Аксиоматизация

Отношения – это всегда титанический труд, безмерное терпение и добрая порция компромиссов, на которые идёт каждая из сторон. Никто не учит с младенчества, как правильно любить других, и что чувства зачастую играют не главную роль. Взаимоуважение, равноправие, смирение и другие сложные аспекты вызывают трудности, иногда непринятие и даже недопонимание. Люди набивают шишки из раза в раз, учась на собственных ошибках, выстраивая для себя наилучшую схему отношений, подходящую только им.

И так, с чего всё начинается? Правильно, с компромиссов. К слову о них…

Кейл переводит взгляд в сторону Альберу, который едва заметно хмурится, когда по радио начинает играть современная попсовая песенка, раздающаяся сейчас из каждого утюга. Кроссман относится к тому типу людей, которые не проявляют истинные эмоции в открытую. По его лицу никогда нельзя понять, что ему нравится, а что вызывает антипатию. Альберу придерживается нейтрально-дружелюбного выражения, окружая себя мягкой и благородной аурой, располагающей к себе. Будучи молодым доцентом прикладной математики в университете, с приятной для глаз внешностью, красивой улыбкой и чарующим тембром голоса, этот мужчина ещё и не обделён умом. В семье сплошь и рядом профессора, бизнесмены и даже политические деятели. Одним словом - слишком хорош, чтобы быть настоящим человеком.

В свою очередь, Хенитьюз иногда задумывается о возможности существования настолько совершенного индивида. Будь у него отвратительное чувство вкуса или дурной характер – это хоть как-то бы компенсировало гиперболизированный образ. Какие-нибудь вульгарно-яркие костюмы и безобразные рубашки с безвкусными пионами. Это не испортит его лица, но вот ореол принца из сказки немного да приуменьшит. Однако, вот он: одетый с иголочки в брендовую, но не кричащую и не вычурную одежду тёплых, приглушённых тонов с очками в тонкой позолоченной оправе. Его стиль очень мягкий, отчего у окружающих создаётся о нём впечатление хорошего человека с уютным темпераментом. Сидя за рулём автомобиля, он выглядит ещё сексуальней, строго смотря перед собой, сосредоточенный на дороге.

О характере и говорить не стоит. Настоящий джентльмен, который и руку даме подаст, и бабушку на закорках через лужу перенесёт. Ответственный и педантичный, человек слова и действия. За три года отношений, где Хенитьюз выступает катализатором их весёлой и полной на приключения (как в хорошем, так и плохом смысле) жизни ни разу не повысил голос. Конфликты? Пф. Он слишком разумен для них. Всегда выслушает, успокоит, рационально подойдёт к решению проблемы и, боже, даже график функции нарисует, если потребуется. Короче говоря: идеальный.

На контрасте с ним Кейл состоит из сплошных недостатков: красит волосы в ярко-красный цвет, вызывая недовольство у незнакомцев. Носит удобную одежду, не взирая на взгляды других. Не скандалист, но редкостный провокатор, который изо дня в день пытается прощупать «нижнюю границу» своего парня, желая вывести на эмоции. Никогда не стесняется в выражениях и не прочь провернуть какую-нибудь авантюру, чтобы скучно точно не было.

Вольный художник, студент четвёртого курса отдела искусств, специализирующийся больше на скульптуре, чем на живописи. И хоть многие хвалят и терпят его выходки из-за «таланта», Хенитьюз называет это лицемерием. К этим людям он не испытывает ничего, кроме изжоги, и не стесняется говаривать всё, что думает. Репутация у него в стенах родного вуза как у редкостного отброса и грубияна с золотыми руками, что в корне не так. Просто он предпочитает говорить правду в лицо, следовать своим собственным замыслам и брать от жизни всё, что возможно. Отрицает искусство в рамках и творит по велению сердца.

Кажется, что они люди из разных миров. Противоположные настолько, что одному богу известно, как вообще сошлись. Кейл на шокированные взгляды только пожимает плечами, разводя руки в стороны, и ничего не объясняет. Это исключительно их личная жизнь, а всем любопытствующим он даёт прямой билет в министерство не их собачьих дел.

Альберу в этом плане менее категоричен. Он просто улыбается на все назойливые и порой бестактные вопросы, направляя их к Кейлу. А тот уж по старой схеме: билет в руки и попутный ветер в вертлявую хризантему. Разве это не идеальные отношения?

Итак, возвращаясь к насущной проблеме. Альберу и музыка. Оперевшись локтём о дверцу машины и придерживая голову рукой, Кейл лениво смотрит на профиль Кроссмана, подмечая малейшие изменения. Как скульптор он очень чувствителен к этому, что является своего рода профессиональной деформацией. Сегодня Кроссман впервые проявляет такое явное недовольство чем-то, отступая от своего извечно добродушного образа. Кейл прищуривается, и в его по-лисьи хитрых глазах мерцает озорной блеск и неприкрытый интерес, словно он находит сокровище. Его натура так и требует поддразнить Альберу и повеселиться. Самая большая радость в жизни Хенитьюза – доведение Кроссмана до ручки. Тот же, в свою очередь, проявляет нечеловеческое терпение и считает своего ребячливого парня до безумия очаровательным.

Он будто влюбляется в него заново. Кейл - тот человек, который всегда вызывает в Альберу отклик и поднимает со дна души калейдоскоп чувств. И если раньше Кроссман ещё думал, что это временное явление, не спеша совершать ошибку, то сейчас убедился окончательно. Второго такого авантюриста и смутьяна он если и найдёт, то точно не вынесет. Кейл – особенное бедствие в его жизни, которым он с удовольствием будет разрушен.

***

Придирчиво осматривая заготовку перед ним, Кейл в какой-то момент отрешённо застывает. С самого утра беспокоящийся Чхве Хан косится на него, хмурится и от волнения прикусывает кончик карандаша. Парень совершенно не может сосредоточиться на эскизе, переживая за Хенитьюза. Тот за пару часов не сказал ни слова, не отпустил ни единой колкости и даже ни разу не послал несчастного Адина в пешее эротическое. Его дорогого друга словно подменили. Это странное поведение вселяет неуверенность и нервозность.

- Брат, случилось что-то… ужасное? - не выдерживает больше Чхве Хан, откладывая карандаш, который был практически зверски съеден, в сторону.

- М? - Хенитьюз не отрывает взгляда от бесформенной груды глины, прикидывая в уме образ и силуэт будущей скульптуры. На носу маячил творческий экзамен, и ему необходимо успеть закончить работу вовремя. Кейлу не хочется выслушивать ещё одну часовую лекцию с нотациями от Хиллсмана.

- Просто ты какой-то странный последнее время. Тебя что-то беспокоит? – Хенитьюз, не поворачивая головы, стреляет равнодушным и холодным взглядом на робкого и нервозного Чхве Хана. Бедному художнику кажется, что в него, по меньшей мере, выпустили обойму из свинца.

- Нет, ничего такого, я… - не задерживая взгляда, он снова сосредотачивается исключительно на куске глины. Ещё совсем немного и она под этим острым и твёрдым взглядом обретёт необходимую форму. – Совсем недавно я нашёл кое-что интересное.

Он усмехается про себя, уже представляя, сколько шалостей, шуток и новых возможностей для себя откроет в скором времени. Пока его наивный возлюбленный вздрагивал от каждого его плотоядного и хищного взгляда, ёжась от холода, Кейл строил на него свои планы.

- Ты нашёл новую музу? – несколько опасливо задаёт вопрос Чхве Хан.

- Меня вполне устраивает выжимать соки из старой, - задумчиво потирает подбородок указательным пальцем Хенитьюз. На его слова Чхве Хан смотрит с крайним сомнением.

С тех пор, как Кейл начал встречаться с преподавателем соседнего факультета, у него не было проблем с вдохновением. Вот только проблемы начались у других людей! Никто и представить не мог, что Альберу Кроссман будет живым воплощением всех эстетических фетишей привередливого и педантичного Хенитьюза. Начиная от высоты переносицы с пропорциональной округлостью ноздрей и заканчивая идеальной формой ногтевой пластины на ногах. После чего всё, что выходит из-под рук Кейла, оказывается смутно похожим на части тела некоего доцента.

В прошлом семестре скульптура Хенитьюза заняла первое место по оценкам академических профессоров и получила положительную критику, попав на международный конкурс искусств. Под чувственным и в каком-то смысле романтичном названием «Мой Эрос», скрывалась почти нагая скульптура. У Эроса было на загляденье пропорциональное тело, заметные кубики пресса, напряжённые косые мышцы, которые, казалось, вот-вот дёрнутся под холодной меловой кожей. Русалочья линия приковывала к себе взгляд, и кому только не хотелось заглянуть под лёгкую драпированную ткань, которая едва держалась на бёдрах и лениво свисала с правого плеча, прикрывая часть груди. Эта скульптура, словно живая, торжественно и надменно стояла посреди выставочного зала, цепляя каждого. Хотя у Эроса не было головы, знакомым Кейла было не сложно догадаться кто был его музой и натурой для этого перфоманса. Сам же Кроссман, который ничего не знал и уж точно не позировал для подобного рода творчества, был ошеломлён. С приоткрытым ртом наблюдая за своей точной полуголой копией в зале университета, Альберу испытывал смежные и противоречивые чувства. С одной стороны его восхищал талант Кейла, что воссоздал его из глины столь точно, выводя каждую линию и даже вздувшиеся вены на руках. С другой же, он будто сам стоял сейчас нагим посреди вуза. Альберу готов был поклясться, что даже чувствует лёгкую прохладу, словно на нём в данный момент не было штанов и лишь ткань прикрывала его тело.

Как бы Альберу в дальнейшем не артачился, Хенитьюз ничего не мог с собой поделать. Он просто не в состоянии предать свой идеал, а к полумерам Кейл не привык. Поэтому со страстью и смотря на сморщенный кусок глины сейчас, он думает о том, чтобы в этот раз приоткрыть миру то, что скрывала в прошлый раз ткань. Накаченные и округлые ягодицы, которыми можно было бы даже орехи колоть. В последний их раз Хенитьюз не мог отвести от них взгляда. Уже тогда почувствовав такой нездоровый интерес к своим ягодицам, Альберу даже растерялся от такого запала. Ну, чем бы его дитё не тешилось, лишь бы двери с ноги не выбивало. Снова.

- Какие люди, неужели это наш талантливый ублюдок Кейл Хенитьюз? – войдя в комнату искусств для практики, с порога начинает ёрничать Адин. Его дружки за спиной гадко и с издёвкой смеются.

- Пошёл к чёрту, Адин, - не отрывая взгляда от глины, Кейл очень сильно сожалеет, что в этот раз не может использовать тело Альберу для выставки.

Кто бы мог подумать, что у его красивого парня настолько робкое нутро? Разочарованно покачав головой, Хенитьюз подошёл к глине. Он в любом случае получит свою порцию веселья и неважно на какие жертвы придётся пойти Кроссману.

Где-то на другом конце студенческого городка громко чихает Альберу. Поёжившись от холодка, он с улыбкой успокаивает обеспокоенных его здоровьем студенток вокруг. Почему-то плохое присутствие в душе не рассеивается.

***

Собрав свои вещи в рюкзак, Хенитьюз безразлично стоит у парковки университета, ожидая Альберу. Сегодня он успевает послать несколько раз за день в пешее эротическое Адина, вдоволь наглумившись над его куриными мозгами. Отчего прибывает в крайне приподнятом настроении. Приближаются семестровые экзамены и выставки, студенческий городок наполнен гомоном и волнением. Боевые и энергичные кричалки черлидерш слышатся с разных концов футбольного поля. Глупо влюблённые в них спортсмены кидают жаркие и маслянистые взгляды, пропуская мячи направо и налево. Одни футболисты и вовсе сталкиваются друг с другом, трижды перекатившись по полю, неуклюже стараются подняться. Один тянет за собой другого, неудачно встав и потеряв опору. В итоге, потешно рухнув снова, случайно целуются в губы. Гам на игровом поле ненадолго прекращается. Красные и ошеломлённые игроки отпрыгивают друг от друга, как от огня. Весёлое улюлюканье и свисты смущают их ещё сильнее. Кейл прищуривается, насколько он знает, Бад и Бикрос являются непримиримыми врагами уже несколько лет. Об их войнах и постоянных баталиях во время игры ходят настоящие легенды. Даже Хенитьюз, который не интересуется студенческой жизнью от слова совсем, слышал эти сплетни. То один уведёт девушку у другого, то подставят под штрафной. На деле же, лютые соперники оказываются латентными влюблёнными. Кейл сухо хмыкает себе под нос на эту очевидную истину. Нет, он был по-настоящему тронут до глубины души! Настолько, что отводит взгляд себе под ноги, считая камешки. Это куда увлекательней любовных дрязг.

Ровно в тот момент, когда счёт переходит на десяток, перед ним останавливается машина. Оторвавшись от своего безумно увлекательного и полезного занятия, Кейл смотрит прямо на улыбающегося с водительского сидения Альберу. Без лишних слов сев, он достаёт телефон и открывает приложение интернет-магазина. Кроссман какое-то время бездумно смотрит на его профиль, ничего не говоря. Судя по скучающему и надменному выражению лица Хенитьюза, тот сейчас в хорошем расположении духа.

- Как прошёл твой день? – бросает дежурную фразу Альберу, нажимая на газ. Машина плавно двинулась вперёд и выезжает из ворот университета.

- Ммм, - вспоминая красные от непролитых слёз злости глаза Адина, Кейл усмехается снова, – Неплохо.

В машине появляется неловкая и напряжённая тишина. Альберу то и дело стреляет взглядом через зеркало заднего вида на Хенитьюза, увлечённо копающегося в телефоне. Он чувствует себя крайне некомфортно от молчавшего Кейла. Тот в последнее время ведёт себя очень странно. Включает громко музыку, которую раньше никогда не слушал, остервенело смотря на него, не моргая. Был себе на уме и периодически выпадает из реальности, крайне рассеянный и задумчивый. Вот и сейчас, стоит им выехать на оживлённое шоссе, как Хенитьюз тянется к встроенной магнитоле и включает зубодробящую попсу.

- Кейл, может, выключим? – полу-прикрыв веки, бормочет Альберу после третей к ряду песне. Скроливший до этого магазин Кейл искоса на него смотрит и надменно улыбается одними уголками губ.

- Тебе не нравится такая музыка? – Кроссман немного отвлёкся на этот дерзкий и очаровательный вид Хенитьюза, пропустив знак ограничения скорости. Его парень ошеломляюще обаятельным, с лёгким флёром плохого мальчика и хулигана. Кажется, ещё немного, и они точно въедут в дерево.

- Нравится, - ещё одна дежурная и ничего не значащая улыбка Кроссмана полностью портит настроение Кейла. Его взгляд моментально холодеет и, будто скальпелем, приходится по Альберу. У него нет сил даже на разочарованный вздох. – Просто я немного отвлекаюсь во время вождения.

После этих слов Кейл скептически оглядывает перекошенное в противоречии лицо Кроссмана и закатывает глаза. В который раз этот тип соскальзывает с темы. За время их отношений Альберу изучил его вкусы от и до. Начиная от производителя любимой глины и заканчивая какой узор на трусах у него в приоритете. В свою же очередь Кроссман не даёт никаких подсказок о своих вкусах и предпочтениях. Каждый раз Кейл играет в «угадайку» выбирая тому подарки или заказывая еду. С одной стороны – эта неприхотливость удобна, а с другой – строит стену между ними. Разве не странно не знать, что нравится твоему партнёру, а что нет? На прямые вопросы Альберу отвечает расплывчато, а все его действия не имеют никаких подноготных. Изо дня в день Хенитьюз вслепую блуждает, стараясь попасть в зону интересов и увлечений Кроссмана. Это его личный узел на сердце, который не даёт вздохнуть полной грудью. Что плохого в том, чтобы узнавать друг друга лучше каждый день? К чему такая скрытность? Или же чем Кейл отличается от тех же студенток, постоянно вившихся вокруг Альберу? Чувства бессилия и неполноценности давят бетонной плитой, отчего Кейл чувствует себя крайне отвратно.

- Тогда оставь её, - возвращается к каталогу Хенитьюз после минуты тишины. Его привлекает один интересный аксессуар. С интересом приподняв бровь от необычной находки в разделе нижнего белья, у него тут же созревают некоторые планы. По его мнению, это интересно и достаточно шокирующе, чтобы у Кроссмана случился сердечный приступ.

- Кейл, мы врежемся в дерево, - беспомощно пытается пошутить Альберу, будучи полностью проигнорированным своим возлюбленным.

- Двойная смерть разве это не романтично? Прямо как в сказке, в один день, - фыркает Хенитьюз, полностью забыв об этом глупом мужчине, не умеющем чувствовать атмосферу.

Альберу только ещё раз вздыхает и смиряется со своей участью. Ему, конечно, прельстило стать персонажем книги, но не в такой трагичной роли. Пожалуй, героями подобного романа они станут в следующий раз…

***

На некоторое время из жизни Альберу пропадает спокойствие. Казалось, Кейл поставил себе какую-то безумную цель и старательно её придерживается. От постоянно внимания к своей персоне Кроссман немного устаёт, а исказившийся до неузнаваемости музыкальный вкус Хенитьюза настораживает. По правде Альберу напуган до чёртиков. Если он не может повлиять на ситуацию, то остаётся только прятаться и пережидать этот бунтарский подростковый период в жизни Кейла. Поэтому сейчас он тихо крадётся на кухню с пустой чашкой, чтобы налить себе ещё немного кофе. Хенитьюз усиленно готовится к предстоящим просмотрам и практически не выходит из мастерской. Только дьявольская музыка то и дело доносится из-за плотно закрытой двери. Однако, что удивительно, то ли боги смиловались над больной головой Альберу, то ли у Кейла плохое настроение сегодня, но тишина в их квартире кажется священной. Стараясь громко не топать, выбрав даже тапочки с самой мягкой подошвой, Кроссман, как вор, скользит на кухню, боясь быть замеченным своим милым дьяволом.

«Пр-р, perfect, А, а, а, а»

Включив свет, потерявший на мгновение бдительность Альберу, подвергся зверскому нападению. Четыре музыкальные колонки, как одна, в тот же миг включились, и звуковая волна прибила несчастного к противоположной стене. Со всей силы, что даже пальцы побелели, он прижимает кружку к своей груди как родную. С видом до смерти напуганной белки, тупо смотрит перед собой.

«Да, маме деньги неси, да, маме деньги неси!

Да, маме деньги неси, да, маме деньги неси!»

Кейл, по коварному волшебству, выпрыгивает из-за островка на кухне, игриво сверкая глазами, двигаясь в такт. Взгляд Альберу скользит по его светящемуся от очередного удавшегося злодейства лицу, переходя на распахнутый воротник. К приятному удивлению, большая и длинная белая рубашка Кроссмана на Хенитьюзе свободно висит и полностью расстёгнута. На какой-то момент Альберу даже ослеп от великолепия и красоты нагой груди перед ним. Настолько, что тупо смотрит некоторое время, как игрушечный болванчик, следя глазами за каждым движением.

«Pussy juicy на тусе, coochie mommy на Juicy.

Juicy, juicy, деньги, деньги, money, money, туси, juicy»

Изящно выгнувшись в спине, улыбаясь, как сущий дьявол, Хенитьюз подстраивается под ритм и резко поворачивается к Альберу спиной. Искушающе двигая ягодицами из стороны в стороны, уверенный в собственном превосходстве, Кейл не сомневается, что некий доцент получает серьёзный урон по своей добродетели.

«Моя жопа на тусе, мои доллары в плюсе,

Мне караты на уши, на мне дорого бусы»

Только сейчас заметив, что на Хенитьюзе были не просто чёрные боксеры, а… кружевные чёрные боксеры, Альберу полностью теряет возможность говорить. Он настолько ошеломлён, что впервые в жизни ни о чём не думает и просто сверлит горячим и немного маниакальным взглядом некие полупопия. У Кроссмана, отродясь, не было никаких странных увлечений и фетишей. Он был очень консервативным и правильным человеком. Именно. Был. До встречи с этим сумасшедшим ублюдком – Кейлом Хенитьюзом!

«Pussy juicy на тусе, coochie mommy на Juicy.

Juicy, juicy, деньги, деньги, money, money, туси, juicy»

Мозгодробильная музыка продолжает бить прямо по ушам, и вся посуда на столе медленно съезжает в сторону от вибрации басов. Однако, Альберу кажется вообще ничего из этого не слышит. В его голове белый шум, и всё внимание сосредоточено только на одной чёрной точке. Точнее, одной вертлявой и прекрасной заднице. Кроссман с ещё сильнее стиснул пальцы и ручка кружки, не выдержав такого пренебрежительного отношения, ломается. По сравнению с оглушительным криком колонок, звон разбивающейся керамики был сравним с писком комара в тайфун.

Кажется, что вся жизнь Кроссмана разделилась на до и после этого перфоманса. В какой-то момент он и вовсе ловит настоящее просветление. С пением голопопых ангелов и божественным светом Альберу верит, что постиг смысл жизни и ловит настоящий Дзен. Войдя в раж, Кейл чуть присаживается и начинает агрессивно тверкать под басы, сильно прогибаясь в спине идеальной дугой. Если бы у Альберу оставалась хоть крупица сознания, он, возможно, сопоставил её с золотым сечением, но сейчас его мозг сильно сломан. Знай Кейл, какой непоправимый урон нанёс мозгу Кроссману, то не радовался. До конца не осознавая, какую яму выкопал и собственноручно прострелил себе колени.

«Pussy juicy на тусе, coochie mommy на Juicy

Juicy, juicy, деньги, деньги, money, money, туси, juicy

Моя жопа на тусе, мои доллары в плюсе

Мне караты на уши, на мне дорого бусы»

- Теперь-то ты скажешь, что тебе нравится? - задыхаясь, смеётся Хенитьюз, пока зверь за его спиной смотрел налитыми кровью глазами за каждым движением бёдер.

Следуя за музыкой, Кейл проявляет себя во всей красе. Плотно обтянутые кружевом ягодицы трясутся вверх и вниз, по кругу и по диагонали. Алые волосы налипают на влажный лоб, а по лицу разливается соблазнительный румянец. Окончательно сломанные шестерёнки в голове Альберу дают сбой, и он, не смотря на осколки кружки, наступая прямо на них, одним стремительным движением хватает Хенитьюза за воротник и тянет на себя. Дезориентированный и удивлённый, с негромким кряком, Кейл повисает у Кроссмана на плече, как соблазнительный мешок картошки. Не успев опомниться, ему только и остаётся, что беспомощно смотреть на проносящиеся с приличной скоростью коридоры квартиры. Альберу с такой отдачей закрывает дверь в их спальню, что от удара она немного косится набок, а верхняя петля и вовсе вырывается с корнем… Теперь Хенитьюз действительно испуган!

В следующие пару минут громкий рёв из колонок прерывает звук рвущейся ткани и удивлённые, немного болезненные стоны.

***

Сидя на коленях Альберу, покрываемый томными поцелуями, Кейл в изнеможении сожалеет о своих необдуманных решениях. Как он вообще мог забыть самый главный недостаток Кроссмана? Какой ещё сверхчеловек и абсолютный идеал? Что за шутки?

Ничто так не освежает память, как бессонная ночь, полная чрезмерных забав и гудящей поясницы. Чувствуя себя совершенно измотанным, Кейл возводит глаза к потолку, когда шаловливая рука Альберу спускается вниз, щекоча грудь и мягко оглаживая живот. Мышцы Хенитьюза невольно сокращаются, зная истинную цель злоумышленника. Плакать было поздно, Кейлу только и остаётся, что ставить очередную свечу в сердце за свою сохранность.

- Даже не думай об этом снова! - рычит Кейл и шлёпает по шаловливой ручёнке. Кроссман ничего не говорит, только ещё раз проходится горячим языком по чувствительной шее, чуть прикусывая у мочки зубами. В его голове уже некоторое время блуждает мысль, что в следующий раз нужно будет подарить Кейлу портупею и каблуки. Словно предчувствуя безрадостные дни, Хенитьюзу хочется плакать и спать...

Главный недостаток Альберу в том, что он извращенец. Но Кейлу это нравится, ведь он провоцирует его каждый раз с завидным упорством. Один провокатор любит соблазнять, а другой с охотой на это соблазняется.

Тоже своего рода компромисс, не так ли?