***

Подставиться под настойчивые поцелуи на шее, приобнять холодные руки на своей талии и слегка усмехнуться, когда они лезут под футболку и оглаживают аккуратный пресс. Прикрыть глаза и откинуть голову назад, на чужое острое плечо.

— Кэйа... — тянет еле слышно Тарталья. — Ты же меня любишь?..

— Люблю, — спокойно отвечает он и проводит по тонкой шее острым носом, медленно спускаясь к плечу.

— И не оставишь?.. — смеётся Аякс.

— Ни за что на свете, — заверяет Альберих.

Тарталья задорно кусает губу и морщит веснушчатый нос. Такие речи ему, безусловно, льстят. Кэйа вдруг останавливается и просто кладёт голову ему на плечо, утыкаясь подбородком в паре сантиметров в ключицы. Аякс лениво гладит его по усеянным шрамами рукам, одна из которых всё ещё была у него под футболкой, и вздыхает, словно подытоживая.

— Я так не хочу идти никуда... — бормочет Кэйа. — Хочу остаться здесь... с тобой...

Тарталья заливисто расхохотался.

— Ты так говоришь, как будто тебя эти три пары пытать будут.

— Да, будут, — заверил Альберих. — Меня Розария вообще отпиздить обещала.

— За что это? — удивился Аякс. 

— За то, что глаза намозолил.

Тарталья отстраняется и разворачивается к Кэйе лицом. Он слегка щурит синие глаза и улыбается одними уголками губ, а затем медленно, словно бы боясь спугнуть, приближается к лицу Кэйи. Но стоит Альбериху потянуться за поцелуем, Аякс дразнится и отлынивает, всё ещё оставляя между ними минимальное расстояние. Оба настолько близко, что чувствуют сбивчивое дыхание друг друга и их носы почти касаются друг друга кончиками, но Тарталья специально не позволяет этому случиться, лишь тихо хихикая, гордый собой. 

— Не переживай, милый, — шепчет Аякс, оглаживая широкие плечи Кэйи, — пары закончатся, и я снова буду полностью в твоём распоряжении...

Альберих слегка улыбается и снова подаётся вперёд, но теперь не для поцелуя, а лишь для того, чтобы сократить и без того минимальное расстояние.

— Если за время моего отсутствия не развалишь квартиру, то я даже буду готов весь день носить тебя на руках...

Аякс сильно краснеет от его слов. Он опускает голову и прячет смущённое лицо в изгиб чужой шеи. Альберих тихо смеётся и прижимает его лишь ближе к себе, гладит по спине и коротко целует в висок. Тарталья так сильно цепляется за его плечи, что кажется, будто он готов прямо сейчас упасть. 

— Бедный мой мальчик, опять злой и противный Кэйа Альберих говорит страшные вещи, да?

Ему тут же прилетает несильный удар в плечо, а затем Аякс начинает натурально выть.

— Я тебя ненавижу, ты позорный, — бурчит он тоном на грани отчаяния, всё ещё не отстраняясь от тёплого и мягкого Кэйи. — Помой свой рот с мылом и больше никогда ничего в жизни не говори. 

Альберих тихо смеётся и подносит губы к его уху.

— Странно... Ещё позавчера тебя всё устраивало...

И снова толчок в плечо.

— Замолчи-и-и, ты воняешь, — пищит Аякс, вжимаясь в Альбериха только больше. — Мне через пару часов тоже в университет переть, а ты... сволочь.

— Я тоже тебя люблю, — как ни в чём ни бывало отвечает Кэйа.

— Бу-бу-бу... 

В голове Тартальи слишком много мыслей, которые путаются между собой в один сплошной комок хаоса. Он совершенно не понимает, каким образом вообще влюбился именно в этого несносного дурака, начал с ним встречаться, а теперь ещё и согласился пожить с ним целую неделю, пока семья уехала отдыхать, оставив его наедине с учёбой. Но, с другой стороны, он, чувствуя, как Кэйа сейчас медленно гладит его по спине и периодически целует в щёку, хочет остановить время, лишь бы этот момент больше никогда не кончался. И, по правде говоря, он сам не очень-то хочет ни идти сегодня куда-то, ни отпускать Альбериха, чтобы весь день тупо валяться в большой кровати и обнимать его, пока тот снова будет шептать какую-нибудь чушь, от которой даже у такого человека, как Аякс, который может спокойно флиртовать со всеми и говорить на любые темы разной степени развратности, колени подкашивает и лицо краснеет.

— Сколько у тебя ещё есть времени?.. — неловко интересуется Тарталья.

— Полчаса, а потом я буду уже идти. А что?

— Ничего.

Аякс слегка отстраняется смотрит на Кэйю так серьёзно, что тот начинает улыбаться. Тарталья едва-едва недовольно цыкает и, прикрывая голубые очи, подносит своё лицо к лицу Альбериха ближе.

— Я тебя очень сильно люблю, — шепчет одними губами настолько неслышно, что Кэйа лишь по сотресанию воздуха понимает, что он сказал, и робко целует его.

Альберих на поцелуй отвечает сразу же. Чуть увереннее самого Тартальи, слегка направляя и подстраивая под свой темп. Аякс хихикает и медленно отходит назад, утягивая Кэйю за собой, пока не упирается поясницей в стол. На губах всё ещё вкус утреннего кофе, который Альберих пил совсем недавно. Тарталья кофе не любит, но зато просто обожает Кэйю, потому абсолютно спокойно позволяет чуть ли не вылизывать себя. Тихо ойкает, когда Кэйа берёт его под бёдра и усаживает на стол, устраиваясь меж его ног, и мягко гладит, кончиками пальцев от колен до пояса.

Настойчивая вибрация в кармане домашних штанов. 

— Погоди, — отстраняется Аякс. Он вынимает телефон и прикладывает его к уху. — Слушаю, — отвечает трубке.

По ту сторону активно тараторит что-то староста группы. Тарталья, пожалуй, меньше всего в жизни хотел бы слышать этот голос сейчас. Но он лишь поддакивает в трубку, пытаясь хотя бы как-то симулировать заинтересованность в этом потоке бессмысленных и не настолько важных (по крайней мере, сейчас) речей. Наконец-то вызов оказывается сброшен и можно снова с чистой совестью убрать телефон обратно в карман. Аякс тяжко вздыхает и растерянно смотрит на Кэйю, который заботливо убирает прядь рыжих волос с его лица и терпеливо молчит.

— У нас сегодня должен был быть зачёт, но его не будет, — слегка разочарованно информирует Тарталья.

— И что в этом плохого? — недоумевает Кэйа, намекая на его недовольно и усталое лицо.

— Нет, это хорошо, я всё равно не готовился, просто... Ну, знаешь... Ты мне куда интереснее всех этих зачётов... 

Альберих по-кошачьи хитро улыбается и утыкается лицом в грудь Тартальи. Он обвивает руки вокруг его талии прочной лозой и вдыхает аромат его геля для душа.

— Мой же ты хороший, — бубнит Кэйа и прижимается к тёплому телу любимого загорелой щекой.

— Весь в тебя, — расслабленно смеётся Аякс и обнимает его за шею.