Доен, безусловно, любил свою вполне беззаботную жизнь, а точнее человека, который эту самую беззаботность создавал благодаря своим деньгам и щедрой натуре. К слову, его щедрость распространялась только на Доена, и он старательно пытался это скрывать, однако гибрид давным-давно раскрыл его секрет. Это забавляло, когда такой мужественный и уверенный в себе человек, смущался подобных вещей.

- Доен, перестань, - у Джехена уши очаровательно краснеют, пока Доен, нагло восседая на его бедрах, покрывает поцелуями чувствительную шею и мягкие губы. Ему это откровенно нравилось, но что доставляло удовольствие больше, так это дразнить мужчину, который пытался сдерживаться всеми силами. Ким не обращает внимания на тихие просьбы хозяина, продолжая с упорством покусывать хрящ его уха и тут же зализывая места повреждений, как бы извиняясь, и, наконец, не выдержав, мужчина резко опрокидывает его на спину. Доен испуганно замирает под ним, когда Чон вжимает его в мягкую постель, и хитро ухмыляется, пока протягивает:

- Ну, раз ты так сильно хочешь поиграть, то готовься играть по-жесткому.

Доен отчаянно пищит и брыкается, пока Джехен ловко стягивает с него толстовку и уже пытается стащить безразмерные штаны, когда гибрид с горящим лицом восклицает:

- Я сдаюсь, сдаюсь! Больше так не буду, обещаю!

- Честно?

Доен упорно молчит, потому что сам не ведает, что может сотворить даже в следующую секунду, да и давать обещания было не в его правилах, но Джехен наваливается сильнее, начиная покрывать влажными поцелуями его чувствительную кожу. Доен был нежен и действительно очень чувствителен, поэтому подобные прикосновения заставляют его тихо проскулить. 

- Ну же, Доен, не вредничай. Ты должен пообещать, что больше не будешь приставать ко мне, когда я разговариваю по телефону с работниками. 

Доен уже готов сдаться, честно, и он это понимает, когда его тело неосознанно подставляется под ласки, а колени уже начинают трястись от возбуждения. Джехен не отпускает, издеваясь с этой мерзкой ухмылочкой, и стоит ему прикусить вставший сосок, как гибрид отчаянно кричит, пиная коленом в промежность:

- Я же сказал еще при первой встрече, что никогда никому ничего не обещаю, глупый человек!

Джехен опадает, словно осенний лист, на матрас, держась за ушибленное место, и только тогда Доен понимает, что сотворил, однако смех и сожаление накрывают его с головой как-то немного не вовремя в один миг, и он сквозь сдерживаемый смех, произносит:

- Прости, боже, прости, я не хотел... я случайно... 

Джехен бросает на него осуждающий взгляд, но Доен не может перестать смеяться, хотя действительно чувствовал сожаление и вину, но сама ситуация была настолько глупой, что он только невинно предлагает без какой-либо задней мысли:

- Ну, хочешь, я подую? Так, говорят, быстрее проходит.

- Ты издеваешься?!

Джехен подобен вулкану, и Доен в панике бегает по просторной квартире от него ковыляющего, продолжая хохотать. Его разрывало от желания оказаться в объятиях этого мужчины, убежать на другой конец света и действительно подуть на ушиб, чтобы боль быстрее прошла, однако разъяренное красное лицо возлюбленного мешает ему остановиться даже на секунду, и в момент, когда рука со звонким шлепком опускается ему на плечо, он становится кроликом, тут же уносясь за стиральную машинку. Правила были просты: хочешь обидеться или сбежать от злого Джехена - прячься за стиральную машинку, но Доен не учитывает маленькой детали. Чон купил сачок. Стоило гибриду спрятаться за прибор, как тот с грохотом отодвигается, и ничего не понимающий Доен уже брыкается в сетке. Напротив лицо Джехена, тут бы выпрыгнуть и расцарапать его, да даже этот момент был предусмотрен, поскольку сверху был сетчатая крышка с молнией. 

Доен в принципе не может поверить в происходящее, но когда мужчина нещадно мнет его тушку прямо в сачке, то Доен отчаянно пищит, дергая лапками, а затем снова становится человеком. Правая нога оказывается в порванном сачке, и теперь уже разъяренный Доен бросается на Джехена в попытке то ли придушить, то ли обнять. Чон громко смеется, когда парень наваливается сверху, и они с грохотом падают в ванну, отчего мужчина болезненно стонет, но все равно бережно обхватывает голого возлюбленного за тонкую талию, чтобы тот не ушибся. Какая забота. Именно после этого они как-то неожиданно затихают.

В голове какая-то пустота, а в груди тепло и блаженство, от которого хочется только крепко обниматься и целовать бесконечно мягкие губы, и Доен тянется к ним, чтобы оставить свою ласку. Джехен обнимает его крепче, согревая своими объятиями, а затем тяжело вздыхает:

- Ты, наверное, хочешь меня сделать инвалидом или убить, иначе я не могу объяснить это твое желание довести меня до инфаркта и искалечить. Я получил целых две травмы, причем по самым важным частям тела. 

Доен фыркает, блаженно перекатываясь на крепком теле, будто на постели:

- Это каким же? 

- По голове и...

Но мужчина не заканчивает, потому что Ким мягко прикрывает его рот ладонью:

- Не говори дальше, ты же знаешь, как я не люблю это некрасивое слово. 

- Но иначе его никак не назовешь. Да и ты будешь плакать, когда в гон мне нечем будет тебе помочь.

- Фу, ты такой извращенец.

Джехен на это только смеется, нежно целуя мальчишку в лоб.