясающе.

Они даже не снимают одежду. Просто лежат рядом, обнимаясь и наслаждаясь друг другом.

– Ты заслуживаешь всего самого лучшего, Фрэнки, – Джерард целует его за ухом. – Хорошей жизни, любимых людей и любимых занятий.

И Фрэнк начинает плакать. Он не верит, что встретил кого-то, кто заботится о нём настолько, что желает всех этих прекрасных вещей.

– Теперь, – продолжает Джерард, – я буду следить, чтобы ты был в безопасности и ни в чём не нуждался.

 – Да, – отвечает Фрэнк, прижимаясь ближе и пряча лицо в изгибе его шеи.

– Счастливого Рождества, Фрэнки.

***

Джерард работает в Сочельник, так что Донна заставляет Майки помочь ей с подарками. А у Фрэнка есть свои планы.

На улице до сих пор идёт снег, но это уже не страшно. Теперь у него есть тёплая одежда.

Фрэнк думал об этом с того самого дня, как переехал к Уэям, но всё же ему нужно было время, да и не уверен он, что они всё ещё живут там же.Однако терять всё равно нечего.

Он идёт пешком около двадцати минут и наконец оказывается у порога своего старого дома.

Он не появлялся здесь три года. Черт, кажется, это было в прошлой жизни.

Дом совсем не изменился. Кирпичный фасад, маленький садик и веранда. Фрэнк очень долго стоит у входной двери и думает, что, возможно, стоит уйти. Его родители наверняка уже давно переехали. Вот так заявляться сюда было не лучшей идеей. Он разворачивается было, чтобы уйти, но дверь внезапно открывается.

– Фрэнки?

Это его мама.

Она почти не изменилась, лишь постарела, а в прическе добавилось седых волос. Но это она. И она всё ещё здесь.

И она ждала его всё это время.

– Мам…

Он всхлипывает ей в плечо.

Он дома.

***

На дворе рождественское утро.

Фрэнк сидит вместе с мамой в гостиной дома Уэев. Джерард сказал, что вернётся рано, так что Фрэнк попросил маму провести Рождество с семьёй, которая спасла его жизнь.

Майки пародирует Элвиса у ёлки, а Донна готовит всем горячий шоколад.

– Как думаете, подождать его, или уже начнём распаковывать подарки? – спрашивает она.

И в этот самый момент открывается дверь, и на пороге появляется Джерард.

– Зашёл кое-куда по дороге, – говорит он, направляясь к Фрэнку, и только тогда тот замечает у него на руках крошечного чёрного щенка лабрадора с розовой ленточкой вокруг шеи.

– С Рождеством, – говорит он, и Фрэнк целует его. – Это не Пенси, но ей тоже нужна семья.

– Спасибо.

Фрэнк представляет маме Джерарда как ангела, который спас его жизнь.

Они открывают подарки. Хотя всё, что нужно было Фрэнку, у него уже есть.