Меморайо улыбнулся еще сильнее, из уголков его губ начала течь кровь.

— Ох, я сказал, что люблю хорошие воспоминания, и что плохие ощущения настоящего помогают их усилить. Но ты сама посмотри на себя тогда! Ребенок с одиноким отцом, что почти не помнит свою мать, у которого болезнь, которую никто не можно опознать, который даже питомца дома не может завести! Твои воспоминания были просто невкусными, как бы хорошо ты о них ни думала. Вот и делов.

— Ох, как ты говоришь, — Голос Морико холоднее стали ее клинка. — И причина, по которой сегодня я не испытала ничего…

— Твои воспоминания еще хуже, чем прежде! Ты просто невкусный человек, Такаяма Мо-

Йокай остановился, его улыбка стала слабее, а кровь начала течь сильнее. 

В его лбу была стрела. Ледяная.

Аврора опустила свой лук, на ее лице была решимость.

— Ты. Очень. Плохой. Йокай.

Меморайо застыл. Разумеется, простая стрела не убьет его, но он был просто поражён.

— Без предупреждений. Без манер? Что это вообще было? Где традиции, где стиль, где всё это? Что за удар из-под тишка?

"Звучит как нечто в духе Канеру."

— Ты портишь жизни людям, и смеешь говорить о чести? 

— Всего пара воспоминаний, они могут жить и без них? А те люди, всего пара людей, вы всегда можете родить новых! 

Йокай был зол, и из него исходила странная энергия - сила, что он скопил за эти годы. Исполнители, не способные выдержать это, рухнули на землю, потеряв сознание.

— Посмотри, из-за тебя я сломал мои игрушки! Называй свое имя и я смогу начать бой!

— Не назову.

— …Что?

— Если ты можешь начать бой лишь если я назову свое имя, то я его не назову!

Йокай сделал шаг назад, не зная, как реагировать. Для своего внешнего вида, видимо он не слишком часто с кем-то спорил.

— Ладно, как скажешь! Тогда я буду биться с твоей подругой. Такаяма Морико, я вызываю тебя на дуэль!

И вдруг он понял, что рядом с девушкой из Снежной уже не было ронина. И вдруг он услышал голос позади себя.

— Как скажешь.

И вдруг он почувствовал меч в своем животе.

Воспользовавшись ситуацией, Морико подобралась близко к Меморайо и сделала решающий удар. Бой завершился, не начавшись.

Он харкнул кровью и упал на колени.

— П-похоже вы были достойными соперниками.

— Нет, простой ребенок смог бы тебя одолеть. Ты слишком отвлекаешься.

— Д-да? Жаль, жаль. Это был первый бой в моей жизни, и так проиграть…

Он начал смеяться, мир вокруг него начал рассыпаться в свете.

— Что будет, когда вы умрёте? 

— Да не умираю я… — Он снова харкнул кровью, что тут же обернулась в опилки. — Когда это место исчезнет, я стану деревянной статуэткой. Восстановление сил - не простая задача, мне придётся пропустить фестиваль, или два… или тридцать…

— Не могу сказать, что мне жаль. Что будет с твоими жертвами?

— Пока я говорю, моя хватка над ними ослабляется. Включая мои игры с их памятью. Так что можешь не волноваться, ронин в жёлтом, твои друзья вспомнят друг о друге.

— …Я не волновалась об этом.

— Ха… И всё же, как жаль... Может в следующий раз я попробую создавать хорошие воспоминания самому, чем брать их у других…

***

— Госпожа Момо, вам надо утвердить вещи здесь и здесь. 

— Да-да, конечно…

Канеру занималась делами. Ей было жаль, что завершение сорвалось, но такова жизнь - в ней нельзя получить всё. Тот друг детства с ней бы согласился. 

"Знать бы, кто ты такой… Погодите."

Она помнила. Канеру помнила, кем был тот самый друг детства, с кем она обрела множество хороших воспоминаний. Это был…

Девушка выронила все бумаги и побежала. Она не слышала того, как ей вслед кричат обеспокоенные слуги, ей надо было найти его. 

Как и ему надо было найти ее.

Кэничи бежал, спотыкаясь и восстанавливая баланс, по множеству ступеней Рито. 

"Какой я идиот, как я мог об этом забыть! Всё это время она была рядом, а я, а я!"

Слезы текли из их глаз - слезы ностальгии по прошлому, слезы сожаления о настоящем, слезы предвкушения будущего. 

Куда они бежали? Они не могли понять, но с каждым шагом они приближались к музыке, что слышали множество лет назад на том самом фестивале. Эта музыка была словно маяк в их памяти, из которой только что пропал туман.

Откуда была эта музыка? Со сцены, разумеется.

Танцоры и музыканты… лежали в палатках, восстанавливали силы. Вместо них не сцене были ронин в жёлтом и иностранка с ледяными животными.

"Ты хочешь что?! Аврора, это безумие!"

"Послушай, сейчас все посетители фестиваля растеряны. Плохие чувства, что они ощущали весь день, пропали, и вместо них непременно будет пустота. Нам надо ее заполнить, музыкой!"

"Из нас ужасные танцоры и музыканты!"

"Из нас да, но не из моих големов! В них есть функция, что позволяет играть музыку из всего мира. Просто задай ритм на барабанах, и они будут играть всё остальное!"

"Почему ты уверена, что у меня получится?"

"Тебе и не надо. Главное чувство. Если ты будешь играть искренно, музыка будет звучать хорошо."

"…Знаешь, это звучит как то, что предложил бы Кэничи. Ладно, я постараюсь. Но не ожидай многого!"

Не замечая остальных, Кэничи и Канеру бежали навстречу. И наконец они нашли друг друга. И столкнулись, да так, что оба упали на землю.

Они посмотрели друг на друга. На мгновение они увидели себя не как взрослых, но как детей, что собрали множество сладостей и забрались на крышу.

— …Кан?

— Кэн-Кэн?

Их голос дрожал - для них, что всегда видели друг друга держащими всё под контролем, это было откровением. 

Они помогли друг другу встать.

— Черт, прости за вчерашнее, я не хотел-

— Нет, это ты прости, я уже забыла, что тогда было-

— Эй, вы двое!

Их воссоединение прервала Морико, чей крик был сильнее барабанов, которыми она гримела.

— Нам тут помощь ой как не помешает, Аврора считай что на трех инструментах играет! Пожалейте бедную, взбирайтесь на сцену! 

Кэничи и Канеру понятия не имели, что происходило. Но похоже, заняться им было чем. 

Девушка достала свой лук и не глядя выстрелила за спину. Костёр, заготовленный для фестиваля, радостно загорелся в большом всполохе пламени, что растянулся до небес.

— Пойдем, госпожа Момо?

— С радостью, Кэн-Кэн.

Заметившая это Аврора была рада, и не только потому что у нее снизится нагрузка. Это было одним из воспоминаний, что скрепит связи их четверых. 

Деревянная фигурка покоилась у края сцены.