Под маской Шута...

В чаще было неуютно.

Не то, чтобы в других местах было приятней, но именно чащу Сарменти не любил больше всего. Эти звуки стонущих деревьев, шелест листвы на каждом шагу и крики птиц заставляли Шута нервничать больше обычного. В руинах или бухте ему было гораздо спокойнее, нежели в этих Светом забытых лесах, где на каждом шагу можно было напороться на какую-то дрянь органического происхождения и вдобавок подхватить заразу. Попадать в руки уж слишком заботливых санитарок после всего этого похода — не хотелось вдвойне.

— Сарменти, все в порядке? — голос шедшей позади Шута Весталки отвлек его от мыслей, заставляя встрепенуться. Он кивнул в ответ на вопрос Джунии, смешно зазвенев бубенчиками на своей шапке.

— Не отставайте. — на звук обернулся шедший впереди Прокаженный, смотря на Шута сквозь металл своей маски. — Осталось всего ничего. Если в следующих двух комнатах будет пусто — возвращаемся в город.

— Я же тебе говорил, что там ничего нет. Мы что, зря разведку проводили? — стоящий позади всех Дрессировщик Уильям тяжело вздохнул. Его верный пёс тихо заскулил.

— Проверить все равно нужно. — Балдуин был уперт как скала. За это его Уильям не шибко любил, но приходилось мириться.

Прокаженный был хорош в бою, да и всегда старался защитить весь отряд, принимая основной удар на себя. И каждый раз получал за это по голове лютней от молчаливого Сарменти. Балдуин на это лишь хрипло смеялся, при этом не мешая Шуту себя перевязывать, иногда посмеиваясь с того, как бренчат бубенцы на шапке Дурака и заходясь в кашле, когда его очень заботливый товарищ резко стягивал бинты на теле раненного.

Последние две комнаты действительно остались пустыми, что вызвало облегчённый выдох у Дрессировщика и Весталки. Сарменти лишь наклонил голову на бок, вызывая этим очередной звон бубенцов.

— Можем возвращаться обратно. — Балдуин опустил факел и повернулся к своим товарищам. — Тут больше нечего делать, свое мы выполнили.

Шут взял в руки лютню и бодро тряхнув головой начал наигрывать весёлую мелодию, поравнявшись с Прокаженным и даже выбегая вперёд, на что Балдуин лишь качнул головой и взвалил свой двуручный меч на плечо, идя за веселящим отряд другом. Товарищи вздохнули с облегчением. Сарменти хорошо играл на своём инструменте и часто музыкой поднимал настроение, а вечно серьёзный Балдуин никогда не давал повода сомневаться в его силе и способности защитить друзей.

Эта парочка ещё по приезду ставила в тупик абсолютно всех. Шут был немой и общался или через Балдуина, или языком пантомимы и жестов. Второе всегда доводило группу до смеха, так как Дурак делал это гипертрафировано и специально наигранно. Лишь с Прокаженным он вёл себя более сдержанно, но комичность все равно никуда не девалась. Особенно из-за его шапки. Но Балдуин не обращал на вечные спектакли своего товарища внимания, лишь иногда остужая его пыл, если эмоции Шута выходили за грань. И Дурак его слушался. Прокаженный для Сарменти был нерушимым авторитетом, и никто из героев не мог понять почему. От Шута ответа не дождёшься, а Балдуин говорил лишь то, что они познакомились по пути в Гамлет, вот и спелись. И единственные, кто верил в эту байку были Рейнольд и Дисмас, с которыми Шут «общался» больше всего. Хотя он в принципе был душой компании, не смотря на отсутствие голоса. Чего не скажешь о Балдуине. Он всегда сторонился компании и общался по большей части лишь с Сарменти. Но и общением это было трудно назвать с учётом молчаливости его друга.

В городе было как всегда мрачно, хотя по возвращению их встретили с радостью и облегчением. Первое было из-за удачного похода, второе — все вернулись живыми и даже более менее целыми.

— Рад, что все прошло удачно. — встречавший отряд Дисмас похлопал Прокаженного по плечу. — Можете отдыхать.

— А что с добычей? — к своему другу подтянулся Рейнольд, с интересом смотря на пузатые от вещей рюкзаки.

Ответить нормально никто из пришедшего отряда не успел, так как Сарменти со всей дури пнул ногой поставленный Балдуином рюкзак (на заметку: самый тяжёлый, так как Прокаженный всегда тащил на своей спине больше всего) и театрально попрыгал на одной ноге, имитируя дикую боль, что вызвало смех у всех товарищей, кроме Прокаженного и Разбойника. После небольшого спектакля, Шут все же толкнул рюкзак на землю и исполнил театральный поклон, когда на плиты посыпалось его многочисленное блестящее содержимое. Рейнольд присвистнул и хотел было подойти «посмотреть поближе», но его уже привычным движением, чуть ли не за шкирку остановил Дисмас.

— Стоять, клептоман несчастный. Это всем, а не только тебе.

— Я всего лишь хотел посмотреть. — фыркнул Крестоносец, убирая руку друга. — За кого ты меня держишь?

— За многочисленного участника крестовых походов, у которого привычка все брать себе без спроса. — Разбойник сложил руки на груди. Рейнольд хотел было ответить товарищу, но его прервал Балдуин, поворачиваясь к своему другу.

— Сарменти. Будь добр, собери все выпотрошенное тобой добро и помоги отнести к дилижансу. Будем распределять, а после — можно подумать об отдыхе.

— Я помогу. — тут же отозвался горе клептоман.

Шут, как всегда беззвучно театрально тяжело вздохнул понурив голову, из-за чего бубенчики на его шапке так же грустно звякнули, и вместе с Рейнольдом принялся помогать Джунии и Уильяму разгружать сумки, попутно вечно давая по рукам Крестоносцу, даже если тот ничего плохого не делал. Рейнольд ругался, Дурак вселился и этим забавлял всех остальных участников компании, снимая ощутимое напряжение после похода в чащу.

Когда все сумки дотащили до дилижанса, а добро находящееся внутри было подсчитано (и подзатыльник за попытку взять себе один драгоценный камень был выписан), Дисмас и Балдуин принялись распределять добычу. Этим занимались всегда они. Рейнольду с его клептоманией никто не доверял этот вопрос, а Шут уже один раз устроил всеобщий спектакль, вместо дела жонглируя драгоценными камнями. Остальные же приняли начальство Прокаженного и Разбойника абсолютно спокойно и без возражений. Им доверяли жизни, что уж говорить о добыче. Тем более, что эти двое хорошо руководили процессом по улучшению жизнеспособности Гамлета, а это было важно абсолютно для всех. Им ещё тьма знает сколько в этом городке жить, так что приходилось вертеться. Около половины денег всегда откладывалась, какая то часть делилась между участниками похода, дабы те смогли отдохнуть и привести мысли в порядок, а остаток был на общее распоряжение. И если к следующей неделе что-то оставалось, то оно шло на нужды города или в общую копилку. Такой расклад устраивал всех, никто без денег не оставался и запас на крайний случай всегда был.

Получив свою долю, Сарменти жестами что-то сообщил Прокаженному, в очень эмоциональном тоне, если можно это так назвать. Балдуин задумался и кивнул.

— Ладно, иди. Но если опять пропадешь на несколько дней — В трактир тебе будет путь заказан. Уяснил? — воин был суров, хотя тот же Дисмас знал, что именно эта угроза — пустой звук. Балдуин многое спускал Шуту с рук.

Дурак тут же активно закивал и пока его друг не передумал о своём решении, театрально откланялся и бодрой походкой с лютней на перевес ускакал в сторону трактира. Прокаженный вздохнул и грузно осел на деревянную скамью. Он устал. И это было видно не вооруженным взглядом. У дилижанса воин остался лишь в компании Дисмаса, так как остальные уже разошлись кто куда. Даже Крестоносец ушёл в сторону трактира резаться в кости, как только получил свою долю.

— Ты бы тоже шёл. — не громко произнёс Разбойник, подкидывая в костер дров. — После долгого и сложного похода стоит отдохнуть.

— Да… — протянул Балдуин, посмотрев в сторону трактира, в котором скрылся Шут. — Ты прав. Действительно стоит отдохнуть. Тем более, что мы узнали где находится Пушка и её нужно как можно скорее вывести из строя.

— И ты нам в этом походе нужен отдохнувший и со свежей головой. — кивнул Дисмас.

— А куда делись Парацельс и Одри? — Прокаженный посмотрел на товарища и тот хмыкнул.

— Их обеих и Амани утащил в бухту Тардиф. Наёмник как из лечебницы вышел, так духом воспрял и очень агрессивно хотел кому нибудь набить рожу. А Щитоломка против не была, ей тоже лишь бы побуянить иногда. Их уже дня два нет. Должны скоро вернуться. — Дисмас посмотрел в сторону выезда из города.

— И ты их не остановил?

— А смысл. — Разбойник пожал плечами. — Меня Наёмник не шибко слушает, в отличии от тебя. Тардиф бы покрыл меня руганью и назло утащил бы дам в поход. А так, они сами договорились между собой. Спасибо им уже за то, что хотя бы предупредили.

— Ясно. — Балдуин медленно встал, опираясь о свой меч и кое как подавил приступ кашля, тяжело сглотнув. — Тогда я пойду. Если что, я в борделе.

— Решил остатки плоти потешить? — хмыкнул Разбойник, смотря на товарища. Тот ответил абсолютно спокойно, пропуская больной укол Дисмаса мимо ушей.

— Там есть хорошая ванна, никто не мешает и можно спокойно взять комнату на несколько дней только на себя. А в трактире вечно шумно.

— Ладно, иди уже. — мужчина махнул на воина рукой. — Отдыхай, тебе полезно.

Балдуин хмыкнул сам себе и ушёл в бордель, оставляя Дисмаса одного сидеть у дилижанса. Ему правда стоило отдохнуть и сменить повязки. Руки уже нещадно ныли и молили о пощаде второй день, если не третий. И Прокаженному сквозь зубы приходилось терпеть потихоньку становящуюся невыносимой боль.

В борделе было шумно и это Балдуину не понравилось. Поэтому он попросил себе отдельную комнату на двоих, подальше от всего этого балагана и обязательно с ванной, и когда ему показали комнату, отдал хозяину заведения увесистый мешочек с оплатой на несколько дней вперёд и закрылся в комнате. Только после этого он позволил себе облегченно выдохнуть, правда почти сразу же зашелся в неистовом кашле.

После окончания приступа, Балдуин первым делом открыл окно, после чего ушёл проверить ванну. Убедившись, что она наполнена и вода в ней подходящей температуры, мужчина кивнул и вернулся обратно в комнату, принимаясь снимать свои доспехи, оставляя лишь маску на лице и перчатки, которые он снимал лишь когда менял повязки на руках. А маска... Он не хотел, чтобы все видели его искаженное болезнью лицо.

Когда на мужчине остались из одежды лишь лёгкие спальные брюки да накидка на голове вместе с маской и перчатками, он услышал тихий звон за своей спиной. Прокаженный вздохнул и усмехнулся сам себе, продолжая складывать одежду на кровати.

— Долго там стоишь? — спросил он, оборачиваясь на тёмный угол, из которого слышал звук. Звон повторился и из тени плавно вышел Шут, наклоняя голову то на один бок, то на другой, осматривая тело мужчины. После этого Сарменти сделал шутовской поклон в лучшем своём стиле. — Прекращай спектакль. И сними уже эту дурацкую шапку. Маску тоже.

Шут сделал вид, что рассмеялся, что было понятно по дрожи его плеч и стянул с лица маску. Прокаженный едва заметно улыбнулся.

На него с мягкой улыбкой смотрела молодая девушка, лет двадцати семи. У неё была бледная, почти белая кожа, коротко остриженые под мужскую стрижку волосы цвета воронова крыла и неимоверно яркие нежно голубые глаза, которые словно два аквамарина выделялись на её лице. У Шута были острые скулы, но лицо не было вытянутым, а когда-то красивый, ровный нос был сломан в нескольких местах, что в прочем не делало её уродливей. Напротив, Балдуин находил в этом свою красоту и привлекательность.

— Так надоели мои шутки, Ваше Величество? — Сарменти сняла с себя шутовскую шапку, подходя к мужчине и кидая её на кровать.

— Скорее просто от них устал. — Прокаженный приподнял руку, проводя пальцами в перчатках по её волосам. Девушка словно ласковая кошка подалась к ладони, прикрыв глаза и улыбаясь. — Поможешь мне сменить повязки? Один я не справлюсь.

— Как скажете, Ваше Величество. — Шут с лукавым прищуром посмотрела на Балдуина, улыбнувшись шире.

— Прекращай, я уже давно не король. — он медленно опустил руку и ушёл в сторону большой ванны, расчитанную на двоих людей.

— Знаю, знаю. Просто привычка. — девушка быстро нагнала бывшего короля.

Балдуин лишь хмыкнул на это, снимая перчатки, чтобы начать разматывать бинты на своих руках. Сарменти ему с этим помогла, осторожно, слой за слоем снимая пропитаные сукровицей и в некоторых местах даже кровью, бинты. Это было невыносимо. Хоть девушка и пыталась делать это максимально осторожно, она видела, как напрягались мышцы на теле мужчины и как он стискивал зубы от боли, стоически не издавая ни звука.

Это повторялось каждый раз. Руки, шея и лицо были поражены болезнью больше всего. Ноги и торс, слава Свету, были целы. До них болезнь ещё не добралась, но это был лишь вопрос времени, о котором думать совершенно не хотелось. Ни ему, ни Сарменти. Особенно ей.

Сначала, раны нужно было осторожно промыть тёплой водой, дабы смыть с кожи всю пакость. После этого, можно спокойно принимать ванну. Тут стоило быть осторожным, но Сарменти с лёгкостью и удовольствием, как бы Балдуин этому не противился (только ради вида, на самом деле ему это нравилось), помогала ему приводить себя в порядок. Ей нравилось касаться его тела и она знала, что ему тоже это было приятно. Потом, после ванны, нужно было осторожно смазать все поражённые болезнью участки целебными травами и так же осторожно замотать все чистыми бинтами. Только после этого можно было облегченно выдохнуть. Балдуину из-за того, что боль на какое-то время отступила, а Сарменти — от законченной работы.

Только после того, как оба привели себя в порядок и сменили дорожную одежду на что-то более приличное, можно было наконец-то лечь в постель. Прокаженный был в одних лёгких штанах, на его его руках были перчатки, а на лице маска вместе с капюшоном, закрывающим голову. На Сарменти же была просторная мужская рубаха чёрного цвета, доходившая ей почти до коленей. Мужчина лёг на большую мягкую кровать, устроив подушки повыше и прикрыл глаза, а Шут нагло, но осторожно, легла на грудь Прокаженного, слушая его сердцебиение. Балдуин приобнял девушку, прижимая к себе, чтобы ощутить хоть каплю её тепла через ткань одежды.

Они были знакомы давно. Когда Балдуин был ещё молод, а на его короне ещё не было рубинов и золота, к ним в город приехал бродячий цирк. Ради интереса, молодой принц решил посмотреть выступление акробатов, силачей и ловкачей. Никто так и не смог впечатлить юного Балдуина. Никто, кроме Шута, заполнявшего своим присутствием антракт.

Дурак умудрялся не говоря ни слова, одной лишь лютней веселить скопившийся народ и именно это понравилось принцу. Настолько, что он до жути захотел пригласить этого мальчишку, как он думал, на роль королевского Шута. Поэтому после окончания представления, Балдуин пошёл в его шатер и какого было его удивление, когда под белой комичной маской он увидел миловидную девушку. Но даже так его предложение оставалось в силе. Однако девушка при всем своём уважении отказала принцу сказав, что арлекин должен быть смешным для всех, а не только для важных господ. Балдуин принял её ответ. Он не хотел насильно заставлять человека служить королю.

Они ещё не раз встречались. Сарменти через несколько лет ушла из состава труппы и колесила по миру в одиночку, весёля как простой люд, так и придворных господ. Ещё три раза она заезжала в королевство Балдуина, когда он уже был на троне и все три раза на предложение остаться отвечала все теми же словами. И король принимал её ответ.

И вот, когда его поразила болезнь из-за которой он вынужден был покинуть свое королевство и отправиться в долгий путь, он снова встретил Шута. Только в этот раз не в центре города на ярмарке и не в королевском дворе. Прокаженный нашёл её идущей по пустой дороге, всю в крови и едва слышно наигрывающей на своей лютне незамысловатую мелодию.

Они быстро узнали друг друга. Сарменти рассказала свою историю и бывший король слушал этот кровавый рассказ не перебивая. Он её не осуждал. Тот король, о убийстве которого говорила девушка, это заслужил. Как и все его придворные. Особенно после того, что они с ней делали.

В последний раз Балдуин предложил ей стать его Шутом, хоть и в шутку. И девушка согласилась. Ей больше некуда было податься. С тех пор они путешествовали вместе и таким образом оказались в Гамлете, в одном из городков увидев объявление о поиске искателей приключений. Всё эти ужасы, что они пережили в пути и в городе лишь сблизили их ещё больше.

— О чем-то задумались, Ваше Величество? — Сарменти приподняла голову, смотря на Прокаженного.

— Ни о чем. — мужчина осторожно провел ладонью по спине девушки. — Просто вспоминал прошлое.

— Так это уже о чём-то думали. — Шут выровнялась, садясь и по птичьи наклонила голову на бок, ладонями опираясь о грудь бывшего короля. Тот недовольно скривился и посмотрел на девушку. Она лишь смотрела на него с улыбкой и лёгким прищуром. Мужчина вздохнул и приподнялся, опираясь локтями о кровать.

— Не придирайся к словам.

— Это скучно. — фыркнула Сарменти и наклонилась к Балдуину, пальцами едва ощутимо коснувшись металла маски на его лице. Он даже не дернулся, смотря ей в небесно голубые глаза.

— А что тебе не скучно? — мужчина говорил тихо. Ответ он прекрасно знал.

Девушка улыбнулась чуть шире и коснулась губами губ короля, прикрыв глаза.

Она совершенно не боялась его недуга. Ей вообще не было свойственно чувство страха и это Балдуина удивляло больше всего. Хоть его и любили на родине, но его болезни боялись как огня, остерегаясь близкого контакта. По этой, и не только, причине он и уехал. А эта девушка напротив, всегда ловила момент, чтобы оказаться к нему как можно ближе. И он... Не был против. Как бы он не отказывался от этой мысли, но Прокаженному катастрофически не хватало чужого тепла и прикосновений. И Сарменти это знала как никто другой, всегда стараясь в такие моменты быть ближе, осторожно прижимаясь к груди и касаясь пальцами открытых участков кожи. Она знала, насколько это важно Балдуину.

Мужчина ответил на поцелуй, приподняв одну руку и осторожно положив её на шею девушки, притягивая к себе ближе. Потом подумал и лёг обратно на спину, опираясь о подушки, второй ладонью прижимая Шута к себе за талию. На это она лишь улыбнулась в поцелуй.

Балдуин расслабился и медленно, осторожно завёл руку под рубашку девушки, задираяя ткань. Сарменти невольно замычала в губы мужчины и прервала поцелуй, улыбаясь.

— Мне её снять? — она говорила тихо, даже ласково, едва ощутимо касаясь губами его губ. Мужчина сглотнул и кивнул в ответ на вопрос.

Шут улыбнулась и коснувшись губами того места на маске, где должен был быть нос, выровнялась. Девушка потянулась и взялась за края рубашки, специально медленно её снимая с себя. Прокаженный хмыкнул, обе свои ладони в толстых перчатках положив на бедра Сарменти. Сняв в себя рубаху и откинув её в сторону, Шут потянулась, вытягивая руки наверх. На ней остался лишь низ от белья. Балдуин снова сглотнул смотря на её гибкое, красивое тело, испещренное мелкими и не очень шрамами. Мужчина неосознанно сжал пальцами бедра девушки, смотря на то, как она с улыбкой выгибается и потягивается, довольно жмурясь.

Как же он ненавидел свою болезнь и то, что его руки пострадали сильнее всего. Он хотел хоть раз в своей жизни прикоснуться именно ладонями к её телу. Провести ими по талии, груди, коснуться пальцами лица и зарыться ими в волосы. Хотя-бы раз почувствовать тепло её тела и чувствовать под ладонью биение сердца. Но он не мог. И ненавидел себя за это.

— Нравлюсь? — Шут лукаво улыбнулась, опуская руки и проводя ими по своему телу.

— Ты ведь знаешь ответ. — Прокаженный приподнял руку и коснулся кончиками пальцев её щеки. Сарменти тут же осторожно прижала его ладонь в перчатке к лицу, на пару секунд прикрыв глаза.

— Я хочу его услышать с ваших уст, Ваше Величество. — она улыбнулась, посмотрев на мужчину. Балдуин несколько секунд молчал, едва ощутимо оглаживая большим пальцем её щеку.

— Нравишься. — наконец ответил Прокаженный, медленно опуская руку, проводя ладонью по груди Шута, при этом смотря ей в глаза.

— Тогда, может перейдём к самой интересной части нашего представления? — Сарменти говорила все так же тихо, мягко и ласково, чуть ли не мурча, при этом не сильно поерзав на бёдрах бывшего короля.

Балдуин не выдержал и пошёл на отчаянный для себя шаг. Он резко выровнялся и так же резко перевернул взвизгнувшую от неожиданности девушку на спину, нависая над ней нерушимой скалой. Такие маневры через пару часов ему аукнутся, но сейчас на это было плевать. Сарменти лишь весело рассмеялась на такое действие и осторожно обняла мужчину за спину, с улыбкой и нежностью смотря в вырезы маски, через которые едва можно было увидеть его глаза.

— Перейдём. — немного хрипло ответил Прокаженный и не дал пошутить уже открывшей рот девушке, затыкая её поцелуем. Она и не была против, обнимая мужчину крепче, правда сразу же переворачивая Его Величество обратно на спину.

По сравнению с Сарменти, Балдуин был просто огромен. У него были широкие плечи, сильные, большие руки и крепкий торс, а так же он был почти под два метра, в отличии от Шута со своими среднестатистическими сто семьдесят. Девушке это нравилось в Прокаженном. Но особенно ей нравилось то, как бережно, словно к хрупкой фарфоровой кукле, он к ней относится. Эти осторожные, но ласковые прикосновения, объятья, поцелуи и движения. Эта нежность и тепло просто сводили и так не самую адекватную Сарменти с ума. Он для неё был большим и добрым медведем, в то время как в бою был безжалостен к врагам. Прокаженный был холоден почти ко всем, но не к ней. Хоть они и разгрывали изо дня в день один и тот же спектакль, скрывая свои отношения. Лишь Дисмас о чем-то догадывался, но тактично не лез не в свое дело.

Каждый раз, отдыхая после похода вместе, все доходило до постели. Поначалу, Балдуин этого боялся из-за болезни, но Сарменти привела очень весомый аргумент. Уходя в подземелья, у них был большой шанс не вернуться обратно живыми. Так что, почему бы не проводить это время так, словно это был их последний раз вместе? Тем более, раз они могли в любой момент умереть, стоит ли бояться болезни и возможной смерти от неё? И Прокаженный с ней согласился. Им действительно уже нечего было терять.

Он любил эти ночи с ней. Старался наслаждаться тем немногим, чем мог в этом мире полного ужасов, боли и страха. И именно Шут давала ему возможность отдохнуть и почувствовать себя человеком. Кем-то любимым, а не изгоем, обречённого на вечные страдания плоти.

И Балдуин действительно наслаждался, смотря на сидящую на нем верхом девушку. Наслаждался жаром её тела, сладкими стонами или мычанием, когда она закусывала губу, откидывая голову назад, стоило ему только усилить движения или немного резче дёрнуть на себя. Её тяжёлым дыханием, выражением лица, с которого не сходила краска смущения и возбуждения. Он ловил моменты, притягивая Сарменти к себе ближе, чтобы кожей почувствовать её тепло и подолгу не отпускал от себя.

Прокаженный любил, когда она зовёт его по имени и только в моменты такой близости, из головы Шута вылетали все шутки и она прекращала называть мужчину Его Величеством. Стоило ей его позвать, Балдуин почти сразу же выравнивался, заключая Сарменти в объятья и втягивая девушку в поцелуй, при этом не останавливая движения, после губ переходя на шею и плечи, заставляя Шута изгибаться в его руках, сладко мыча от удовольствия и уделяемого ей внимания.

У них никогда не было дикой страсти или похоти. Эти двое просто старались быть как можно ближе к друг другу, опираясь не столько на желания плоти, сколько на свои чувства и эмоции. И это приносило гораздо больше удовольствия им обоим, нежели если бы они просто переспали ради удовлетворения.

Их акты любви к друг другу никогда не затягивались надолго. Тело Балдуина банально не позволяло такой роскоши. Как бы он не был хорош в бою и длительных походах, но на продолжительный секс его не хватало. Сарменти не возражала. Ей было важнее состояние Его Величества, нежели собственное удовлетворение, да и девушке этого вполне хватало с головой. Особенно ей нравилось после всего лежать рядом с мужчиной, с улыбкой прижимаясь к его груди и слушая, как биение сердца Прокаженного постепенно выравнивается.

— Как ты думаешь, скольких королей я знала? — Сарменти приподнялась на одном локте смотря на бывшего короля. Тот задумался.

— Двоих. — произнёс мужчина, повернув голову в сторону Шута. Он не понимал, к чему та клонит.

— Верно. — она кивнула. — И что я сделала с первым?

— Убила. — Балдуин напрягся.

— Правильно. А второго?

Прокаженный задумался, но увидев ехидную улыбку и смеющийся прищур Шута, нахмурился. Через секунду до него дошло.

— Сарменти. — он постарался сделать свой голос максимально осуждающим, но вышло не очень. Это окончательно добило девушку и та не выдержала, начав смеяться. Балдуин фыркнул. Хорошо, что маска скрывала его лицо, а болезнь его изуродовала. Иначе уколов в сторону его покрасневших щёк он бы не избежал.

— Да ладно вам, Ваше Величество. Смешно же. — Шут улыбалась, с весельем смотря на мужчину.

— Похабщина. — фыркнул Прокаженный, но обнял девушку крепче, прижимая к себе.

— Я Шут, мне такой юмор положен. — Сарменти легла обратно на его грудь.

— Если бы ты говорила на людях, то да. — хмыкнул Балдуин, огладив ладонью её плечо и закрыв глаза.

Какое-то время они молчали. Каждый думал о своём, наслаждаясь тишиной. Но её прервала Сарменти.

— Какая у нас следующая цель похода.? — она снова подняла голову, смотря на Его Величество.

— Пушка. В прошлый раз именно её местонахождение мы и пытались найти.

— И когда идём? — девушка по птичьи наклонила голову на бок.

— Через пару дней. — нехотя ответил Балдуин, зная, к чему приведёт этот разговор.

— Если она в чаще, то я с вами.

— Ты остаёшься в Гамлете. — сухо произнёс Прокаженный и не дал Сарменти возмутиться раньше времени. — Это не обсуждается.

— Но почему?! — Шут резко села с возмущением смотря на Балдуина. Тот едва заметно скривился и тоже медленно сел.

— Потому что ты там умрёшь с большей вероятностью, нежели я. И ты ничем с Пушкой помочь не сможешь, это механизм, а не человек. От тебя там не будет никакого толку. — он смотрел на девушку, что едва сдерживала свои эмоции. Прокаженный это видел по глазам, которые буквально горели голубым огнём негодования. Но Сарменти прикрыла глаза и вздохнула.

— А ты? — тихо произнесла Шут.

— Я справлюсь. — Мужчина ласково взял её за руку, сжав ладонь. — Со мной будет Рейнольд, Дисмас и Джулия. — на это девушка лишь вздохнула. Балдуин мягко притянул её к себе, обнимая. — Я не хочу, чтобы ты там погибла. Поэтому и хочу, чтобы ты осталась в городе.

— Как скажете, Ваше Величество. Но пообещайте, что вернётесь живыми. — она подняла голову, посмотрев на мужчину. Тот положил ладонь на щеку девушки, огладив большим пальцем. Обещать он ей этого не мог. Но ради её спокойствия…

— Обещаю. — не громко произнёс Прокаженный и коснулся губами лба Шута, прижав к себе и уткнувшись после этого в её волосы. Сарменти вздохнула и прижалась к бывшему королю, закрыв глаза. Она ему не поверила…

Эти пару дней они отдыхали, стараясь не думать о грядущем походе. По крайней мере, об этом не хотела думать Шут, а вот Балдуин часто задумывался на эту тему. Это будет серьёзный поход, хоть ему и не в первый раз приходилось на него идти. Они справились со Свиным королём и Ведьмой, хотя последняя чуть не утащила горе Арлекина в котёл, если бы Балдуин не успел отрубить ей руку. Хоть Ведьма и взбесилась, но это было всяко лучше, чем пускать Сарменти в непонятное варево.

Но и отдыху рано или поздно приходит конец. Им нужно было собираться, да и Балдуин заплатил всего за пару дней, так что пора было покидать комнату. Прокаженный собирался последним. Сейчас он наблюдал, как Шут у зеркала затягивала порванной на длинные лоскуты тканью свою грудь, утягивая её до минимума, чтобы скрыть свой пол.

— Ваше Величество, я могу попросить вас о помощи? — она повернула к нему голову. Мужчина хмыкнул и медленно встал, подходя к девушке. — Затяни потуже, у меня не выходит. Только пожалуйста, ребра не сломай.

Балдуин осторожно взял из рук Сарменти ткань и потянул на себя, затягивая сильней, стараясь не перебощить.

— Так нормально? — Он смотрел на девушку через отражение в зеркале. Та кивнула и он завязал ткань крепким узлом, после чего положил ладони в толстых перчатках на её плечи. Шут улыбнулась и откинула голову на грудь Прокаженного. Тот приобнял её и коснулся губами лба Сарменти. — Собирайся. Скоро уходим.

— Знаю, знаю. — пробурчала девушка, взяв свой потрепанный наряд и одеваясь.

Балдуин сделал тоже самое, принимаясь одеваться в свою дорожную одежду, натягивая после неё нагрудный доспех. Шут, уже в своём бледно красном наряде, сидела на подоконнике, смотря во двор, но там не происходило ничего интересного. Маска Арлекина уже была на её лице, что означало начало их вечного спектакля.

— Встречаемся у ворот. — Прокаженный посмотрел на Сарменти и взялся за ручку двери. Та кивнула и отсалютировав откинулась назад, падая за окно. Балдуин даже не удивился. Он прекрасно знал, что она приземлится удачно, так что лишь хмыкнул сам себе и вышел из комнаты.

У ворот Сарменти оказалась первее, что было не удивительно. Она была быстрее, а уж в ловкости с ней никто из отряда не решился бы соревноваться. Всё знали, что прирождённого циркача никто не переплюнет. Одри пыталась, ради шутки, но Арлекин быстро заткнула за пояс Могильную воровку.

Весь отряд ждал только Прокаженного, ожидая того у выезда из Гамлета.

— Ну наконец-то. Мы уже думали, что ты передумал. — хмыкнул Крестоносец, сложив руки на груди. Балдуин тактично промолчал, лишь посмотрев на Дурака тяжёлым взглядом, присекая её попытку, наступить Воину Света на ногу. Почувствовав на себе взгляд Его Величества, Сарменти сделала вид, что лежащий у дороги камень ну очень интересный.

— Всё готовы и в сборе? — Дисмас осмотрел отряд, взваливавший себе на плечи сумки с провизией, бинтами и кучей нужных вещей. — Поход будет долгий.

— Мы уже проверили все раза три, ты достал. — Рейнольд обречённо застонал и все же получил за это пинок от стоящей рядом Шута. — Эй!

Дурак моментально спряталась за спину Прокаженного и от туда покривлялась на Крестоносца. Воин Света хотел было дать неугомонной Сарменти по башке, но стоящий перед ним Балдуин, с суровым выражением лица из-за своей маски, отбивал всякое желание ввязываться в эту клоунаду. Рейнольд лишь пробурчал что-то про взбучку по возвращению и стушевался к закатившему глаза лучшему другу.

Воин автоматическим движением за шкирку вытащил из-за своей спины Шута и дал ей лёгкий подзатыльник. Та обиженно нахохлилась, звеня бубенцами на своей шапке.

— Мы готовы. — кивнул Разбойнику Прокаженный и взвалил на свои плечи рюкзак с дровами, частью провизии и факелами. — Можем выступать.

Дисмас кивнул ему в ответ и махнув рукой всему отряду вышел за ворота. Рейнольд и Джуния пошли за ним, а Балдуин замыкал шествие. Перед тем, как выйти на дорогу, Прокаженный обернулся. На него смотрела Шут. Даже издалека мужчина чувствовал на себе её грустный взгляд.

Сарменти подняла руку на район груди, сжимая ладонь в кулак. Быстрым жестом показала сначала мизинец, добавила к нему указательный и завершила жест, открыв большой палец. Балдуин сжал рукоять своего меча и ответил тем же жестом. После чего отсалютировал на прощание и пошёл за отрядом, с лёгкой тяжестью в груди. Предчувствие по поводу грядущего похода не предвещало ничего хорошего…

По прибытию в Чащу, Дисмас и Балдуин первым делом достали карту.

— Мы здесь. — Разбойник указал на ближнюю комнату. — Пушка или в этом конце, — он провел пальцем по бумаге и постучал по верхним комнатам, после чего указал на нижние помещения. — Или в этом.

— Скорее наверху. К ней почти прямой путь. А нижние, чтобы запутать. Возможно это склад. — задумчиво произнёс Прокаженный.

— Может, она вообще здесь? — Весталка указала на ближние к ним помещения.

— Это было бы слишком просто. — хмыкнул Крестоносец. — Склоняюсь к варианту Балдуина. Если махины не будет там — пойдём вниз.

— Вот и решили. — Дисмас сложил карту. — Балдуин, ты вперёд. Рей, за ним. Вы наш щит. Я на поддержке. Джуния, замыкаешь шествие. На тебе лечение, не суйся в бойню.

— Знаю я. — буркнула Весталка крепче сжимая свою книгу в руке. Балдуин молча зажёг первый факел и пошёл вперёд. Отряд двинулся в путь, готовясь к самому худшему раскладу, но все же надеясь на хороший исход битвы.

Удача в этот день была на их стороне. По крайней мере, им так казалось поначалу.

Почти без труда и лишь с парой тройкой ссадин добравшись до верхней комнаты, товарищи переглянулись. Прокаженный сжал в руке начинающий гаснуть факел, кинул его в сторону и достал новый, освещая тёмный проем. Вдалеке он приметил очертания огромного орудия и нахмурился. Его смутило, что никого рядом с ней не было. Или кто-то просто хорошо прятался.

— Она здесь. — негромко произнёс воин, поворачивая голову к отряду. — Готовы?

— Куда мы денемся. — вздохнула Джуния. Её немного потряхивало перед важным боем, но Прокаженный знал, что в самой битве она будет бдительна.

— Там есть кто-то ещё? — так же тихо спросил Разбойник, заряжая пистолет.

— Не вижу. И это меня напрягает. — Балдуин вновь посмотрел в проем, поднося к нему факел.

— Да прибудут с нами силы Света. — вздохнул Рейнольд, вытаскивая меч из ножен.

Воин шагнул вперёд, а за ним пошёл и остальной отряд. У Пушки действительно никого не было и это заставляло напрячься. Что-то было не так. И это самое «не так» не давало им покоя. Ровно до того момента, как Балдуин не решил подойти к оружию войны поближе. Раздался едва слышный щелчок задетой растяжки и из Пушки вылетела сигнальная ракета.

— Это ловушка! — рявкнул Прокаженный, кидая факел на землю и обнажая меч. — Всё за меня! Быстро!

Товарищам повторять дважды не пришлось. Из-за кустов к Пушке выскочило несколько разбойников. Двое из них стало перед орудием, а третий, с факелом на большой палице скрывался за своими товарищами и механизмом. Они были готовы дать отпор пришедшим по их душу авантюристам.

Балдуин заметил, как стоящий за орудием войны разбойник поджигает факел и подносит его к фитилю пушки.

— Это фитильщик! — крикнул Дисмас, целясь пистолетом в разбойника с факелом, но тот уже скрылся за орудием. Он выругался и пристрелил ближстоящего негодяя к чертям собачьим. Второй, к сожалению живой противник, закрыл руками уши и пригнулся.

— Ложись! — командным тоном вновь рявкнул Прокаженный, становясь горой перед отрядом, готовясь защитить товарищей и принять удар на себя.

Направленная на отряд Пушка злобно зашипела и… Лишь обиженно щёлкнула, выдавая осечку. Ожидавшие выстрела и готовые уклоняться товарищи словили долю стресса и облегчения одновременно. Пронесло. Но только на этот раз. Балдуин и не заметил, как облегченно выдохнул. Возможно они успеют уничтожить противников до того, как они выстрелят повторно.

— Джуния, Фитильщик! — крикнул Крестоносец, нападая на оставшегося в живых разбойника.

Весталка подняла булаву, призывая на свою сторону силы света, но те были явно не в духе. Увидевший ажиотаж в свою сторону разбойник, затрубил в рог, призывая товарищей и вновь спрятался за пушкой, уворачиваясь от удара Джулии.

Прокаженный выругался, одним мощным ударом снося новоприбывшему врагу голову. Новый выстрел был не за горами и во второй раз им так так не повезёт. Балдуин это прекрасно понимал. Так же понимал, что они вряд ли это переживут. Но он готов был дать им ещё немного времени. В мыслях он уже просил прощения у Сарменти.

Враги наступали, откидывая отряд назад, подальше от оружия войны, давая возможность своим товарищам перезарядить механизм. Дисмас грязно ругался отстреливаясь от разбойников, которые каким-то образом умудрялись обходить Рейнольда и Балдуна, защищая Джунию, хотя та успешно помогала товарищу, вовремя давая врагам по голове булавой. Крестоносец был на подхвате у Прокаженного, который являлся приоритетной целью у разбойников. Балдуин без каких либо проблем оттеснял противников, давая отряду возможность вновь подобраться к пушке. Остался лишь один всем мешающиф враг — Фитилист.

Прокаженный уже разобрался с основной массой противников, но все ещё оставался гад с факелом

Вновь услышав шипение фитиля, Прокаженный сцепил зубы. Он не успеет добраться до разбойника. А даже если и сможет, фитиль уже зажжен и вот вот грянет выстрел. Отодвинуть пушку в сторону ему не хватит сил. Выбора не было. Нужно было сохранить жизнь отряду. Даже, если за это придётся расплатиться своей.

— Сейчас рванет! — крикнул Крестоносец, отходя назад, стараясь защитить собою лучшего друга.

Балдуин не думал ни секунды. Он бросил меч и вышел вперёд, становясь буквально под дуло огромной пушки, закрывая собой отряд.

— Придурок, не геройствуй! — рявкнул Дисмас, готовый броситься к товарищу, но его буквально приложил к земле Рейнольд, тоже самое сделав с Весталкой. Прокаженный этого не услышал, слова Разбойника заглушил выстрел.

Говорят, что перед смертью вся жизнь проходит перед глазами. Балдуин так и не понял этого выражения до конца, ведь перед его глазами промелькнула далеко не вся жизнь, а лишь тот отрезок, который он ненавидел и любил больше всего. Ненавидел за боль от ран и страданий, принесенными болезнью и любил из-за Шута, которая принесла в его потемневшую жизнь свет. Именно образ Сарменти был последним, что он вспомнил перед тем, как огромное ядро пушки врезалось ему в грудь, снося с пути, ломая ребра и прокалывая ими лёгкие вместе с сердцем. Он не сдержал свое обещание. И вновь просил за это прощение перед Шутом.

На десяток секунд воцарилась тишина. Чудом выживший и оглушенный выстрелом отряд кое как становился на ноги. Прятавшийся за Пушкой Фитильщик выглянул из-за машины, дабы посмотреть на результат выстрела и тут же получил пулю в лоб от обозленного Дисмаса. Этот гад был последним. Без поддержки людей, Пушка не могла работать, её нужно было просто окончательно вывести из строя.

Разбойник выругался и не обращая внимания на своего лучшего друга ломанулся к изуродованному телу Прокаженного, падая перед ним на колени и стараясь понять, жив он или нет. Но мужчина не дышал и не двигался.

— Чёртов кретин, ты на кой хрен полез под дуло?! — Дисмас взял Балдуина за грудки, пытаясь трясти, но тело не подавало никаких признаков жизни.

— Дисмас. — Крестоносец подошел к другу, положив руку ему на плечо. Тот даже не отреагировал, лишь взявшись за голову.

— Что я скажу Шуту. Он меня прикончит к чертям собачьим. — мужчина сжал пальцами волосы.

— Дисмас! — Рейнольд повысил тон и одним рывком поднял друга на ноги, взяв за грудки и встряхнув как следует, приводя в чувство. — Ты ему уже ничем не поможешь! Его бы никто из нас не остановил! Лучше скажи ему спасибо за то, что он спас наши шкуры. Мы живы, благодаря его поступку и сможем раздолбать эту махину. Это будет лучшим, что мы можем для него сделать.

Это помогло. Разбойник несколько секунд молчал, смотря в вырез шлема Крестоносца и положил ладонь на его предплечье, давая понять, что пришёл в себя. Воин света отпустил своего друга.

— Сарменти нам этого не простит. — тихо произнесла Весталка, сидя на земле и смотря на труп товарища.

— Об этом думать будем позже. — вздохнул Крестоносец и тоже посмотрел на бездыханное тело Прокаженного. — Для начала... Раздолбаем пушку и... — он закончил тише. — Нужно будет его похоронить…

— Да... Ты прав... — Дисмас протёр пальцами глаза, вздохнув. — За дело. Лопата у тебя..? — он посмотрел на Воина Света и тот кивнул.

Им предстояла морально тяжёлая работа и ещё более тяжёлый путь обратно в город…

Возвращался неполный отряд в молчании. Лишь Рейнольд изредка подгонял отстающую Весталку, но ему это быстро надоело и тот выгнал её перед собой, замыкая шествие. Дисмас шёл впереди думая над тем, что он скажет Шуту. Эмоционально не стабильный Дурак мог выкинуть что угодно узнав, что его лучший друг слег на поле боя. И он готов был принять эти последствия. Наверное, если бы Рейнольд погиб, Разбойник сам бы вряд-ли сдержался от эмоционального порыва, даже с учётом своей стрессоустойчивости.

Они смогли вывести из строя орудие войны, это было не так уж и сложно. Сложнее было хоронить товарища. С собой его тело они бы банально не дотащили. Единственное, что Дисмас взял с тела Балдуина — его маску. Только ради того, чтобы отдать её Сарменти. Он надеялся, что хотя бы это умерит эмоции Шута, хотя и не надеялся на лучшее.

У ворот их никто не ждал. По крайней мере, так казалось издалека. Разбойник напрягся, подходя к въезду в город. Лежащая во внутреннем кармане куртки маска Прокаженного жгла грудную клетку даже через ткань одежды.

Их, все же, встретили. Из-за колонны с любопытством и звоном высунулась сначала голова в блекло красной шутовской шапке, а за ней и все тело её владельца. Разбойник хоть и не видел глаз Сарменти, но чувствовал его ищущий взгляд, который не найдя своего товарища тут же направился на Дисмаса. Рейнольд и Джуния за спиной друга переглянулись. Они уже были готовы защищать товарища, если Шут выкинет что-то запредельное.

Разбойник вышел вперёд, подходя к Сарменти и доставая из внутреннего кармана куртки золотую маску, протягивая её Шуту.

— Мы не смогли его остановить. — не громко произнёс мужчина, смотря на то, как Дурак бережно берёт из его рук маску, опустив на неё свой взгляд. — Он бросился прямо под дуло Пушки, спасая нам жизни…

Сарменти не смотрел на Разбойника, сжимая золотую маску. Всё, что осталось от Его Величества было у Шута в руках. Дисмас хотел было ободряюще положить ладонь на плечо друга, но тот грубо перехватил её на пол пути, ощутимо сжав у запястья, после чего поднял на него взгляд. Эти ярко голубые, полные ненависти, обиды, неимоверной боли и ярости глаза мужчина не забудет никогда. Дисмас никогда не видел таких живых, эмоциональных глаз.

Сарменти минуту смотрел в его глаза, до боли сжимая запястье, после чего грубо отпустил руку Разбойника и не говоря ни слова развернулся, быстрым шагом уходя прочь. Разбойник выругался, быстро снимая с себя рюкзак с вещами, но чёртова лямка зацепилась за ворот куртки.

— Разгружайтесь без меня. — быстро произнёс Дисмас, смотря на то, как бледно алый силуэт Шута скрывается в городе. — Джуния, позови или Парацельс или Уильяма, если они вернулись, пусть помогут. Рейнольд, увижу недостачу — засуну её тебе в задницу.

Не дожидаясь возмущённого ответа Крестоносца, Разбойник скинул с себя рюкзак и побежал за Шутом. Балдуин рассказывал ему, на что способен Дурак, когда его эмоции выходят из-под контроля и Дисмас не хотел повторения Кровавого Представления, которое Сарменти мог устроить всему городу.

Именно Прокаженный мог и знал как контролировать Шута, не давая тому сорваться, но теперь его не было, а единственный кому Дурак доверял кроме Балдуина, был Дисмас. Именно по этому, уставший после похода Разбойник по всему Гамлету искал Сарменти, но того нигде не было. Шут словно сквозь землю провалился, его даже никто не видел. Ни из товарищей, ни из ремеслинников. Но мужчине повезло. Вышедший удачно кузнец сказал Дисмасу, что видел как Дурак идёт в сторону дилижанса.

Поблагодарив старика за информацию, Разбойник быстрым шагом пошёл в указанную сторону, но у самого дилижанса никого не было. Даже товарищи ещё до него не дошли, чтобы разделить добычу.

Дисмас вздохнул и осел на скамейку у давно потухшего кострища. Хотел было достать трубку, чтобы закурить и подумать о том, куда мог запропоститься Арлекин, но до его ушей донесся приглушенный звон вместе с плачем и всхлипами. Разбойник замер, прислушиваясь. Звук исходил из самого дилижанса. Мужчина спрятал трубку обратно и осторожно приоткрыл дверцу, заглядывая внутрь.

Сарменти был тут. Он сидел на полу, забившись в самый дальний угол, уткнувшись головой в свои же колени и взрагивая каждые несколько секунд. На полу, рядом с ним, лежала золотая маска Балдуина, белая маска самого Арлекина и серп вместе с лютней. Внутри дилижанса был полный погром. Вещи были разбросаны, а одна из скамей сломана. В другой торчал кинжал Шута. Это давало мужчине надежду на то, что его друг не будет срываться на нем, ведь часть самых ярких эмоций он выплеснул. Ещё и никому не навредив.

Дисмас осторожно зашёл в дилижанс, закрывая за собой дверь. Шут замер, затаив дыхание. Мужчина медленно подошёл к товарищу и присел рядом.

— Сарменти. — не громко начал он, осторожно прикоснувшись к плечу Дурака, но тот как и в прошлый раз, резко перехватил его руку. Дисмас на это не отреагировал. — Я понимаю…

Разбойник не закончил, так как Шут резко поднял голову и мужчина потерял дар речи. Он никак не ожидал, что под белой маской Арлекина будет... Девушка. Хоть он и догадывался о чем-то подобном, но не думал, что это будет реальностью.

Она смотрела на него ярко голубыми, аквамариновыми глазами, полными огня боли, злобы и бессилия. Её бледное, вполне красивое лицо опухло из-за слез.

— Нет… Не понимаешь… — буквально сквозь зубы прошипела Сарменти, не отводя взгляда от пытающегося отойти от лёгкого шока Дисмаса. — Ты не знаешь… Каково это… — она притянула мужчину ближе к себе. — Терять свое собственное сердце… Свою душу… И свой разум… Терять то… Что было тебе дороже всего на свете, тьма тебя поглоти! — Сарменти резко встала переходя на агрессивный тон, заставляя Разбойника встать следом за ней. — Ты не знаешь, что такое быть изгоем жизни, дурачком для смеха и избиения ради потехи! Не знаешь, что значит жить в боли, без дома и крова, зарабатывая на жизнь веселя тупых горожан или кровожадных дворян! Он был единственным, кто меня спас из этого кошмара! Единственным, кто понял и принял меня так же, как и я его! И ты даже понятия не имеешь, насколько сильна сейчас моя боль!

Девушка уже сорвалась на полный ярости и отчаяния крик. По её щекам без остановки текли слезы. Дисмас не нашёл ничего лучше, чем обнять Шута, прижимая её к себе. На Сарменти вновь накатила истерика. Её колотило, она не могла внятного говорить и просто ревела, уткнувшись в меховой ворот куртки Разбойника. Мужчина молча обнимал Шута, слегка покачиваясь из стороны в сторону, пытаясь её успокоить. Это помогло. Сарменти смогла прийти в себя, хоть и через десяток минут, стоя в молчании лишь иногда тихо всхлипывая и сжимая дрожащими руками меховой ворот куртки товарища.

Мужчина действительно не мог понять, что испытывает Шут. Он даже не знал, что может ей сказать и как поддержать. Он совершенно не умел этого делать. Да и в данном случае считал слова лишними. Они никак не помогут девушке справиться с потерей человека, который был ей настолько близок и дорог.

Дисмас осторожно отстранился, смотря на девушку и опустил на шею свой платок, тоже показывая лицо.

— Прости меня, я не смог остановить Балдуина. — он говорил тихо. — Всё что я смог для него сделать, это похоронить с честью и достоинством. Но он заслуживал большего. И как человек и как друг. Нам всем остаётся лишь смириться с его смертью, помнить о нем, как о герое и жить дальше. Не думаю, что Балдуин хотел, чтобы ты умерла вместе с ним.

— …поэтому он и оставил меня в городе. — так же тихо ответила Шут, вытирая слезы. — Прости, что наорала… И… Вообще что сорвалась, я… Не должна была этого делать.

— Не беспокойся. — мужчина похлопал её по плечу. — Идём лучше к остальным, нужно разделить добычу, может это тебя отвлечет.

— Да. Только возьму маску… — кивнула Сарменти и хотела было развернуться, но Дисмас её остановил.

— Не нужно. Хватит этого спектакля, будь уже собой. Тебя никто не осудит. Так что не бойся.

Девушка посмотрела на него долгим, тяжёлым взглядом, слегка прищурившись. Её голубые глаза перестали быть такими яркими.

— Ты не шибко сильно удивился тому, кто я. — негромко произнесла Шут, шмыгнув носом. Её шапка тихо звякнула.

— Можно сказать, что я догадывался. — хмыкнул мужчина и натянул платок обратно на лицо. — Буду ждать тебя снаружи.

Шут снова кивнула, а Разбойник вышел из дилижанса, облегченно выдохнув и тут же замер, так как на него смотрело шесть пар любопытных глаз. У зажженого костра собралась целая компания в лице Крестоносца, Весталки, Чумной докторши, Могильной воровки, Дрессировщика и Наёмника. Судя по всему, они слышали часть того, что произошло в дилижансе.

— Сделайте одолжение, Шуту сейчас не очень. Давайте без шуток, просто поддержим друга.

Отряд переглянулся и синхронно, по комичному, кивнул. Дисмас хмыкнул и чуть отошёл от дверей дилижанса. Через минуту из него неуверенно, словно чего-то боясь, вышла Сарменти, держа лютню в руках. Она все ещё была подавлена после истерики, но по крайней мере уже не хотела рвать и метать. Девушка осторожно подняла взгляд и увидев на себе любопытные, а так же сочувствующие взгляды, немного напряглась.

— Сарменти, дорогая, как ты себя чувствуешь? — первой к Шуту подошла Парацельс, тут же беря под руку и уводя к скамье, сажая рядом с собой и Одри, ласково приобнимая за плечи. Арлекин не успела ответить, как за неё начал говорить Крестоносец.

— Ясен фиг, что не очень. Надо как-то взбодрить человека. Эй, Тардиф, сгоняй в трактир за едой и выпивкой! — Рейнольд повернулся к Наемнику. Тот насупился.

— На какие шиши? — Хмуро ответил воин.

— На какие какие, на наши, башка ты металлическая! — Воин света снял шлем, поставив его рядом с собой. — Нужно помянуть товарища, он этого достоин как никто другой.

Что-то пробубнев про то, что он не нанимался в мальчики на побегушках, Тардиф все же встал и ушёл в сторону трактира. Вместе с ним пошёл и Дрессировщик, дабы помочь все дотащить и проследить, чтобы достаточно агрессивный Наёмник не начистил кому нибудь рожу за то, что на него кто-то косо посмотрел.

Сарменти едва заметно улыбнулась, вытирая глаза, из которых все ещё шли слезы. Никто и слова за этот вечер не сказал о том, кем она являлась на самом деле. Всё приняли это как факт, стараясь лишь подбодрить товарища. И Сарменти это помогло, хоть и отчасти. В глубине души все ещё сидел тяжёлый камень потери, давящий на грудь, но девушка старалась сейчас о нем не думать. Она лишь благодарила судьбу за то, что та подарила ей настоящих товарищей, готовых понять её и поддержать.

Этот вечер вся компания авантюристов провела вместе. Они действительно помянули Балдуина, вспоминая, сколько хорошего этот огромный воин сделал и для них, и для города. Каждый из товарищей рассказывал свои истории из жизни прошлого или походов, и Сарменти эта участь не обделила. Она и не была против.

— Слушай, ты ведь хорошо играешь на лютне, а с пением как? — поинтересовался Рейнольд, отставляя от себя кружку с элем.

— В принципе... Неплохо... — ответила ему Шут, задумчиво перебирая струны. — Я редко пою и делала это только для Балдуина… Но ему нравилось. Говорил, что я зря строю из себя немую, могла бы пением больше зарабатывать.

— В принципе, с ним можно согласиться. — кивнула Одри, отпивая из своей кружки.

— Тогда, может споешь нам что нибудь? — сидящая рядом Парацельс с интересом наклонила голову на бок.

— Было бы интересно послушать. — Дисмас поддержал инициативу.

Девушка задумалась. Пение ей часто помогало избавиться от дурных мыслей или настроения, но в голову не лезло ни одной весёлой или дурацкой песни. Но, раз товарищи просят… Почему бы и нет.

Тонкие пальцы шута начали перебирать струны в спокойном, но не самом весёлом мотиве. Через десяток секунд она начала петь:

Keep you close, no, I'll never let go

Castle made of sand, we can both grow old

Into the sea, we can slide away

We're both gonna die, but it won't be today

Trust me, maybe we can be

Something more, something more than just a dream

In the dark now, but I won't fade

A beating heart now, but it won't break

I don't wanna be alone

Take me home

I don't wanna be alone

Take me home

You were on my mind, you were always on my mind

As I cross this great divide, you were on my mind

And I'll hold you deep inside until the day I die

Until the day I die, you'll be on my mind

Сарменти пела тихо, прикрыв глаза, лишь смотря на струны своего инструмента. У нее был приятный, немного низкий, но мягкий и голос, с нотками тоски и грусти. Товарищи никак ей не мешали, слушая грустную песнь и думая о своём.

Девушка пела действительно хорошо. Отряд это понял почти сразу. Она вкладывала в эту песню всю ту грусть и тоску, что в ней была, но стараясь не перебарщивать, чтобы не вогнать товарищей в свое же состояние. Но даже так, от одного лишь пения ей становилось легче. Ей казалось, что где-то там, во Тьме или в Свете, Его Величество слышит эту песню и едва заметно улыбается, понимая её чувства и эмоции. Шуту снова хотелось плакать, но приходилось сдерживаться и просто продолжать песнь:

Keep on running, don't know what I'm running from

Slow steady hands can't hold another one

What can I do? You look right through

It all passed me by, did it pass you too?

Help me and maybe I can be

A little more like you, a little less like me

In the shadow, I hear my eulogy

On the gravestone, it's our memory

I don't wanna be alone

Take me home

I don't wanna be alone

Take me home

You were on my mind, you were always on my mind

As I cross this great divide, you were on my mind

And I'll hold you deep inside until the day I die

Until the day I die, you'll be on my mind

You were on my mind, you were always on my mind

As I cross this great divide, you were on my mind

And I'll hold you deep inside until the day I die

Until the day I die, you'll be on my mind

You were on my mind, you were always on my mind

As I cross this great divide, you were on my mind

And I'll hold you deep inside until the day I die

Until the day I die, you'll be on my mind [Песня: The Day I Die by George Ragan The Dead Son]

Когда песнь стихла, несколько минут царило молчание. Лишь треск дров и звуки ночи разбавляли повисшее молчание.

— Действительно красиво поешь. — негромко произнёс Дисмас.

— И душевно. — таким же тоном добавила Парацельс.

— Даже слишком… — едва слышно произнесла Могильная воровка и тихо вздохнула, залпом допивая остатки эля.

Сарменти посмотрела сначала в огонь, а после, на ночное небо усыпанное звездами. В этот день не было ни единого облака, а луна светила во всю, красуясь своим полным ликом. Она закрыла глаза, сдерживая вновь накативший порыв слез. Девушка лишь надеялась на то, что её горячо любимый Король, хоть он больше и не носил корону, оказался в лучшем мире. И когда нибудь, она окажется там вместе с ним, чтобы спеть новую, красивую и весёлую песню…